| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— А потом? — жадно спросил Егор. — Потом, когда всех людей вывезли? Неужели власти просто оставили Лес в покое?
— А потом забот прибавилось. По всему миру начался чудовищный кризис. Мировая финансовая система накрылась медным тазом вместе с Нью-Йоркской, Шанхайской и Токийской биржами. Сеть несколько лет висела на волоске. Фундаментальную науку вообще перестали финансировать, космос тоже — едва-едва хватало средств поддерживать в порядке хотя бы часть спутниковой группировки. Экономику пришлось вытаскивать из такой задницы, что лучше и не вспоминать... До Леса ни у кого руки не доходили — думали, наверное, что вот-вот всё устаканится, и уж тогда...
— Но ведь устаканилось же?
— Да, но сколько времени прошло! Пока за МКАД решали мировые проблемы, в Лесу потихоньку наладилась своя жизнь, да и Университет заработал, почитай, с первого года — пусть по чуть-чуть, понемногу, но стал давать ценнейшую информацию. И кто-то не самый глупый на самом верху, увидав, что за свинство вышло из пяти других Лесов, решил не рубить сплеча, а выждать и посмотреть: как пойдёт дело и что в итоге можно выжать из этого ресурса? А ведь выжали, и немало: только медицина и фармакология чего стоят! Недаром в этой области Россия обошла весь остальной мир уж не знаю, на сколько лет...
Егор не нашёлся, что ответить. До сих пор он говорил на подобные темы только с заведующим лабораторией, да и то, один-единственный раз.
Были, правда, и другие собеседники — не здесь, не в Лесу. И о том, что они обсуждали, егерю знать пока незачем...
— Вы уже закончили? — Нгуен терпеливо дожидался, когда Бич завершит свою импровизированную лекцию. — Вам нужно туда.
И ткнул пальцем в трёхэтажное здание с аркой проходной.
— Только дойти трудно, вся площадь — один разрыв. А обойти нельзя, вдоль ограды сплошь мелкие блуждающие разрывы. Очень опасно, лучше идти напрямик.
Вьетнамец отложил загогулины, извлёк нож и принялся срезать с ближайшего куста длинные прутья.
— В разрыв можно попасть с любой стороны. — пояснил он. — А вот выбраться наружу только через один-два небольших, шириной в десяток шагов, прохода. Они не видны, как и границу разрыва, но можно заранее определить направление. Я вам его укажу, а дальше — идите и ни в коем случае не сворачивайте. Если сделаете всё правильно — выберетесь из разрыва на той стороне площади.
— А прутья зачем?
— Будете втыкать так, чтобы видеть позади хотя бы два. Если они совмещаются — значит, хорошо идёте, прямо. Разделятся — сбились с курса.
— Знакомое дело. — кивнул Бич. — Створовые знаки, проходили мы это...
— Вот, порвите на ленточки и привяжите к концам прутьев. — Нгуен протянул егерю выцветшую красную тряпку. — Неизвестно, что будет с той стороны — может, сплошные заросли, может, песчаные дюны или болото. Главное — не сворачивать с прямой. Тогда вернётесь.
Бич недобро сощурился.
— А ты что же, с нами не пойдёшь?
— Нет, дальше вы сами. Моё дело — провести в обход разрывов, а если не получится, то указать верное направление сквозь них. А в Центре мне делать нечего.
— Боишься?
— Да, боюсь. Плохое это место, проклятое, хуже упырятника.
— Ну, Лес тебе судья. Обратно нам как, снова через площадь?
— Нет, здесь вы не пройдёте. Попробуйте с противоположной стороны, там разрывы пореже, можно найти дорогу в обход. Помните, как я кидал сучья?
Егерь кивнул.
— Наберите какой-нибудь увесистой мелочи — гайки, болты, можно камни. Прежде чем сделать хотя бы шаг, кидаете гайку. Если полетит прямо...
— Это можешь пропустить. — разрешил Бич. — Лучше скажи, далеко эти разрывы тянутся?
— Как доберётесь до улицы Берзарина — считайте, вышли из Чересполосицы. Ты всё же послушай, это важно...
— Да знаю я за гайки, не сомневайся. — егерь похлопал вьетнамца по плечу. — Случилось как-то прочитать одну книжицу, так там всё в деталях расписано. Давай, показывай, где тут у вас вход...
IV
— Вот где должен быть упырятник. — Егор озирался по сторонам. — В самый раз для вампира, нормальный человек тут и получаса не протянет, спятит.
Мир по ту сторону разрыва был расцвечен всеми оттенками крови, от алой, артериальной, до высохшей, превратившейся в бурую корку. Растительность, пурпурная, ярко-красная, коричневая и фиолетовая с обильными вкраплениями чёрного, вызывала сугубо физиологические ассоциации. Мерно пульсирующие мешки и пузыри, бледно-лиловые то ли стебли, то ли сосуды, спазматически сокращающиеся в попытках протолкнуть тёмные комки, мутно просвечивающие сквозь полупрозрачные стенки. Большие лилово-розовые цветы с мясистыми, подозрительно шевелящимися лепестками, широченные листья, оказывающиеся при ближайшем рассмотрении шляпками гигантских грибов, и грибы, кидающиеся врассыпную на бесчисленных тонких ножках при попытке приблизиться.
Небо над головой было под стать окружающему безумию — чередующиеся фиолетовые, жёлтые и бурые полосы, изгибающиеся, текущие, скручивающиеся в подобие вихревых воронок. Но свет лился не оттуда — казалось, он разлит в окружающем пространстве, болезненный, мучительно-неестественный, от чего мир вокруг был совершенно лишён теней...
— Разговорчики! — бодро откликнулся егерь. — Видишь лощинку? Она, вроде, ведёт примерно туда, куда нам нужно. Давай, ставь вешку и пошагали.
С этим пришлось повозиться — прутья никак не хотели втыкаться в чрезвычайно плотный грунт. Пришлось доставать нож, обстругивать кончик, и лишь тогда удалось кое-как установить спасительные знаки.
— Вот чёрт, подсуропил Нгуен... — выругался егерь, когда они отошли на два десятка шагов и обернулись, ища взглядом клочки красной ткани. — Всё сплошь красное и бурое, ни шиша не видать! Слышь, Студент, может, пожертвуешь майку на ленточки, а? Она у тебя какая, белая?
Идти оказалось довольно легко. В гротескных зарослях не было ни подлеска, ни корней, так и норовящих подставить подножки. По дну лощины змеилась тропа, и егерь то и дело наклонялся, ища следы. Впустую: грунт был утоптан так, что рубчатые подошвы берцев не оставляли на нём отпечатков.
— Не знаю уж, где мы находимся, — рассуждал он на ходу, — но точно не в Лесу. Нет у нас такого безобразия, и вообще нигде на всей Земле нет. Говорили же мне умные люди, что разрывы эти ведут то ли в другое измерение, то ли вообще хрен знает куда, в далёкую-далёкую галактику...
— Любопытно взглянуть, что за звёзды будут на небе ночью. -поддакнул Егор. — Если будут, конечно. Очень уж эти полосы похожи на те, что видны на снимках Венеры или, скажем, Юпитера.
— Типун тебе на язык! — сплюнул егерь. — Да я тут, не то что до ночи, лишней минуты не останусь! Любопытно ему... вот выберемся, и гадай, сколько влезет!
— Стоп! — Бич вскинул к плечу кулак. — Не нравится мне это место. Пока не осмотримся, дальше ни ногой.
Лощину, превратившуюся в глубокий овраг с крутыми стенками, перегораживало большое угольно-чёрное дерево. Оно нависало над лощиной, пустив корни в склон. Длинные, изломанные ветви, с которых свешивались клочья бурого мха, упирались в грунт возле самой тропы, словно костыли уродливого великана. Егор пригляделся — под деревом, между желтели кости. Странной формы грудная клетка, четырёхпалые руки и череп. Чуть больше человеческого, с гребнями-выступами на макушке и висках, расколотый страшным ударом сверху.
— Опять чуйка?
Егерь помотал головой.
— С тех пор, как мы вступили в Чересполосицу, она вырубилась — совсем, будто отрезало... Скорее предчувствие. Скверное.
— И что будем делать, полезем в обход?
— Пока будем выбираться из оврага — потеряем направление, даже вешки не помогут. Да и неизвестно, можно ли там вообще пройти.
— Так что, стоять и ждать? Вроде, давно идём, пора уже и дойти...
— Вроде у бабки в огороде, а нам надо в самый аккурат! — огрызнулся егерь. — Сказано — стоять, значит, стой, пока не будет команды.
За спиной зашуршало. Егор обернулся, нашаривая рукоять "Тауруса".
По тропе текло удивительное существо. Именно текло — ног, псевдоподий или иных заменителей конечностей не было, длинное, составленное из сегментов плоское тело извивалось, обтекая неровности грунта. Панцырь существа переливался всеми цветами радуги, и от этого мелькания рябило в глазах, и кружилась голова.
Он вскинул револьвер, ловя на мушку передний сегмент, украшенный парой стебельков с шариками на концах.
— Полегче, Студент! Кажись, ему до нас нет дела.
Егерь шагнул в сторону, освобождая тропу.
Шагов за десять от подозрительного дерева существо замерло, приподняв над грунтом передние сегменты. Стебельки замельтешили, будто рассматривая препятствие. Егор наблюдал во все глаза, не снимая пальца со спускового крючка.
— Вот сейчас и выясним, что тут делает эта хренотень... — прошептал Бич. — Приготовься, как скомандую — бегом вперёд и держись подальше от веток!
Существо, наконец, решилось. Радужной молнией оно метнулось вперёд, проскользнуло мимо горки костей, перетекло через толстый корень — и тут чёрное дерево сделало свой ход. Ветки-опоры взметнулись, словно клешни ракопаука и обрушились на жертву. Острые концы с хрустом проломили сегменты длинного тела. Существо конвульсивно изогнулось, раздался треск, стебельки оделись короной лиловых разрядов. Запахло озоном и палёной плотью, дерево изогнулось всем стволом, и развело ветви в стороны, силясь разодрать добычу надвое.
— Пошёл! — заорал Бич. Егор кинулся вперёд, поднырнул под повисшее на остриях электрическое создание и в три прыжка оказался вне досягаемости страшного дерева.
Егерю не хватило какого-нибудь мгновения. Он перепрыгнул через корень, увернулся от разящего острия, когда второе широким взмахом подсекла ему ноги. Бич покатился по земле, а бивни уже взлетали вверх — неотвратимо, неумолимо...
От первого он увернулся, перекатившись на спину. Второй глубоко вонзился в землю у самой его головы, и, пока дерево силилось высвободить своё оружие из каменно-твёрдого грунта, Бич извернулся, вытащил из-под себя штуцер, упёр приклад в землю и нажал на спуск.
Пуля ударила в основание ветки, расколов её вдребезги, словно та была отлита из чёрного непрозрачного стекла. Во все стороны полетели мелкие осколки, ошмётки, клочья. Егор подскочил к напарнику, вцепился в раму "Ермака" и поволок прочь.
— Ни хрена это не дерево... — Бич рассматривал длинную чёрную щепку, застрявшую в рюкзаке. — Хитин, или что-то в этом роде. Выходит, эта дрянь — нечто типа укоренённого насекомого.
Дерево-убийца вяло шевелило сучьями, копаясь в потрохах радужного создания. Из большой дыры на месте отстреленной ветки на землю падали белые тягучие, как смола, капли.
— Совсем как раздавленный жук. — Егора передёрнуло от отвращения. — Однако, тебя этот "жучок" хорошо так приложил. Хорошо хоть, артерию не задел, а то истёк бы кровью...
Удар, сбивший егеря с ног, глубоко распорол ему бедро. Пришлось разрезать штаны, присыпать рану бурым порошком из очередного пузырька и стягивать края разреза хирургической нитью.
— Обратил внимание, как оно устроилось? Прямо на тропе, не пройти мимо него, не проехать. — егерь засунул щепку в кармашек "Ермака" — Отдам Яше, пускай порадуется... Между прочим, мы не первые пытались мимо него пройти. Я, когда катался по земле, успел заметить: рядом с тем черепом валяется ржавая железяка — то ли тесак, то ли насадка от рогатины.
Егор поперхнулся и закашлялся.
— Что-о? Здесь есть разумная жизнь? Я имею в виду — по эту сторону разрыва?
Бич покачал головой.
— Нет, Студент, мне другое на ум приходит. Представь, что это был егерь, такой же, как мы. И тоже хотел пройти разрыв насквозь.
— Хочешь сказать, тот, с гребенчатой башкой, намеревался залезть в Курчатник? Бред...
— При чём тут Курчатник? Помнишь, я говорил, что, что разрывы появляются и исчезают?
— Ну, было...
— А ты уверен, что появляются они только в нашем Лесу? Что, если таких Лесов великое множество, и в других тоже есть больные на голову, вроде нас с тобой? Такие, кого хлебом не корми, а дай забраться в самую глубокую задницу?
— Ну, знаешь... — Егор развёл руками. — Я-то думал, что это Шапиро спятил со своей теорией о Лесе и фантастических книжках. Но ты его конкретно переплюнул!
— Остри-остри... — егерь попытался подняться на ноги, поморщился и сел. — Болит, спасу нет... Поищи какой-нибудь сучок, костыль соорудить, и пошли уже. Выход наверняка где-то рядом.
V
После разрыва Лес казался Егору уютным, домашним, словно засаженный помидорами и укропом дачный участок. Вынырнув из кровяного пурпурно-фиолетового марева, он испытал несказанное облегчение: бледное сентябрьское небо над головой, растрескавшийся асфальт парковки, стена буйной зелени в тридцати шагах — и на её фоне маленькая фигурка в плоской вьетнамской шляпе.
— Гляди-ка, дотерпел! — Бич посмотрел на часы. — Сорок три минуты. А я-то думал, сразу свалит...
Проводник тоже их заметил. Он помахал на прощание карабином, повернулся и растворился в зарослях.
— Любопытно, а сколько он ждал? — Егор проводил вьетнамца задумчивым взглядом.
— В смысле? Я же сказал — сорок три минуты...
— Уверен? В разрыве мы прошли километра два, причём по прямой. А здесь пятьдесят метров — и, что характерно, по той же самой прямой.
— И что с того? Он же предупреждал, что нельзя сворачивать.
— А что, если и время там, внутри, искажается в той же пропорции?
— Пятьдесят и две тысячи... хочешь сказать, Нгуен ждал нас только минуту?
-Ну да. Перед тем, как войти в разрыв, я заметил — солнце стояло вон над той многоэтажкой.
— Так оно и сейчас там!
— А я о чём?
Бич изумлённо уставился на напарника.
— И этот человек попрекал меня безумными теориями?
— Не такая уж он и безумная — во всяком случае, после того, что мы видели в разрыве.
— Ну, как скажешь, Студент. Вернёшься в Универ — родишь диссертацию, а сейчас давай поищем, где тут вход. С такой ногой я через ограду хрен перелезу.
Дверь нашлась в глубине высокой, в два этажа арки, в десятке шагов от того места, где они вынырнули из разрыва. Тяжёлая, дубовая, как и подобает солидному госучреждению, она не была заперта. Внутри повсюду виднелись следы поспешной эвакуации — разбросанные ящики, выпотрошенные коробки, рассыпанные бумаги, покрывающие мраморные плиты пола сплошным, шелестящим под ногами ковром. Посредине вестибюля пялился на входящих набалдашником дульного тормоза тяжёлый пулемёт на колёсном станке. На фоне окружающего запустения он выглядел чужеродно: ни пятнышка ржавчины на оружейной стали, ни следа патины на латуни крупнокалиберных патронов.
— Серьёзные тут служили парни... — Бич наклонился, рассматривая свисающую из приёмника ленту. — В Курчатнике охрану несло ФСБ — секретный объект государственного значения, как-никак...
— Да оставь ты эту железяку... — недовольно отозвался Егор. Он стоял у большого информационного стенда на стене. — Глянь, что я нашёл! План территории Центра. Вот и второй лабораторный корпус: налево, наискось, через парк. Только бы не слишком сильно заросло, а то тащи тебя на закорках...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
