Не вышло. Я даже сам не понял, как умудрился промахнуться, но кинжал вылетел из рук, а сам я растянулся у ног бывшего товарища. В то же мгновение, точно электрический разряд пронзил тело, скручивая его в одну, плотно сжатую, пружину из боли. Сквозь багровый туман я видел, как Илья, вцепившийся пальцами в моё горло, запрокидывает голову от наслаждения.

Полыхнуло так, как могло бы в эпицентре ядерного взрыва. Невыносимая боль осталась, но я больше не ощущал касания огненных пальцев к коже. Сияющий силуэт мелькнул перед глазами и торопливый задыхающийся женский голос пробормотал:

— Так далеко! Держись, милый! Я тебя нашла.

— Зара! — прошептал я, почти забытое имя, — Зара...

АЛЬФА

Почему-то оказалось невыносимо приятно просто лежать на твёрдой поверхности камня, вслушиваться в ровный шум дождя и смотреть на серое небо. Тусклые облака медленно скользили в проёме узкого окна, больше напоминающего бойницу крепости. Через такое очень удобно пускать стрелы в наступающего врага, а потом укрываться от ответного огня за толстыми стенами. Стены здесь действительно мощные, сложенные из огромных каменных глыб, выступающих внутрь помещения. Похоже я действительно находился в каком-то строении, предназначенном для обороны.

На чёрных стенах — только неряшливые рисунки углём, заросшие зелёным ковром плесени, а низкий потолок покрыт чёрными пятнами копоти. Я приподнялся со своего жёсткого ложа, одновременно возвращая одежду и потирая ноющую шею. Илья, мать твою, это надо же, своего товарища то зачем?! Однако же, вот я и получил новый опыт: узнал, что ощущают мои жертвы в момент питания. Пожалуй, больше не стану иронизировать по поводу нового способа получения энергии. Оказывается, умирать от рук голодного Льва — чертовски неприятная штука.

В то же время, вновь почувствовать себя Львом, после неуклюжей человеческой оболочки — просто невыразимое удовольствие! Страшно даже представить, что я мог бы состариться и умереть, таская непрерывно гниющее тело из жира и костей, бр-р!

Комнатушка, где я очнулся, имела ещё парочку окошек, ничем не отличающихся одно от другого. Выход когда-то закрывала деревянная дверь, но она успела истлеть и лишь ржавые петли да засов остались лежать на полу. В углу сиротливо грустил ржавый шлем, компанию которому составлял такой же коричневый, от времени, меч. Сколько времени миновало стой поры, когда последний воин всматривался в бойницу, ожидая внезапного удара? Не одна сотня лет.

Кстати, о врагах. Теперь, когда мир перестал плыть, словно кисея на ветру, я различил странные звуки, пробивающиеся через шелест дождя. Такое ощущение, что звенит металл и кто-то кричит. Очень много металла и голосов.

Я непроизвольно коснулся шрама на лице и тут же отдёрнул руку: видимо придётся смириться со своим новым украшением, которое упорно не желает исчезать. Впрочем, все кошки утверждают, будто мне идёт. Врут, наверное...

Я подошёл к окну и выглянул наружу. Тут же холодный ветер радостно бросил в лицо ледяные капли и умчался прочь, весело посвистывая в невидимых щелях. Дождь усилился, превращаясь в почти непроницаемую пелену, застилающую высокие горы, снежные верхушки которых вонзились в тяжёлые подбрюшья ползущих туч.

Но я смотрел не вверх, а вниз. Похоже, меня приютила высокая башня, которую возвели недалеко от широкой расщелины, дна которой я так и не смог различить. Когда-то через пропасть был переброшен мост, остатки которого торчали с обеих сторон, точно два обломанных клыка в пасти стареющего хищника. Неведомая, но очень мощная сила, разнесла дерево в щепки, обломала металлические фермы и разбила каменное основание, оставив жалкие огрызки. Впрочем, я кажется догадывался, кому принадлежала эта сила.

Сейчас он находился в первых рядах сражающихся на краю бездонного провала. Люди, вооружённые длинными мечами и алебардами, яростно сшибали вниз серых тварей, ползущих по стенам расщелины, подобно паукам. Существа напоминали пауков не своим внешним видом, а скорее омерзительной грацией восьминогих хищников. С гадостью, подобной этой, мне уже доводилось сталкиваться в мире, наглухо закупоренным Аккой. Правда, тогда их не было столько много. Стены провала буквально шевелились от невероятного количества серой дряни.

Вооружённых людей тоже наблюдалось весьма немалое количество, но им бы это не помогло, если бы не присутствие Львов. В первую очередь, конечно Чара, чью мощную ауру я ощущал даже на таком расстоянии. Разрушитель то и дело вспыхивал, подобно сверхновой и тотчас целый пласт сожжённых тварей рушился вниз, на несколько мгновений открывая обугленный камень. Потом серая масса нападающих вновь заполняла освободившийся участок и всё начиналось сызнова.

Кроме Чара я насчитал не меньше пятидесяти белогривых хищников и это меня, честно говоря, несколько удивило: неужели я сумел возвратить к жизни столько соплеменников? Странно, никогда не думал, что за время странствий повстречался с таким количеством собратьев. Или пришла долгожданная помощь?

Картина, открывшаяся за окном, казалась воистину апокалиптической и я заворожённо наблюдал за схваткой, пропустив момент, когда обстановка несколько изменилась.

Произошло несколько вещей одновременно. Сначала я услышал радостный возглас:

— Вот он!

И тут же кто-то врезался в меня, так крепко обняв, что я ощутил себя связанным. В какой-то мере так оно и было: мы давно соединены совместными чувствами и даже смерть не смогла этого изменить. Да, этот аромат ни с чем не перепутать. Я сумел таки повернутся и поцеловал её в лоб, зарёванные щёки, маленький нос и жадные твёрдые губы.

— Здравствуй, Леся. Наконец-то встретились.

— Милый, милый, — бормотала она, продолжая удерживать меня в объятиях, так, словно боялась потерять снова, — Никуда не отпущу! Никому не отдам!

— Не отдашь, не отдашь, — ворчал определённо довольный Илья, пытаясь отлепить цепкие руки, — Леся, да пусти ты! Никуда он уже не денется. А если ты позволишь, я сделаю так, чтобы этот увалень вообще остался с нами навсегда. Пусти!

Пока улыбающаяся Ольга удерживала плачущую, от счастья, Лесю, Илья защёлкнул на моей правой руке странную штуковину, напоминающую выпуклый браслет из полупрозрачного материала. Внутри браслета медленно скользили пурпурные искры. Я пожал товарищу руку, поражаясь, как может отличаться образ Льва с разных точек зрения.

— Очень рад тебя видеть, когда ты не пытаешься меня прикончить, — кот удивлённо поднял брови, но я только отмахнулся, — Потом объясню. Что это за хренотень?

— Подарок Вершителей. Наташа соблаговолила прибыть и очень сильно желает с тобой побеседовать. С Олей она уже поговорила, — он повернулся к кровожадно оскалившейся кошк, — Да, Олечка? Думал она прикончит эту интриганку.

— Ей ещё повезло, что меня там не было! — Леся вновь прижалась ко мне, — Так хорошо...Уж я бы этой суке показала!

— Никто даже не сомневается, поэтому и держим тебя подальше от гостьи, — Илья отступил на пару шагов, рассматривая меня, — Хорош! Так вот, эта хренотень, как ты её назвал — якорь, который должен удержать тебя от нового исчезновения. Вершители называют прибор Стабилизатором Реальности и намекают, что его возможности гораздо шире, нежели стреноживание излишне прыгучего Регулятора.

— Зара вернулась? — перебил я товарища. Леся напряжённо замерла и я погладил её по волосам.

Илья помрачнел.

— С этим проблемы. Очень большие. И из-за этого тоже проблемы. Порталы, по-прежнему, не работают и никто, даже Вершители, не знают, что предпринять.

— Сами то они, как путешествуют?

— Никак. Сидят в своём пузыре, в центре мироздания и понемногу офигевают. Наташа сумела пробраться сюда, потому что её притянуло твоё присутствие. А ситуация, честно говоря, весьма критическая, — он подошёл к бойнице и покусывая нижнюю губу, кивнул наружу, — Видал? Э/то — уже третья атака, за последние пять суток. Хорошо, хоть Чар успел уничтожить мосты.

— Ты уже говорил, — заметил я, но Учёный помотал головой.

— Нет. Это — не те мосты. Там, кстати, тоже сейчас идёт бой. Дружище, мы отрезаны от окружающего мира и полностью окружены. А ещё, ты воскресил больше полумиллиона людей и полторы тысячи Львов, — Я оторопело уставился на кота, но он только рукой махнул, — Даже не спрашивай. У меня нет ответа, почему ты их всех возродил. Понятное дело, выпить, перетрахать, или хотя бы прикончить такую ораву ты не сумел бы, но вот почему они возвращаются...Да это и не главное. Если бы все они оставались прежними, то уже успели бы благополучно отдать концы от нехватки воды и пищи. К счастью, после возрождения, никто не испытывает голода, жажды и противоположных потребностей. Похоже, произошла эдакая модификация, улучшение.

— Кстати, для них ты — бог, — совершенно спокойно заметила Ольга и подмигнула, — Так что, не удивляйся.

— Не было печали, — я потёр лоб и предъявил Илье браслет, — Как эта штука снимается? Пошёл я обратно...

— Даже не надейся, — ухмыльнулся товарищ, — Да и с каких это пор ты стал дезертиром? Подумаешь, всего лишь бог! Знаешь, сколько таких придумали за историю существования мира?

— А я тебя не отпущу! — горячо прошептала Леся в самое ухо, — Больше никуда-никуда не отпущу. Посмотри, что с тобой стало, стоило мне умереть! Взял и позволил каким-то охотникам разрубить себя на куски.

— Никуда не годится, — согласился я, — Ладно, убедили. Так что там сегодня стоит на повестке дня у бога и почему, собственно, мы не принимаем участия во всём этом безобразии?

Я указал за окно.

— Там есть, кому поработать и без нас, — отмахнулась Оля, — Да и вообще, оставь все силовые вопросы Чару и займись спасением мира. Если в самое ближайшее время нам не удастся проложить дорожку наружу, то не поможет и целая армия Разрушителей. Кажется в этой грани осталась одна-единственная незаражённая местность.

— Тут она права, — подтвердил Илья, направляясь в сторону двери, — сам прежде не представлял, как быстро может распространяться эта дрянь.

Мы покинули комнату с бойницами и оказались в неосвещённом коридоре, со множеством тёмных дверей. Илья показал рукой: "сюда" и первым начал спускаться по стёршимся ступеням спиральной лестницы. На голову начали капать холодные капли и взглянув вверх, я обнаружил огромное круглое отверстие. Там медленно плыли серые облака, с алыми прожилками внутри и в их неторопливом шествии я не заметил ни единого просвета.

Леся дёрнула за руку и я улыбнулся девушке, даже не надеясь на ответ; уж очень редко она складывала губы иначе, чем в гримасе озабоченности или ярости. Однако моя новая Леся оказалась немного мягче и лёгкая улыбка тенью тронула жёсткие, чётко очерченные губы. Как ни странно, но это принесло ощущение внутреннего тепла и я пожал озябшие пальцы: "Да, милая, идём".

Строение, которое мы покинули, действительно оказалось башней, подслеповато вглядывающейся в панораму близкого фронта, которому, как мне показалось, не было ни конца ни края. Десяток, вооружённых мечами парней, которые топтались у выхода, увидев меня, тотчас опустились на колени. Ольга пихнула меня локтем в бок и тихо хихикнула, а Вееред, с незнакомым, но дружелюбно улыбающимся Львом, подошёл ближе.

— Серра, — представился хищник, разглядывая меня, — Из последнего возрождения. Давно хотел встретиться с Реконструктором, про которого Художник мне все уши прожужжала. Хоть её портреты ничем не отличаются от оригинала.

— Ты там, как живой, — подтвердила Леся, почему-то хмурясь, при виде волка, — Такой красивый...Весь в молниях!

— Угу, — хмыкнула Ольга, — Точно такой, на всех полутора сотнях полотен, которые люди используют в качестве икон. У Рейи скоро руки отпадут.

— Не могу сказать, что особо рад такому повороту, — проворчал я, недовольно рассматривая коленопреклонённых людей, — Они так и будут мочить штаны? Пусть уже поднимаются, в конце то концов. Никогда не представлял себя в роли живого бога. Идиотская судьба щедра на сюрпризы.

— Ну, как бы не совсем судьба, — многозначительно заметила Оля, а Вееред сделал большие глаза.

— Это вы о чём? — я прищурился, ощущая очередной подвох.

— Это была моя идея, — Илья выглядел немного смущённым, — понимаешь, дружище, у нас имеется целая прорва людей, вырванных из своего привычного круга обитания, лишённых семьи, друзей и знакомых. Кроме того, им всем угрожает смертельная опасность, суть которой дойдёт явно не до каждого. Сам помнишь, в каких отсталых дырах приходилось путешествовать. Ну, в общем, всё наслоилось, одно на другое, поэтому идея о боге, который воскресил их, а теперь ведёт на борьбу с силами зла, показалась мне подходящей.

— Главное, ничего выдумывать не пришлось, — я просто источал сарказм, но если Учёный посчитал подобный поворот самым лучшим вариантом, значит так оно и было.

— Вы выбрались наружу, чтобы насладиться погодой? — поинтересовался Вееред, — Кажется, все собирались пойти в замок, чтобы обсудить определённые вещи.

Некоторое время идти приходилось по узкой тропе, вдоль зоны боевых действий и несколько раз я останавливался, чтобы оценить ход схватки. Атака порченых выглядела столь же бессмысленной, сколь яростной, поэтому, как мне показалось, основная опасность, угрожающая защитникам, заключалась в их усталости.

Илья согласился с высказанной мыслью и пояснил, что люди сражаются в четыре смены, поэтому потери, среди них, минимальны. Впрочем, человек устаёт даже при таких раскладах и если Порча намеревалась взять нас измором, рано или поздно её тактика могла оправдаться. Скорее — рано, если не произойдёт кардинальных перемен. При этом все старательно сделали вид, будто я не имею никакого отношения к этим самым кардинальным переменам.

Петляющая тропа взобралась на гребень высокого холма, откуда открывался беспрепятственный вид на пропасть и я вновь остановился. Но в этот раз смотрел не на край расщелины, где продолжал звенеть металл и вопили возбуждённые солдаты. Я уставился на противоположную сторону провала. Там сплошная серая масса медленно стекала вниз, чтобы через некоторое время подняться, но уже по нашему краю. Интересовали меня вовсе не порченые, похожие друг на друга, как две капли воды. Даже не верилось, что прежде они были мужчинами, женщинами, подростками и даже детьми.

— Возможно кто-то объяснит, — медленно сказал я и показал пальцем, — Кто это? Или у меня проблемы со зрением?

Леся, державшая меня за руку, прошипела длинное ругательство, а физиономия Учёного отразила печаль. Остальные тоже выглядели совсем не весело.

— Львы это, — неохотно пояснил Илья, — Когда читал записки о Войне Хаоса, не думал, что когда-то придётся столкнуться лично. Да, дружище, Порча касается не только людей, но и нас. Внешне, если смотреть отсюда, они ничем не отличаются от обычных Львов, а пообщаться мы не можем: никто из них не приближается к пропасти. Насколько я понял, порченые собратья координируют атаку, направляя серых ублюдков. Пока это всё. Возможно, Порча приберегает их на закуску. Когда потребуется удар милосердия.