Продолжение приключений Рубахи-парня в смутном времени

Действительно от копий было тесно. Куда ни кинь взгляд, стоят конные полки и пехотинцы.

Сигизмунд с хитринкой во взгляде, заметил:

— Даже турецкий султан прислал несколько бочек с золотыми монетами, чтобы профинансировать набор наемников. Очень сильно османского владыку беспокоит усиление русских.

И кивнул в сторону, где собрались воины в чалмах и с кривыми саблями.

Оба правителя встали друг против друга. Барбаросса был выше ростом и шире в плечах польского короля. Внушителен и роскошен, в позолоченных латах, украшенных самоцветами. Владения герцога одни из самых обширных в Германии, и он претендует на роль императора Рейха. А богатство и влияние, сродни королевским. Многих вгоняет Барбаросса в дрожь. Ватикан, обещает ему благословение на императорский престол, но нужно добиться успеха в Московском походе.

Усиление русского государства вызвало беспокойство в Европе и Османской империи.

Барбаросса набирает наемников со всех земель, даже из арабских стран. Нужно получить над русскими решающий численный перевес. Тогда появится шанс противостоять качественному превосходству продемонстрированному русскими войсками.

Многие знатные воины явились в шлемах украшенными пышными перьями. Тут цвет европейских государств, лучшие из лучших.

Появился тип в черной одежде и наглухо надвинутым балахоном. Он показал, знак, выгравированный на четках и, его пропустили к сановитым особам. Послышался скрипучий голос:

— Ваши величества я вижу, полны боевого настроя?

Несмотря на скрытую в словах пришельца иронию, Сигизмунд восторженно произнес:

— Численность наших войск вот-вот превысит сто тысяч, более чем армия Стефана Батория. И Русь в этом случае не устоит!— Король даже для пущей убедительности тряхнул по воздуху кулаком.

По рядам наемников пронесся гул.

Барбаросса тоже прохрипел воинственным тоном:

— Наши воины самые сильные! Русским не устоять против рыцарского конного строя!

Человек в черном одеянии проскрежетал:

— Не будьте столь самоуверенны! Русские войска отлично обучены и организованы. У них появилось новое оружие и командиры. Следует, быстрее раздавить Россию, пока она не завершила перевооружение армии!

Барбаросса выпятил богатырскую грудь.

Сигизмунд уже не столь бодрым тоном, пробулькал:

-Нам противостоит гениальный полководец Скопин-Шуйский. Вы и иезуиты давно обещаете нам отправить на тот свет этого военачальника, но пока я вижу лишь сплошные обещания.

И король хрустнул костяшками кулаков.

Иезуит тихо прошипел:

— Мы сумели нанять из заморских земель такого убийцу, что дни Скопин-Шуйского уже сочтены. А вслед за ним падет и трон безбожного царя Василия. Русские не смогут найти равного Скопину полководца. И тогда российскую империю ожидает бесславный конец!

На последних словах представитель самого коварного ордена на земле, чуть повысил голос.

Сигизмунд с надеждой спросил:

— Владислав станет русским царем?

Иезуит, противно хихикнув и покачав головой, ответил:

— Кандидатуру русского царика определит Ватикан. Владислав уже был бит русскими и доверие к нему подорвано!

Барбаросса пробулькал:

— Сухо во рту.

Сигизмунд сделал жест. Слуга поднес серебряный кувшин с вином, другой еще совсем мальчишка чашу. И потекло алое вино в золотой с камушками бокал.

Судя по аромату, это был дорогой и выдержанный напиток.

Король предложил иезуиту:

— Выпей чашу лучшего вина из моих подвалов!

Барбаросса нетерпеливо протянул лапу.

Представитель ордена хмуро прошипел:

— Я выпью за успех нашего дела! Все равно ты не посмеешь меня отравить.

И хватил жадной, цепкой лапой золото бокала.

И красная пенистая жидкость потекла в иезуитскую глотку. Кубок был опустошен в один прием. Затем слуга вылил снова, король сделал предупредительный жест. Налито оказалось менее половины. Сигизмунд жадно выпил. Третьим осушил кубок Барбаросса.

Герцог закусил, оторвав крупным, острыми зубами кусок мяса с бычьей ноги.

После чего три негодяя, пожали друг другу руки. Иезуит шипучим тоном заявил:

— У нас есть еще один претендент на роль Лжедмитрия. Он при случае поможет поднять смуту на юге России. Но если Скопин-Шуйский умрет, то мы справимся и без самозванца.

Король Польши согласно кивнул.

Барбаросса, чей огромный живот не знал умеренности в еде, нетерпеливо предложил:

— Воссядем за стол и отдадим должное еде!

Иезуит, который тоже не отличался аскетизмом, проворковал:

— Кто ест, тот для Господа ест и благодарит Бога! Кто не ест, тот для Господа не ест и благодарит Бога! Каждый поступай по удостоверению своего ума!

Да весьма к месту нашел он строчку из послания апостола Павла к Римлянам.

Стол стоял под навесом. Уже жарился большущий вепрь, поливаемым соусом. Мальчики-слуги нарезали мясо кинжалами, и сыпали на него приправу. Уже готово дорогое и благоухающее вино. Хотелось его обильно залить в глотки вместе с мясом. Барбаросса первый закинул в глубокий рот кабанины и энергично заработал челюстями. Конечно, приятно вот так жевать жирное мясо, и запивать его сразу двумя-тремя разными винами. Золотые кубки светились при свете факелов. Все выглядело очень даже аппетитно. Иезуит — посланник церкви, видимо не признавал постов и пожирал мясо с настойчивостью, год не евшего питона.

Барбаросса как сильный и крупный мужчина привык поглощать еду в неумеренных количествах. Вместе и кабан, и бык, и косуля, и даже куропатка пихались в бездонный мамон.

Вино лилось в глотки под стать пожираемому мясу. А разговор не клеился. Все трое собеседников слишком скрытные и неискренние чтобы болтать о чем-то абстрактном. Иезуит впрочем, посетовал, что у Скопин-Шуйского появился молодой и энергичный помощник.

Змий в человеческом обличье шипел:

— Травить мы большого воеводу пытались, но... Давал ему Алексей Сотников противоядие. И не взял воеводу яд. Но теперь есть у нас убийца, что пришибет их обоих!

И для пущей убедительности, провел ребром себе по горлу.

Сигизмунд стукнул полупустым кубком по дубу стола и сердито заметил:

— А почему вы их раньше не пристукнули? И позволили стольким сильным воинам погибнуть?

Барбаросса угрожающе сжал пудовые кулаки.

Иезуит жадно, ненасытной ряхой хлебая вино, ответил:

— Потому, что из дальней земли мы привезли этого убийцу. И он большие чудеса может творить...

Король скептически покачал головой.

А Барбаросса удивленно воскликнул, сгибая в лапах вилку:

— Колдун что ли?

Иезуит кивнул:

— Вроде того! Так что теперь дело наверняка выгорит!

Сигизмунд негромко произнес:

— Дай Бог.

Немецкий герцог тогда предложил:

— Так выпьем за это!

И не дожидаясь согласия остальных, опрокинул вино из золотой, усыпанной изумрудами чаши в глотку.

Далее видение стало неразборчивым. Алексей очнулся... Теперь надо было действовать. Понятно, что Скопин-Шуйский находится в большой опасности. А вместе с ним и Российская держава. В реальной истории смерть Скопина-Шуйского привела к тому, что Дмитрий Шуйский имея сорок восемь тысяч солдат, умудрился потерпеть поражение от двенадцатитысячного войска. Тут сыграла свою роль не только потеря талантливого полководца, но и утрата русской армией большей части боевого духа.

Дух не имеет плоти и костей, но является костяком, любой даже самой сильной плоти!

Так что позволить себе обезглавить Российскую армию крайне опасно!

Князь встал, и быстро размялся... Кровь заструилась по жилам.

Затем Алексей подозвал Алену, и коротко рассказал о своем видении. Девушка нахмурилась, и шепнула:

— Я, кажется, догадываюсь, кто может быть этот убийца. Нам не следует терять ни секунды.

И красавица рванув, замелькала круглыми, розовыми как лапки утенка пяточками. Князь устремился за ней.

На своих белоснежных скакунах Алексей и Аленушка дали полный галоп. Они отчаянно старались поспеть вовремя в Москву.

Беспощадно лупили коней.

Во время скачки, Алексей с искренним сожалением произнес:

— Жаль что даже с моими познаниями, слишком сложно сделать такую вещь, как автомобиль!

Произнеся, юноша срубил на скаку ветку.

Аленушка согласно кивнула и показала язычок:

-Конечно! Это не щи лаптями хлебать!

И подобрала руками золотистые волосы.

Алексей с нарочитой капризностью заметил:

— А ты хоть имеешь представление об устройстве автомобиля?

Аленушка энергично напомнила:

— А ты мне рассказывал, особенно много про танки. Меня, например, позабавило сравнение "Тигра" и Т-34.

Девчонка, произнеся, надула щечки.

Алексей ухмыльнулся и заметил:

— Я попал в начало семнадцатого века, а не во вторую мировую войну. Так что бы я делал во время ВОВ, это слишком уж абстрактные рассуждения. Может, тогда бы и вторая мировая закончилась бы на пару лет раньше.

Юноша рубанул саблей по воздуху, видимо представив во плоти фюрера.

Аленушка подбросила босой ножкой кинжал, и ловко поймала его на скаку изящными пальчиками. Эта вечная девчонка была наиболее симпатичной в движении и вызывала нешуточную страсть, способность вскружить голову и заставить кипеть море.

Ее изумрудно-сапфировые глаза, такие жгучие...

Алексей, глядя на Аленушку, часто терял голову, и ему били в голову гормоны. Вот и сейчас хотелось на нее наброситься. Несмотря на недавнюю беременность у девчонки восстановилась тонкая талия, а цвет кожи был ровный, здоровый, загорелый, несмотря на прошедшую морозную зиму. Волосы у Аленушки сверкали, словно сусальное золото на солнце. А сильное тело едва прикрыто, коротенькой юбкой и узкой полоской вышитой жемчугом ткани на груди.

Зимы девчонка не боится, и в самый лютый мороз никогда не наденет сапоги или шубу.

При этом Аленку почти никто не пытался пристыдить за непристойную одежду. Даже наоборот, многие деревенские бабы стали подражать ей, предпочитая мини-юбки сарафанам. И действительно, почему женщина должна скрывать свои ноги? Особенно если они у нее стройные. Продолжительность жизни еще не очень большая, и старух в деревнях сравнительно мало. Большинство девушек юные, а юность за редким исключением всегда красива.

А красота радует глаз, и смягчает сердца даже самых консервативных и ханжески воспитанных мужчин.

И максимум открытого тела, всегда нравилось, так и не расставшемуся до конца с подростковым менталитетом князю.

Мало того, по мере того как тело попав в прошлое молодело, попаданец все больше и больше ощущал себя мальчишкой.

Алексей подмигнул свой любви и тоже подкинул ногой кинжал, демонстрируя чрезвычайную ловкость. Оба кинжала оказались подброшены возлюбленными и воткнулись — острие в острие! Затем пара развела свое оружие в разные места.

Аленка словно пачку мороженого, жадно лизнула лезвие.

Алексей усмехнулся и заметил:

— А мы с тобой даже думаем в унисон!

И тоже лизнул металл.

Аленушка презрительно фыркнула:

— Скорее движемся! И синхронные движения...

Девчонка закружила сильными бедрами.

Юноша представил себе синхронное плавание вместе с Аленой... Затем ему вспомнилась белокурая Елизавета. Девушка в конечном итоге попалась и оказалась в пыточном подвале.

Ее бесцеремонно ввели в помещение, где по стенам развешаны — клещи и крючья, пылали камины.

Там с нее сорвали одежду и вздернули на дыбу. Старший дьяк, видя, как зависла красавица, злобно прошипел:

— Назови сообщников шлюха!

А сам жадно смотрит на обнаженное прекрасное тело.

Елизавета гордо промолчала. Тогда дьяк сухим, лающим тоном приказал:

— В колодки ей ноги и повесить гири!

Палачи бросились выполнять приказ.

На босые ноженьки красавицы нацепили тяжелую колодку, а к ней железный вес. Возросшая масса заставила вытянуться на дыбе Елизавету и заскрипеть зубами от боли. Железные кольца зверски впились в лодыжки, и резали до крови кожу. Елизавета стиснула зубы и терпела. Они сохраняла выдержку при допросе.

Да это русская баба — что коня на скаку остановит.

Дьяк холодно приказал:

— Десять ударов кнутом со сбережением.

Рослый палач плотоядно ухмыльнулся.

Засвистела плеть, обрушилось жгучее и колкое, на спину девчонки. Елизавета, тяжело дыша, выдержала удары, без стона. На её белой спине набухли багровые полосы.

На жирном лице палача отразилось разочарование.

Дьяк повторил, чуть повысив вопрос:

— Назови сообщников воровка!

Пламя факела дрогнуло.

Елизавета ответила лишь презрительным молчанием.

Дьяк прошипел:

— Пять ударов без сбережения!

Палач вложил в взмах всю свою массу.

Кожа лопнула и потекла кровь. Белокурая девушка осталась висеть на дыбе, с весом, вывернутыми суставами, и окровавленной спиной.

Но по-прежнему, ни стона, ни крика.

Тогда палач, повинуясь знаку дьяка, извлек из камина кочергу и поднес её к босой девичьей пятке. Елизавета, наконец, не выдержала прикосновения раскаленного металла к чувствительному месту и тонко вскрикнула. Но усилием воли, прокусив до крови губу, заставила себя замолчать. Только пот, смешанный с кровью по увлажненной груди и спине закапал сильнее.

Запахло словно от шашлыка с нежной телятиной.

Палач профессионально проводил раскаленной кочергой по босой подошве девчонки. Так отчаянно терпела, но не произнесла, ни слова. Пока, наконец, не мотнулась её бледная голова, отключившись. Врач пощупал девушке пульс и рекомендовал приостановить пытку.

Дьяк неохотно согласился.

Тогда Алексей и решил помочь Елизавете сбежать. Нельзя допустить, чтобы девушку замучили до смерти.

Елизавета же не преступница, а жертва обстоятельств.

Князь переоделся служанкой. Благо у него не росла ни борода не усы и мальчишечье лицо можно было принять за девичье. Тут самое главное ввести в заблуждение тюремщика и подсыпать охране сонного дурмана. А затем уже дело техники вытащить ключи.

А воровскую технику князь познал еще ребенком, недаром провел в колонии-малолетке подростковые годы.

Пьют тюремщики много и часто не в меру. И к женскому полу неравнодушны.

Стали заигрывать с переодетым, смазливым юношей.

Так что Алексей сумел им подсыпать снотворного без проблем. Затем, осторожно открыл камеру Елизаветы.

Зрелище оказалось не из приятных.

Девушка была истерзана, в одном лишь рубище на голое в писугах тело, а босые подошвы покрылись волдырями. Но у Елизаветы сильная воля. Она встала и, осторожно ступая на носочки, последовала, за своим спасителем.

Только расширенные зрачки голубых глаз, показали, чего это ей стоило.

Погодка стояла, осеняя и прохладная, но многие женщины бродили в сходном, бедняцком одеянии.

Такая вот святая простота.

Елизавета окунула спаленные ноги в холодные лужи и пробормотала:

— Так хоть немного легче!

Юноша шлепнул по луже.

Алексей тоже был вынужден, притворятся девушкой и бродить в простом бедняцком платье без всякой обувки.

Впрочем, ему это даже шло, лицо парня на удивление нежное, разве что плечи широковаты.