Юность Екатерины Великой. В золотой клетке

'Ой-ля-ля! Мы опаздываем — курицу уже понесли!' — и Екатерина прибавила шаг.

В первой комнате покоев, где располагался жених Екатерины — Петр Федорович, толпились придворные и сновали официанты. Екатерина иногда задавалась вопросом: 'Как им удается сохранять такую слепящую белизну перчаток?' Но девушка и на этот раз не стала задумываться. Ее отвлекли, нужно было отвечать всем собравшимся на приветствия.

Назойливые взгляды буквально буравили маленькую княжну, подмечая припухлость и красноту век, неровный румянец на бледных щеках. Она смутилась. Но тут же отмела нерешительность — для придворных не было секретом, что княгиня Ангельт-Цербская частенько потчует дочь затрещинами и пощечинами.

Из приотворившейся двери, что вела в покои Великого Князя, выглянул сам Петр, он схватил Екатерину за руку и втащил ее.

— Что же вы так задержались?! Я получил новые книги и фортификационные чертежи!.. Смотрите! — жених увлек ее к столу, где высились стопками томики и пологой горой расползлись рулоны чертежей. Петр быстро разворачивал один за другим, тыкал пальцем и восторженно сыпал военными и строительными терминами, которые Екатерине были непонятны. Невольно она подавила зевок, ее больше заинтересовали книги.

— Петр Федорович, позвольте мне посмотреть книги?

— Екатерина, что с Вашим лицом?! — жених наконец-то отвлекся и заметил следы утренней выволочки. Екатерина засмущалась, схватила первую же книгу и принялась листать страницы, не разбирая и не вчитываясь. Буквы немецкого шрифта слились от набежавших слез при напоминании об утреннем инциденте. Петр решительно, немного резко, свернул чертежи, которые интересовали его буквально минуту назад, гневно отшвырнул их в общую кучу и подошел к невесте. Та замерла с раскрытой книгой, в полной растерянности: ей не хотелось врать другу, а тогда они еще были добрыми друзьями. И правду говорить не хотелось — слишком унизительными считала Екатерина оплеухи княгини Ангальт-Цербской — ее отхлестали как обычную прислугу, как неразумное дитя, забыв о возрасте и ранге.

— Это опять пощечины от Вашей матери?! — тихо спросил Петр, закипая от гнева, осторожно проводя пальцами по щеке, — Вы опять плакали?! Не отрицайте, Екатерина!

— Да. Я прогневила ее... — тихо ответила она, непроизвольно оглянувшись по сторонам. Кроме них в комнате находился чудаковатый карлик, который взгромоздился на стол и пытался перекладывать книги, пыхтя и вздыхая от усердия.

— Какое она имеет право Вас бить?! Как только мы поженимся... Нет! Я сейчас же ей запрещу поднимать на Вас руку! — Петр направился к выходу. Екатерина сорвалась с места и остановила.

— Умоляю Вас — не делайте этого! Матушка ругалась не со зла! Такой у нее характер! А нечестные люди этим пользуются! Мы сразу простили друг друга! Не нужно скандала. Умоляю Вас!

— Екатерина, — Петр высвободился, — Как Вы не понимаете, я не могу оставить этот инцидент просто так. Я не могу молчать. Пусть я пока не муж Вам, но защитить Вас — моя обязанность! К тому же Ваша мать давно уже испытывает мое терпение, она несносная интриганка! И не смотрите на меня такими глазами, не просите! Княгиню давно пора поставить на место! А еще лучше выпроводить за пределы империи!

— Нет! Вы только еще больше разожжете огонь скандала, который я погасила! — Екатерина преградила дорогу, прекрасно понимая, что не сможет удержать негодующего жениха, который возвышался над нею. Петр рассерженно переминался с ноги на ногу. Потом признался себе, что Екатерина права и еще неизвестно, как отнесется к прилюдному скандалу тетушка-императрица. Непредсказуемый результат охладил порыв наследника — ему тоже приходилось балансировать в окружении соглядатаев и доносчиков. Он и уступил.

— Хорошо, но пусть... пообещайте мне, такое больше не повторится. И вообще, мы с Вами друзья. Значит должны помогать друг другу и поддерживать, иначе эти мадамы нас просто уничтожат! Идемте обедать, я не буду ничего говорить Вашей матери! Сегодня, — уточнил Петр и предложил руку.

За столом Екатерина постоянно ловила на себе насмешливые взгляды придворных, мать посмотрела в ее сторону всего лишь раз — скользнула взглядом как по пустому месту.

' Опять холодность. Опять она на меня дуется! Видимо, правда в ее словах: нужно притворяться и быть любезной со всеми, чтобы не навредили. Нельзя никому доверять. А Петру? Доверяю ли я своему жениху? Вот уж не знаю. А зачем мне это? Пусть он мне доверяет! Так будет лучше для меня'

Вот уж скоро Красное Село. Екатерина вглядывалась в лицо матери, стараясь запомнить каждую черточку — скорее всего княгине Ангальт-Цербской больше не будет дороги к русскому двору. Императрица Елизавета и канцлер Бестужев дали понять, что ей больше не рады. Она выполнила великую миссию — выдала дочь замуж за будущего императора Российской империи и теперь не нужна. Слишком много интриг, многочисленных скандалов и ссор провоцировала, изрядно утомив императрицу Елизавету Петровну. Бестужев же утомился от ловли и перекупки шпионов, которых постоянно вербовала для Фридриха Прусского неутомимая княгиня.

Мать и дочь держали на лицах маску холодности, легкой напускной грусти — соответствующей моменту расставания. Но внутри у них бурлили страсти.

Княгиня злилась, что не успела выполнить задуманное — не всех намеченных людей удалось подкупить, слишком дорого стоили шпионы, немерено тянули у нее золото, а информации пшик. Приходилось искать новых — замкнутый круг. Но более всего ее душила зависть, настолько сильная, что при одном взгляде на юную дочь Великую Княгиню и будущую императрицу, она пробегала в оскорбленно-обиженных складках у тонких губ, в узком прищуре темных глаз.

'Эх! Мне бы твои годы, Фике. Уж я бы развернулась! Всех взяла б, в кулаке держала! Только ты глупенькая не понимаешь, какая тебе досталась удача — Империя! И мужа — олуха Питера под каблуком держать не сумеешь. А он — вот, бери и крути им! Мало. Ох мало я Фике наставлений дала. Да что уж теперь — поздно. Попытаюсь на остановке с ней переговорить' — княгиня искоса, из-под ресниц взглянула на зятя, который сидел напротив нее и откровенно скучал.

Петр не пытался проявить вежливость и завязать разговор с отъезжающей родственницей. А о чем говорить? Показывать радость — неприлично, растекаться в любезностях и приглашать наведаться — Боже, спаси! Пусть по другим дворам путешествует, тут уже всех допекла. Наконец-то отбывает! Счастье-то какое! Екатерина теперь не будет такой дерганной и заплаканной. Они смогут разговаривать, больше общаться. Он непременно научит ее стрелять из ружей, разбираться в фортификационных чертежах — это же так занимательно! И все без оглядки, не прячется ли кто за занавеской.

В отличие от близких людей, Екатерина грустила по-настоящему. Родной человек уезжал навсегда. Приходилось считаться: не будь княгиня столь расторопна и настойчива, Фике никогда не стала женой будущего императора. Матушка приложила много сил, чтобы этот брак состоялся. Вот только тепла и любви не получила от нее, так что ж — судьба такая. Но научила ее маменька многому, и Фике будет хитрить, интриговать, потому что так принято в обществе. Чтобы дружить с кем-то ни-ни: отошлют подальше, как Жукову. Только Екатерина теперь знает как себя вести: всех обласкивать, вокруг держать людей подкупленных, не забывать благодарить по праздникам, благо их в православии достаточно.

— Сто-о-й! Прибыли! Красное Село!

Карета остановилась, и путешественники вышли размять ноги и попрощаться: княгине было предписано на ночлег не останавливаться, а следовать дальше. Осень только вступала в права, солнце светило еще ярко, но шальной ветерок периодически налетал и весело трепал вуали на шляпах дам, играл с пышными складками юбок, заставлял изредка прищуриваться.

Петр Федорович толи из деликатности, толи от желания скрыть радость расставания, ушел выпить пива с дороги и перекусить. Мать и дочь остались одни. Екатерина молчала, ей нечего было сказать, кроме слов благодарности. Княгиня же нервно кусала нижнюю губу, периодически оглядывалась и все не решалась начать разговор, который она считала важным.

— Фике, бесполезно говорить что-то: ты все равно сделаешь по-своему, но поверь, твоей матери не безразлична твоя судьба, — решилась наконец-то княгиня, — Я положила столько сил и средств, чтобы состоялась сея партия, лучшая, между прочим, в Европе, и надеюсь, тебе хватит ума не разрушить все.

— Я благодарна вам, матушка, — потупила глаза Екатерина.

— Не перебивай меня, Фике! Мне так сложно разговаривать!

Екатерина послушно склонила голову. Княгиня продолжила:

— Умоляю тебя, Фике, не вздумай доверяться Елизавете! Ваш брак... Он важен, но твоя малейшая оплошность и тебя ждет либо ссылка, либо каземат! Не верь ей никогда. Ее ласке, расположению! Все может измениться в любой момент! — княгиня опять оглянулась, — Никогда не забывай, есть еще претенденты на престол, Петр Федорович не единственный кандидат на трон! С Бестужевым будь осторожна — хитрейшая лисица, старайся дружить... Собственно, что я говорю? Располагай всех, одаривай словом, лучше монетой, без разбора, Фике, потому что слуги много чего слышат, а потом доносят! Не скупись! От этого зависит, как долго ты проживешь в России!.. И не забывай, — тут княгиня прижала платочек поочередно к уголкам глаз, промокнув якобы набежавшие слезы, — Не забывай. Фике, свою мать!.. Я столько для тебя сделала!

Обратно ехали молча, Петр попытался затеять разговор, но Екатерина ответила невпопад и вызвала неудовольствие. Петр надулся и замолчал, иногда искоса поглядывая на ту, время которой, настроение, желания и жизнь, по его разумению, теперь всецело принадлежали ему. И все же, когда оставалось совсем недалеко до Петергофа, наследник вдруг пересел на сторону Екатерины и, заговорщицки подмигнув, приблизил губы к ее уху, выдал:

— Одной мадамой стало меньше. Это хорошо или плохо?

— Не знаю, — честно ответила Екатерина. Чувство свободы, освобождение из-под гнета матери пока совершенно не отразилось на ее состоянии. Пустоту ничем не заполнить, сейчас она ощущала одиночество, хотелось плакать. Совсем иначе она представляла освобождение от опеки матушки.

— Пока княгиня была при дворе, она притягивала всех шпионов тетушки, а вот теперь... Они все будут следить за Вами, Катрин!.. И еще больше за мною.

— Но зачем? Ведь я не собираюсь делать ничего предосудительного!

— Возможно, ни Вы, ни я, но мы ведь не единственные претенденты на трон Российской империи! Нужно быть готовыми к любым неприятным событиям... А еще лучше: опережать их, на час, на сутки, на годы. Как считаете?

— Не понимаю Вас!

— Неправда! Все Вы поняли, Катрин, мы теперь заложники тетушки Елизаветы, должны быть ей покорны и послушны, но стоит кому-то захотеть заработать на ее вечном страхе перед переворотами и все... Бах! И мы в темнице.

— От злого языка нет спасения, Вы сами знаете, так что пусть нас Бог хранит! — попробовала увернуться Екатерина, но Петр не позволил. С него слетела напускная ребячливость, он продолжил:

— Готов может быть только тот, у кого будут верные люди: кто предупредит, кто вооружит, кто пойдет на государственное преступление и прольет кровь. Без этого мы обречены, Катрин! Ну, мы же друзья с Вами! Вы мне не верите?

— Верю!

— Тогда... Вместе?

— Но у нас достаточно солдат стоит на охране! Много слуг...

— Вздор! Они все служат тетушке! А нам нужны свои слуги. Свои гвардейцы. Люди, преданные только нам! Нужно подкупать шпионов, нужно вложить оружие в руки слуг и тренировать их — это будет наша тайная армия, которая нас защитит от гнева императрицы. Они спасут наши жизни... Вы поможете мне?

— Вы пугаете! Это похоже на заговор! За такое уж точно в казематы Тайной канцелярии!

— Так и есть! Ну же, Катрин, с кем Вы?!

'Это сумасшествие! На что он меня толкает?! Но и матушка говорила не верить императрице, про Петра она ничего не сказала. Мы с ним друзья. Он откровенен, раз решился сказать мне такое — я же могу пойти и донести! Одной мне не выстоять, нужен друг. Но может ли Петр меня защитить, а нас?' — мысли проносились подобно вихрю.

— Катрин? — торопил ее наследник престола, впиваясь пальцами в ее руку, — Вы со мною? Вы поможете мне нас защитить?

— С Вами.

ЧАСТЬ II. Комнатная гвардия

1746

Показавшаяся сначала забавой, игра в солдатики, где Екатерина оказалась рядовым, и должна была часами замирать, поворачиваться, делать определенной длины шаги, очень быстро ей наскучила. Да и утомительно это стоять и не шевелиться! И потом, ну как-так, она — жена будущего императора и вдруг рядовой. Не выйдет. И Великая Княгиня взбунтовалась.

— Почему это я все время рядовой?! Мне надоело!

— Встаньте на пост! — приказал Петр строгим тоном, — Вы охраняете наследника Российской империи!

— Вот пусть он и охраняет! — Екатерина отняла у лакея поднос с чашками, поставила его на стол, заваленный книгами и чертежами. Пока лакей в недоумении хлопал перепугано глазами, она вручила ему палку, которая служила ей ружьем и, довольная, плюхнулась на диван. Юбки взметнулись, задрались вверх, обнажив стройные ноги в белых чулках. Великая княгиня быстро исправила беспорядок в одежде.

— Вот так лучше. Ноги устали! — пояснила Екатерина.

— Мне нужно еще четверо, — задумчиво проговорил Петр, отрываясь от записей, — Кликни людей! — приказал он лакею.

— Смотрите. Я начертил план крепости на полу, — взмахнул наследник рукой, приглашая Екатерину присоединится, надобно расставить солдат и проверить... Встаньте сюда!

— Ни за что! Ваше Высочество, помилуйте! — отпрянула Екатерина, отбегая на несколько шагов и спрятав руки за спину.

— Мы же договорились?! Вы никогда не сможете понять...

— Ваше Высочество, поймите, я никогда не буду офицером! Посмотрите, это же смешно выглядит, когда я в пышных фижмах и с палкой вместо ружья! Нелепее только пугало в поле!

Петр застыл, поправил парик, обошел Екатерину по кругу и задумчиво проговорил:

— Пожалуй, Вы правы, с Вашими пышными юбками Вы не сможете ходить строем. Вы будете мешать!.. Я понял! Нам срочно нужно купить мундиры! И палки эти, они не дают нужный вес ружья. Безобразие, как я мог такое упустить! Екатерина, Вы слышите? Нам нужна форма для нашей гвардии!

— И что, — хлопнула ресницами Екатерина.

— Нужно ее достать!

— Где?

— Вы не хотите быть солдатом?

— Ни за что! — вскинула голову Екатерина.

— Назначаю Вас интендантом! Теперь слушайте мой приказ: позаботьтесь и приобретите форму для нашей гвардии! Закупите настоящие ружья, каски, все что нужно!

— Вы шутите, Ваше Высочество?! — сделала попытку возразить Екатерина. Понимая, что не только не смыслит во всем многообразии воинской амуниции и оружии, но и не знает где взять столько денег на все запросы будущего государя.

— Вы-ы-пол-нять! Раз-два! Вас уже нет здесь, господин интендант!

Озадаченная Екатерина поплелась к двери, оглянулась, чтобы проверить — может быть, наследник с нею шутит? Но вслед донеслось: