| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Ещё много гибберлингов было задействовано в постройке астральных кораблей. Кое-кто занялся горным делом, налаживая привоз в столицу угля, как лучшей альтернативе дровам. Говорили, что в кузнице особо жаловали сию вещь, поскольку отлитая сталь выходила теперь прочнее.
Горожане охотно приезжали в гибберлингский квартал, чтобы запастись свежим мясом и рыбой. Гибберлинги, в отличии от барышников из Торгового Ряда, вели дела честно, и к тому же могли всегда скинуть цену.
Вот и сейчас площадь гудела от обилия продающих и покупающих. То тут, то там, заключались какие-то сделки, сновали телеги, завозившие и вывозившие товары. У крайних лотков приторговывали оружием и черным углём.
Я прошёлся среди лавок и вскоре вышел к дому Сивых. Мелькнувший в толпе стражник вяло окинул мою фигуру и потопал дальше.
Уже у лестницы я унюхал характерный запах вялящейся рыбы. У дома сновали очень занятые, если судить по внешнему виду, гибберлинги. Они что-то таскали, переругиваясь на своём смешном языке.
-Эй! Ребята! — позвал я. — Могу увидеть посла? Или его братьев?
Тут из дверей вышел разодетый гибберлинг. Только по шапке я узнал в нём посла.
-Слушаю, — сурово сказал он.
Сзади мелькнули фигуры его братьев.
-Я — Бор. Помните?.. Тон Ветродуй, остров...
-А-а! Конечно! В этом капюшоне мы вас сразу и не узнали. Проходите, прошу.
Лестница жалобно скрипнула под ногами, но выдержала мой вес. Мне указали место у очага.
-Хотите есть? — улыбнулся посол, обнажая маленькие острые зубы.
-Спасибо, нет. Я по делу. Мне нужна помощь.
Посол посерьезнел и сделал какой-то знак своим братьям. Они живо закрыли дверной проём занавесью, и стали за спиной старшего брата.
В двух словах я рассказал о событиях в башне. По лицу посла трудно было понять, что он думает. Его живые глазки-пуговки таращились на меня, поблёскивая от огненных сполохов.
-Тон Ветродуй докладывал нам, что в Орешке вы вели себя очень храбро. Даже воевода Залесский лестно отозвался о вас... А тут такое! Как быть? Мы даже не знаем...
Я хотел было встать, но посол резким жестом приказал оставаться на месте.
-Не торопитесь, мы вам не отказываем в помощи... Нам с братьями надо посовещаться.
-Мне выйти?
-Не надо.
Посол встал и пошёл в небольшую комнатку слева от очага. Его братья последовали за ним.
Я огляделся и стал прислушиваться к звукам снаружи. Ничего подозрительного не учуял.
Пахло хвоей, каким-то пряностями. Но всё затмевал запах рыбы из больших дубовых бочек у стены.
Прошло несколько минут, когда гибберлинги вернулись.
-Вот что, Бор. Отправляйтесь в Сиверию в наше поселение Гравстейн на берегу Длинного Вертыша. Ехать туда далеко, оно практически в самом центре того края. Мы сегодня отошлём сову с письмом. Сообщим о вашем прибытии. Найдёте матушек... на вашем языке они зовутся Глазастиками. Укроетесь у них до поры до времени. Договорились?
Я кивнул головой.
-Мы можем дать вам денег. Путь туда неблизкий...
-Спасибо. У меня есть.
Посол несколько секунд задумчиво глядел на меня. Мне отчего-то подумалось, что он сейчас гадает, а не поступил ли он опрометчиво, помогая "бунтовщику". И, видно, так ничего не надумав, плюнул в ладонь и протянул мне лохматую лапу-руку.
Я пожал её в ответ и вышел вон.
Легко сказать: "Езжай в Сиверию". Как туда добраться?
Я вышел из квартала и снова очутился в Торговом Ряду. Стараясь миновать широкие многолюдные улочки, а тем более площадь с серой громадиной статуи Скракана, я очутился у Вонючего переулка. Сразу за ним должны были быть ворота, ведущие в порт. Осторожно, чтобы не привлекать внимания, вышел в переулок и тут же таким же макаром вернулся назад за угол: у ворот стояло человек двадцать стражников. Они тщательно проверяли всех выходящих и выходящих из города.
-Попал! — от досады хотелось выть. — Обложили.
Даже с боем я бы не смог пройти.
-Эй! — негромко прикрикнул мне какой-то человечек.
Его голова, похожая на перевёрнутое лицо, постоянно крутилась по сторонам, словно он ожидал откуда-то нападения. Он стоял у позеленевшей от постоянной сырости стены, в небольшой её нише.
-Подь сюда, — махнул он, всё ещё оглядываясь.
Я тоже осмотрелся и неспешно, чуть прихрамывая на ноющую левую ногу, приблизился к яйцеголовому. На его щеках виднелась рыжеватая поросль, делающая его похожим на общипанного козла.
-Ты мне? — сурово спросил я.
-А то! Енто не тебя-сь тута ищут? — прошепелявил он, слегка улыбнувшись.
Я успел увидеть его щербатые зубы и белый налёт на языке. От паренька воняло какой-то тухлятиной. И если судить по грязной заношенной одежде, то он явно побирался в городских кварталах.
-Чего это ты так решил? — спросил я, стараясь ничем себя не выдать.
Яйцеголовый улыбнулся, как обычно улыбаются местные дурачки, и, хитро щурясь, проговорил:
-Я это... видел, как ты-сь у ворот со стражниками дрался.
-И что ты хочешь?
-Могу это... могу помочь... Тебе-сь из города выйти надо? Так-то? Проведу, ни одна зараза не прознает.
Я долго смотрел в его скачущие беличьи глаза, пытаясь определить степень доверия.
-Что ты хочешь взамен? — осторожно спросил его.
Парень встрепенулся, воровато огляделся, и сладострастно уставился на эльфийский кошель на моём поясе. Его грязные пальцы чуть коснулись вышитых фиалок, и рука тут же отдёрнулась назад.
Я прикинул, сколько денег у меня осталось. Кажется две золотых монтеы, несколько серебряников и медью полтинник.
-Ты знаешь, что я с тобой сделаю, если обманешь? — навис я над пареньком.
Тут быстро-быстро заклипал глазами и трусовато заулыбался.
-Если выведешь, отдам весь кошель.
-Хорошо... хорошо...
Он снова осмотрелся и скорым шагом пошёл по улочке. Я отправился следом.
Мы прошли вдоль огромных каменных валунов, составляющих основание стены, и очутились у небольшой площадки, где велась постройка.
-Идём, — махнул яйцеголовый рукой и, ловко запрыгнув на доски, заспешил вверх наверх.
Мастеровые, занятые своим делом, не обращали на нас никакого внимания.
Я огляделся и пошёл вверх по наклонным доскам, представляющих собой своеобразную лестницу. Поднявшись вверх, где вовсю кипела работа по укладке кирпича, мы с пареньком прошествовали до угловой башни. Там были установлены лебёдки, которыми поднимали грузы на стену.
Парень подбежал к одному из здоровяков рабочих. О чём-то с ним пошептался, а потом жестом подозвал меня.
-Значит так, — сказал рабочий низким простуженным голосом, — с каждого возьму по "новоградке".
-Ничего себя! — хмыкнул я, доставая кошель.
-Стой! — схватил меня за руку парень и оттянул в сторону. — Я-сь ведь спускаться не буду. Отдай мне деньги, а сам ступай с миром.
Мы снова встретились глазами с яйцеголовым, и тот тут же отвёл взгляд в сторону.
Я вытянул из кошеля серебряник, прозываемый в народе "новоградкой". Руки паренька выскочили вперёд и жадно обхватили мягкую кожу кошелька. Он высыпал на ладонь монеты:
-Ух! Даже "орлики", — его кулак жадно сжали золотые монеты.
Я не стал досматривать дальнейшие его пассы с деньгами и вернулся к рабочему. Он внимательно осмотрел монету и счастливо улыбнулся.
-"Новоградка". Отлично!
Надо сразу сказать, что серебряные монеты, рубившиеся на столичном Монетном дворе, считались в Лиге полноценными. Можно даже сказать, были эдаким эталоном. Сто таких серебряников у менял шли наравне с одним лигийским "орликом", золотой монетой. В то время, как серебряник с Умойра уравнивали в пропорции один к полтора. Медяки делали все, кому не лень. Самыми известными были сиверийские "копейки", на которых изображался гербовый знак аллода — копьеносец на скачущей лошади, атакующий тигра. Были также и "мечники" — умойрские монеты, "щитки" — с Ингоса. Да всех не перечесть. Но вот, как и в случае с "новоградкой", копеечные монеты оказались с "верным" весом, потому распространились по всей Лиге. Сейчас, практически на всех таких медяках изображали "копейщика", приурочивая его к образу императора Валира Четвёртого.
Отданная монета была новёхонькой, и образ Святого Тенсеса на ней ещё не потемнел.
-Залазь, — довольно улыбался рабочий, кивая в сторону лебёдки.
Едва я осторожно влез в сетку, как моё тело с лёгкостью оторвалось от пола, и через минуту оно благополучно достигло земли. Рабочие внизу с небольшим удивлением посмотрели на меня, но практически тут же потеряли интерес и занялись своими делами.
Я оправился и пошёл в сторону трактира. Надо было объясниться с Заей и, собравшись в дорогу, уезжать в Сиверию.
Обойдя глубокую лужу, я вышел на деревянные брусья мостовой, ведущей к центральной дороге. Едва прошёл шагов пятьдесят, как из соседнего переулка, а следом и с центральной улочки, выбежали стражники. Слава Тенсесу, тут было людно, и я легко затерялся в толпе, затем свернул в узкий проулочек. Через минуту вышел к кузнице, а оттуда снова направился к центральной дороге.
Быстро же меня просекли эти стражники. Скорее всего, это дело рук той пакостной яйцеголовой гниды.
Даже представил, как он семенит на своих кривых полубосых ножках к дружинникам, и, пряча за пазухой эльфийский кошель из нежной телячьей кожи, рассказывает обо мне, мол, видел, как "сей разбойник" бежал через строящуюся стену. Ловите, мол, держите, его. Небось ещё и награду какую ухватит... Жаль, что я его не кончил... Хотя...
Я осторожно вышел на дорогу, обошёл тянущиеся полупустые телеги, и перешёл на другую сторону слободки.
-Стой! Вот он! — раздалось за спиной.
Я вздрогнул и обернулся: со стороны кузницы вышло четверо, один из которых тыкал в мою сторону копьём.
-Держи его! — гаркнул второй, и я со всех ног бросился бежать.
Впереди маячил конный двор Овсова. Живо перемахнув через ограду, я чуть не поскользнулся на грязной каше натоптанной земли.
Мальчишки, что обхаживали лошадей, с удивлением смотрели то на меня, то на бегущих следом стражников. Я вспугнул лошадей, и они, сильно похрапывая, отскочили в сторону.
В конюшне было темно. В нос ударил характерный запах навоза вперемешку со свежим сеном.
Бежать дальше было некуда. Я развернулся и вытянул мечи.
Стражники замедлили свой бег. Двое из них сняли со спин щиты и стали наступать. Остальные пропустили их вперёд, затем вошли следом в конюшню и пошли по флангам.
Все они были из Защитников Лиги. Я видел их стальных начищенных "орлов" на доспехах. Они хищно раскидывали когти, готовясь схватить воображаемую добычу.
Те дружинники, что с щитами, быстро приблизились и практически одновременно кинулись в бой. Мои мечи глухо стукнулись о дерево и я был вынужден сделать ещё один шаг назад.
Вот, Бор, и всё! Зачем ты только в конюшню забежал?
Солдаты снова атаковали...
2
Во рту пересохло. На глаза словно навалилась громадная гора. Открывать их было больно, даже не смотря на то, что вокруг царил полумрак. В воздухе пахло дымом.
Я попытался встать, но резкая боль вырвала из груди сдавленный стон.
-Лежи, не прыгай, — послышался строгий женский голос.
Что-то тёплое коснулось лба.
-Наконец-то жар спал, — снова сказал тот же голос.
-Где я? — из моего горла слова выбирались с большим трудом.
Наконец, удалось разлепить веки, и, сквозь сероватую дымку, я увидел белое пятно чьего-то лица.
-Я — Бажена, — сказал женский голос. — Ты у меня в доме.
Тут я понял, что лежу абсолютно голым под покрывалом из звериных шкур.
-К-как... тут очутился? — говорить всё ещё было трудно.
Бажена приподняла мою голову и приложила к губам глиняную миску. В рот медленно потекла какая-то жидкость. Поначалу я даже не различил её вкуса, но вскоре ощутил приторную горечь, а следом по телу растеклось приятное тепло.
-Тебя нашли сразу за Гремящими порогами, что на границе со Светолесьем... Любой другой уже давно бы отправился в чистилище.
-А что со мной не так? — удивлённо спросил я.
Бажена сразу не ответила. Она закончила вливать в рот свою настойку, потом встала и куда-то отошла.
Прошла минута, женщина снова подошла ко мне. Глазам стало легче, и теперь я смог её рассмотреть.
Средних лет, высокая, статная. У неё была тяжёлая тёмно-русая коса, спадающая с правого плеча. Широкая голубая лента закрывала её высокий лоб. Одета Бажена была в меховую безрукавку. Скорее всего, она была местной знахаркой. Это ещё подтверждалось обилием пучков из каких-то сушеных трав, связками грибов, корешков и прочих компонентов для зелий.
Женщина подошла ближе, и тут я заметил в её руке странного вида нож.
-Дай свою руку, — сухо сказала Бажена.
Не дожидаясь, она взяла мою ладонь и слегка её надрезала. Из раны выступила тёмная густая кровь.
Бажена взяла свой нож за лезвие и приложила рукоять, стилизованной под голову змеи, к порезу. В воздух вдруг вырвалось лёгкое едва заметное беловатое облачко. Мне даже показалось, что я услышал тихий-тихий хлопок.
Кровь перестала бежать, застыв на ладони.
-Что это? — спросил я.
Бажена снова села рядом со мной. От неё запахло молоком и чем-то ещё тонким, незнакомым, но приятным.
-Кровь единорога. Слыхал?
-Что слыхал? — не понял я.
-Серебро всегда так реагирует на кровь единорога.
-Я не понимаю, — устало проговорил в ответ.
-Я бы не заметила... да и никто не заметил бы... Для этого надо иметь "чистый" кусок серебра под рукой. Как на моём ноже.
Она его показала. Если судить по форме лезвия, то передо мнойnbsp; Я прикинул, сколько денег у меня осталось. Кажется две золотых монтеы, несколько серебряников и медью полтинник.
был типичный образчик гибберлингского охотничьего ножа. Вот только рукоять... Скорее всего, последнюю изготовили или эльфы, или те, кто знаком с их методами и способами изготовления.
-Есть одна легенда, — отвечала знахарка, — что единороги пришли с луны, ещё в те времена, когда Сарнаут был целым и невредимым.
-Откуда тут... у меня... это какая-то...
-Это древняя магия. Я о подобном слышала от своей бабки... Да и то, когда была сопливой девчонкой.
-Какой магией?
-Если хотели кого-то спасти, то искали единорога и просили его поделиться своей кровью с умирающим. Когда подобное происходило, то человек оживал.
Тут Бажена замолчала и о чём-то задумалась.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
