Восстановляшка2

— Не хотел бы, но узнать это необходимо. К тому же ты и так сказал достаточно много. Только уверен ли, что говоришь правду?

— Уверен. Если мы перейдём на разговор более понятный — за экономику и политику — о чём ещё беседовать двум мужикам на лавочке? — хихикнул я, — если сократить до предела — то идея о том, что человек может и должен вмешиваться в природные процессы — основополагающая для общества, согласен?

— Ну в целом да.

— Вот именно. Однако, в определённый момент, когда эти вмешательства пытаются влезть в тонкий самостоятельно сложившийся механизм или экосистему — она просто рушится. Коммунизм — идея о некоем абстрактном рае — который теоретически недостижим — является фантазией. Сложившаяся природно система частной собственности и торговли-бартера — это сложнейшая социальная экосистема. В итоге попытки человека в это вмешаться похожи на попытки мужика с топором — огранить алмаз или провести операцию на сердце. Не получится — получится разбить всё.

— Уверен в этом?

— Да. Опыт есть. Поэтому если сама идея и госструктура могут существовать — то вот плановая экономика и фантазии о рае — нет. Национальная идея должна быть проста, и отвечать народному, так сказать, желанию. У американцев вон национальная идея — успех. И она работает. Но у нас конечно такая идея не прижилась бы. Крестьянский менталитет нужно изживать и выдавливать — а не наращивать степень покорности.

— Почему?

— Потому что Ленин не вечен — каким бы могучим он ни был — Сталин тоже не вечен — умрёт. И тот, кто после него придёт — тоже умрёт, и тот, кто после него — тоже склеит ласты. А общего пути нет — каждый считает власть — формой собственности над страной и людьми. Впрочем, тут каждый начальник, имеющий хоть что-то, начинает воспринимать свою власть как форму собственности. Изжить крестьянско-барский менталитет — не получилось и не получится.

— Интересная теория.

— Это практика.

— Практика, — согласился со мной старший лейтенант, — это очень полезная информация.

— Это точно. Пока не знаешь, когда и как суждено умереть человеку — он кажется загадочной фигурой. Когда знаешь — просто частью истории, смертным.

— Я так ничего и не узнал про вас. Может хоть здесь немного поделитесь?

— Объяснять сложно, долго, и так муторно, что никто ничего не поймёт. Вопросов будет становиться только больше и больше. А главное — искушения всё больше и больше.

— Искушения к чему?

— Иметь себе всё то, чем я обладаю. Проще говоря — как-нибудь отнять и поделить — это в своё время стало национальной идеей — и боюсь, жажда может разгореться вновь.

— Я уверен, что нет.

— Я в сложном положении относительно вас, — сложил руки на груди, — всех вас. С одной стороны — будь я дураком — одарил бы вас такими царскими подарками, что надолго хватило бы радости. С другой — понимаю, что даже малейшие — будут для вас ядом и катастрофой. Поэтому всё же пользу приносить буду — но для этого необходимо заключить соглашения, которые регламентируют права и обязанности сторон. И сделают дурное влияние минимальным.

— Хорошо, хорошо, договоримся. Что бы вы от нас хотели?

— Знаете... я скучный человек — если бы я хотел богатств, земли, чего-то ещё такого мирского — то спокойно полетел бы куда-нибудь в США и там развернул торговлю и свои промышленные мощности — и стал бы самым богатым человеком на земле, владельцем финансовой мини-империи и не знал бы никаких ограничений. Понимаете?

— Понимаю, но почему тогда не сделали это?

— Потому что меня богатства как-то уже не возбуждают, не из того я теста сделан. Да и потом — я и так самый богатый человек на земле — оценить то, чем я обладаю, практически невозможно. Отсюда моё нежелание трястись над златом — достаточно иметь в карманах наличность, и не ограничивать себя ни в чём.

— Это можно — я уполномочен разговаривать о таком. Что бы вы хотели?

— Первое — никаких капризов. Я сам решаю, что для вас будет полезно, а без чего вы переживёте — без объяснения причин. Потому что так надо. Второе — меня мало волнуют законы СССР, особенно в части ограничений и запретов — потому что у вас тут принято запрещать и не пущать. Зная, к чему это приведёт, и когда какой запрет развалится — я вам могу лишь соболезновать. Наивные. Думаете, что это поможет... Но меня эти запреты мало волнуют.

— Хорошо, это можно будет организовать. А что мы будем с этого иметь?

— Некоторые технологии. Не капризничайте — даже то немногое, что я могу дать без особых проверок — это результат НИОКРа себестоимостью в миллионы и миллиарды долларов, хотя конечно всегда хочется большего. А пока что я хотел бы просто жить спокойной жизнью — при желании помогать имеющимися материальными средствами другим — так сказать — благотворительный фонд в одном лице. Но на этом и всё. Отдельно взятые технологии — я могу вам передать для изучения — в порядке оплаты своего пребывания здесь — но вам особо сложные будут бесполезны — а примитивные... примитивных у меня немного.

— Хорошо, договоримся на этом.

— И ещё вот что, — я задумался, — установлю производство примитивных автомобилей и некоторого вида оружия и снарядов — у себя. Скоро война, вам понадобится много всего. Не просто война — войнища, грандиозная, и это будет главной темой жизни страны ещё лет на двадцать. Я свою войну уже отвоевал и пережил — и снова не хочу — тем более что это ваше испытание — не моё. Я бы хотел заняться преступностью — то есть советской милицией.

— Милицией? — спросил с удивлением старлей.

— Да, ей самой. Сам посуди — много всякого интересного в их ведомстве происходит, нескучно жить — война для меня вещь уже умственно пройденная — а у вас впереди практически тотальный переворот всего и вся.

— Настолько плохо?

— Хуже чем вы можете себе представить. Кстати, — я посмотрел на часы — электронные часики, которые включили экран, стоило на него взглянуть, — она начнётся послезавтра, в четыре утра, с наступления нацистов. Я могу передать вам кое-какие вещи, которые будут полезны.

— Какие именно? — спросил тут же он.

— Станки и оборудование, которое необходимо для производства боеприпасов и пороха — и собственно, сами ресурсы для производства — необходимо установить некоторые грузовые системы и построить логистический центр для выгрузки. Но главное конечно же — я могу обеспечить вас топливом. На планете, где находится моя колония-фабрика — есть большие запасы топлива — и у вас в стране имеются. Договоримся следующим образом — я буду поставлять в СССР гражданские автомобили и топливо — в больших количествах. А так же некоторые станки и оборудование, необходимые для постройки относительно примитивных заводов.

— Насколько примитивных?

— С ручным трудом — то есть станки токарные, фрезерные, с ручным управлением, а не компьютерным. Конвейерные ленты, и может быть установлю пару компактных атомных генераторов — один в месте, куда выгружаются товары — второй туда, где находится защищённая база — на этом всё.

— Это уже неплохо.

— Тогда мы с вами договорились, — я встал, — пойдёмте, я хочу вам показать кое-что.

— Что именно?

— Автомобиль, — мы пошли, старлей снова закурил, — когда я понял, что из-за моего возвращения на землю без выходных звёздных врат я оказался примерно на сто лет откинут в историю — то мне пришлось придумывать новые документы, и даже новую машину сконструировать, чтобы не иметь тут проблем с передвижением. Установка автокрафтеров и сборочных систем моего завода для производства узлов и агрегатов этого автомобиля — заняли полдня, но результат того стоил. Так что заводик начал производить их, в больших количествах.

— Насколько больших?

— Вы можете себе представить промышленные возможности фабрики размером с целое государство? — выгнул я бровь, — добавьте то, что это фабрика в сотни, а где-то тысячи раз продуктивнее имеющихся технологий. При желании я весь мир завалю такими — поэтому ограничил пока производство количеством тысяча единиц в день.

Мы подошли к дороге. Людей вокруг было предостаточно, машина стояла у обочины. Я открыл дверь и пригласил старлея на пассажирское переднее сидение. Сам обошёл капот и сел внутрь.

Интерьеры этого авто мало похожи на автомобили сороковых — скорее на авто шестидесятых — тут были немного другие ощущения, плюс более комфортабельно, больше различных кнопок, тумблеров, коробка передач переключалась справа, кочергой — автоматическая.

— Гидроусилитель руля, тормозов, шестиступенчатая коробка, комфортабельный салон, даже с радиоприёмником, мощным отопителем, электрика двенадцать вольт. Двигатель дизельный, шестицилиндровый, мощностью в сто лошадиных сил. Как вам?

— Фантастика.

— Пока что никакой фантастики. Видели бы вы, какие машины будут делать потом... может быть? я даже сделаю для вас, просто показать. Но пока что тут все передовые технологии — но ничего фантастического. Это просто хорошая, крепкая, старомодная машина, с долговечным движком, комфортным салоном. И интерьер похож на авто пятидесятых, а не сороковых.

Это кстати правда — снаружи машина больше отсылала к пятидесятникам, вроде кадиллака.

— Хороша, просто машина мечты, — старлей общупал обивку потолка, и крутя ручку, открыл окно.

— Это да. Но она мало похожа на ту машину, которую я поставил на поток — та упрощена. Я преследую своими действиями определённые цели — в том числе цель — ускорить автомобилизацию и не прерывать её даже во время войны. Все автозаводы в СССР будут заняты производством военной техники и оружия — ни один из них не выпустит ни одной легковой машины — так что эта ниша будет просто пустовать. Понимаете?

— Понимаю.

Я повернул ключ, после недолгого журчания стартера, машина завелась. И легко поехала — по сравнению с машинами этой эпохи — очень плавно и достаточно быстро.

— Машина, которую я разработал для этой цели — значительно проще. Она хорошо подойдёт для населения, ведь у вас тут неразвита индустрия. Человек не может не выходя из дома заказать себе еды, работать, и так далее — он должен постоянно носиться, обеспечивать себе существование и заработки, так сказать. Мелкая хозяйственная деятельность — это то, что всегда спасало народ — даже когда империя или СССР рушились — народ не подыхал с голоду так как все бросались в мелкий бизнес и мелкое же производство. НЭП или "святые" годы будущего — суть та же. Понимаете?

— Понимаю.

— Я сказал вам ранее, что хотел бы получить рекомендации для работы в полиц... ну то есть в милиции. С законами я хорошо ознакомлен, и когда-то давно работал в структуре, похожей на милицию.

— Хотели бы работать по специальности?

— Скорее быть при деле — и какую-то пользу приносить — потому что мне скучно жить на свете. У меня есть всё и ничего — а тут работа порой нескучная, разнообразная. Да и моя гуманитарная деятельность будет не лишней — матчасть советской милиции не сказать чтобы прямо восхитительная — подтянуть её не мешает.

— Хорошо, это очень скромные требования — их можно удовлетворить без проблем. Но вы уверены — там бывает опасно и работа прямо так скажем с не самыми лучшими людьми.

— Уголовщиной меня не напугать, наганом тем более. Значит так — в Москве нужно найти место — площадку производственную, обнесённую высоким забором, с подходом железнодорожных путей и дорог — для погрузки-разгрузки составов — точнее для разгрузки. Мне от вас ничего не требуется материального — я установлю там автоматику для разгрузки, и обеспечу транспортом. Сумеете организовать? Саму площадку — логистический узел, я беру на себя — постройка займёт несколько дней. Обеспечите?

— Обеспечим.

— Тогда это будет первый в мире межгалактический грузовой порт, — хихикнул я, — организуйте место — примерно десять гектар, как минимум. Высокий забор и прочее я сам создам — как-нибудь ночью.

— Хорошо, мне нужно вернуться с докладом, а там разберёмся.

— Куда вам?

— На лубянку.

— Это недалеко, — я повернул в сторону переулка, — я вас подвезу.

— Откройте секрет — кем вы работали в милиции?

— Сейчас нет таких подразделений, это вооружённый и военнизированный отряд милиции, отряд особого назначения. Как правило задержание вооружённых преступников, ликвидация террористов, и тому подобные силовые акции — хотя и следственными действиями поначалу приходилось заниматься.

— Вот даже как — интересно. Ну что ж, это будет интересно, этот опыт нам ценен и нужен. А по поводу грузового порта — в Москве много территорий, подходящих для этого.

— Можно на окраине — всё равно это будет полностью автоматизированная система.

* * *

*

Грузовой порт "Восточный" — строительство пришлось производить глубокой ночью — и строительство начинать с высокого забора. Точнее — почти что крепостной стены — это девять метров в высоту, и два с половиной — в толщину, с башенками, на которые можно взбираться — сторожевыми, и защитными системами.

Я предполагал различные сценарии — попытки проникновения диверсантов и самое главное — системы ПВО. В моём арсенале было не так много систем ПВО — одна пушечная, другая ракетная. Пушечная — представляла собой небольшую башенку, с двумя пушками — скорострельность — сто двадцать выстрелов в минуту. Причём подача боеприпасов производилась из бункера — большого ящика, а в него они поступать могли по конвейеру.

Ракетная система была более сложной — это уже более крупная штука, снабжённая двадцатью ракетами, размещёнными вертикально — ракеты вроде С-300. Это был большой вращающийся блок с ракетами, и отдельно получавший целеуказание с радара — радар размещался на высокой стальной смотровой башне — вращающийся плоский ФАР-радар.

Территорию мне выделили большую — но неиспользуемую и скажем так — здесь и потом располагалась всякая промышленная мелочь и склады — самая восточная окраина Москвы в её нынешних границах. Огромный пустырь.

Я приехал и занялся уже привычным делом — использованием крафтового пистолета — установка таких огромных стен заняла всего четыре часа — установка чего-то уже готового из хранилища крафтера — относительно быстрое.

А вот системы ПВО пришлось собирать — к пушечным башням я приставил контейнерные хранилища, в которые загрузил снаряды — атомный реактор стоял в углу и выдавал честные четырнадцать гигаватт энергии — дальше вдоль всех стен протянул магистральный кабель на настенных креплениях, которые тоже легко изготавливались крафтовым пистолетом — и подключил пушечные башни — а вместе с ними — манипулятор для перегрузки снарядов из контейнера в бункер пушек.

Их было сорок четыре установки — и восемь ракетных, два радара — основной и резервный. И сверхпрочный бетонный плац, состоящий из почти четырёх метров железобетонных блоков, дренажные системы.

Скорость, с которой это всё производилось — повергла старлея в шок — так как старлей ходил за мной по пятам и был вообще ко мне приставлен, наблюдать.

А вот звёздные врата — я установил ближе к стенке, и окружил их защитным энергетическим куполом, и ещё поставил вокруг них восемь пулемётных турелей, которые могли разнести в хлам любого.