Нагибатор в Ссср

Нотариус лежал в больнице, а следователь захотел обыскать квартиру. На этой стадии и Володе, и нотариусу повезло, дело попалось на глаза менту, крышевавшему банду, тот договорился с начальством, и дело передали ему. После этого везение Володи закончилось, майор наведался на бандитскую малину и никого не обнаружил.

Володя упросил тетю Розу организовать ему еще три дня отпуска и ходил за майором следом. Мент пока не обращал на него внимания. Как только майор обнаружил пустой дом, у него в голове сложилась мозаика. Бандиты, нотариус и он сам. Мент даже вспомнил основные данные последнего дела, над которым работала банда. Так что майор вышел во двор с пистолетом в руке. Володя не стал тянуть, он парализовал мента, забрал у него ключи от квартиры, документы и оружие. Самого мента он раздел, планируя выбросить одежду и обувь далеко на окраине города.

Когда Володя заталкивал мента в септик, ему показалось, что от мороза трупы бандитов закоченели и мало изменились. Мальчик вернулся в дом и на кухне отыскал жидкость для септика. Он вылил в раковину все пять литров. Затем включил бойлер на самый минимум и открыл воду. Теплая вода тонкой струйкой побежала в раковину. Володя помнил, что струйка воды, толщиной в спичку наполняет септик за сутки, поэтому постарался максимально уменьшить толщину струйки.

Интерлюдия

Вова пьяно рассмеялся. Смех прозвучал сквозь слезы. Последнее место на экзаменах по магии не только в классе, но это был худший показатель за всю историю школы. Дело шло к отчислению. Вова занимался так, что порой родители заставляли его спать. В школе его держали за невероятную усидчивость, никто не знал магические заклинания лучше его. Другие ученики пользовались шпаргалками со структурой магических заклинаний, Вова помнил их назубок. Увы, за восемь лет его магический потенциал не вырос ни на йоту.

Мальчик давно приготовил порцию яда, жизнь вне магии теряла для него смысл. Законы страны не позволяли недоучкам владеть магией, после исключения из школы, несостоявшиеся маги проходили ритуал лишения магии.

Вова налил себе в стакан вина из бутылки. Хорошее вино, дорогое, отец купил его для ближайшего праздника, дня рождения близнецов. У них, как и у старшего брата, был прекрасный показатель по запасу маны. Когда мальчик выбирал себе вино в подвале их старинного дома, он ненароком сдвинул с места тумбу. В стене образовалась узкая щель. Вова подвинул тумбу еще немного, в стене открылся тайник. Небольшой тайник содержал одну единственную книгу и мальчик захватил её с собой.

Вова выпил весь стакан вина, как компот, за один раз, и раскрыл старинную книгу из тайника в подвале. Внутри, на обложке книги горели двенадцать камней кровавого цвета. В центре звезды пульсировал багровый камень. Дом был построен на месте силы, природном источнике маны, и мальчик не удивился тому, что накопители в книге заряжены. Книга состояла из одной страницы — инструкции. Вова прочитал её с недоумением, школьные знания полностью противоречили описанию. Утверждалась идея множественности миров. Будто бы существует бесконечное количество практически одинаковых планет Земля, которые отличимы друг от друга в таких малых деталях, что их иногда трудно различить. Порой такие различия существенны, например, отсутствие магии. Инструкция описывала порядок действий для перемещение в другой мир. Всё было крайне просто для магического артефакта. Каждый из двенадцати камней символизировал свойство мира-приемника. Чем дольше нажимаешь на камень, тем больше разница.

Мальчик выпил бутылку вина и был слишком пьян. “Эта глупость не сработает”, — решил Вова и попробовал найти мир, где нет магии. Мальчик выбрал камень, соответствующий свойству “магия”, и нажал на него. Сначала камень начал разгораться, потом процесс пошел назад, и камень потух. Вова решительно нажал на центральный камень, и потерял сознание.

* * *

Володя лежал на полу с отверткой в руках. На столе стоял старенький телевизор с открытой задней стенкой. Поговаривали, будто на “западе” выпускают телевизоры без кинескопов.

“Здорово меня приложило. Телевизор не подключен к розетке”, — удивился Володя.

В голове путались обрывки мыслей о магии-шмагии, украденном у отца бутылке вина и исключении из школы. Вову било током раз семь-восемь, последние два раза год назад, когда родителям дали на заводе квартиру. Мальчик решил сам, в отсутствии отца, установить везде лампочки. На кухне, в ванной, туалете, две в коридоре и в обоих комнатах. Отключать автоматы на лестничной площадке он не стал, понадеялся на выключатели. Как потом оказалось, напрасно. Выключатель в коридоре и в комнате были перепутаны электриками, в результате Вову ударило током и он упал с табуретки. После этого мальчик взял отвертку-тестер. Оказалось, что кое-где к освещению подведена фаза, а не ноль. Но это было не страшно, пока у соседей выше этажом не случится потоп. Второй раз Вову ударило током, когда он стал разбирать нерабочую розетку. Никогда мальчик не терял сознание от удара током, даже в первый раз, когда был совсем маленький.

Володя попытался сесть, но у него тут же закружилась голова, он ударился ею о тонкий линолеум, лежащий на бетонной стяжке, и снова потерял сознание. На этот раз мальчик лежал без сознания долго, около часа. С работы вернулись родители. Первым пришел отец, он вылил на лицо Вовы стакан холодной воды. Мальчик пришел в себя, и тут в комнату зашла мать. Что всегда удивляло Вову, она первым делом обругала отца. Что тот мало зарабатывает, что целый год не может договориться на стройке с рабочими, чтобы те украли сорок квадратов хорошего линолеума, что сыну приходится самому чинить телевизор, что его бабушка не желает сменить в паспорте национальность на еврейку и, не дай бог, скоро умрет, выбрасывая на помойку все шансы на выезд в Израиль. Лишь после этого мать поинтересовалась самочувствием Вовы. У мальчика мысли стали путаться еще сильнее, чем в первый раз, и он злобно посмотрел на мать. Той сильно не понравился его взгляд, и она разразилась тирадой в адрес неблагодарного сына.

— Пап, помоги дойти до дивана, я прилягу.

Отец фактически донес сына до дивана, с беспокойством посмотрев на налитые кровью глаза.

— Я пойду к соседям, вызову скорую, — сообщил отец.

— Пап, завтра суббота, потом воскресенье. В больнице только пьяный дежурный врач. Я дома отлежусь. Ты лучше найди мне замену на груздвор, я завтра мешки таскать не рискну.

— Молодец, сынок, что не храбришься. Взрослый стал совсем.

— Мать мою десятку уже спланировала, как будет тратить, — обреченно сказал мальчик, — А в понедельник мне ехать на месяц в колхоз. Сплошные убытки.

— Обещали кормить, — с сомнением сказал отец.

— Зря я записался в “А” класс, там одни богачи. Им, понятно, в ВУЗ поступать.

— В СССР не богачей. Заруби себе это на носу, — отрезал отец.

— Я два года буду учить всякую хрень. За это время я мог бы стать классным фрезеровщиком, как дядя Паша, или ремонтником кузовов, как Аркадий Львович, или специалистом по монтажу кондиционеров, в Израиле это бы мне пригодилось.

— Это пустой разговор. У тебя есть еще два года детства. Я не могу лишать тебя этого счастья.

— Хорошо. Беги по дружкам. Ищи мне замену, а то все расслабятся и напьются.

Отец ушел, а мальчик попытался привести в порядок спутанные обрывки чужих мыслей. В голову лезли магические структуры, исключение из школы магии, загадочная книга из тайника.

Мать накрасилась, выбрала слишком легкомысленное платье, туфли на высоком каблуке, и перестала напоминать техника заводского ОТК.

— Я к подружке. Вернусь поздно.

“Отец снова расстроится. Подкаблучник. Матери скоро тридцать четыре года. Никак не нагуляется”, — Володя явно повторял слова той самой отцовой бабушки Эдит, которая не хотела менять национальность. Бабушка была ровесница Горбачева, генерального секретаря партии, ей было девяносто лет.

Через час пришел отец. Довольный. От него пахло пивом.

— Всё в порядке. Я договорился на замену.

— Мама ушла к подружке. Вернётся поздно.

— Горбатого могила исправит, — философски отреагировал отец.

— Пап, сделай омлет на ужин, жрать охота.

Отец отправился на кухню. Он напевал какой-то марш. Время в армии отец считал самым счастливым.

“Нужно было ему подписаться на контракт”, — подумал Володя в очередной раз.

До кухни мальчик смог дойти только с помощью отца, но сидел он на табурете уверенно, не падал, голова не кружилась.

— Если завтра рано встанешь, то сходи к открытию магазина и купи бидон молока. Яиц остался пяток, не трать их в выходные, сварим и ты возьмешь их в колхоз, — дал инструкции отец.

— А ты как? Картошка на подсолнечном масле?

— В морозилке есть эстонская колбаса.

— Пап! Допивай молоко. Завтра всё равно прокиснет.

Мальчик сам добрался до дивана, голова кружилась меньше, но мысли путались всё больше. На подоконнике стоял горшок с засыхающей геранью. Володя сформировал заклинание “Жизнь”, и направил в сторону цветка. Мальчик снова потерял сознание, минуты на три-четыре. Когда он очнулся, листья герани были уже зеленые.

“То есть, я, на самом деле, маг. Волшебство отнимает силы. Нужно поспать”, — подумал Володя, и провалился в глубокий сон.

Утром Володя проснулся поздно. Было уже около девяти часов, но мальчик рискнул сбегать в магазин за молоком. Разливное молоко давно кочилось, но в пластиковых ящиках лежали протекшие пакеты с молоком. Их было много, Володя выбрал один, тот, что показался ему более полным, положил его в бидон, чтобы сохранить молоко, которое вытекало из пакета. Молоко получилось вдвое дороже, чем разливное.

“Завтра встану в семь утра”, — пообещал себе мальчик.

К отделу, где продавались консервы, выстроилась очередь, человек тридцать.

— Что привезли? — спросил Володя у старушки в конце очереди.

— К обеду свиную тушенку из госрезерва обещали привезти. Стоять будешь? Я за подмогой схожу. Установят норму “одна банка в одни руки”, обидно будет три часа стоять.

Володя дождался пока за ним займут и сходил в хлебный отдел, купил городскую булку. До обеда он сжевал её всухомятку. Тушенки привезли много, давали по две банки в руки.

Дома пахло жареной колбасой и яйцами.

“Вовремя тушенку в магазине выбросили”, — радостно подумал Володя, и сразу спрятал банки в тумбочку для обуви.

— Ты где был? — недовольно спросила мать.

— Ходил в магазин за молоком. Купил один пакет, не совсем целый. Завтра встану в семь, куплю разливное.

Мальчик прошел на кухню, слил молоко в кастрюлю и поставил кипятить. На столе стояла сковорода с остатками колбасы и половинкой яйца. Мать не доела, чтобы не мыть. Володя налил горячего молока, доел колбасу с яйцом и тщательно вычистил сковороду коркой хлеба.

Мальчик подошел к зеркалу, глаза до сих пор были красные. Надо было пойти отлежаться, полдня на ногах — это не годный режим для выздоровления, но скоро должен был приехать голодный и усталый отец. Володя пошел на кухню чистить картошку. Молодая еще не наросла, а прошлогодняя было проросшая, приходилось много обрезать. Мальчик начистил так много картошки, что крышка сковороды закрывалась с трудом. Пара луковиц на дно и три столовых ложки подсолнечного масла завершили готовку. Можно было оставить жариться на самом медленном огне, не боясь, что подгорит. Отец с удовольствием ел и тушеную картошку, и с коричневой корочкой, желудок у него был здоровый.

Володя лег на диван и задумался о своём будущем. Он привык полагаться на здравомыслие отца, но в голове разворачивались небывалые знания магического пришельца, а мальчику не хотелось в психушку. Володя сразу принял решение, что следует скрывать свои новые способности, на это здравомыслия у него хватало. Надежды на отъезд в Израиль были эфемерны. Родственники со стороны отца не очень жаловали ребенка, родившегося через семь месяцев после свадьбы. Высокий кудрявый блондин с голубыми глазами был мало похож на жилистого, кареглазого “отца”. Это было видно всем. Мать возненавидела своего случайного кавалера и, странным образом, во всех её просчетах оказался виновен ребенок. “Отец” взял воспитание на себя и у Вовы не было более надежного друга. Отец служил в ВДВ и научил мальчика терпеть боль, не плакать и всегда давать сдачи. В результате на лице Вовы красовались три шрама, а на руках, ногах и груди их было не счесть. К мальчику приклеилась кличка “Бешеный”, что защищало его от любых нападок последние два года. Учился Володя хорошо, уличить его в драках было невозможно, дисциплина в классе, где он учился была на высоте. Последний год мальчик стал выше отца и шире его в плечах, что позволило вместо качалки ходить раз в неделю на груздвор. Количество ходок с мешками у него было наравне со взрослыми, вопросов в бригаде никто не задавал.

Володя не читал, знаменитый своим названием, роман “Что делать”. Это не помешало ему продумать варианты своего ближайшего будущего.

Отец запаздывал, картошка начала подгорать, поэтому пришлось пройти на кухню и выключить газ.

На запах в кухню пришла мать.

— Вов, на пятерку, сбегай в КООП, купи триста грамм вареной колбаски, — дала задание мама.

— А волшебное слово?

— Треть отрежешь себе.

Мальчик обулся и пошел в магазин, сил бегать не было совсем. Колбаса в КООП была всегда свежая, её завозили каждый день, и в этот же день разбирали. Володя купил самую дешевую, без жира. Когда пришел домой, отец сидел на кухне, довольно наворачивая картошку. Мать медленно ковырялась, всем своим видом выражая скуку. Володя разрезал колбасу на три части.

— Выбирай любые два куска, — обратился он к матери.

Мать выбрала себе два куска. Третий мальчик отдал отцу.

— Я выпил молока и съел немного колбасы с яйцом, — предупредил Володя благородный жест отца.

— Запах таранки чуешь? — засмеялся отец, — Рядом бригада разгружала рыбу. У них на дне вагона осталась дюжина рыбин, мешок порвался в дороге. Сколько смогли, столько украли, нам по одной рыбине тоже досталось. Возьми с собой в колхоз.

— Оставь себе к пиву. Я удочку в колхоз возьму. Говорят, там большой пруд. Буду свежую рыбу каждый день есть.

— Деревенские тебя за это в пруду утопят.

— Я не буду жадничать, килограмм карасей ранним утром, или поздним вечером. Тихо пришел, тихо ушел. Жарить карасей буду в укромном месте, не афишировать. Никто ничего не увидит, никто ничего не узнает.

В понедельник утром автобус увозил Володю вместе с его классом в колхоз. В этом году прошла реформа по объединению женских и мужских школ. Кроме этого, половина учащихся поступили в техникумы и ПТУ. В класс “А” собрали учеников, средний был у которых был выше 4,5. Поэтому у Володи был только один одноклассник, с которым он учился раньше. Видимо, колхоз должен был сдружить незнакомых школьников.

Колхоз находился на юге области в трехста километрах от города. Доехали только во второй половине дня. Отделение колхоза располагалось на хуторе из двадцати домов. Для городских помощников колхоз построил общежитие, единственный двухэтажный дом в отделении. На каждом этаже было две большие комнаты. Кухня располагалась отдельно, рядом с правлением. Вместе со школьниками поехали трудовик и учитель физкультуры. Трудовик заселился к мальчикам, учителка физкультуры — к девочкам. Физкультурнице было лет сорок, в детстве она занималась спортивной гимнастикой, но сохранила форму. Мальчиков было двенадцать, а девочек четырнадцать. Жить с трудовиком никто не хотел, ребята бросали жребий. Володе повезло, он не выбрал ни одну из двух коротких спичек. Ходил слух, что Василий Иванович храпит, и, судя по его габаритам, девочкам тоже спать не придется. Мария Юхановна имела прибалтийские корни, и предлагала называть себя Мария Ивановна. Перед отъездом директор школы провела пятиминутное комсомольское собрание, потому в классе уже был комсорг, спортсмен и круглый отличник Эдуард. Васька, с которым Володя учился в восьмом классе, предупредил.