Вид из трактирного окна второго этажа пугал и впечатлял. Отсюда вся площадь была, как на ладони все того же великана. Под светом фонарей сновали люди вперемешку с ворулями. Хотя теперь мне их различить было сложно. За сотни лет на землях Анкрима расплодилось много полукровок, наследующих и темный цвет волос и карие оборотнические глаза с "граненой" радужкой. Здесь, в Рахасье, сегодня и тем и другим было, и в правду, одинаково весело. Среди развешенных по фронтонам домов и фонарным столбам лент, накрытых прямо на площади столов и в музыке оркестра на помосте.

— Лин? — Прия подошла сзади незаметно.

Я тряхнула мокрыми волосами и вновь принялась за свое дело:

— Я сейчас. Скоро.

— Ну-ну, — сморщила та нос. — И зачем ты их вытягиваешь? Такая красота.

Как это, "зачем"? Еще с детства мне внушили, что мои рыжие крутые кудри — признак грязной крови, примеси к отцовскому благородному роду. Вот и вытягивала. Да еще осветляла. Не сама, конечно, а кормилица. Держала на моей лохматой голове подолгу смеси из касторового масла, коньяка с уксусом, джингарской хны. Да чем я только не воняла тогда. А в пансионе этой "облагораживающей" процедурой занялась уже сама. И лишь на предпоследнем курсе по счастливому случаю в одном из куполградских магазинов нашла средство "От магички Стаси". С тех пор и тратила все свои скупые сбереженья на него. А от "грязной крови" остались у меня лишь зеленые материнские глаза. Куда ж от них деться?

— Прия, а может, мне тут пока посидеть?

— Ни в коем случае. И ты, вот что, всё-таки... — и сунула мне в руку тонкую голубую ленту.

— Да что за День у вас такой? Что за традиция? Ты толком ничего не объяснила.

Девушка лишь нетерпеливо скривилась, глядя на гулянье за окном:

— Просто, завяжи ее на хвосте косы и все.

— И все? — дотошно уточнила я.

— Ага. Главное, чтоб была. Так принято, — и, о чем-то вспомнив, развернулась обратно к раззявленному на комоде чемодану.

— Ну ладно, — проводила я ее взглядом.

— Вот и отлично!

"Да просто замечательно! Спасибо Лентвару за этот день. За этот праздник и... за все, что меня будет ждать еще". Вот с этим "благодарственным" настроем я и спустилась вниз в сопровожденьи Прии.

В самом трактире было полно гостей. Они и тут сидели за столами, густо заставленными глиняными кружками, и громко вперемешку со смехом, общались. Отец моей однокурсницы, высясь за расписной стойкой, раздавал команды носчикам, умудряясь одновременно с этим считать, записывать и разливать по новым кружкам. В общем, жизнь здесь кипела и пенилась. Как и снаружи...

— О-ой.

— Стоять! Идти за мной.

И все ж, она — мужланка. Жестокая и...

— И-и, Прия, мне больно. Руку отпусти!

— Что ты мне говоришь? Я ничего не слышу!

Еще бы ты услышала? Оркестр так жарил на волынках и бил в барабаны, что уши вмиг заложило. Поэтому мы протолкались сквозь толпу в другой конец площади. Здесь, рядом с крайним накрытым столом было по спокойней. И Прия тут же вытянула шею:

— Я никого не вижу из знакомых. Надо пойти их поискать. А ты...

— Ну уж нет, — схватилась я за хвост своей косы и нервно им завертела. — Я тут одна? Да ни за что. Одной тут...

— Страшно? — догадливо скривилась Прия. — Лин, привыкай. Ты ведь на родину вернулась.

— Угу, — нахмурила я лоб. — Я никогда до этого так близко... в таких краях...

А что я видела вообще? Лишь стены родного замка да еще широкий тракт от порта в Махане до Братта через центральные островные земли (и тот из окна закрытой коляски или постоялого двора). Лишь в этот раз по договору с женихом спустилась с корабельного трапа гораздо северней Махана, в Самудре. И вот вам результат.

— Ну, хорошо, — вздохнула Прия, глядя на мои "страданья". — Раз ты боишься, буду тебя знакомить со здешней жизнью.

— А как?

— Да издали, — скоро успокоили меня. — Смотри, вон там стоят трое мужчин. Один из них, в высокой шляпе — здешний староста. Сколько его помню, шляпу не менял. В любое время года. Отец говорит: он ее в кости выиграл у черта.

— Это почему? Это возможно?

— В наших краях возможно все, — авторитетно заявила Прия, я — открыла рот. Она — продолжила. — А рядом с ним — нотариус. Любитель пива задорма. Отец мой говорил. Но, дело свое знает: бумажку так состряпает, что хоть на Божий суд с ней. Ага. А третий... третий... Ой, да, я не знаю. Гораздо интересней смотреть, кто за столами.

— А кто там?

— Ворули.

— Там — ворули? — еще сильнее закрутила я косу.

— Ага, — скосилась на это действо Прия. — Здешняя верхушка. Земли ж — их. Тот, что седой — сэр Яш. Он в детстве меня вишней угощал из сада своего. Когда до этого два раза там словил... Хороший, — сморщила она свой нос. — А рядом, через одного, его сын. За ним все местные невесты мотылялись. А он — привередливый такой был... Интересно, женился ли?

— Как это, "все местные"? — прищурилась я туда же. — Так он же...

— Воруль? — уточнила Прия. — Ну и что. Они, ты знаешь... — и потаённо припала к моему уху...

Через несколько мгновений оно пылало. Щеки горели, коса вертелась с риском оторваться... Нет, я, конечно, не ханжа, но...

— Прия, ты это — серьезно?

— Ага, — выкатила та глаза. — Сильнее и искусней нет. Мне говорили.

— Отец?

— Ну ты и... — выдохнула девушка.

Я тряхнула головой:

— Ой... — и заблудила глазами по толпе...

Примерно через четверть часа расчистили всю середину площади. Наскоро смели с нее свежий сор, а оркестр, заглохнув, наконец, гуськом потопал к центру.

— Не иначе, будут танцы, — оповестила меня Прия.

— Какие? Просто интересно. С теоретической позиции.

Прия хмыкнула:

— Ну точно, не англез и падеспань. Сама увидишь. И вот во время танцев...

— Что? — насторожилась я.

Девушка мотнула головой:

— Да, ничего. Сама увидишь, — и расправила на своей ленте бант.

Что началось во время танцев я "увидела сама". И очень скоро. Сначала по новой грянул оглушающий оркестр. И в освобожденный от народа круг одна за другой начали вылазить пары, свершая какой-то ритуал. Хотя, почему "какой-то"? Вполне очевидный, только с непонятной целью: девушка развязывала ленту, протягивала ее парню. Тот неизменно ленту продевал в петлю на пиджаке. И оба счастливо пускались в пляс.

— Похоже на мазурку.

— Что? — качнулась Прия, глядя на танцующих.

— Я говорю: танец сильно схож с мазуркой. Но, не он, конечно, а...

— Разрешите вас пригласить?

Черноволосый крепкий парень закрыл собою весь наш обзор и улыбнулся Прие шире прежнего. Та оскалилась в ответ не хуже волка:

— Конечно!

— Прия?

— Лин, я только танцевать, — сквозь зубы прошипели мне. — А ты постой пока.

— А-а... — тоскливо повела я взглядом, через мгновенье встретившись им с еще одним "потенциальным партнером". — О-ой, — и ринулась в другую сторону через толпу.

Меня толкали возмущенно, я — лезла. И уже почти достигнув края, вдруг, косой зацепилась за чью-то пуговицу, истошно дернула ее, не замедляя ход, коса в полете хлестанула меня по щеке. И я лишь успела заметить, как от порыва ветра ленточка моя, несчастная, замызганная, вдруг, взлетает... О-ой! И понеслась наискосок за ней. Она летела, то взмывая, то рискуя исчезнуть в гуще народа. Я — вновь толкалась, один раз почти уж зацепив ее, подпрыгнула. Но, новым порывом ее взмыло так, что не дотянешься уж вовсе и скоро понесло. Я снова — следом, как могла и чуть не налетела на стол. Моя несчастная замученная лента, крутанувшись в воздухе, как акробат, упала в аккурат на блюдо с яблоками... Я очень медленно подняла вверх глаза. Седой воруль, сидящий справа, удивленно хмыкнул. Его "привередливый" отпрыск слева вскинул брови, глядя на меня. В этот момент ленточка моя из блюда поползла в другую сторону. Я — ухватила за свой край и дернула. Лента натянулась.

— Это — мне?

— Ч-что?

Огромный молодой воруль, сидящий напротив, скривившись, повторил:

— Это вы — мне? — и сузил свои карие глаза.

— Что? — вмиг пересохло у меня в горле и ноги затряслись. — Это...

— Как вас зовут?

— Меня?.. Лин.

— Кай, — и с силой дернул ленту на себя. — Ждите, — бросил, вставая из-за стола.

А через миг меня саму нещадно отнесло:

— Лин, ты что наделала? — Прия, казалось, тряслась не меньше.

— А что я... Что я... Прия?!

Девушка застыла:

— Зачем ты ленту ему отдала? Ты... ты...

— Я ему ленту не отдавала... Прия, а что теперь со мною будет?

— Да как тебе сказать? Он тебе имя свое назвал?

— Угу. А что? Это — секрет?

— У-ух, какой уж там "секрет" теперь-то?

— Прия?!

— Да не кричи ты. Подумаешь.

— А что "подумаешь" то?

— Ну-у... — скосилась та в ночное небо. — Ты женщина теперь его. По крайней мере, на эту ночь. Традиции нынче не так силь...

— Что?!

— А что? Зачем ты ленту свою ему...

— Не отдавала, — теперь не только ноги, я сама пустилась в тряс. — П-прия, у м-меня жен-них. Я не-е хочу!

— Оно понятно... Есть один шанс. Хотя...

— Так говори!

— Да тихо, не ори.

— О-ох, я... слушаю... Я слушаю.

— Ага...

_________________________________________

1 — Географическая справка по государству Анкрим (см. карту в приложении к главе):

Занимает собой весь одноименный остров в океане Соль южного полушария планеты Алантар и соседствует на западе с материком Бетан (по восточным границам Джингара); на северо-востоке — с малоизученными Ледяными землями. Общая площадь: 128,5 кв. миль. Численность населения: 9,13 млн. жителей. Из них 2,65 млн. — ворули.

Территориально делится на пять автономных клановых владений:

а) Клан Гвен (Белый клан), занимающий север острова с горами Алворли. Столица — г. Братт. Клановая профспециализация: горнодобыча, разведение пушного зверя.

б) Клан Асир (Лазурный клан) с территорией в поймах рек Тихоня и Стерва и выходом к восточному океанскому побережью. Столица — г. Лёвлом. Клановая профспециализация: стеклодувное ремесло, морское и речное рыболовство. На землях клана находится главное священное место в стране — гора Сомсувер.

в) Клан Геран (Зеленый клан), занимающий центральные земли острова с южной границей по реке Шур. Столица — г. Дель. Клановая профспециализация: деревообрабатывающее ремесло.

г) Клан Лент (Красный клан) с территорией в пойме реки Экстер и выходом к юго-восточному побережью океана. Клановая профспециализация: гончарное ремесло, морское и речное рыболовство.

д) Клановые земли ворулей со столицей в г. Махан и горами Суст. Занимают почти все западное и часть южного океанского побережья. Клановая профспециализация: внешняя торговля (по узаконенной монополии на нее), судостроение, морское рыболовство.

2 — Ответвление от протестантского христианства, жестоко преследуемое в Англии за отказ от церковных таинств и ритуалов.

3 — Выборный Верховный правитель Анкрима, главенствующий на Круге Дюков (правителей четырех "цветных" кланов) пять лет.

4 — День прославления природы, отмечаемый у ворулей. Сохранился с древних времен, как День выбора спутника жизни и приравнивался к традиционной в христианстве помолвке. Его главным ритуалом было дарение девушкой юноше своей ленты из косы, а так как в клане ворулей пары определялись гораздо раньше (по энергетическому совпадению) то именно в этот день они могли вполне законно впервые "уединиться" под ракитой (символом плодородия природы). В честь этого на ветке "осчастливленного" дерева повязывалась лента. Ну и как знак "Занято".

ГЛАВА ВТОРАЯ

8. 15. В общении старайтесь найти с собеседником

темы, интересующие его. Внимательно слушайте

и не забывайте улыбаться.

6. 27. Занятия физическими упражнениями

благотворно сказываются на здоровье. Особое

внимание нужно уделить бегу.

(пункты из "Пособия для начинающей королевы")

"Ворули не питают особой симпатии к "землеройкам(1)". Ворули скептически относятся к их моральным принципам. Ворули никогда с ними не церемонятся"...

— Прия! Ну зачем я ему?! — воссозданная в памяти брошюра по Бетану захлопнулась. Я — застонала. — При-ия?!

Та на секунду замерла, сдув прядь с глаз:

— Не кричи, Лин. О-оп! — и последний мой чемодан взлетел на багажную подставку двуколки. Девушка обернулась к огням на площади. — Зачем ты ему?

— Да, — сглотнула я слюну, обхватив руками саквояж.

Прия запрыгнула ко мне на сиденье и бухнулась рядом:

— Понимаешь, ты исполнила древний ритуал.

— Я не...

— Помолчи... Ты его исполнила. И теперь по закону ворулей принадлежишь одному из них. А он — тебе.

— Прия, ну зачем я ему? А он... о-ой...

— Я не знаю. Я и воруля этого видела в первый раз. Он — не местный. Отец говорит, что Кай этот приехал недавно из южных клановых земель. И будем надеяться, он ограничит твой "дар" лишь одной ночью.

— О-о-о! — вырвался у меня очередной стон. — А там, куда ты меня сейчас...

— На дальнее дядино пастбище? — вскинула Прия глаза. — Ворули свое не отдают, Лин. Я же сказала, что "есть шанс". Там — земли пограничные. Главное, успеть смыться до того, как он...

— Что?

— Приготовится и обнаружит твое исчезновенье. А еще ты это, молись, — и нервно хихикнула.

— Мне молиться? О чем? — оцепенела в ответ я.

— О хорошем, — глубокомысленно изрекла Прия. — Ну, наконец-то, Фриг!

Тощий парень, выскочивший из конюшни, пробежал мимо нас к воротам заднего двора и шустро их распахнул. Я уставилась в открывшуюся темень. Там теперь невозможно было что-то разглядеть. И, вдруг, стало так тихо вокруг, будто и сама здешняя жизнь вместе со мной замерла не дыша...

— Фриг, давай, гони!

Сердце мое подпрыгнуло. Я всем телом дернулась вслед за подхлестнутой лошадью и... жизнь моя личная понеслась прямиком в эту темень:

— Прия, прощай! Прощай.

— Не дрефь, Лин! Еще увидимся!..

Мысли мои прыгали в голове вместе с несущейся по лесной дороге коляской. А чудовищный страх загнал в состояние полного одеревенения. Лишь настоящие деревья, кедры, высокой стеной мелькали по сторонам, теперь я их могла различить при луне, нырнувшей после очередного поворота прямо в дорожный створ. Как же так в жизни моей нескладно получается? Неразумно. Нелепо. И неужели предстоит мне просто взять и сгинуть среди этих дремучих лесов, несчастной грязнокровке из Белого клана? Ведь я никого в своей короткой жизни не трогала. Не обижала. Не грешила (матом про себя и поцелуй вскользь с женихом — не в счет). Так за что?.. За что?...... "И осталась от нее только картина полтора на полтора ярда, вышитая крестом "Утро на лугу". С коровами, пастухом и..." Да что я всё с этой картиной?

— Ой! — двуколку, вдруг, резко повело в сторону, и она через мгновенье застыла посреди дороги. — Почему? — ухватившись за боковушку, прошептала я в колпаком захлопнувшейся тиши. — Почему мы встали?

Лошадь громко фыркнула и дернулась. Парень на козлах натянул вожжи:

— Кажется, мы приехали, леди. Она дальше не пойдет.

— Почему не пойдет? Поче... — лес впереди огласил такой ужасающий вой, что я, зажмурившись, прихлопнула руки к ушам.