Ренетрат (Инверсант)

Паника мгновенно захлестнула разум, спина покрылась холодным потом, но остатки здравомыслия удержали Илью от резких телодвижений. Он вжался в траву и осторожно огляделся.

Никого. Странных и пугающих существ поблизости нет, только земля разворочена, будто с помощью какой-то адской машины. Кто были эти безрогий с рогатым? Таких тварей Илья раньше не видел... даже в кино.

Лежать на земле опасно, вдруг мелькнуло в голове. Да и холодно — можно простыть. Последняя, простая, мысль удивительно дисгармонировала с трагедией, которой он стал свидетелем. С похожим на кошмарную фантасмагорию действом. Однако что правда, то правда: надо вставать и идти... если он хочет выжить. Чудовища могли больше не появиться — но кто даст гарантию, что они точно не вернутся? Новой встречи с ними Илья, мягко говоря, не желал. В первый раз ему повезло — испытывать судьбу снова не стоит.

Поднялся с трудом. Штормило, к горлу то и дело подкатывал комок тошноты, голова кружилась. Напрягая остатки сил, Илья доковылял до ближайшего распростёртого на земле тела. Вован. Автоматически проверил пульс. Тишина. Затем припал ухом к груди в районе сердца. Никаких толчков. Мертв. И зачем он попёрся в этот долбаный лес? Зачем они сюда пошли?!

Появилась 'оригинальная' мысль, что надо вызвать скорую и полицию, сообщить о происшествии. Илья полез за телефоном и не нашел. Охлопал карманы — пусто. Видимо, где-то в процессе беготни и кувырков выронил. Искать бесполезно. Если память не подводила, Витька и Юра сотовые с собой в поход не брали, а вот у остальных телефоны имелись. Покопавшись в курке Вована, достал смартфон. Аппарат 'порадовал' матовой темнотой экрана и на манипуляции не реагировал. Сунув сотовый в карман своих штанов, Илья добрёл до Кости. У него пульс не проверял. Тело изломано так, что и далекому от медицины человеку понятно: труп. С телефоном Кости тоже не сложилось. Чехол от сотового валялся под ногами, но внутренности представляли собой жалкое зрелище. Практически набор деталей. Аппарат был разломан на две половинки, аккуратно, словно его топором разрубили.

Красота! На поляне куча убитых, а вдобавок связи нет. Только сейчас Ярцев сообразил, что и при наличии работающего мобильника, она бы не появилась. Палочки на экране, демонстрирующие силу сигнала, исчезли еще на первом часу похода. И больше не загорались. Почему-то об этом Илья не вспомнил, пока обшаривал собственные карманы и трупы спутников. Что-то у него с мозгами творилось, перетрясло их основательно. Ни совести, ни памяти, один страх

Ярцев стиснул зубы, дабы не дать новой волне паники захлестнуть его полностью. Нечто глубинное, древнее, исконное словно нашептывало: уходи, убегай, никому уже не поможешь! Но всё-таки он снова обошёл тела, подковылял к каждому, осмотрел, у двоих проверил пульс. Мертвы. Безжизненные глаза с неподвижными зрачками уставились в никуда. Одежда порвана. И бесконечный, какой-то неописуемый ужас, застывший на лицах.

Засосало под ложечкой, Илья сглотнул, поднялся на ноги. Зачем-то отряхнулся, отыскал глазами свой рюкзак, схватил его, надел. Поднял ружьё Вована и двинулся прочь из леса. Если Илья правильно запомнил дорогу, идти нужно на север — и да поможет ему Бог...

— Контур активирован. — Одетый в форму сухощавый мужчина средних лет с волевым подбородком дымил сигаретой. Окно было открыто, в помещение врывались порывы ветра, однако он не обращал на них внимания. — Информацию о свежем инциденте получила?

— Да. — Носившая такую же форму высокая рыжеволосая женщина со спортивной фигурой кивнула. — К счастью, масштаб проникновения невелик.

— Велик — не велик, а у нас трупы и один сбежавший.

— Кто?

— Это тебе и предстоит выяснить.

Разумеется, под 'предлагаю' подразумевалось 'приказываю'.

— Вы считаете, что из-за него...

— Возможно. Прежде подобные происшествия всегда были связаны с объектами... Ты понимаешь...

— Значит, найти и установить личность. А что дальше? Контакт с объёктом предусмотрен?

— Выяснишь, кто, доложишь мне — получишь дальнейшие инструкции.

— Ясно.

— Можешь идти.

Когда захлопнулась дверь, мужчина раздавил докуренную сигарету в пепельнице и вернулся к высокой стопке бумаг, которой занимался до прихода подчинённой.

Ноги заплетались, путались в траве. Приходилось то и дело отодвигать ветки, огибать деревья, подниматься на возвышенности и спускаться с них. Через какое-то время Илья почувствовал, что ещё немного, и он не выдержит. Стопы и колени ныли, в висках стучало, а спина отваливалась. Вдобавок давило на психику гибель спутников. И только сам факт смерти, а странные обстоятельства их гибели. Давило, и невольно придавало ускорения. И, стиснув зубы, Ярцев продолжал продираться сквозь живую преграду тайги. Сильнее любого окрика, гнала вперед мысль о том, что монстры могут преследовать его.

Наконец, впереди забрезжил свет. За деревьями замаячил широкий просвет — широкая и длинная поляна. Явно не то место, где бесновались полупрозрачные чудовища. Илья на мгновение остановился, перевести дух. И тут же его едва не испустил. Показалось, что сзади зашелестело. Ярцев издал странный звук — то ли блеяние, то ли визг, перехватил покрепче ружье и со всех ног рванулся к пробивавшемуся сквозь ветки солнцу. Откуда силы взялись. Вломившись бешеным мамонтом в кусты, ограждавшие поляну, Илья зацепился за какой-то корень и полетел головой вперед. И ружьем — туда же, поскольку рефлекторно выставил руки. Не успел испугаться и помолиться всем святым, как воткнулся во что-то мягкое, податливое. От неожиданности едва не прикусил язык и непроизвольно вякнул хрипящее — нечленораздельное:

— Плхрятт!

Продвинутые филологи при желании могли бы услышать в восклицании нередко употребляемое в схожих обстоятельствах специфическое выражение, обозначающее женщину с низкой социальной ответственностью или фамилию актёра Ростислава Плятта, но знатоков лексики поблизости не нашлось. Не выдержав столкновения с мягким и податливым, Илья схватился за него и завалился на землю. А мягкое заверещало пронзительным голосом:

— Да что такое?! Какой дурак тут носится?! Славик, ты?!..

Мягким и податливым оказался массивный лысый мужик с монументальным пузом, обтянутым безразмерной белой футболкой. Именно в него на полной скорости и врезался Ярцев. В мужика и в пузо. Толстяк, не глядя, отпихнул Ярцева и поднялся, цепляясь за ветки ближайшей березы. Делал это медленно, практически монументально, видимо, приложив немало усилий, поскольку потратив больше десятка секунд. Илья к тому времени уже сидел на корточках и мотал головой, старясь очухаться. Шумно отдышавшись, пузатый мужчина в футболке обратил-таки внимание на повалившего его человека. Обернулся и начал злую отповедь.

— Славян, я тебя сейчас на....

Что толстяк собрался делать с неведомым Вячеславом, Илья не узнал. Посыл прервался. А гнев, избороздивший рыхлое лицо пузана, мгновенно исчез, сменившись недоумением, а затем откровенным испугом, когда тот увидел, что наскочивший на него незнакомец сжимает в руках ружьё. Толстяк икнул и зачем-то продублировал:

— На... на...

Название модной в лихие девяностые поп-группы Ярцев пропустил мимо ушей, тревожно оглянулся, и, не обнаружив размытых теней за спиной, прохрипел:

— У вас есть телефон?

— На...на... — заезженной пластинкой отозвался любитель вкусной и нездоровой пищи.

— Телефон есть у вас?! — повысил громкость сипения Илья.

Толстяк сглотнул, прекратил славословия ансамблю Бари Алибасова и переспросил:

— Что, простите?

По виду пузана было понятно, что он пребывает в состоянии легкого обалдения. Он собирался отдохнуть на природе с семьёй и друзьями, и, конечно, в его планы не входило общаться с разными лесными психами. А тут парень явно не в себе: в крови, одежда порвана, взгляд дикий. Да еще ружьё в руках. От таких типов подальше держаться нужно, особенно в безлюдной местности, а он едва ли не на голову свалился. Поневоле обалдеешь.

— Я говорю, — терпеливо в третий раз повторил Илья, — аппарат сотовой связи у вам имеется?

— А зачем? — слегка растерявшись, спросил толстяк. И тут же понял, что сморозил глупость, исправил оплошность: — Телефоны есть, но сети нет.

— Жаль, — уныло прокомментировал Ярцев.

Толстяк пожевал губами и, очевидно, на всякий случай — вдруг маньяк с ружьём убивать знакомого человека не захочет, представился:

— Меня Вадим зовут.

— Я очень рад, — с непонятной интонацией произнёс Илья. Машинально протерев пот со лба, едва не взвыл — больно. Ладонь окрасилась красным.

— У вас есть какая-нибудь тряпка — кровь со лба вытереть?

— Да, пожалуйста, мы как раз тут к шашлыку готовили... — толстяк протянул салфетку.

— Спасибо.

Распрямившись, Илья увидел, что на некотором расстоянии от них стоят ещё люди: полная женщина в очках, девочка младшего школьного возраста с двумя косичками, мужик, чем-то напоминающий Вадима. На лицах собравшихся читались совершенно разные эмоции — от плохо скрываемого удивления до отчётливой боязни.

'И какого чёрта они попёрлись на отдых именно сюда?' — в сердцах подумал Илья, промокая рану на голове.

— С вами что-то случилось? — поинтересовался Вадим, хотя участия в его голосе не было, зато с избытком присутствовало беспокойство — за себя и родных и знакомых. И толика любопытства.

— Сможете добросить меня до города? — в лучших одесских традициях вопросом на вопрос ответил Илья.

— Но мы только выбрались...

— А я не только.

— Может, посидите с нами, расскажете, что случилось...

Илья начал закипать. Раньше он не позволял себе срываться на людей, но, будь всё проклято, прежде он и не попадал в такие кошмарные ситуации!

Ярость, страх и злость на человеческую глупость победили рациональность, и Илья зарычал, пугая толстяка еще больше:

— Вам нужно валить отсюда! Они там все мертвы! Слышишь, все мертвы! А я выжил! И я пердохал по этой долбаной тайге только для того, сидеть и мило беседовать. Мне надо в город, подальше от этого богом забытого места! Они могут появиться в любой момент, и тогда кранты!

Люди, стоявшие в стороне, не слышали слов, но забеспокоились: полная женщина прижала к себе девочку, мужчина нахмурился. Вадим отодвинулся от Ильи.

'Точно, больной! — пронеслось в голове пузана. — Они то мертвы, то могут появиться в любой момент. Шизофреник. Лучше делать то, что он говорит, иначе — быть беде. Ещё, чего доброго, начнёт палить из ствола'. Псих с оружием пугал Вадима до икоты. И в прямом, и в переносном смыслах.

— Ик, без проблем, ик, — промямлил толстяк. — Машина... ик... тут, рядом. Пойдём. — И, обернувшись к компании махнул рукой: — Собирайтесь, ик, ребята, ик, уезжаем.

Илья оглянулся — теней не видно.

Чтобы все забрались в старенькую 'Ниву', пришлось потесниться. Жена Вадима посадила дочку на колени. Та всю дорогу нервно ёрзала на месте, а женщина смотрела в окно, гладя девочку по голове и стараясь скрыть волнение.

Они высадили шизофреника с ружьем возле продуктового магазина на окраине города, как незнакомец их попросил, и отъехали достаточно далеко, когда Вадим остановил машину. Он вытащил мобильный и набрал короткий номер.

— Алло, полиция? Я бы хотел сообщить о возможном преступлении...

Попутку Илья тормознул быстро, хотя движение здесь — на городских задворках — было неоживленным. Остановилась первая же проезжающая машина — 'Газель' с открытым кузовом.

— До центра добросишь?

Усатый водитель покосился на ружье за плечом у Ярцева:

— А куда точно?

— На Пролетарскую.

— За пятьсот довезу.

— Согласен.

Не дожидаясь разрешения, Илья залез на пассажирское сиденье и захлопнул дверь. На всякий случай посмотрел в зеркало — никого. Автомобиля Вадима уже не было, теней — тоже. Снял оружие с плеча — чтобы не мешало — и поставил между коленей.

Минут пять ехали молча, усач крутил баранку и напевал что-то под нос, а Ярцев постоянно поглядывал в зеркало заднего вида.

— Что там? — поинтересовался водитель.

— Ничего, — хмуро отозвался пассажир.

— На охоте был?

— Угу.

— Я сам люблю осенью на уток. Только сезон открывается — с друзьями собираемся, и валим на озера в тридцати километрах от города. Там птицы — хоть из пулемета коси. В прошлом году я одним выстрелом сразу двух слезней завалил — плотно шли. Да и на рябчиков — тоже уважаю. Хотя они мелкие, конечно, но вкусные, заразы. А вот на крупную дичь не приходилось. Звали на лося, но не получалось. А по молодости как-то раз мы...

Не дослушав, что там случилось у словоохотливого водителя по молодости, Илья не выдержал и рявкнул:

— Да замолчи ты! И так тошно! Тебя бы на такую охоту! Когда людей высасывают, как банку с соком!

Усач выпучил глаза, посмотрел на нервно теребящего вертикалку пассажира и вжал голову в плечи:

— Ладно, ладно.

Водила явно напугался. Не нужно обладать телепатическими способностями, чтобы понять, какие мысли одолевают сейчас усача. Ружье в руках у сумасшедшего — а пассажир сильно смахивал на пациента психиатрической клиники — это по-настоящему страшно.

'Что-то я совсем расклеился. На мужика наорал ни за что, он же про чудовищ не знает', — усовестился Илья. — 'И этот меня за ненормального принял. Еще из машины выпрыгнет — вон, в руль вцепился и глазами зыркает. Надо его успокоить'.

— Извините, что-то я сегодня на взводе, — Ярцев даже сменил панибратское 'ты' на уважительное 'вы', — нервы не к черту.

— Да, я понимаю, — дернул головой усач.

Чтобы сменить тему, отвлечь водителя и сгладить впечатление от своего нервного срыва, Илья попросил:

— У вас телефона случайно нет? Мне позвонить надо, а свой дома оставил.

— Вот, — водитель вытащил из бардачка мобильный и дрожащей рукой протянул пассажиру.

— Спасибо.

Илья взял телефон и провел пальцем по экрану, не зная, какой номер набирать. В полицию звонить он передумал еще в 'Ниве'. Он в себя толком не пришел, можно такого наговорить, что не расхлебываешь. Да и как рассказывать про трупы, про полупрозрачные тени чудовищ? Такая история — скорее не сообщение о происшествии, а заявка на лечение в дурдоме. Да и не сумеет Илья толком объяснить, где поляна с телами находится. Как ноги оттуда унёс, не помнит. Нет, обращаться в органы пока рано. Или, вообще, не стоит. Надо обдумать, обмозговать, когда эмоции улягутся. Позвонить родителям Вовки? Витькиной жене? Тоже — желания сейчас с ними разговаривать нет. Лучше сначала до дома добраться, помыться, убедиться, что монстры его не преследуют, а потом уже с родственниками погибших общаться. Илья еще раз посмотрел в зеркало, и машинально сунул сотовый в карман, благополучно забыв о чужом имуществе.

За получасовую поездку Ярцев извелся, то и дело поглядывая в зеркало и дергая ружье. Все казалось, что вот-вот за окном нарисуется размытая тень и запрыгнет на капот, потрясая полупрозрачными рогами и щупальцами.

Наконец добрались до Пролетарской.

— Вон, к тому дому, первый подъезд, — облегченно выдохнув, показал на родную пятиэтажку Илья.