Водяной

— Это, девчата-ребята, а можно мне назад? Кажется, тут ошибка случилась, — быстро сказал я и попытался отступить от крыльца. Но не тут-то было. Толпа превратилась в живую непрошибаемую стену. Ещё и Зоя, млина, Олеговна держала меня, как неодимовый магнит держит ролик в электросчётчике.

— Стой и жди, — холодно сказала она и затем громко добавила. — Невеста-то как засмущалась! Ничего, сейчас её матушка успокоит и выведет обратно!

— А давайте её как снегурочку на ёлке позовём? — предложил парень в малиновом кургузом пиджаке с золотым шитьём на бортах.

— Я тебе сейчас деда Мороза с большим посохом позову, — ледяным тоном произнесла Зоя Олеговна.

— Да я просто пошутил, — стушевался тот и ввинтился в толпу, чтобы скрыться с недовольных глаз женщины.

Интерлюдия.

— Мама, это не он, это не Марат Лопухин!

— И что? — ровным тоном спросила невесту её мать. — Я это поняла сразу, когда увидела его в машине.

— Ты знала?! — ахнула невеста и стиснула кулаки. Но тут же их разжала под взглядом матери. — Извини.

— Да, знала. Этого парня я не видела никогда и не знаю о нём ничего. Сейчас его отпечатки и фото пробивают по разным базам.

— И пробивали бы дальше. Зачем его было тащить ко мне?

— Голос потише, дорогая.

— Извини, — повторила девушка.

— Он сильный одарённый, Олеся. Второй ранг на пике или даже почти третий. Зоя проверила его. При этом ему едва ли больше двадцати лет. То есть в двадцать пять с нашей помощью он может иметь полноценный третий ранг. А после сорока достичь и четвёртого.

— Но он не Марат Лопухин!

— Плевать на Лопухиных. Они обрубили все связи с нами сегодня. На все звонки отвечают их секретари и помощники. Извиняются, и твердят, что не в курсе, свяжутся с хозяевами и непременно сообщат им про наш интерес. Я подозревала, что не может быть ничего хорошего от связи с родом, который недавно патронировал клан Загородских-Скобелёвых. Подозревала, но не думала, что они решатся на такую оплеуху нам! — женщина не сдержалась и повысила голос, отчего её дочь заметно вздрогнула и побледнела. Свою мать она знала лучше, чем кто-либо и была в курсе того, на что та способна в гневе. — Сама подумай, какие слухи пойдут завтра, когда все кланы узнают, что к тебе не приехал жених на обряд бракосочетания?

— Плевать. Я бы потом просто оторвала голову этому мерзавцу, — тихо сказала Олеся.

— Да его и так списали уже все, — махнула рукой женщина. — Не мы, так его настоящие хозяева уберут. Но последствия от его поступка по нам ударят очень сильно. И тебе уже не придётся рассчитывать на хорошего мужа. В лучшем случае через несколько лет, когда уляжется шум от срыва свадьбы, ты сойдёшься с кем-нибудь из неодарённых из клановых, у кого с нами союз. В худшем придётся стать третьей женой или вовсе фавориткой какого-нибудь ублюдка без репутации. Вроде старшего сына Волковых.

— Ни за что! Лучше в дружинники на границу червоточин.

— Вижу, что представила, — холодно улыбнулась её мать.

— Но если этот такой же? — девушка мотнула головой в сторону входной двери, за которой её ждала толпа родных, знакомых, друзей и просто гостей, которых она видела впервые в жизни.

— Самые отъявленные мерзавцы известны в стране. Он точно не из таких. А потом, почти третий ранг стоит того, чтобы рискнуть. У Лопухина был первый на пике и через пару лет он достиг бы второго. И я была рада такой партии для тебя и подобному усилению нашего рода.

— Ты меня как лошадь подкладываешь под племенного жеребца, — как бы дочь не боялась разозлить мать, но настрой у неё был такой, что слова с языка слетали быстрее, чем успевала их обдумывать.

— Всех подкладывают! — рявкнула женщина. — От её голоса вокруг разошлась волна, заставившая задребезжать незакреплённые предметы и выбила пыль из микроскопических труднодоступных щелей, откуда её невозможно достать во время уборки. — Чтобы жениться по любви, тебе нужно было родиться в простой семье. И то не факт, что смогла бы найти себе нормального мужика или вообще — мужика. Это они могут попасть в наши семьи с лёгкостью, если не импотенты. У женщин такая вероятность меньше десяти процентов.

— Но выходить замуж за незнакомца... — вздохнула Олеся.

— Лично удавлю, если он окажется мразью или принесёт беду тебе и всем нам, — пообещала ей мать. — Но пока он настоящий подарок богов для нас. Свадьба будет и это главное. Замену жениха как-нибудь объясним. Ещё и отыграть позиции сможем у наших недругов, которые план с Лопухиными хотели провернуть. Так, всё, вытерла глазки, подправила тушь, улыбнулась и пошла встречать своего суженного. А я пока ещё раз уточню что там накопали наши мастерицы в базах. Хотя... стоп, я первая выйду, а ты минуту подожди и следом.

— Хорошо, мама.

Конец интерлюдии.

— Да я не тот Марат, понимаете? — пытался я достучаться до рассудка окружающий. — Вон невеста меня не узнала даже.

— Допился женишок-то, — раздавались смешки то тут, то там в толпе.

— Точно, допился, — поддержала их Зоя Олеговна, продолжавшая крепко держать меня за руку. — Чтобы больше ему не наливали! Ему ещё класс перед невестой показывать сегодня ночью.

— Да вы ту сами пьяные, млина! — не выдержал я и попытался силой освободить свою конечность. — Идиотки пьяные!

Куда там. Держали меня крепко. И это при том, что во мне роста метр восемьдесят и девяноста два килограмма веса, который я набрал не пивбаре, а в тренажёрке. Хотелось врезать ей по печени, даром что стояла слева от меня и стояла очень удобно. Но женщина как-никак. Причём симпатичная, хоть и старше меня. В деревне вообще обижать старших как-то не принято, тем более женский пол.

— Ладно, хрен с вами, досмотрю вашу театральную постановку, — сквозь зубы процедил я и добавил непонятную даже для самого себя угрозу. — Потом сами пожалеете.

Шум стих, стоило двери распахнуться.

— Заскучали? — улыбнулась женщина, которая несколькими минутами ранее была с невестой. — Ещё минуточку подождите. Там Олеська подпудрит носик и выйдет к нам. Маратик, иди сюда, не бойся, я тебя не съем.

— Иди, — толкнула меня вперёд моя конвоирша. По-другому её и не назвать.

Нехотя я поднялся по ступенькам, буркнул "здрасти", после чего был крепко сжат в объятиях:

— Зятёк, ну и доставил ты нам хлопот. Под каким кустом ты спал весь день? — весело произнесла она. А потом значительно тише произнесла. — Фамилия! Живо!

Взгляд её глаз, находившихся от моих в двадцати сантиметрах, был настолько многообещающим и пронизывал насквозь, будто стальная спица, что я торопливо сказал также тихо:

— Фокин, Марат Фокин. Уважаемая, случилась какая-то ошибка, я не ваш жених, меня ждёт Олеся, то есть, другая Олеся, не ваша...

— Тебя ждёт наша Олеся, которая моя дочь. И ты наш жених, — перебила она меня. — И если ты испортишь свадьбу, в которую я вложила все свои силы и к которой так долго готовилась дочь, то я отрежу твои бубенчики, выколю глаза и поменяю местами одни с другими.

"Эта сможет... млядь, да что тут происходит, куда я попал?", — с тоской подумал я, чувствуя, как от взгляда "тёщи" меня всего заморозило.

— Ты понял меня?

— Д-да, понял.

— Вот и ладушки, — уже по-доброму улыбнулась она мне и выпустила из объятий. — А вот и невеста! Олеся, держи своего жениха. Смотри, чтобы опять не потерялся.

Девушка в платье невесты взяла меня за ладонь буквально кончиками пальцев.

— Горько, гор... — раздался чей-то женский голос из толпы и быстро прервался, словно его обладательнице зажали рот.

Я ждал какой-то речи, вопросов, поздравлений. Даже в глубине души рассчитывал услышать крик "а жених-то не настоящий!". Но вместо этого толпа празднующих хлынула на крыльцо и затащила меня с невестой в дом. Попытка затеряться и ускользнуть под шумок не вышла. И в итоге я оказался в огромной комнате с трёхметровыми потолками перед столом с разложенными на нём цветастыми бумагами. Строгая мадам в белой рубашке и антрацитово-чёрной юбочной "двойке" стояла напротив меня по другую сторону стола. Точнее, напротив меня и моей новой невесте.

— Коснитесь пальцем кружка и поставьте свою подпись здесь и здесь, — мадам указала нужные места на бумажных листах.

— Понимаете, я не совсем тот жених. Точнее, я жених, просто не то, — в шаге от события, последствия которого не мог предсказать и жутко боялся, я предпринял последнюю попытку спасти положение и достучаться до трезвомыслия окружающих. Дама напротив явно из загса и ей плевать на загоны мамаши невесты, которую бросил настоящий жених. Возможно, даже встанет на мою сторону и устроит скандал.

— Маратик, не доводи до греха, — услышал я грозный шёпот будущей тёщи. — Береги бубенчики.

Пока я мялся, Олеся успела поставить подписи и провести подушечкой пальца по крупному голографическому кружку в середине листа бумаги.

Кто-то вложил мне в руки авторучки и подтолкнул в спину к столу.

— Млядь, млядь, млядь, — зашептал я ругательство, как молитву, подводя кончик пера к бумаге. Потом разогнулся и сказал. — А можно стакан воды, а то волнуюсь что-то, руки вон как дрожат, — и указал в сторону, где ранее приметил столик с графином и стаканами. Окружающие машинально посмотрели в ту сторону. Я в этот момент рванул к окну, рядом с которым стоял стол. К счастью, несмотря на позднее время с его комариными стаями, рама была открыта.

Земля больно ударила по пяткам, коленями чуть не выбил себе челюсть, но я выбрался из местного дурдома. Теперь ходу, ходу с территории особняка.

— Куда спешим?

Одновременно с чужим вопросом мне в лицо прилетело так крепко, что из глаз брызнули звёзды, а сам полетел на землю. Даже не успел увидеть ударившего. Не успел я подняться на ноги, как меня окружили несколько женщин в платьях. Они ловко ухватили меня за руки и потащили обратно в дом. В ответ на попытку пнуть одну из них, я получил крайне болезненный удар в бок, после которого даже дыхание прервалось на пару секунд.

Уже скоро я стол на прежнем месте под десятками взглядов.

— Последний шанс сохранить бубенчики, зятёк, — прошипела мне в ухо мегера. И в сравнении с её голосом шипение гадюки — это мелодичный перезвон музыкальных колокольчиков.

— Всё равно ваши бумажки просто филькина грамота. Я в суде оспорю всё и ещё компенсацию выбью за произвол, похищение и нападение, — пригрозил я.

— Разумеется. А сейчас расписывайся.

— А вы... — я посмотрел на мадам. Но сотрудница ЗАГСа ответила таким взором, что стало ясно: эта с местными сумасшедшими заодно. — Уроды.

Уже не оттягивая момент, я быстро черканул на бумаге пару завитушек, не имевших ничего общего с моей росписью, прижал палец к голограмме и отпрянул от стола.

— Объявляю вас мужем и женой! — громко сообщила мадам и тут же сгребла все бумаги в кожаную папку.

— Горько!!!

"А гори оно всё. Пусть хоть и убьют, зато оторвусь напоследок", — так подумал я и притянул к себе невесту. На лёгкое сопротивление не обратил внимания. Как и на то, что девушка стиснула губы так плотно, что показалось, будто целую резиновый манекен.

Глава 1

В комнате, куда я прокрался, на огромной кровати спали трое, две девушки и парень. Ещё парочка красавиц валялась в костюме Евы на полу на шкуре какого-то зверя. На короткий миг я позавидовал неизвестному парню. Вот уж у кого нет проблем и праздник для него по-настоящему праздник, да ещё с групповушкой с классными девчонками.

Сам я вторые сутки только и знаю что пить. Пью, закусываю, пью и ору пьяные песни с частушками, в перерывах целуя свою невес...пардон, жену. В общем, делал всё, чтобы наблюдатели поверили в моё грехопадение. Брачная ночь у нашей парочки была. Причём на этом настояла тёща. Она нагло ввалилась в комнату, где нас с Олесей заперли. Судя по реакции девушки, мамаша у неё была та ещё штучка. Держала всех в непросто ежовых рукавицах, а в Железной Деве. Если кто не в курсе, то это такое любимое пыточное приспособление у инквизиторов было в виде полой человеческой фигуры с шипами на внутренних стенках. Они пронзали тело жертвы, сунутой внутрь Девы. Про секс могу сказать, что у девушки я был первым. Причём от злости я в первые мгновения действовал очень грубо. И только когда увидел чужие слёзы, то понял, что я делаю и как выгляжу. Желание мигом пропало. Дальше уже я изображал бревно, а жёнушка на мне крайне неумело трудилась, следуя материнскому наказу. Слава богу, что сама мегера не присутствовала при этом. Впрочем, я не удивлюсь, если смотрит за нами через камеру. Олесе пришлось туго, но помогать я не собирался. Пусть радуется, что вообще младший Маратик встал в полный рост. Выпитое море алкоголя не способствовало скорому извержению.

А сейчас я сумел незаметно выскользнуть из своей комнаты через окно и перебраться в соседнее помещение. Дверь в спальню заперли, зато окно оставили открытым. Может, посчитали, что немалая высота напугает меня. Ага, щаз! Марата Фокина голыми руками не взять.

Передвигаясь на цыпочках, я собрал разбросанную одежду, выбрал подходящий наряд, оделся и спрятал под ним свою одежду. Кстати, новую. Тёща приказала меня переодеть после окончания процедуры заключения брака. А потом я переодевался ещё раз, несколько часов назад, так как предыдущая была мной изгваздана в половую тряпку.

Уже собравшись уходить, я вдруг увидел дамскую сумочку.

"Мы на войне и это трофеи, — подумал я, начав рыться в её содержимом. — В конце концов, это платье стоит совсем не копейки".

В сумочке денег не нашёл, хотя рассчитывал. Зато отыскал брелок с ключом от машины. Последнее было кстати. Пешком мне далеко не уйти, а вот машина — это совсем другие расклады.

Накинув на голову платок и поправив шестиразмерную "грудь" — рубашка с носками и трусами и штаны, туго скрученные в узлы и заправленные в гигантский лифчик — я покинул комнату. Спокойно прошёлся по коридору, зевнул, прикрыв лицо ладонью возле охранницы у лестницы, спустился на первый этаж и направился к одному из запасных выходов. Покинуть здание вышло на удивление просто. Куда сложнее оказалось отыскать свою машину. Но и с этим справился на пять с плюсом. Примерно через полчаса после того, как оставил спящей невесту, я выехал с территории дурдома и своего позора.

Наверное, стоит ещё сказать, что я задержался в доме на лишние пять минут. Дело в том, что когда спускался по лестнице, то увидел, что в банкетном зале всё ещё лежат коробки с подарками и конверты с деньгами. Убедившись, что никого тут нет, я прихватил четыре конвертика. В каком-то смысле они были моими, если смотреть на вопрос с юридической стороны. Муж? Муж. Дарили их мне? Да.

"Надеюсь, здесь нет привычки дарить пустую упаковку, как иногда практикуют у нас на свадьбах", — подумал я, укладывая конверты в сумочку.

Охрана спокойно выпустила меня с территории усадьбы, не став светить фонариком, спрашивать документы или просто вглядываться в лицо. Хочется думать, что сработала моя непритязательная маскировка. И вовсе меня не собираются кокнуть чуть позже, когда отъеду подальше, записав меня в злостного преступника — вора и угонщика.