Тетрадь 98

— Здорово, Андрюха!

— Франтишь всё:

Андрей самодовольно ухмыльнулся, вешая в свой шкафчик куртку. Его джинсовые обновки ещё в первый день осмотрели и одобрили, но цена... правда, не осудили: франтить и деньги по ветру пускать ему по возрасту положено.

— Готов?

— На все сто!

— Тогда пошли.

Началась работа — все мысли побоку. Но и это смотря по работе. Всё-таки у него не первые дни, когда всё внове и ни в чём не уверен. Так... уроки сделаны, сложнее, конечно, чем в началке, но пока он тянет без особого напряга... надо бы пельменей купить, мировая штука, бросил в кипяток и лады... сметаны ещё, уксус у него есть... припасов вообще... выше маковки, макароны всякие, крупы, а чего он ещё купит, так это холодильник, уж так его в газете расписали, правда, штука это дорогая, кто спорит, но и удобная, конечно им, кто в Старом городе, такой выпендрёж ни к чему, погреба, ледники у всех, а те вдобавок и электричества не жрут, а вот им с Эркином такая штука очень даже в масть будет... а ехать за холодильником в Сосняки надо, когда ещё здесь расчухают... так, по субботам школ, а за полдня не обернёшься...

Все эти мысли не мешали ему бегать, подкручивать, держать, задираться и отругиваться, да ещё Василий подстегнул:

— Не спи!

— Так я...

— Вижу, что ты, а о девках после работы думать будешь.

Андрей думал совсем не о девках, но благоразумно не возразил, да и работа пошла не в пример сложнее.

Хозяйство, как Андрей уже давно понял, было большим и весьма разнообразным. Директор брался за любое дело. Здесь чинились и регулировались все машины Загорья и округи, сюда дорожная милиция гнала на проверку и техосмотр все новокупленки. Городская Управа вздумала автобусы купить? Так и стоянка, и обслуживание — всё здесь. Нилыч купил себе молоковоз? Обслужим в лучшем виде. Заводские машины? Хоть грузовики, хоть легковушки — нам не в тягость, вам не в убыток. Да и зачем на машины тратиться, когда на комбинате, и машины, и шофёры, милости просим, сдали заявку — и всё вам сделают. Народ повадился за покупками в Сосняки ездить? Так и автобусы, и такси любые. Комбинат потому комбинатом и называется.

— А оборотистый мужик.

— Кто, директор? Ну, так ему иначе нельзя.

— Это почему?

— А ты думаешь, он сам от себя? Нее, над ним тоже стоят. А он с процента работает.

— А чего ж мы на окладе?

— Профсоюз постарался. Чтоб если застой там, или что, мы своё всё равно получим.

Твёрдый оклад и премии с прибыли — это он по выпасу и перегону помнит, а ещё "ёлочные" на Рождество... но это так, на жизнь и на гульбу, а на обустройство и обзаведение у него ссуда есть. А холодильник, как ни крути, вещь стоящая.

Под эти мысли и разговоры время докатилось до обеда.

Андрей достал коробку с бутербродами, заварил прямо в кружке чай и сел на своё обычное место. Напротив него расположился Митроха со своим узелком. Подходили и рассаживались остальные. Погода, хозяйственные хлопоты, ещё кой-чего... о работе говорили мало — спокойный день сегодня.

Андрей пил не спеша и, как все, вприкуску, растягивая бутерброд. Ели все спокойно, вместе, но каждый своё. Домашние и покупные пироги, бутерброды, хлеб с крутыми яйцами и зелёным луком. Покосная страда свалена, а огородная не к такому спеху, картошку копать и в дождь можно.

— А сушить где?

— А в риге.

— Завязал с рожью, значит?

— Возни больше, чем выгоды.

— И то.

— Не война сейчас.

Подходили обедавшие во дворе щами и лапшой у торговок, эти только пили чай, растягивая один кусок сахара на две кружки.

— Землю обиходить надо, душу вложить, а не в силах, так отвали.

— Продать?!

— Охренел?!

— Зачем? В аренду сдай. И земля не гуляет, и деньги идут, и руки свободны.

— Если ты такой умный, так чего здесь горбатишься?

— А кто мне на своё дело отвалит?

— Ссуду если в банке брать, так это ж кабала.

— А комитетские беспроцентные не про нас.

— Да уж.

— Вот ты скажи, я ж воевал, кровь проливал, а тут вот за что деньжищи им такие?

Андрей в начале разговора благодушно слушал в пол-уха, но сейчас подобрался. Пока впрямую его не задели, но если что...

Василий допил свой чай и поставил кружку донышком кверху.

— Последнее дело в чужом кармане деньги считать. Андрюха, готов?

— Какштык, — вскочил на ноги Андрей.

Помыть и убрать кружку, убрать коробку и на выход. На всё про всё и двух минут не ушло. Нет, разговоров о ссудах комитетских, что сумасшедшие деньги и ни за что и без возврату, он уже наслушался. До стычек пока не доходило. И о тараканах он слышал, но тоже... стороной. Впрямую ни Эркина, ни кого другого из знакомых не задевали, и повода для драки не давали. А в школе их класс вообще — смесь смесью. И на шауни уже друг к дружке присмотрелись. Те, что с завода, к Эркину с полным уважением, а со стройки — их двое всего — так что не трепыхаются. А рабочи1 день катился своим чередом.

Пару раз его от Василия дёрнули, но оба раза по делу, да и Сидоров — не тот человек, чтобы попусту теребить. И работа не так уж чтобы, обычный осмотр с лёгкой регулировкой, это он уже и знает, и может. И шофёр помогает.

— Твоя, что ли?

— Арендую, — и веско: — С выкупом.

Грузовое такси — спереди легковушка, а сзади крытый грузовичок — новизна, конечно, но извозом многие и подрабатывают, и зарабатывают, так что всё понятно. И что мужик свою "пегашку" чуть ли не вылизывает, и что Василию "благодарность" сулил, лишь бы ему всё получше сделали — тоже всё понятно. Клиент-одиночка — доходная штука, у Василия, да у всех, кто поопытней, своя клиентура, постоянная, и у тима наверняка есть, но про его клиентов молчат намертво, видно, так ой как непросто.

Как будет вначале, так потом и пойдёт. А, ну, не неприятности, но заминки начались с Сосняков. Пришлось брать такси и светиться на стоянке и у диспетчера. И время. Пока объяснялся с диспетчером, пока ему отыскали шофёра, знающего по-английски, пока с ним договорился, пока доехали...

Фредди знал, что Загорье не рядом, они с Джонни сразу по карте всё выверили, а там Загорье вообще точкой — посёлком, не городом числилось, устарели карты имперские, хоть и штабные — но уже стемнело, а они только к городу подъехали.

Он расплатился с шофёром — как и договаривались, оба конца — и, когда машина, мелькнув огнями, уехала, оглядел дом. Шестиэтажный, крепкий и основательный, как большинство здешних построек, вполне городской дом. Большинство окон светилось. Ну, будем надеяться, что Эндрю дома, а не у Эркина, для сегодняшнего разговора Эркин никак не нужен.

И тут новая неудача.

— Ищете кого? — прозвучало за спиной по-русски, и сразу, так что Фредди обернуться не успел, по-английски: — Кто вам нужен?

Чуть прищурившись, Фредди оглядел мужчину в армейской форме без знаков различия, но с наградами. Местная полиция? Нет, у тех форма другая. Но тон командно-уверенный, спрашивает по праву. Опять засветка, но другого варианта нет.

— Я ищу Мороза. Эндрю Мороз. Он живёт здесь, — Фредди говорил короткими правильными фразами, чтобы его гарантированно поняли.

— Я знаю его, — кивнул мужчина. Я — комендант. Сейчас его нет дома.

По-английски комендант говорил правильно и очень чётко, но с заметным акцентом.

— Он на работе или в школе? — так же чётко, чтобы его лучше поняли, спросил Фредди.

Комендант снова оглядел его. Но тут вмешалась проходившая мимо них к подъезду и остановившаяся послушать женщина.

— Ой, вы Андрюшу ищете? — и перешла на английский. — Он во вторую смену сегодня, на работе он.

Фредди благодарно улыбнулся ей, и она, не обращая внимания на нахмурившегося коменданта, смешивая английские и русские слова, рассказала Фредди, как ему пройти на комбинат и спросить в диспетчерской Зою, а уж она вызовет Андрюшу.

— Большое спасибо, — Фредди с максимальными вежливостью и добросердечием, старательно выговаривая русские слова, поблагодарил женщину, попрощался с ней и комендантом и отправился в указанном направлении.

За его спиной комендант выговаривал женщине за болтливость, а та оправдывалась, что война когда ещё кончилась, и как не помочь, когда к тебе по-людски, а ежели парень прямо с работы в загул уйдёт, водится за ним такое, а человек из какой дали, Пограничья, приехал, наверняка ведь по кровному делу, сейчас вон как все родню ищут... Но Фредди этого уже и не расслышал толком, а услышанного не понял.

Всё обошлось, но опять засветка, и солидная. Комендант — это серьёзно. Надо подумать об обосновании для Эндрю, да и себе самому и обговорить, чтоб без разногласицы если что. А дорогу, надо признать, объяснили весьма толково, женщины редко когда хорошо объясняют, хотя если она тоже в автохозяйстве работает, то понятно, похоже, вроде Грымзы, тоже маршрутки выдаёт.

Прохожих было немного, окна в домах гасли. Провинция везде рано засыпает. Порыв холодного ветра заставил его запахнуть плащ. Неужели в России так рано предзимье натупает?

Работали в цеху, и как там на дворе, было неощутимо и неважно. Андрей втянулся, да и Василий отошёл перекурить, оставив его одного. Хоть и на сущем пустяке, а теперь ухо востро держи, не напортачь ненароком, не подведи наставника. Хозяин машины взволнованно сопел, глядя на его работу, топтался, но молчал.

И тут его позвали.

— Андрюха! Вылазь!

— Какого хрена?! — вынырнул он из-под крышки капота и увидел Зойку-диспетчершу. — Чего тебе приспичило?

— Ох, и грубьян же ты, за что тебя только девки любят.

— Не за язык, понятно, — сразу ответил Андрей.

И цех грохнул дружным одобрительным хохотом, радуясь бесплатному развлечению и почти законной передышке. Зойка — своя баба, и подыграет, и не выдаст.

— Тебя там иностранец спрашивает, — отсмеялась Зоя. — Видный такой мужчина.

— Меня?! — изумился Андрей и тут же, увидев лица остальных, забалагурил: -Вот я мастер какой, из-за границы ко мне едут.

— Иди, балабол, -махнул рукой Сидоров. — Если это по той части, где ты мастерю...

То сей секунд оженят, — подхватила Зоя. — Папаша крутой.

— Так ты, значит, сюда из-за этого рванул? — вылупил глаза Митроха. — Чтоб не жениться?

— Андрюха, так на свадьбу иль на крестины скидываться?

— А без разницы, — вытирал руки Андрей. — Лишь бы побольше и сразу.

— Да-а, возьмут бычка на верёвочку.

— Зой, неуж отдашь?

— А с женатиком мне же легче, — поддерживала игру Зоя.

— Во, Зойка, хват-баба!

— А ну, губы утри, Зойка я ему...!

— Кому Зойка...

— А Лапушке так Заюшка, — бросил, не оборачиваясь, Андрей уже на выходе.

За его спиной бурно ржали и дразнили покрасневшего Лапина, никак не ждавшего, что его тайна известна.

Андрей перебежал залитый прожекторным светом двор и вошёл в диспетчерскую. Подмигнул Томке — черноволосой и румяной девушке — за пультом связи.

— Привет, цветочек аленький. И кто тут меня ищет?

— А вон стоит! — фыркнула Томка.

У окна высокий мужчина в плаще и явно нерусской... ковбойской?!... шляпе. Андрей невольно расплылся в улыбке и шагнул к нему, обтирая руки о комбинезон.

— Привет!

Фредди обернулся и кивнул. И, увидев его лицо, Андрей спросил прежним залихватским тоном, но и слова, и том уже предназначались Томке и вошедшей в диспетчерскую Зое.

— И чего стряслось? Мотор перегрелся или тормоза отказали? — и тут же повторил фразу по-английски.

Фредди ещё раз кивнул, показывая, что понял и принял игру. Голос его был ровен и пугающе — для знающих и понимающих — спокоен.

— Сколько до конца смены?

Андрей посмотрел на настенные часы.

— Час с небольшим.

— Отпросись.

Андрей кивнул.

— Понял. Жди здесь, — и по-русски весело, для Томы и Зои: — Погулять я завсегда готов.

Фредди понял и тоже улыбнулся внимательно следившим за разговором женщинам.

По дороге в цех Андрей никак не мог придумать, что соврать Сидорову, и пришлось говорить правду. Не всю, конечно, но всей он и сам пока не знает, просто чувствует, что серьёзное дело. Поэтому так и сказал:

— Мне надо уйти. Я потом отработаю.

Сидоров внимательно посмотрел на него.

— Очень надо? — и не дожидаясь ответа: — Раз надо, иди.

— Спасибо, — ответил Андрей и повторил: — Я отработаю.

— Там решим, — отмахнулся Сидоров.

К удивлению Андрея, никто ни о чём его не спросил. Будто догадались... о чём-то, или им сигнал какой-то подали, а он и не заметил, и не понял. Ладно, это потом. В бытовке он быстро вымыл руки, переоделся, запер шкафчик и поспешил в диспетчерскую.

Фредди по-прежнему стоял у окна, и Тома с Зоей разглядывали его, улыбаясь, но как-то неуверенно.

— Я готов, — от порога сказал по-русски Андрей. — пошли?

— Да, — кивнул Фредди, улыбнулся женщинам и пошёл к двери.

— Андрюша, — Зоя переложила на своём столе график. -Завтра не опоздай.

— Я в школе с утра, — ухмыльнулся Андрей. — Не боись, Зой, всё будет в порядке.

И тут же повторил это по-английски. Для Фредди. И по его мелькнувшей улыбке понял, что дошло.

На улице было уже совсем темно и пустынно по-ночному. Фредди начал сразу.

— Надо поговорить. Идём к тебе.

— Хорошо, — кивнул Андрей. -Пожрать только купим по дороге.

Фредди кивнул. Их голоса далеко разносились по ночной улице, и до магазина они шли молча.

Маленький, но с полным ассортиментом, деревянный магазин в ста метрах от "Холостяжника" работал и днём, и ночью. Андрея здесь уже знали. Как и всех жильцов, что по дороге домой закупались едой и всякой кухонной и прочей обиходной мелочёвкой.

Для Фредди это было лишней засветкой, но одинокий прохожий на ночной улице ещё приметнее, и он зашёл в магазин вместе с Андреем. Поглядев на его покупки, дал расплатиться и подошёл к прилавку. Андрей приготовился переводить, но, к его удивлению, Фредди достаточно ловко управлялся и сам. Бутылка дорогого вина, хорошая водка, всякая деликатесная нарезка.

— Счастливо погулять, — улыбнулась им, сооружая для Фредди пакет, зеленоглазая продавщица, до того веснушчатая, что казалась красной.

— Спасибо, Манечка, -улыбнулся Андрей.

Улыбнулся и Фредди: это уже не столько засветка, сколько обоснование. Можно и нужно подыграть. И не следующий вопрос продавщицы ответил он.

— Встречу празднуете?

— Да. Хорошую встречу.

Когда они вышли из магазина, Андрей хмыкнул:

— А ты здорово по-русски навострился.

— Приходится, — нехотя ответил Фредди.

Возле дома было так же пустынно. Окон в "Холостяжнике" совсем мало светилось. Кто на дневной -уже спят, а с вечерней ещё не пришли.

Молча вошли в подъезд и поднялись на четвёртый этаж. Фредди отметил про себя, что на каждой площадке шесть квартир, лифта нет, окна на лестнице для просмотра неудобны — слишком высоко — и "случайного" падения из окна быть не может, да и выбросить проблематично. С улицы подстрелить очень сложно, и изнутри — тоже. Квартира двадцать три, окна должны выходить на сторону входа, уже легче.

— Эркин знает, что ты приехал? — спросил Андрей, когда они вошли в квартиру.