Последний маг. (Сияние звезды)

— Но это было давно, с тех пор подобной привязки имён нет, — возразил отец.

— Нет, — согласился учитель. — Но и имена магов использовать не принято. А у вас в роду аж три таких женщины. Вывод напрашивается сам собой. У всех них был дар. Видимо, он передаётся у Вас по женской линии, как передавался в моей семье по мужской.

— Но и Ами, и Деману Ивановну проверяла инквизиция, — настаивал отец.

— В один день? — уверенно уточнил Олег Олесарович.

— Нет, — немного подумав, подтвердила мама.

— Такой приём использовал мой отец, — начал рассказывать наш гость. — Он временно передавал свой дар сыну и шёл на проверку, а потом забирал двойную ношу на себя, и через два — три дня мой брат получал выписку о своей непричастности к миру магии. Носить на себе двойную ношу постоянно невозможно — это слишком опасно для жизни, но для проводимого раз в десять лет теста можно пойти на такой риск.

Они беседовали до позднего вечера, пока остальные дети не запросились домой. Вскоре, дав мне несколько рекомендаций по концентрации, учитель уехал. А моя жизнь превратилась в череду страхов. Страх выдать себя, страх потерять контроль, страх инквизиции.

Из активного ребёнка я превратилась в замкнутого подростка, но все знакомые списывали моё поведение на переходный возраст и не задавали лишних вопросов.

Ещё страшнее было родителям. Первое время, особенно когда я подтвердила слова учителя действием (остановила падающий на пол кувшин с молоком), мама постоянно плакала. Меня думали отвести к инквизиции, но страх перед моей смертью или сумасшествием остановил их от этого поступка.

Особой тяги к магии я в себе не ощущала. Скорее наоборот. Она вызывала во мне неприязнь, как прилипшая к рукам паутина. Её хотелось смыть, счистить, избавиться. Я даже сама хотела сдаться секте, но бабушкины слова меня удерживали. Наконец, я поняла, что она имела в виду, когда просила меня сиять. Видимо, для неё моя магия была сиянием, раз она так хотела, чтобы я её сберегла.

Так продолжалось три года, пока в наш город не пришла информация об очередной проверке населения на предмет владения магией.

* * *

После объявления о предстоящей неделе тестирования, мама весь день ходила по квартире с трясущимися руками. Все дела приходилось делать старшим детям, а именно мне и двум братьям.

— Мамуль, ну не волнуйся ты так, не провалю я экзамены, — решив, что дело в её поступлении в институт, успокаивала маму самая старшая из сестёр — Наташа. Для выходцев из нашей провинции было большой удачей пройти вступительные экзамены. Так как по негласному правило, принимали нас только с высшем балом, а похвастать им увы могут не все.

Никто кроме родителей не знал, в каком положении я нахожусь. Им очень хотелось с кем-то посоветоваться, но делать это было смертельно опасно. Статью за укрывательство мага ещё никто не отменял. Хотя куда могут сослать дальше нашей глуши, понятно слабо.

Идеи были разные. Меня хотели спрятать, увезти куда-нибудь подальше. Или сказать, что я заболела. Нужно было только, чтобы всю неделю держалась очень высокая температура. Или я могла сломать ноги и попасть в больницу. Но все эти варианты не выдерживали критики.

Проверяющие, наверняка, зайдут и в больницы. Если я действительно сильно заболею, и сделать тест на дому по каким-то причинам не получится, то меня вызовут в ближайшее отделение инквизиции, как только я встану на ноги. Исчезновение, так вообще подведёт под арест моих родителей. В их понимании, человек не может бесследно исчезнуть накануне проверки, без веских на то обстоятельств. Поэтому и сообщали о предстоящей проверке всего за неделю, чтобы нельзя было к ней подготовиться.

Не придумав ничего дельного, мне оставалось только молиться, чтобы дар как-нибудь сам растворился. Но, увы, этого не происходило. Я всё чаще чувствовала его мелкое пощипывание в животе. Он волновался не меньше меня и, словно живое существо, призывал к действию. Не бегству, а скорее обороне.

Стараясь скрыть свои способности, я не допускала ничего больше неосознанного телекинеза. Учить меня было некому, а своим умом до этого не дойдёшь. Всё равно что ковыряться в разобранном двигателе автомобиля. Вроде как знаешь, что он должен делать, но как приладить друг к другу разбросанные вокруг детали придумать не можешь. Хотя кто-то же придумывает?

Нет. Я не могу заниматься экспериментами. Это только привлечёт внимание инквизиции.

Конец июля, изнуряющая жара сводила с ума не только людей, но и природу. Несмотря на разгар лета и северный, казалось бы, регион, с деревьев начала опадать пожелтевшая, высушенная солнцем листва. Никто не стремился лишний раз выходить на улицу в такую погоду. Это только мне пришло в голову зайти в гости к Зое. Не столько из желания увидеть подругу, сколько для того, чтобы вырваться из дома.

— Ами, — окликнул меня смутно знакомый голос.

Я обернулась и застыла на месте. Передо мной стоял совершенно по иному одетый учитель мироустройства. На нём были светлые брюки, простая белая в голубую полоску футболка и белоснежный льняной пиджак, с поднятыми к локтям рукавами. Глаза скрывали широкие солнечные очки, но всё это не заставило меня усомниться. Я каким-то внутренним чутьём понимала, что это именно он. И где-то в глубине души загорелся малюсенький огонёк надежды, что шанс на спасение ещё есть.

— Олег Олесарович, — прошептала я, но мужчина поднёс палец к губам, призывая молчать.

— Садись в машину.

Я села в старенький, потрёпанный жизнью седан, так разительно отличающийся от образа моего учителя, и мы почти сразу сорвались с места. Выехав на окраину города, учитель завернул к озеру и, заехав в окружающий его лес, заглушил мотор. Вокруг нас стояли стремительно желтеющие деревья, а в отдалении от заросшей грунтовой дороги о берег озера бились небольшие волны.

— Когда начинаются тесты? — без предисловий спросил мой спутник.

— С понедельника, — отозвалась я, с любопытством разглядывая молодого мужчину. Он определённо похорошел. У него появился не только изысканный стиль, но и грациозные манеры, которых не было у юного провинциального практиканта. Повзрослел? Или столица так меняет людей?

— Вы нашли способ пройти его? — не отрывая взгляда от руля, спросил Олег Олесарович.

— Нет, — выдохнула я, опуская глаза на покоившуюся на коленях сумку.

— Тогда иного выхода нет, — обречённо отозвался он. — Тебе придётся умереть.

— В смысле? — по-настоящему испугалась я.

Жаркий день выгнал людей даже с озера. А я сижу в машине мало знакомого мне мужчины. Причём в лесу. Рядом ни души. Кричать бесполезно. Но. Неужели он действительно что-то задумал?

— Расслабься, — засмеялся учитель. — Не по-настоящему, — и тут же переходя на серьёзный тон. — Но все вокруг должны думать, что ты умерла. Понимаешь о чём я?

Домой я пришла под вечер. Руки мелко тряслись, а на глаза наворачивались слёзы. Сегодня пятница. Завтра у всех выходной и мы, наконец, соберёмся все вместе. Вся моя большая семья сядет за один стол и, перекрикивая друг друга, будет обсуждать немногочисленные новости, главной из которых является приезд инквизиции. И мне нужно с ними попрощаться. Не напрямую, а так, чтобы не чувствовать себя виноватой за свой поступок, и, главное, чтобы они знали, как сильно я всех их люблю.

— Ами! — налетела на меня в коридоре Наташа. — Где ты ходишь? Я поступила! Поступила, понимаешь? Ура!

— Поздравляю, — искренне обрадовалась я.

— Мы готовим праздничный ужин, — обняв меня, сообщила та. — Вымой руки и иди помогать. Поступила. Прям самой не верится.

Наташа, Вадим и Руслан. Девятнадцать, восемнадцать и шестнадцать лет соответственно. Старшие дети в нашей семье. Они помогали маме с ужином.

Алиса и Маша, мои младшие сестры. Одной одиннадцать, другой восемь лет. Ещё такие дети, но и у них есть свои обязанности — присматривать за четырёхлетним Тёмкой. Тот вечно куда-нибудь влезет. Если не пальцами в розетку, то руками в аквариум или носом в мамину пудреницу.

За столом, в честь наконец-то состоявшегося поступления в высшее учебное заведение, Наташке подарили новую сумку, а я отдала ей свои серёжки, которые достались мне от бабушки. Манька начала канючить, что тоже хочет что-то новое. Мама цыкнула на дочь, но я, признаться, рассчитывала на такой поворот и начала аттракцион неслыханной щедрости.

Младшим сестрам передарила свои новые туфли и бижутерию.

Для братьев у меня были куплены два мобильных телефона. Все свои честно накопленные на школьную поездку в столицу деньги потратила. Не самые дорогие модели, но ребята всё равно были в восторге. У нас мобильная связь до сих пор в дефиците.

А Тёмке досталась святая святых. Мой медведь. Белый, а главное огромный. К нему никто из младших не допускался, во избежание мгновенного и неисправимого загрязнения. Наш младший брат вцепился в него двумя руками и с потрясенным видом оглянулся на родителей:

— О-о-о... — протянул ребёнок, не в силах подобрать других слов.

Ужин действительно проходил очень весёло. Никогда так не смеялась и, заметив это, родители отвели меня в сторону.

— С тобой всё в порядке? — закрыв за нами дверь спальни, спросила мама.

— Конечно, — улыбнулась я. — В полном.

— Ты ведёшь себя странно, — нахмурился отец.

— Не я, — посмотрев ему в глаза, отозвалась я. — А вы. Зачем вы так себя ведёте? Ничего плохого ещё не произошло. И нужно радоваться каждой минуте, что мы проводим все вместе.

— Ами, — всхлипнула мама.

— Мамуля, — обняла я её. — Пожалуйста. Не волнуйся ни о чём. И ничего не бойся. Мы все очень хотим, чтобы ты почаще улыбалась.

— Разве же тут до улыбок, — заговорила она, но я решительно её перебила.

— Не думай об этом, — попросила я, сама старательно растягивая улыбку. — Подумаешь, инквизиция. Да я им ещё покажу, как с магинями связываться. Разнесу всю секту на мелкие камушки.

— Ами? — ужаснулся отец. — Что ты такое говоришь?

— А чего мне бояться? — обернулась я. — Ну, проверят меня. Ну, убедятся, что я маг. Тьфу, магиня. Силы во мне — кот наплакал. Ссылать после экзекуции всё равно некуда. Не на северный же ледник. К тому же, я ещё ребёнок и уголовную ответственность не несу. Так что как не крути, а рано или поздно снова вернусь домой. Вы же примите меня, если моя крыша немного поедет?

— Ой, милая, не говори такие страшные вещи, — всхлипнула мама, снова прижимая меня к себе. — Всё обязательно будет хорошо.

— Ты же наша дочь, Ами, — присоединился к нашим объятьям отец. — Мы всегда будем тебя поддерживать.

— Нет, — возразила я. — Не надо. Я у вас не одна. Не смейте портить детство и будущее моим братьям и сестрам. А значит, вы ничего не знали о моих проблемах. Первый тест же был отрицательным? Дома я никогда ничего противоестественного не делала. Хорошо?

— Но? — опешила мама.

— Хорошо, — перебил её отец. — На воле от нас действительно будет больше толку. В первую очередь и для тебя.

— Мама, — стерев пальцами слезинки с лица женщины, я вновь заглянула в ее зелёные глаза. — Ты главное запомни, я вернусь. Обязательно. Что бы ни случилось. Сколько бы времени не прошло, но я вернусь домой. Не верьте ничему, что будут про меня говорить. Смейтесь, улыбайтесь, радуйтесь жизни и ждите меня. Если я буду знать, что, несмотря ни на что, меня ждут, я непременно вернусь сюда.

Спустя несколько минут, мама вернулась в гостиную. Настало время резать её фирменный пирог, и мы с папой остались одни.

— Что ты задумала, Ами, — без предисловий начал он.

— Я хочу защитить нашу семью, — отозвалась я.

— Надеюсь, ты не наделаешь глупостей? — ещё больше насторожился отец.

— Боюсь обещать, — шмыгнула носом. Я же тоже не бесчувственная и все эти разговоры выбивают меня из равновесия, но плакать нельзя. От слез всем будет только хуже.

— Маленькая моя девочка, — отец крепко прижал меня к себе. — Расскажи мне всё. Я помогу.

— Нет, — уткнувшись лицом в папину грудь, отрицательно покачала головой. — Вы ничего не знаете. Лучше позаботься о маме. И... Я не врала, когда говорила, что вернусь. Как бы ни сложились обстоятельства, но мы обязательно встретимся.

— У нас есть ещё несколько дней, — погладив меня по голове, напомнил папа. — По крайней мере, два. Я обязательно что-нибудь придумаю. Хорошо? У нас ещё есть шанс найти мага.

* * *

— Эта жара невыносима, — простонала я, поминутно поглядывая на наручные часы. Момент Х приближался с неумолимой скоростью, а меня начало мелко потряхивать, как кролика, увидевшего в зарослях нечто, похожее на хвост удава.

— И не говори, — согласилась Наташа, помахивая перед лицом сувенирным веером. — Прям даже странно, что за аномалия в этом году?

Движение воздуха, тот создавал минимальное. Лично я для этих целей обзавелась журналом, который приносил больше пользы, хоть и выглядел не так эстетично как веер.

— Я слышал, что это главная примета холодной зимы, — подбодрил нас Руслан. — Вы ещё с благоговейным трепетом будете вспоминать эту жару, когда мы под новый год начнём замерзать как мамонты.

— Сплюнь, — огрызнулась старшая сестра.

Учитывая, что та с первых дней осени и до последних минут поздней весны мучилась жутким гайморитом, даже шуточный разговор о неминуемом похолодании приводил её в ужас.

— Ладно, вы спорьте, а я пошла на озеро, — собравшись с духом, я поднялась со своего места. Но какой бы решительной не старалась казаться, внутри всё сжималось, и голос предательски дрогнул. — Купаться хочу. Говорят, вода по настоящему прогрелась.

— Я с тобой, — подскочила Наташа.

До озера мы шли молча.

Я едва переставляла ноги, концентрируясь на собственном дыхании.

Почему сейчас мне казалось, что стоит забыть об этом естественном процессе, как я забуду вовремя сделать вдох и умру от удушья.

Моя старшая сестра не обращала внимания на моё состояние. Ещё из дома она созвонилась со своими друзьями и теперь пристально оглядывала улицу, в надежде поскорее слинять от меня к более интересному для себя собеседнику.

Честно говоря, я не возражала.

Время неумолимо тикало. Час Х, озвученный моим бывшим учителем, наступил. И это не пресловутый математический Икс. По крайней мере, охарактеризовать сложившуюся вокруг меня ситуацию, я могу только названием многострадального корнеплода.

Пляж кишел народом. Все желали провести столь редкие жаркие деньги на свежем воздухе и хорошенько загореть, перед долгой и промозглой зимой. В воду решались зайти не многие. По большей части, конечно, молодёжь.

Узрев любовь своей юной жизни, Наташка скинула с себя лишнюю одежду и повизгивая от страха побежала в воду. Вовка Чижов, распахнул объятья и, когда девушка оказалась рядом с ним, обхватил её за талию и окунул в воду. Визгу было.

Я невольно засмеялась.

После жаркого солнца, вода показалась мне не теплее северного моря. И, несмотря на увещевания ребят, что я очень быстро привыкну, нужно только окунуться, лезть туда совершенно не хотелось.

Справа, в зарослях камыша, мелькнул солнечный зайчик, заставив меня застыть соляным столбом. За что я тут же жестоко поплатилась. Кто-то особо добрый с разбегу сбил меня с ног, и я с головой ушла под воду.