Часть третья. Глава 35

И нам хорошо, налоги пошли от торговли. В основном в Мавролако и в Тане. Килия еще стала прибавлять. А крымские города мы все так же блокируем. Разрешаем только продовольствие туда и оттуда провозить. Но там торговля уже давно захирела. Почти все купцы из Каффы в Мавролако переехали.

Поедут на "Гефесте" два радиста и новый, четырехдиапазонный передатчик. Продолжаем исследования по прохождению радиоволн. Отправляются утром, нам надо изучить ближнюю границу зоны молчания на разных частотах. Загоризонтная связь на коротких волнах возможно только за счет отражения от ионосферы, а ионизация возникает от солнечного излучения.

Исследовательское плавание началось, и через неделю прибежал довольный радист с исчерченным листом бумаги. Увидел таблицу — расстояние/частота, схемы отражения радиоволн.

— Вот, смотри. Днем на семи мегагерцах зоны молчания нет! Вот тут что-то было, неясно. Но почти всегда есть связь. И не нужна такая мощность как на "двойке". Не, Поулсен ночью дает связь железно, с его мощностью. Вот тут, после семи сотен километров стали давать максимальную мощность, двести пятьдесят вольт на аноде, иначе не слышно. Лампа жаром дышит, но работает. А дальше уже "двадцатка" подхватила, закончилось ее зона молчания. Я правильно понял?

— Да, молодец, разобрался. Вот так эти волны отражаются — показал я на рисунке — Так что, получается что достаточно двух диапазонов: семь и двадцать мегагерц?

— Да, так получается.

— А с Поулсонами как работать? Еще двойка нужна.

— Нужна. Но ...

— Что?

— Так ламповая двойка слабая, мы Поулсена слышим, а они нас — нет. На двух мегагерцах большая мощность нужна. Так что ламповый передатчик на двойке бестолку.

— Надо же, точно. Молодец.

— Семерка лучше всех!

— Э-э-э, не торопись. Смотри — вот тут семерке нужна максимальная мощность, а двадцатка заработала на стандартной.

— Ну да.

— И сейчас на Родосе двадцатка ловится, семерка нет. Так?

— Так. Но не совсем. Ты говорил что будет лучше работать днем, двадцатка днем работает, но еле-еле. А оказалось что на таком расстоянии в полторы тысячи, лучше всего слышно после захода солнца, или перед рассветом. Перед рассветом даже лучше.

— Ну да. А-а-а! Смотри! Я же объяснял что ионизация атмосферы идет слоями. По-простому будем считать что их три слоя. Самый нижний отражает самые низкие частоты, а четырнадцать и двадцать мегагерц отражаются от среднего и верхнего слоев. Но при этом они проходят сквозь нижний слой, и при этом они теряют часть энергии.

Это днем. Но когда заходит солнце, нижний слой исчезает почти сразу, средний чуть позже, а самый верхний исчезает не весь, часть его сохраняется. И вот когда верхнии слои есть, а нижнего нет, волна проходит с меньшими потерями. Вот.

— А-а, понятно.

— Еще и когда волна отражается от верхнего слоя, то на землю попадает дальше, нежели когда отражается от среднего слоя. Вот, смотри, нарисую.

— Ага.

— Ну если понятно, то смотри. Бывает так, что отразится от верхнего, а потом отразится от среднего вверх. И опять отразится от верхнего. И даже не один раз. Представляешь, как далеко может улететь волна!?

— Ого!

— Но такая ситуация не всегда бывает. Такие моменты ловить надо, и надо понимать, как это происходит. "Гефест" уйдет с Родоса, продолжайте пытаться связаться с ним в разное время суток. Причем на всех диапазонах, но особое внимание двадцати и четырнадцати мегагерцам.

Прибыл "Юпитер", а на нем некоторые участники недавнего боя. Сначала торжественная встреча — победители, как бы. После, все причастные, накинулись на пулемет — что же там сломалось.

В патроннике оборванная гильза. Донце гильзы в затворе, затвор и затворную раму перекосило и заклинило. Осторожно все разобрали. Похоже, что затвор не закрылся полностью — из-за износа и загрязнения. Выработку видно. Гильза зашла в патронник не до конца. А курок ударил по ударнику, порох воспламенился, гильза без патронника с давлением не справилась — ее разорвало. Пороховые газы пошли в ствольную коробку — сорвало крышку.

Не предусмотрели блокировку выстрела при незакрытом затворе. Это можно обеспечить формой хвостовика затвора и его расположением относительно УСМ, чтобы курок мог попасть по ударнику только, когда затвор находится в крайнем переднем положении. Хотя и этого не достаточно. У нас затвор похож на ДП-27, но боевые упоры раздвигает не ударник, а выступ на затворной раме. Поэтому для возможности выстрела нужно еще добавить условие, что затворная рама тоже находится в крайнем переднем положении. Но это несложно — тоже выступ рамы над ударником.

С мастерами нарисовали эскиз — принцип они поняли, сделают бронзовый прототип. Ну раз все равно переделывать раму и затвор, предусмотрели сзади затворной рамы мощный прилив — он будет бить по амортизатору.

В заднем торце ствольной коробки делаем отверстие, и ставим трубу — это будет основная часть трубчатого приклада. Внутри будут пружина и цилиндр из мягкой стали. Затворная рама в крайнем заднем положении будет ударять по этому цилиндру, и отдавать ему почти всю энергию. Массу этого цилиндра надо будет подобрать. В результате рама должна будет после удара почти полностью остановиться в заднем положении, даже с мягкой возвратной пружиной, не отскакивая. Это должно заметно снизить темп стрельбы. Ресурс же такого амортизатора намного выше, нежели чем у деревянного кубика.

Приклад станет стальным, непривычной формы. Надо будет накладку сообразить, деревянную или кожаную. И хорошо, что рукоять управления огнём пистолетного типа, а не винтовочное ложе, как на том же ДП, которое оказалось неудобным.

Еще остаётся повышенный износ в ствольной коробке, где становятся боевые упоры. Но тут есть резерв — можно увеличить ширину упоров в полтора раза, износ должен сильно уменьшиться. Ну и марку стали с термообработкой внимательней соблюдать. Вот такой список доработок, очередная версия нашего пулемета. Уже сбился со счета — какая.

Технические проблемы оказались не фатальными, пулеметы у нас будут. Но впереди замаячила проблема технико-экономическая — патроны. Точнее — пули. Гильзы хоть и сложные и трудоёмкие, но при правильной эксплуатации они ходят по десять-пятнадцать циклов. Отжигать, править, чистить надо. На донце делаем отметку после каждого цикла. После семи-восьми циклов надо капсюльное гнездо поджимать кернением.

Расход пороха небольшой, на один патрон нужно около трех граммов — кислот и хлопка на это нам хватает с лихвой. Капсюли делаем вручную, при простейшей механизации. Но нам нужны десятки тысяч, а не миллионы — справляемся. Ресурсов они потребляют мало — триста миллиграмм меди и двадцать миллиграмм "химии" на одну штуку. Но даже эту медь почти полностью возвращаем — при переснаряжении стреляные капсюля не выбрасываем, идут в переплавку.

Пулю же надо для каждого выстрела новую, как ни странно. Для карабинов и револьверов пули полностью свинцовые, их можно лить тысячами — тут проблем нет. Но для винтовок и пулеметов чистый свинец не годится — слишком мягкий, срывает с нарезов. И легированный не годится — нужна медная оболочка. Делать массово настоящую медную оболочку для нас слишком сложно. Делаем гальваническое покрытие свинца медью. Процесс небыстрый — свинцовые пули надо закрепить меж двух медных катодов каждую. Гальванический процесс тоже время занимает, ускорять нельзя — качество покрытия ухудшается. Потом катоды разбирать, пули калибровать. Мешкотно это. Да еще и последнии месяца пули совсем не производили, и этот небольшой бой сократил запасы винтовочных патронов. Надо будет налаживать массовое производство, в гальваническом цеху делать участок по меднению пуль. Единственно — можно частично совместить получение чистой меди с покрытием пуль.

Ну все — по пулемету решили, производственные планы расписал. И вызывал Акима для разговора с глазу на глаз.

Выслушал его подробный доклад, сдерживая себя. Но Аким заметил мое состояние, и скомкал конец повествования.

— Ты понимаешь что чуть не угробил две роты наших солдат? Вместе с собой. Ты почему никаких препятствий татарам не предусмотрел? Только оврагом фланг прикрыл.

— Так ты же сам сказал, что с такой огневой мощью никакая конница не страшна. А они вон как — чуть не стоптали.

— А ты почему их издалека фугасными снарядами не закидал? Спугнуть он боялся!

— Стой, Командор! Тут смотри как: да, я их ближе подпускал, чтобы пулемет спытать. Но и фугасами этими тут стрелять, дело такое — лошадей испугает, а урону — чуть.

— Это почему же?

— Я давно заметил: когда земля мягкая — луг там, или поле — снаряд в землю успевает зарыться. И взрыв только землей кидает — осколков мало. И убивает только одного-двух ближайших. Может еще ранит кого. И все.

— А когда твердая?

— Чуть лучше, но не намного. Раненых больше, а убитых не сильно больше.

— Так ты хочешь сказать что наши 65-мм ОФСы малоэффективны?

— Не! Если перед конницей такие взрывы, то татары завсегда отворачивают. Если взрывов много. Это если не ордынцы. Лошадей пугать — самое то.

— Лошадей пугать...

— Вот картечь их хорошо косит. Если с расстоянием угадаешь. Я там смотрел — по несколько всадников на месте падало, в дырках все. А сколько еще раненых дальше пошло. Картечь — хороша. Жаль, далеко не бьет. Вот из-за этого и близко подпустили.

— И что, татары сразу отвернули? Как пушки стрелять стали?

— Да. После первого же залпа начали отворачивать. Но такую тучу разом не повернёшь. Мы им навстречу еще залп дали, потом они боком пошли, тут пушкари за ними не успевали пушки повернуть. Зато в догон два залпа дали. Всего шестнадцать картечных выстрелов. Правда, третий залп был контейнерами что сразу раскрываются, мы же думали что они ближе подойдут. Но тоже неплохо вышло.

— Странно.

— Что странно?

— Татары идут в атаку, но при первых же выстрелах пушек отворачивают. Они точно шли в атаку?

— Точно, а как еще. Ну собирались как-то долго. И разгонялись медленно.

— А если... После высадки, вы татарские дозоры видели?

— Не, не видели. Но они были где-то далеко. Про нас же они узнали.

— Да-ле-ко. Пушки мы всегда лошадями возим.

— Ну сейчас без лошадей. А ты видел какой высокий борт у фрегата! Попробуй туда коня затащи!

— Да я не про то! Пушки без щитков были?

— Щиток только у одной пушки, но мы его на фрегате оставили, и так тяжело.

— Смотри: вы пушки руками тащили, без лошадей. Татары вас издалека "срисовали". Могли они пушек не заметить?

— Да запросто! Пушка без щитка и лошадей как половина телеги. Ну может чуть больше. Передок тоже не брали, снаряды в ранцах несли.

— Они думали, что у вас нет пушек. Легкая добыча. А когда грянул первый залп — тут же отвернули. Про пушечную картечь все знают. Даже не так: они даже в бой не вступили. А то что потеряли три сотни — узнали позже, да и немного это для такого войска.

— Двести сорок четыре. Убитых и добитых.

— Вот. Встали они там, вдалеке, а тут вы на них сами поперли. Татары не стали с вами связываться. Посчитали невыгодным.

— Так что? Мы их победили, а они не воевали?

— Получается так.

— Ты эта... Ты так нашим не говори. Ладно? А то ...

— Да я понимаю.

— Слушай! Что еще заметил! Мы же по татарам в догон стреляли, я стрельбу не задробил сразу. Так солдаты кто как стреляли. Прицел на винтовках на пятьсот можно поставить, дальше — никак.

— Ну да, с открытого прицела на пятьсот метров с трудом во всадника попадаешь. Дальше — оптический прицел нужен, да и кучность у винтовок так себе.

— Ну вот, а я видел убитых в спину татар и на семьсот метров, и на девятьсот. Немного, но есть. Получается, по такой толпе можно и на километр из винтовок стрелять. Или даже дальше. Не обязательно в кого-то целиться, наугад можно. Вот были бы прицелы до тысячи метров размечены, мы бы больше татар побили.

— Э-э-э. Ну да. Можно.

Вот жеж я тормоз! Я же знал про это. Но вот уперся в целевую стрельбу, и раз солдат во всадника далее пятисот метров попасть не может, то и стрелять незачем. А про стрельбу по групповой цели забыл. Это вроде как дальность действительного огня. Еще там была прицельная дальность, но это какая-то формальная дальность. Или я путаю? Ну почему я не мотострелковый офицер был! А люди мне во всем верят — "Командор все знает!". Так в этом бое на грани поражения надо меня винить в первую очередь, а я Акима тут хотел "построить". Хотя и он тоже хорош. Надо тоже головой думать. Или он приказ выполнял? Что-то голова кругом идет.

"Почему я не офицер был!" А офицер бы паровую машину и не построил бы. И химию бы так не знал. Каждый должен заниматься своим делом. Но это не про меня. Как применять новые оружие и технику — лучше меня никто не знает. А я ... сам толком не знаю, как правильно. Больше по фильмам и книгам.

Что же делать? Надо быть осторожнее в своих приказах и суждениях. Если есть сомнения в своей правоте — не давить авторитетом, привлекать людей, советоваться, думать, моделировать.

Что-то пауза затянулась.

— Ну как тебе пулемет?

— Ух! Жаль сломался быстро! На шестом магазине встал. Но успел поработать. Я ж специально ему левый фланг отдал, ходил потом смотреть. Интересно — стреляет наугад, а попадает. Только патронов жрет! Вот патронов жалко. Если патронов не жалеть, то надо десяток таких пулеметов. Или два десятка. Вот тогда — да! Любую конницу залить свинцом можно. И к пулемету трех солдат хватает. Или даже двух. Это двумя взводами можно обойтись.

— Стоп! Стоп! Мы уже понадеялись так на огневую мощь. Рискованно это. Тут системный подход нужен.

— Но ты же сам говорил!

— Ну ...

Вот они, мои косяки. Интересно, еще будут?

— Ну ... и как свинцовая картечь себя показала?

— Хорошо бьет, лучше чугунной. Даже те картечины, что в пушке сминаются дырявят сильно.

— И сильно сминаются?

— Вот что же и раненых лошадей привёл, из мяса все вырезали. Ну винтовочные пули — то понятно, интересно было на картечь посмотреть. Особливо на ту, что в кость не попала, в мякоти была. Были и совсем круглые, но чаще смятые, как эти ... как кубики стали. И кажется, что картечины, пересыпанные песком, мнутся меньше, нежели пересыпанные опилками.

— Пробивает как?

— Брони пробивает хуже стальной картечи, плющится. Но у татар броней мало. А по мясу разницы нет.

— А слипшихся картечин не было?

— Не, не видел. Может и было, но никто не видел. Песок помогает, наверное. Так что свинец в 65-мм пушках себя оправдывает, картечин и больше, и летит лучше стальной. Вот еще летела бы на километр. Может, крупнее картечь сделать?

— Мне кажется, тут лучше шрапнель применить.

— Ты же сам говорил, сложная она и не эффективная в таком калибре.

Ну когда же закончатся упоминания моих ошибок!

— Сложная, да. Тут смотри, в чем дело. Трубка стоит на переднем конце снаряда, иначе как время-дальность менять. А вышибной заряд в донце. От трубки к заряду идет труба с быстрогорящим порохом, через весь снаряд. Там и так места для шрапнельных пуль мало, так еще эта труба место занимает. И порох этот, хоть и быстрогорящий, но дает заметную задержку. Из-за этого срабатывание на малые дальности не получить.