Мне же, брат оставил "родовое поместье" и "немного" денег — десять миллионов "бакинскими". Была у нас с ним одна история... В купе с моими — от последнего моего бизнеса, должно и, мне на жизнь хватить. Если, конечно, по Куршевелям слишком часто не ездить...
Кстати, вдова, отношения с которой у меня с самого начала не заладились, хотела отсудить "поместье", но узнав в какой та дыре, оставила эту затею. А, вот за деньги она на пересмотр завещания подала... Скорее всего ничего её не обломится, потому, что я нанял по этому делу очень хорошего юриста и пообещал ему аж целых сто тысяч в СКВ, если он это дело выиграет... Да, кто ж его знает?
Через полгода — раньше уже, я смогу вступить в законное владение наследством. Пока же просто: надо присмотреться, да прицениться заранее — за сколько можно эту недвижимость "толкнуть".
— ...Так, Вы — брат Германа Фёдоровича!? — районный Ботаник, получив утвердительный ответ, ударился головой об потолок. Покойный брат, был тут явно в авторитете..., — соболезную. Хороший человек... Был. Когда приезжал, мы с ним частенько беседовали. Планы у него были... грандиозные.
Боня посмотрел вопросительно на меня.
— Денег от брата осталось мало и, они в основном перепали его семье. Так что, увы! Хотел бы, но "грандиозные планы" брата я осуществить не смогу.
— Жаль! Последняя надежда была..., — огорчился Боня. После недолгого раздумья произнес:
— ...Видел я по телевизору про убийство вашего брата. Нетипичная смерть для хозяина этого дома...
Тут, я сильно удивился:
— А, какая смерть, типична для хозяина этого дома?
— Извините, если обидел! Честное слово не хотел..., — сдал назад Боня.
Но, я уже сильно заинтересовался:
— Да, какие обиды? Продолжайте, если уж начали! Какая смерть типична для хозяина этого дома? Меня это напрямую касается — я, же теперь хозяин, или Вы забыли?
— Так, Вы и про "ЭТО" ничего не знаете?
Боня, так выделили слово "это", что мне стало слегка жутковато.
— С братом мы, в последнее время, довольно редко общались... Разные города, разные дела...
Разные возраста, разные характеры и разные интересы...
Боня допил не спеша бутылку минералки и, начал так же — не торопясь, свой рассказ:
— Я Вам говорил про первую попытку освоения Пустоши? ...Так вот, дело было примерно так: в девятнадцатом веке через Солнечную Пустошь шёл почтовый тракт. Ну, там — почту возили, колодников гоняли, путешественники да чиновники из центра на Урал ездили и обратно. Грузы в те времена по рекам сплавляли... Про бурлаков слышали? А люди, что б быстрее — по дорогам ездили, где через определённые расстояния были станции со сменными лошадьми, трактирами да постоялыми дворами. Основной тракт шел южнее — он короче. Но, в распутицу через нас — хоть и длиннее путь, но из-за природных условий дорога лучше. Так, вот... Ехал, как то в 1845 году через Пустошь один отставной генерал по каким-то там, своим делам. Не знаю, что взбрело ему в голову — генерал то, был учёный, за границей бывал и живал... Но, уж очень он здешним местом заинтересовался.
— А почему, он именно этим местом заинтересовался? Степей, что ли в России мало было?!
— "Почему"? Я ж говорю: не знаю! ...Купил он, значит, Солнечную Пустошь — всю, целиком у казны и решил усадьбу строить — ваш будущий дом. Знаете, как он искал место под усадьбу? Фиг догадаетесь! Жильё обычно строят у воды, у водоёма... Тут с водоёмами некоторый напряг, значит — надо строить у колодца. Чтоб знать, где копать колодец — надо искать подземные воды. Выписал генерал с уральских заводов самого лучшего рудознатца... Ну может, знаете — которые с лозой в руках под землей руду, воду искали? Тоже, кстати — ничем и никем необъяснимый феномен...
— Чистое шарлатанство, какой там "феномен"! Попробовал бы ваш "рудознатец", мины на минном поле таким макаром поискать...
— Возможно и "шарлатанство", не знаю. ...Ну и, вот: долго генерал с этим "специалистом" по Пустоши бродили и всё без толку — нет воды и, всё тут! Пока на место вашего теперешнего дома не набрели — практически, в самом центре Солнечной Пустоши... "Вот, здесь есть подземная вода и, очень много", — утверждал рудознатец. Генерал переселил сюда своих крепостных — три с лишним тысячи душ, нанял нижегородских строителей да петербургских архитекторов... Давай строить поселок и усадьбу. Генерал сам и, дал название — Солнечногорск. Вот, только с водой облом вышел — сколько не копали, вырыли очень глубокий колодец, но так и не нашли... Причём, парадокс: отойди, буквально с пару сотен шагов от того колодца — грунтовая вода, хоть и в недостаточном количестве, но есть! Рудознатца генерал, естественно, знатно выпорол и отправил обратно на Урал...
— Судя по всему, до Генерала рудознатца никто не порол...
— Хахаха!!! ...Но, делать то нечего — строить уже начали, не бросишь. У генерала, видимо, куры денег не клевали — построил он себе дворец... Кстати, весьма необычный "дворец" — сами увидите! Рядом — крестьянское село с каменной церковью. Должен сказать Вам, архитектура... На памятник истории зодчества эта церковь претендует!
— Да?! А церковь вашу брат не покупал?
— Хм... Кгхм... Нет, не покупал. Но, помог немного отреставрировать — безвозмездно! ...Даже, две дубовые рощи — между церковью и своим дворцом, Генерал посадил. Вопрос с водой тоже решил, но частично: заставил мужиков два пруда выкопать. Весной от талых вод они наполнялись и, иногда, воды до августа хватало. Для людей и животных, разумеется. Не для полива... Потом приходилось в бочках с Волги возить. С топливом тут вообще труба — в отличии от воды, дрова с неба в виде дождя, хоть и редкого не падают. Приходилось за дровами далеко ездить. В общем, генеральским мужикам работы хватало! Мужики бухтели, конечно, но невиданные ими ранее урожаи, как-то ситуацию сглаживали...
— Вы ж, говорили, Василий Григорьевич, что первая попытка была неудачной?
— Да, дослушайте же до конца, Владимир Фёдорович! ...Я, же Вам говорил — что здесь каждые три года недород, а каждые шесть лет конкретная засуха? Ну, это в среднем. А, бывает, лет восемь — десять все в порядке. И, вот почти десять лет, все было хорошо да гладко, а затем — пять лет подряд жесточайшая, невиданная засуха! Генерал поначалу стойко держался — покупал за свой счет хлеб и кормил мужиков. Ну, а потом средства — и, так подорванные строительством, по-видимому, закончились. Мужики — как не уважали они Генерала, начали с голодухи бунтовать... Генералу, как-то, чуть ли не штурм пришлось пережить, благо построенный им "домишко" позволяет. Потом, крестьяне потихоньку — кто с голоду не умер, практически все разбежались... А, генерал исчез.
— Куда исчез? — спросил я.
— Знали бы "куда" — слова "исчез" не применили б... Как-то раз, зашел в дом — по словам дворовых и обратно не вышел. Искали, искали, но так и, не нашли. Ни живого, ни мёртвого. Соответствующие органы думали, что мужики его порешили, перепороли оставшихся полуживых крестьян, но никто так и, не сознался.
— А, семья у генерала была? Что они говорили? Неужели, ничего не заметили?!
— Генерал был вдов, а взрослые дети жили и служили в столицах и, к нему ни разу в имение не приезжали. Вообще-то, та семья выморочная — прямых потомков... Ни прямых, ни кривых потомков — наследников нет! Ну, идём дальше... Солнечногорск, после исчезновения генерала совсем опустел... Ни одной живой души, ни одного человека не осталось! А, когда южнее железную дорогу построили, вообще через эти места ездить перестали. И, пустовал Ваш дом, с Солнечногорском заодно, до самого тысяча восемьсот семьдесят девятого года — пока ваш предок его не купил... Как я подозреваю, купил — не глядя.
"Ну, вовсе этот лох, мне не предок...", — подумалось мне. Дело в том, что мой прапрапрадед, купец первой гильдии, входящий в десятку богатейших нижегородских купцов, к концу девятнадцатого века слегка подразорился и, после своей смерти оставил своим двум взрослым сыновьям сравнительно немного. Младший из них — вообще, на голову был болен! Историю болезни я не знаю, но втемяшилось ему стать дворянином. Без понятия, каким макаром, но уверен — за свою часть остатков папашиного наследства, ему это удалось. И, заодно купил себе "удел" — Солнечную Пустошь, то бишь. Не знаю, во сколько это ему встало — но, в любом случае он переплатил! Про дальнейшую судьбу "дворянина" брат ничего не рассказывал... Старший брат этого лузера, ненадолго пережил своего отца, оставив своему единственному сыну больше долгов, чем денег. И вот он — Прокопий Максимович Стерлихов, в начале двадцатого века восстановил состояние своего деда, снова ввёл нашу фамилию в десятку богатейших купцов Нижнего. Советская власть всё его движимое и недвижимое имущество конфисковала и национализировала. Прокопий Максимович пережил всё это на удивление спокойно. Даже, в нэпманы в своё время не рыпался! Работал после Гражданской войны в различных госучреждениях — в основном по торговой да финансовой части. Дожил, аж до пятидесятых. Было у него пятеро детей — дочь и четыре сына...
— Называйте этого человека "братом моего предка", — не люблю, когда взрослые люди меняют масть! И, брата не одобрял, за его увлечение дворянством...
— Хорошо! "Брат вашего предка" недолго прожил в своих хоромах. Нанял небольшую дворню, начал было делать ремонт, но внезапно исчез, даже не рассчитавшись с ремонтниками и прислугой. Меньше года пробарствовал!
— Обстоятельства известны?
— Так же — зашёл в дом и больше не вышел. Ни трупа, ни следов каких... Полиция порыскала по округе, попытала тех, кого рядом поймала и дворовых, да и перевела дело в разряд висяков. Всё как сейчас — ничего не поменялось!
"Ну и, дела...", — подумал я.
— Вот, Вы теперь, получается — четвёртый хозяин этого дома..., — добавил жути Боня, — так, что думайте!
— А, приведения в генеральском доме есть?
Боня недоуменно пожал плечами. Мол, дело серьёзное, а Вы всё шутите:
— Да, вроде пока не замечалось... Может, Вам явятся? Советую на ночь одевать подгузники...
— Жаль..., — деланно огорчено сказал я, — на туристах деньги можно было бы делать, если грамотно к делу подойти.
— Ну, если на благо — то, за приведениями дело не встанет! Есть у меня на примете парочка подходящих кандидатур... И, грима никакого не надо! — Боня, оказывается, не лишен чувства юмора.
— Кстати, а не замутить ли нам в генеральских прудах чудовище Лох-Несс? Лохов разводить...
И, минут десять мы изощрялись на эту тему, всячески ее развивая. Кажется, мы подружились...
— Подъезжаем..., — Боня указал на тёмную полоску приближающего населенного пункта на горизонте, — кстати, посмотрите налево! Это — тоже ваше.
Слева, в трехстах метрах от шоссе, высилось двухэтажное п-образное строение, рядом загон для животных, за которым — в километре где-то, паслось десятка три лошадей под присмотром табунщика.
— Что это?
— Конеферма..., — тоном, типа, "что сам не видишь", ответил Боня, — Герман Федорович планировал разводить лошадей. Теперь, это всё ваше.
— Почему в завещании не было?
— Видимо, когда писалось завещание, конефермы ещё не было. Да, Вы не волнуйтесь, это уладить — пара пустяков.
"Ага, пара пустяков. На хрена, спрашивается, мне ещё и, этот геморрой?! Тут, с "дворцом" что делать не знаешь — продать не продашь и жить, судя по всему — тоже, долго не получится...".
Нет, я не боялся "исчезнуть"! В это я не поверил. Скорее всего, прежние хозяева просто слиняли по причине финансовых трудностей. Сам не раз наблюдал — затеет человек какое-либо дело, не подрасчитав силёнок, наделает долгов — которые отдать не может и "исчезает". И, ищут потом его по просторам бывшего Союза, что бы паяльник воткнуть в известное место... Бывает, что и находят! Бывает, что и "втыкают"...
Мои финансы позволяли мне, приобретя — как я планировал, какое-нибудь СТО, где-нибудь на окраине Нижнего, с домиком для личного проживания... Возможно с семьей — пора в конце то, концов обзавестись! ...Спокойно дожить в достатке, но без излишеств, до самой старости. Мне, слава Богу, уже полных тридцать семь лет! В августе стукнет тридцать восемь... Пора уже задуматься, устаканиться и жениться. Вместо этого, мне судьба, в лице покойного брата подсовывает вот то!
— Может быть, Владимир Федорович, хотите поближе подъехать, ознакомиться с хозяйством? — несколько подобострастно спросил главный районный аграрий, — скоро хороший съезд будет.
— Вы меня ещё "Вашем Превосходительством" называйте, — пробурчал я притормаживая. Хозяйство смотреть не хотелось, хотелось размять ноги после долгой езды и, главное — "отлить"..., — расслабьтесь, Василий Григорьевич! Это не девятнадцатый век, а я не столбовой дворянин...
Свернув, мы быстро подъехали к конеферме, на первом этаже которой были, как я понял — собственно конюшни, а на втором — жилые и складские помещения. Боня оказался на удивление догадливым: не успели мы выйти из машины, как он сказал:
— Если, Вам в туалет, то следуйте за мной..., — по пути он продолжал знакомить меня со здешними реалиями, — это бывшая туберкулезная лечебница. После войны в стране была настоящая эпидемия туберкулеза... Знаете, да? Кто-то из ученых (Вы же помните, я рассказывал, здесь находилась постоянная научная станция?) заметил, что здешний климат очень полезен для лёгких. И вот, сюда стали свозили со всей области, а позже — с более далеких мест, туббольных. И, Вы знаете, бывало, даже совсем уж безнадёжные выздоравливали! Очень многие здесь и, остались жить... И, до сих пор живут — климат очень полезный.
Одна из следующих в том же направлении тёток добавила:
— И, алкашей здесь тоже лечили.
— Да, да! — бодро подтвердил Боня, — лечили здесь и хронический алкоголизм, с очень впечатляющим результатом.
После "облегчения" в здешнем сортире, мы с агрономом встретились возле машины, поджидая женщин.
— ...Вы про алкоголиков серьезно? — продолжил разговор я, — и, что? Совсем бросали пить?
Лично я сам считаю, что алкоголики также — как и наркоманы, "бывшими" не бывают...
— Тут такая тонкость: если человек сам хотел добровольно вылечиться, то да! Бросал пить! Очень часто навсегда. А вот, если силком привозили — то нет... Среди местных тоже "синяков" хватает, но очень незначительно — по сравнению с соседними районами. Ещё бывало, приедет человек, вылечится, а уехав отсюда — снова, лет через пару забухает. Некоторые, по нескольку раз лечились, пока или не поселились здесь, или не загнулись "там". Брат ваш, Царство ему Небесное — хороший человек был, задумывал здесь наркоманов лечить. Доктора привозил... Фамилия, ещё какая-то, немецкая — то, ли Гроссман, то, ли Вейсманн...
— Дышится здесь... И, вправду, как то ...необычно, — только что с удивлением заметил я, — надеюсь, чудеса на этом не кончаются?
— Конечно, нет, — приосанился Боня — экскурсовод, — вот мне, по вашему, сколько лет?
— Ну, пятьдесят, — польстил я. На самом деле я думал, что уважаемому Боне, где-то ближе к шестидесяти.
— Не угадали, мне шестьдесят восемь! А — это моя жена, — показал на приближающихся женщин, — младше меня на четыре года, и старшая сестра, старше на два...
