Омега должен быть любим. Завершен

Теплое чувство, как пушистый котенок свернулось у меня в груди, а губы сами расползлись в глупой улыбке. Я на минуту крепко-крепко обнял притихшего омегу.

— Ты мне тоже дорог, Зорат!

У нашего плана были, конечно, недостатки. И одна из самых больших — это маски. Вернее их отсутствие. Хотя омеги и принимали таблетки, снижающие влечение, совсем его убрать не могли. А что случиться, когда паренек ни разу не переживал гормональных бурь, почти не целовался и не испытывал течки, окажется в замкнутом помещении в окружение сотен альф? Вот именно, что катастрофа. А при наличие Истинного никакие таблетки не спасут.

Выход снова предложил Зорат. Я покупаю десяток детских фильтров для носа, из-за маленького размера, они были совсем незаметны. Вставляешь их в ноздри — и как будто и не снимал намордник. Ходи и радуйся. У фильтров одно нервировало — они постоянно сползали, да и голос чуточку менялся — становился неприятно гнусавым. Хотя это скорее плюс, чем минус.С такой защитой я мог спокойно пережить церемонию — и я свободен до следующего бала! А за это время снова можно попробовать уломать родителей. Но особо на это не надейся, предупредил Зорат. Встретится, мы договорились через неделю.

Усталый и довольный, домой я вернулся, когда горизонт начал светлеть. Тихонько пробрался в свою комнату, стараясь никого не разбудить, и завалился спать. Месяц обещал стать очень "веселым"!

Глава3

Омеги готовились к главному в своей жизни мероприятию целый год, если не больше. Закупались сотни нарядов — на бал было принято одеваться очень ярко, составляли списки самых красивых и богатых альф (хотя этим больше занимались родители), разучивались танцы, этикет и еще много такой же чепухи.

Я тоже готовился, только немного по-другому. Весь месяц я вел себя тише воды. Почти никуда не выходил, кроме друзей и Зората ни с кем не общался, и целыми днями сидел в нете. Маршруты, цены, аукционы — вот что интересовало меня. Папу очень беспокоила несвойственная мне молчаливость: он несколько раз ловил меня и пытался вывести на откровенный разговор, но я всегда находил отмазки и сбегал. Батя же, обрадовался моему показушному смирению. Ну-ну радуйся, пока можешь...

За неделю до события Х им таки удалось вытурить меня из комнаты, под предлогом, что им нечего надеть на бал. Я-то причем? С недовольной миной я поплелся за ними, надо бы и себе выбрать одежку, что-нибудь неприметное. А лучше вообще из мимикрической ткани, говорят, японцы давно такие носят. Ходил бы невидимкой, сливаясь со стенами. Ляпота...

Мы маленькой шумной толпой ввалились в один из самых известных бутиков в городе — Сандору. Сначала наряды выбирали родители. Отец сразу же указал себе темно-синий костюм тройку, а папа за четыре часа перемерил почти всю одежду, в магазине. Консультанты с ног сбились, не зная как угодить капризному омеге. Наконец, когда батя не выдержал мельтешения перед глазами и взревел, что еще одна минута, и папа пойдет на бал в пижаме — он притащил золотистый наряд, который одевал первым. Они вышли на последнюю примерку, и я понял, какие все-таки у меня красивые родители. Статный высокий отец с обожанием глядел на хрупкого рыжеволосого папу. Огонь на голове это у меня от него, а вот все остальное — сильное тело, зеленые глаза и упрямство не свойственное омегам, от бати.

Моей большой победой оказалось то, что я смог отстоять выбранный костюм. А бой был неравным — десяток продавцов и мой разгневанный папа против маленького несчастного омеги, то бишь меня. Я выиграл. Начисто отбраковав яркие, цветастые платья попугайных расцветок, остановился на весьма скромном костюме темно-стального цвета и белой рубашке. Дорогая шелковистая ткань красиво облегала тело, подчеркивая плечи и талию. В нем, если бы не яркая шевелюра, я, хоть немного походил на альфу. Папа омега еще долго сокрушался, ведь я не на работу устраиваться иду, а за судьбой. Я ж рассуждал так — чем менее заметным буду, тем больше "судьба" меня будет не замечать. Единственной уступкой оказался блестящий бирюзовый галстук. Отец, как ни странно, мой выбор одобрил.

Решающий день, свалился мне на голову как метеорит. Шокирующе быстро и неожиданно.

Батя аккуратно приземлился на специально освещенной парковке. Тысячи больших и маленьких, дорогих и не очень машин спускались вместе с нами. Мы выползли из тесной кабины, и папа захлопотал перед нами, в последний раз разглаживая несуществующие складки. Его лицо светилось от радости и предвкушения, он будто заново переживал свой первый бал. Меня же с головой затопили мрачные предчувствия. Я с трудом раздвинул непослушные губы и изобразил счастливого идиота. Нам же выпала такая честь — сам Император прислал приглашение!

— Мои мужчины самые лучшие на планете! — с любовью выдохнул папа, оглядывая нас восхищенным взглядом. И крепко взяв меня с отцом за руки, повел свою крохотную армию покорять столицу.

Перед древним и величественным императорским дворцом толпилась огромная куча народа, знаменитые и не очень гости все пребывали. Паника снова завладела мной, ладони повлажнели, а легким стало не хватать воздуха, отчего я стал задыхаться. Маска не справлялась с подачей воздуха, пришлось задышать ртом. Вдох... выдох... Я, наверное, напоминал пучеглазую рыбу, выброшенную волной на берег. А еще с утра просто тошнило.

Заглядевшись на смелого омегу в почти прозрачной рубашке, я споткнулся и чуть не сломал нос об каменные ступени. Лишь ухватившись за руку папы, я восстановил равновесие, и смог избежать позора на всю планету. Прямой репортаж с главного события года вели три сотни круглых маленьких визо-роботов, неслышно проносившихся над нашими макушками. Я перевел дух от облегчения, пообещав себе впредь быть более внимательным. Только по визору засветиться мне и не хватало, для полного счастья.

— Малыш, да не волнуйся ты так, — прошептал мне в ухо папа. — Я сердцем чую, тебе попадется очень хороший альфа!

Похоже у нас с ним разные органы чувств, у него — сердце, а у меня... что пониже. И этот орган просто вопил — Вали отсюдова, пока живой!

Старинные, покрытые позолотой двери распахнулись перед нами, и мы зашли во дворец. Узкие окна освещали рассеянным солнечным светом огромный величественный зал. От ярких несуществующих в природе красок рябило в глазах. Омеги сияли как живые драгоценные камни, изумрудные, золотые, рубиновые костюмы мелькали перед глазами. Альфы в белоснежных одеждах возвышались над невысокими омегами подобно древним атлантам. Их высокие, мощные фигуры притягивали мой взгляд. Будет ли среди них, кто-нибудь претендовать на меня или сегодня повезет? Я недовольно фыркнул своей наивности. Тем временем наша маленькая компания незаметно влилась в толпу и растворилась в ней.

Я увидел знакомых парней со своей школы и, оставив родителей, поспешил к ним. Люди негромко переговаривались в ожидании. Оглянувшись, я нашел отца и помахал ему рукой. Тот улыбнулся и рассеянно кивнул, он разговаривал с незнакомым мне альфой. Папу же совсем не было видно.

Во дворце, даже сквозь маску и фильтры я чувствовал царившее здесь возбуждение. В глазах бедных омег застыло ожидание и страх, а от альф несло нетерпением. Большинство омег были здесь в первый раз и как я носили маски , те кто не нашел пару и пришел еще раз оказалось в раза в три меньше.

Когда солнце спрятало последние свои лучи и тысячи скрытых в стенах и высоком потолке ламп мягко осветили дворец, появился Император. От него, даже издалека исходила аура силы и власти, умные глаза внимательно и строго смотрели на собравшихся. Весь в черных одеждах, несмотря на то, что его муж погиб пять лет назад.

— Приветствую дорогих альф и омег! — Красивым сильным голосом начал правитель свою речь.

Он говорил еще минут пятнадцать о важности выбора, о судьбоносном дне... Так как я слышал речь по визиру тысячу раз, то полностью ушел в свои горькие мысли. Я ведь мог, в эту самую минуту готовиться к экзаменам. Сидел бы в городской библиотеке, обложенный книгами, и жалел несчастных омег, не имеющих выбора. А сейчас я сам, тот несчастный омега...

— Прошу омег, ради которых мы здесь собрались, выйти на середину зала!

Началось самое важное — нас собрали в большой круг. Парни сильно волновались, а остальной зал затих. И в оглушительной тишине, где было слышно лишь гулкое биение моего сердца, Император улыбнулся и произнес ритуальные слова:

— Освободите свою душу, омеги!

Сказать, что было страшно, это ничего не сказать. Дрожащей рукой я потянулся к маске, зажмурился и начал про себя молиться: только бы получилось! Только бы не подвели... Прикоснулся к прохладному пластику защищавшим мое лицо и заодно и тело вот уже десять долгих лет, и который я снимал только дома. Потом выдохнул и нажал на незаметные сенсорные кнопки по бокам.

Маска с тихим щелчком отстегнулась и упала мне в руку. А я почувствовал себя унизительно голым. Я затаил дыхание. Опасаясь даже на миг вдохнуть опасный насыщенный феромонами воздух. Когда показалось, что в легких не осталось ни молекулы воздуха, а я весь покраснел от напряжения, фильтры в моем носу потеплели и заработали. "Ох, спасибо родимые!" — выдохнул я с чувством.

Только тогда я осмелился открыть глаза. Несколько омег, совсем как я, стояли напряженно стиснув ладони и закрыв глаза. А другие заметно расслабились и несмело улыбались. Некоторые парни с усилием втягивали воздух, как будто не могли им насытиться, а глаза у них были совершенно пьяные. Ну, началось...

Глава 4

Тут зал взорвался оглушительными аплодисментами. Довольный правитель поздравил нас со вступлением во взрослую жизнь и ушел, по своим жутко важным государственным делам.

Какое вступление, здесь больше подошло бы слово, запихивание — зло подумал я, сжимая в руках маску. Я не понимал, что с ней делать — в карман не залазит, таскать с собой неудобно, а на пол бросить как то не то. Жалко, что я прослушал все наставления папы перед балом, он наверняка об этом говорил.

Неожиданное появление передо мной немолодого слуги-беты заставило вздрогнуть. Я оглядел его и ухмыльнулся — вот почему папа был так недоволен моим выбором одежды. На бете была белая рубашка, а брюки совпадали с оттенком моих, хоть и покрой был другой. Если отбросить пиджак, то я вполне сойду за слугу, благо рост позволяет.

— Маску сэр, — терпеливо сказал бета, держа перед собой поднос, на котором уже лежали другие маски. Кажется уже не первый раз. Я покраснел и, помедлив, положил свою ему на поднос. Странное чувство, но привык к ней и не хотел расставаться. Видимо слуга это понял:

— Вы можете забрать ее после бала, — мягко сказал он и испарился.

Тем временем, нас подобно стае голодных белых акул стали окружать альфы. И как они так быстро оказались рядом? Парни с пьяными глазами поспешили мужчинам навстречу. Один омега, паренек с длиной черной косой с разбегу запрыгнул на альфу, похожего на медведя, обвил его руками и стал неловко целовать. Тот даже опешил немного, но быстро опомнился, расплылся в совершенно дурацкой улыбке и тоже стиснул парня в объятиях. А потом оглянулся и быстро ушел, даже можно сказать, убежал со своей драгоценной добычей.

В глазах остальных читалась откровенная зависть. От обилия белого слезились глаза. Они все для меня сливались, и мне казалось, что на их лицах застыли вечные ухмылки. "Ты не уйдешь от нас" — будто говорили они. Пока меня не съели, надо смываться, и поскорее... Если я сейчас повернусь и побегу, это будет трусостью, да и какой с меня тогда пилот? Поэтому только вперед.

Я попытался скопировать выражение лиц друзей по несчастью (хотя несчастными они не выглядели) и пошел за ними. Сразу трое мужчин устремились ко мне навстречу. Двое блондинистых громил походили, друг на друга как капли воды — без сомнения братья. Третьего — темноволосого мрачного мужчину я несколько раз видел по визору. Наверное, какой-то политик. Одетый в хорошо сидящий костюм цвета слоновой кости он спокойно рассматривал меня сощуренными глазами. Его хищное лицо сразу меня насторожило. Где-то я его еще заприметил, совсем недавно и не по визору...

Они остановились напротив меня, и я сразу почувствовал себя маленьким ребенком, так они надо мной возвышались. Я даже сделал шаг назад и от попытки удрать, останавливало лишь всеобщее внимание.

— Потанцуем? — сходу предложил "чиновник". — Ну и наглость. Даже имени не спросил а уже — "потанцуем".

— Вы тут не одни, Ольхан — раздраженно хмурясь, произнес первый блондин, кидая на темноволосого неприязненный взгляд.

— Не вздумайте соглашаться, — посоветовал второй брат, чуть улыбаясь. — Ольхан опасный человек.

— А ты, можно подумать пушистый ангелочек — фыркнул Ольхан и вперил острый взгляд в меня. Фиолетовые глазищи казалось, хотят пронзить насквозь, и я вздрогнул от мурашек, пробежавших по спине.

— Ну же, юноша, выбирайте, нас, добрых и пушистых или этого темного, который выпьет всю вашу кровь? — настойчиво начал блондин. — Мы тут одни остались.

Я оглянулся — и, правда, все уже разошлись кто куда — кто с альфами, а кто и один. От мужчин, несмотря на фильтры, исходила подавляющая аура силы и власти и ни с кем никуда идти не хотелось. Но я подумал, что избавиться от одного, получиться быстрее, чем от сразу двух, поэтому кивнул Ольхану:

— С удовольствием потанцую с вами.

Блондины разочарованно переглянулись, с завистью посмотрели на альфу, почему-то с жалостью на меня и, хлопнув его по плечу, ушли.

Чувство похожее на торжество мелькнуло в глазах мужчины и исчезло. А у меня тревожно засосало под ложечкой. Не сделал ли я сейчас большую ошибку, ведь братья и, правда, выглядели безобиднее его?

Не давая мне больше времени на сожаления, он ухватил меня за руку и потащил к танцующим парам. Моя ладошка совсем утонула в крупной, теплой ладони я еле сдерживал желание вырвать руку, но, похоже, альфа почувствовал это:

— Не стоит обращать внимания на глупые слова альф и боятся меня, — спокойно и властно произнес он. — И кстати, могу я узнать имя моего избранника?

— Я и не боюсь! — слишком резко воскликнул я. Внезапно появившаяся злость к самоуверенному типу мигом убрала страх. И уже спокойнее ответил:

— Меня зовут Томас Грин, и я не ваш избранник. — И если получится все задуманное, то буду ничьим. Он негромко рассмеялся. И что я сказал смешного?

— Я тебя выбрал, значит, ты мой. — он слишком тесно прижал меня к себе, встал напротив и не дав мне и слова сказать, закружил в танце.

— Я пока еще только свой! — приглушенно прохрипел я, безуспешно пытаясь отодвинуться. — Вы слишком близко стоите!

— Ну и что?

Вот ведь самоуверенные хам, я тут пыхчу как ежик, а ему хоть бы хны! Я двигался немного скованно, но затем музыка затянула меня. Альфа оказался прекрасным партнером, он легко и уверенно вел меня. При этом ни на секунду не спуская с меня изучающего взгляда, что порядком нервировало.

— Может, тоже представитесь... Ольхан? — попытался я разорвать тягостную тишину.

— Ну... раз ты так настаиваешь, — альфа насмешливо скривил уголок рта. — Ольхан де Кадар, единственный сын графа Кадара и мне тридцать четыре года. Возглавляю министерство внешней торговли, богат, холост, но, кажется уже нашел свою судьбу. Я все сказал или будут еще вопросы?