Если я до этого был, в целом, расслаблен, то теперь был готов в любой момент достать из кобуры BP-149M, из которого когда-то был застрелен принц Кловис. Почему? Ответ был прост: призраками во все времена называли тех, кто, по тем или иным причинам, должен был сымитировать свою смерть, но при этом продолжал служить государству... Хоть таких людей официально и не существовало. И вот, сейчас почти прямым текстом мне сказали о том, что знают, кто скрывается под маской.

— Полковник. Назовите мне хотя бы одну объективную причину, по которой я не должен вас убить прямо сейчас.

— Неужели? — усмехнулся Т'Фай. — Но я более не полковник, как и ты более не майор, рыцарь в маске. Можешь расслабиться, мне не выгодно убивать тебя или выдавать твой секрет, — к концу он позволил себе вновь улыбнуться, хоть это более походило на оскал сумасшедшего.

Я же усиленно размышлял, и казалось, что даже Т'Фай слышит, как в моей голове крутятся шестерёнки.

— Что ж, судя по всему, вы не знаете, как со мной поступить, — словно мысли прочитал. — Давайте рассуждать логически. Вы пришли сюда сейчас, несмотря на то, что никаких предпосылок с моей стороны не было. Значит, предпосылка с вашей стороны, а твой личный приход говорит лишь об одном. Я вам нужен. И нужен живым и целым.

"Чёрт, он что, читает мысли?"

— Нет, мысли я не читаю, просто у тебя слишком предсказуемое мышление.

"Эта сволочь опять ухмыляется! Я когда-нибудь сделаю его улыбку более редкой..."

— Ну так что? Выпустите меня, Зеро-сама?

Арка I, Глава I — Первым делом... Девушки?

Несколько минут спустя

Фигура в укрепленном чёрном костюме внимательно наблюдала за процедурой освобождения заключённого из камеры.

Бывшего полковника внимательно осмотрела пара охранников, проверяя на наличие каких-либо опасных предметов. Т'Фай даже не посмотрел в их сторону, с едва заметной ухмылкой глядя куда-то перед собой. Сузаку же ни взгляд, ни уж тем более ухмылка бывшего заключённого не нравились... Совершенно не нравились.

'Похоже, я начинаю понимать Каллен, — вздохнул про себя Куруруги. — Я бы тоже на её месте отказался курировать подобных... людей. И как много ещё будет... Таких?'.

Старому-новому военному, меж тем, уже выдали простую, но довольно жёсткую форму безвкусного серого цвета. Т'Фай впервые за всё время посмотрел одному из надзирателей в глаза. Тому, что выдавал ему форму: охранник, похоже, стремился прожечь в бывшем заключённом дырку взглядом. В ответ бывший полковник лишь ещё наглее ухмыльнулся. Спустя несколько минут охранники уже вытянулись по струнке, а одетый в серую форму британец шёл за Зеро.

— Наверное, надо было сказать им 'прощайте' или 'я буду скучать', — скривился военный. — Вы так не считаете?

— Жалеешь, что тебя не проводили как следует? Ладно, даю тебе пять минут, беги обратно и скажи всё, что хочешь сказать, — улыбнулся под маской Сузаку.

— Как это мило с вашей стороны. Но я всё же предпочту воздержаться — иначе можно было бы вообще тут и сидеть... Всю оставшуюся жизнь.

— Тяжело с вами не согласиться, — кивнул Зеро. — Однако перед тем, как мы покинем Атакаму, нам надо забрать ещё одного человека.

— Надо же! Да вы, как я погляжу, совсем опустили руки, если набираете куда-то людей из нашей милой кампании! И кого же надо забрать ещё? А то я не знаю, с кем отбывал наказание в этой тюрьме, — с неподдельным интересом воскликнул Т'Фай.

— Бывшего девятого рыцаря... Нонетт Энниграм.

Т'Фай резко остановился, а вслед за ним и Сузаку. Поскольку Куруруги шёл немного правее и впереди, ему пришлось целиком развернуться в сторону Т'Фая. Зеро ожидал всего что угодно: от попытки убийства, до истерики. Но он не ожидал того что бывший полковник... заржёт. Он неприлично, самым наглым образом, в полный голос — заржал, сгибаясь при этом пополам.

— Ч... Ахаха... Ч-то? Малышку Нони? Сначала в Рыцари круга? А теперь в самой, мать её, защищённой тюрьме? — в ответ он получил кивок Зеро. Это вызвало новую волну истеричного смеха. — Ахахаха, чёрт подери, будет чем её подкалывать до конца дней!

— Без комментариев, — достаточно холодно бросил отсмеявшемуся Т'Фаю Сузаку. — Может, вы уже пойдете или всё же передумали и хотите остаться?

— Нет, пожалуй, нет... Но чёрт возьми! Нони! В тюрьме! Чёрт меня дери, вот это фортель!

— Я уже понял, что вы не будете давать заключённой Энниграм покоя всю оставшуюся жизнь, рядовой Т'Фай, но на вашем месте я бы так не орал. Если я вас освободил, то это ещё не значит, что Вы можете спокойно воздействовать на нервы охранному персоналу тюрьмы.

— Ладно-ладно, уговорил. Хотя насчет охраны не беспокойся — они тут мирные.

— Я бы так не сказал. Каждый надзиратель этого комплекса — профессиональный головорез. Причём в некоторых случаях — буквально. Сомневаюсь, что вы этого не знали, рядовой.

— Знал, конечно. Но мне, честно говоря, плевать на это с высокой колокольни. Не та репутация, чтобы дрожать при виде этих имперских шавок.

— Интересное мнение, — безэмоциональным голосом ответил Куруруги.

— Угу, польщен, — не остался в долгу собеседник.

— И всё же, пока мы не дошли до нужной нам камеры, хочу задать один вопрос, полковник. Почему?

— Почему? Что 'почему'? Почему я оказался в этой чёртовой дыре, в четырёх стенах имперского режима, под присмотром нескольких десятков вояк? Или почему я польщен? Выражайтесь поточнее, господин Зеро, ибо читать мысли я не умею. Хотя ваши мысли лежат на поверхности.

— Хорошо, — терпеливо начал Куруруги. — Почему же вы здесь оказались? Почему предали Британию?

— А вам это так важно?

— Да, важно. Я не просто так вас отсюда вытащил.

— И что же это всем так интересно?.. Неужели вы не ознакомились с моим личным делом, или что вам там выдавали, когда вы шли за мной? Уж что-что, а мой маленький "фокус" во время Чёрного восстания должны были упомянуть.

— Я видел в вашем деле один очень неприятный пункт. Пункт тот назывался диверсией. Что вы сделали?

— Что я сделал? — слегка зашипел Т'Фай. — Я просто не дал этим имбецилам начать наступление и порешить ни в чём неповинных мирных граждан.

— Наступление? — уже с настоящим, но тщательно скрываемым интересом спросил Сузаку.

— Да. Был один городок в Секторе... Если кратко — я отказался отдавать приказ. Тогда его отдали за меня, но я не позволил.

— И что? Вот так вот просто взяли на себя ответственность за более чем двенадцать тысяч жизней?

— Да, взял. Потому что знал, на что иду.

— Хочется быть уверенным.

Установилась короткая тишина.

— Скажите, Зеро, как вы относитесь к семье? — неожиданно спросил уже сам Т'Фай.

— Какое вам дело? — резко ответил Куруруги. Для него семья была больной темой.

— Просто скажите, ради своей семьи Вы бы были готовы отречься от своего звания? Не выполнить приказ?

— К чему вопрос? — не желал сдаваться Сузаку.

— Ладно, не хотите — не отвечайте, я не напираю. Мы скоро дойдём? — резко сменил тему Т'Фай

— Собственно... Уже подошли.

Зеро остановился перед очередной камерой.

'Малышка Нони... Как же тебя так угораздило? Сначала стала шакалом императора, а теперь сидишь за преступление, которого наверняка не совершала... Что же с тобой стало?' — истязал себя вопросами бывший полковник.

— Офицер Уилбёрнс, — обратился Зеро к стоявшему рядом с дверьми охраннику.

— Слушаю, сэр Зеро! — тот разом принял стойку 'смирно'.

— Я пришёл сюда по личному поручению императрицы и приказываю вам пропустить меня внутрь, к заключённой.

— Слушаюсь, сэр! — надзиратель тут же козырнул и принялся открывать дверь.

'Ну, что ж... Попробуем вытащить отсюда ещё один пережиток прошлого. Самое отвратительное — то, что я даже не знаю: хочу я этого или нет. Что ж... Не подведи меня, Нонетт. В Ордене ты проявила себя как хороший рыцарь. Буду надеяться, что ты не потеряла свою честь и сохранила лучшую свою черту — упрямство... И что это не выйдет мне потом боком', — Куруруги вдохнул поглубже и зашел внутрь.

— Вы остаётесь здесь, Т'Фай, — коротко бросил он полковнику за своей спиной.

— Как прикажете... Зеро-сама, — презрительно хмыкнул британец.

Сузаку оказался внутри камеры. Дверь за ним закрылась.

— Нонетт Энниграм, Девятый Рыцарь Круглого Стола, — попытался он найти взглядом старого товарища по ордену.

— Бывший Девятый Рыцарь Круглого Стола, — тут же поправила его вышедшая навстречу беловолосая девушка в белой майке заключенного и форменных штанах. — Вот уж кого-кого, а встретить бывшего врага государства номер один у себя в камере я не ожидала точно. Довольны собой?

Сузаку застыл на мгновение, рассмотрев Нонетт внимательнее.

— Не сказал бы, — ответил он, выдохнув.

'Нонетт, что с тобой стало?' — шокировано взирал на подругу из-под маски Куруруги. Ничего ужасного он не увидел, просто... Рыцарь вся была украшена татуировками. На теле живого места не было, в прошлом нежная белая кожа британки вся была испещрена разного рода рисунками всех цветов и размеров. Лишь лицо было не тронуто татуировками. Не такой он её запомнил, не такой...

Энниграм издала смешок.

— И почему это было предсказуемо?

— Не хотите узнать, зачем я сюда пришел? — проигнорировал её вопрос Куруруги.

— Видимо, зачем-то понадобилась. Честно сказать, удивлена. Нулевой Рыцарь, приближенный императрицы — и тут вдруг ни с того, ни с сего заглядывает в камеру к давно засаженному за решётку бывшему Рыцарю Круглого Стола.

Сузаку немного помолчал, обдумывая свою линию поведения и следующие слова.

— У меня вопрос: не хотите ли вы, скажем, снова начать служить Британии? — в голосе нового Зеро звучали нотки неподдельного интереса. На лице же бывшей элиты королевского двора отразилось удивление. Девушка задумалась.

— На что оно мне? — фыркнула Нонетт, после нескольких мгновений размышлений. — Хватило мне, спасибо. Уже служила, и нечего ко мне тут подкатывать с такими предложениями. Я сижу здесь уже немало и всё это время мучилась одним вопросом: 'Почему?'. Но на самом деле, это 'почему' заключает в себе очень многое. Почему ушла от нас принцесса Корнелия? Наша любимая принцесса Корнелия, Богиня Войны? Почему бросила нас всех и устремилась в неизвестные дали, отрекшись от престола и наследия, а спустя год я абсолютно случайно узнаю о ней, непосредственно, с линии фронта, и когда более-менее начинаю понимать ситуацию и пытаюсь помочь, меня бросает в тюрьму собственный император? Почему меня предаёт родное государство, которому я клялась служить и которое я клялась защищать даже ценой собственной жизни? Почему меня бросают сюда, а снаружи все думают, что я вообще мертва. Что вообще происходит за стенами этой вшивой тюрьмы? М? Может, ты мне ответишь, Зеро? Давай, попробуй, а я послушаю.

Энниграм вальяжно расселась на своей койке, упершись спиной в стену и с интересом поглядев на Зеро. Ей было дико забавно наблюдать первого террориста мира здесь, перед собой, пытающегося ответить на её вопрос. Притом, что они первый раз в жизни виделись.

— Скажу лишь одно, Нонетт: всё гораздо труднее, чем Вы можете себе представить, — сказал, помолчав, Сузаку. — Но почему бы вам не вернуться? Вы превосходный воин — живущему внутри вас духу может позавидовать любой...

— Но только не Корнелия, — губы беловолосой скривились в усмешке. — Ещё помяните мои боевые подвиги, и я прямо буду чувствовать себя кошкой, наевшейся сметаны.

— Подвиги? Могу припомнить кое-что, пожалуй... — со стороны Зеро послышалась усмешка, что это очень напрягло Нонетт. Улыбка на её лице вмиг стала выглядеть как-то фальшиво и неестественно. Во взгляде читалась настороженность.

— Прорыв в Рим, к примеру.

— Ну-ну, подслушал пару баек и думаешь, что... — взъелась Энниграм.

— Я не договорил, не находите? — резко оборвал её Куруруги.

Нонетт дала понять, что внимательно слушает собеседника.

— Прорыв в Рим... — Сузаку прикрыл глаза, вспоминая давнее сражение. — Солдаты, помнится, называли это настоящим благословением с небес. Бойцы смотрели на вас восторженно, каждый только и мог, что попытаться ухватить хотя бы толику излучаемого вами света. Света Победы. В том сражении именно вы повели всех вперед.

Чем больше Куруруги говорил, тем быстрее сползала улыбка с лица Нонетт. Она прекрасно помнила тот день. Римский Прорыв или, как его ещё пафосно окрестили журналисты, "Божья тень". Настоящая мясорубка на подступах к городу. Защитники всё никак не могли уняться. Британских солдат кромсали как на бойне. Энниграм запомнила каждое лицо, увиденное в том кошмаре. Каждого пилота, каждого более-менее целого пехотинца, полегшего у стен той проклятой крепости и навеки обратившего свой взор к небесам. Она повела свой НК вперед. Одна из немногих. Вырвалась дальше всех. Воодушевила. У неё тогда просто уже не было сил на что-либо большее. Она просто неслась всё дальше и дальше, в бессильной злобе уничтожая всех направо и налево, пока не прорвалась сквозь стену. И бойцы устремились за ней вслед.

— Шесть дней, кажется? — продолжил Зеро. — Шесть дней Ада на Земле. Вы ведь запомнили каждого. Я помню ваше лицо.

— Кто ты? — подавленно спросила Энниграм

— Я Зеро, миледи. Нулевой Рыцарь, что подчиняется лишь императрице. У меня нет лица, нет имени и нет прошлого. У меня нет воли. Всё, что у меня есть, — это маска, плащ и... команда, — Зеро резко перешёл на официальный тон. — Приказ: собрать отряд. Передовые технологии. Лучшая подготовка. Отряд, который смог бы заверить Императрицу в её правоте и силе. Такой, который смог бы справиться с любой известной и неизвестной нам угрозой. Специальный стратегический корпус — 'Отряд Ноль'.

Нонетт молча смотрела на Зеро.

'Кто он? Я точно его где-то видела... Но где? Когда? Он точно был в Риме... Простой солдат? Офицер? Пилот НК? Или же...'

— Что вы хотите мне предложить? — не менее официальным тоном спросила Энниграм, слегка подобравшись.

— Я помню ваше лицо, Нонетт. Когда солдаты восторженно столпились вокруг вас. В тот миг... я прочитал на нём небывалое облегчение. Радость. Счастье, — с каждым словом, Зеро говорил всё тише, переходя почти на шёпот. — Но ещё несколько часов назад на нём читались боль и страдания. Возможно — желание умереть. Оно мне знакомо очень хорошо, как и его невозможность... Хотите ли вы вновь испытать эти мгновения счастья? Хотите ли вновь стать этим символом? Символом победы?

— Я уже не знаю, чего я хочу, — упёрлась взглядом в ближайшую стенку Нонетт. — Ради чего мне это делать? Что такое ждет меня там, снаружи?

— Свобода, Нонетт, и возможность. Возможность снова повстречаться с родными и близкими. И снова стать героем. Тем, кого почитают. Не сказать, что будем на виду, но всё же. К тому же, как вы думаете, что бы сказала Корнелия на ваш счет?

Энниграм задумалась. Серьезно задумалась.

— А ведь Корнелия, кстати говоря, жива — вы должны знать. Более того, данная Вами информация ей серьезно помогла.