— Приятно понежиться в теплой водичке, особенно когда не один, — сказал он, лукаво поглядывая на нее.
— Что, в борделях такую услугу не оказывают? — усмехнулась она.
— В борделях, между прочим, не всегда оказывают и ту услугу, которую ты мне только что столь любезно предложила.
— Я для тебя чересчур распутна? — ее глаза откровенно смеялись.
— Нет, наоборот, идеально подходишь.
— Это ты про размеры?
— Не только.
— Спасибо.
— Спасибо вам, моя леди. Вы оказали мне великую честь.
Она рассмеялась и плеснула на него водой.
— Ты правда дочка Правителя? — ухмыльнулся он. — Зная его, как-то не верится.
Ив тут же помрачнела, и он пожалел, что вспомнил ее отца.
— Фил, нам лучше убраться из дворца как можно скорее.
Его веселость тоже пропала, он задумчиво посмотрел на нее.
— Я не могу так поступить с крестным.
— Как "так"? Ты уже...
— Я не об этом. То, что произошло между нами, уже случилось, и тут ничего не поделаешь. Он пока не знает, может, и дальше удастся прятаться. А если сбежим, все сразу станет ясно, и ему, и другим.
— Ну и что? Если все откроется, пока мы здесь, он не пощадит тебя, не надейся. Я его очень хорошо знаю.
— А вдруг он со временем передумает?
— Да, конечно! Расчитываешь, он будет умолять тебя жениться на мне? — Ив вдруг с подозрением посмотрела на Филипа. — Ты что, привязался к нему? Воспринимаешь его как отца, раз он относится к тебе лучше, чем твой собственный?
— Какая умная! Баловалась книжками по мозгоправству? — его разозлила легкость, с которой девушка его раскусила.
— Ну, ты тоже, я смотрю, много читал, раз понял, о чем я! — не могла удержаться от колкости Ив, ибо тон беседы стал напоминать ей перебранки с отцом.
Молодой человек почувствовал, что разговор заходит явно не туда, и постарался успокоить подругу.
— Ив, я не хочу убегать, потому что не желаю возвращаться к прежней жизни. Я позволил себя поймать, настолько она мне опротивела. Надеялся, попаду не виселицу, и конец всему. — Девушка начала уже жалеть о сказанном. — И потом, — продолжал он, — неужели ты думаешь, твой отец не сможет нас найти?
— Там, куда я хочу уехать, не сможет, я уверена.
— Где это? За границей?
— Нет, другое государство — не спасение. Не представляешь, какие у него длинные руки. Это место находится в моем феоде.
Филип невесело рассмеялся.
— Твой феод он вывернет наизнанку в первую очередь.
— Вывернет, но это место не найдет.
— Хорошо, верю, — сказал он, дабы не выводить ее из себя, — но давай подождем какое-то время.
— Зачем?
— Думаю, рано или поздно твой старик отпустит меня в родовой замок. Я смогу по-честному уехать, а не сбежать. А потом мы встретимся за пределами столицы и отправимся куда хочешь.
— Во-первых, не вижу большой разницы: он все поймет, мне-то придется бежать. — Филип попытался что-то сказать, но она сделала знак, что хочет закончить. — Во-вторых, я очень жалею, что не встретилась с тобой, когда ты был Жеребцом. От вашей честности и правильности, герцог, меня уже тошнит.
— Как тебе не повезло! — засмеялся он. — Я точно не тот, кто тебе нужен. Если б ты наткнулась на меня на большой дороге, я очень скоро перестал бы разбойничать, нашел безопасное укрытие и трахал бы тебя там днем и ночью. — Ив довольно улыбнулась такой перспективе. — Что же касается моего плана честно уехать отсюда, то, конечно, твой отец все поймет, но он хотя бы сможет сохранить лицо.
— Ты о нем так трепетно заботишься, а вот он тебя не пощадит, — смирившись, с грустью сказала Ив.
— Он меня уже пощадил, не хочу быть совсем уж неблагодарным.
— Он пощадил тебя не из любви (дочь Правителя поморщилась, произнося это слово) и не из добрых чувств, а из каких-то своих соображений, о которых я пока не знаю. И пощадил он тебя как-то мелочно, сразу поставив к позорному столбу.
— Значит, я не хочу уподобляться ему, Ив. Давай закроем эту тему?
В его голосе прозвучали властные нотки, каких она от него еще не слышала. Очень захотелось надерзить, но девушка сочла за лучшее сдержаться.
— Что ж, я готова поступить по-твоему... — Ив хотела на этом закончить неприятный разговор, но слова сами сорвались с языка. — О благополучии крестного ты подумал, а каково будет мне, если тебя повесят?
Филип долго испытующе смотрел на нее, будто не веря в искренность новой подружки, потом вздохнул.
— Если старик нас поймает, вытащишь меня. Уверен: если захочешь, у тебя получится.
— Не говори об этом, не надо! Я сделаю все, чтобы он не узнал. И ты, пожалуйста, будь осторожен!
— Буду, клянусь тебе. Теперь у меня нет никакого желания умирать. А сейчас, Энджи, если не возражаешь, давай займемся чем-нибудь другим, разговоры меня уже утомили.
Он сел в ванной и скользнул рукой вдоль внутренней поверхности бедра девушки.
— А эти занятия тебя никогда не утомляют?
Ив тоже села и придвинулась ему навстречу.
— Не-а, — ответил он, продвигаясь все дальше по ее ноге, — утомляет их отсутствие.
— Приятно слышать! И чем конкретно ты хотел бы заняться?
Она сжала бедрами его руку, достигшую цели.
— Вымыть тебя, — он потянулся свободной рукой за губкой. — Ты-то уже однажды это со мной проделывала, как я понял. Жаль, ничего не помню.
— Да, но я от этого не слишком возбудилась, — ее дыхание учащалось.
— Зато я очень возбудился, когда сообразил, что кто-то потрудился отмыть мои волосы, вместо того, чтобы сбрить их.
Он начал целовать ее рот, потом скользнул на шею. Она в ответ на его ласки выгнулась и застонала. В эту ночь они, словно по молчаливому согласию, больше не разговаривали ни на какие серьезные темы.
Для дочери Правителя и его крестника наступила счастливая пора. Они проводили вместе каждую ночь, а по воскресениям прихватывали часть дня, и никак не могли насытиться друг другом. Правитель был очень доволен: сын друга, наконец, успокоился и взялся за ум. Евангелина, как ни странно, тоже стала помягче, он приписывал это приближению очередной просьбы отпустить ее из столицы. "Может, действительно, отправить ее на какое-то время из дворца? Не задурила бы голову мальчишке", — думал он иногда, но ничего не предпринимал.
Надо сказать, молодым людям повезло, что Правителя никогда не интересовала сексуальная сторона жизни людей. При всей его проницательности и знании людской природы, он редко замечал романы, становившиеся чуть ли не единственным предметом обсуждения всего двора. Об отношениях герцога Олкрофта и дочери Правителя никто, конечно, не знал, но гвардейцы уже стали переглядываться и подмигивать друг другу за спиной Филипа, быстро поняв, что тот завел себе подружку. Уже не одно пари было заключено на предмет того, кто же она. Желающие выиграть стремились спорить с Кайлом: он был уверен — их новому приятелю удалось-таки растопить сердце Ледяной девы.
— Ты лишишься своего жалкого наследства, еще не получив его, — сказал как-то другу Шон. — Что за странная возникла у тебя фантазия? Они даже не знакомы.
— Наследства я не лишусь, а, пожалуй, удвою его, и оно перестанет быть жалким, — посмеивался Кайл. — Конечно, они скрывают свои отношения, зачем им огласка? Ты же видишь, как Старикан носится с Филипом, у него явно на парня какие-то планы. И вряд ли ему понравится, что у дочурки тоже имеются виды на его любимца. Может, он действительно даже знакомить их не хочет, чтобы факелом в солому не тыкать, выражаясь поэтически.
Шон ухмыльнулся.
— Что до Евангелины, — продолжал Кайл, — я уверен, у нее недавно кто-то появился. Она пытается делать вид, будто все по-старому, и у нее это неплохо получается, но если присмотришься, то увидишь — даже ее движения стали другими, более мягкими, что ли. А недавно я случайно встретился с ней взглядом, когда мы стояли на посту у дверей Старикана, а он ее зачем-то вызвал. Я чуть не ослеп, такое счастье лучилось в ее в глазах. Она их тут же опустила и, готов поклясться, здорово испугалась, что я заметил. А уж как она похорошела!
— Ты совсем помешался на этой девчонке, так что все это могло тебе просто привидеться, — не сдавался Шон. — Но даже если поверить в твою правоту, где доказательства причастности нашего друга?
— Кто же еще мог приручить эту дикую кошечку? В последнее время больше никто новый при дворе не появлялся. Вряд ли она внезапно воспылала к кому-то, кого знает уже не первый год. А тут возникает молодой герцог Олкрофт и все при нем: внешность, богатство, умение обращаться с женщинами, других талантов не счесть — эта парочка очень подходит друг другу. Ведь не станешь же ты убеждать меня, что она снизошла до простолюдина и спит с конюхом или лакеем?
— Нет, до простолюдина она точно не опустится. А вот насчет Филипа звучит убедительно...
— Ты только, пожалуйста, ребятам ничего не говори, не порти мне игру.
— Ладно, удваивай свое наследство.
До весеннего бала оставалась неделя, и Правитель решил посетить последнюю примерку платья дочери, дабы все проконтролировать и потом подобрать драгоценности. Он постучал в дверь ее покоев и получил разрешение войти. Портной был уже там, при появлении Правителя он низко поклонился. Ив переодевалась за ширмой. Через несколько минут она вышла, и нижняя челюсть ее отца безвольно отвисла. Дочь облачилась в облегающее платье из какой-то необычной переливчатой материи, по цвету напоминающей перламутровую бело-розовую раковину. Руки оставались обнаженными, на плечах лежали лишь тоненькие лямочки. Спереди взор услаждало глубокое декольте, спина оставалась открытой почти до самого основания. Но не это поразило Правителя, привыкшего видеть на придворных дамах и гораздо более смелые вырезы. Свойство материи и покроя было таково, что хотя платье и закрывало большую часть фигуры, а ткань не просвечивала, у смотрящего создавалось впечатление, что девушка стоит перед ним обнаженной, покрытой лишь тонким слоем перламутра, не скрывающего, а, наоборот, подчеркивающего каждый изгиб тела. Белья под платьем не просматривалось.
Ив наслаждалась реакцией отца. Самой ей наряд очень нравился, за Филипа она не беспокоилась, ибо после месяца еженощных упражнений в постели он вполне мог себя контролировать, даже появись она на балу без платья, в одних украшениях. А вот Правителю придется теперь понервничать и из-за крестника, и из-за того, что дочь будет настолько выставлена напоказ. Она изящно повернулась вокруг себя, давая возможность портному и отцу осмотреть ее со всех сторон, и остановилась перед ними, улыбаясь.
— Мастер, ваше платье великолепно. Я никогда не видела ничего подобного. Спасибо! — сказала она.
— Служить вам — большая честь, моя леди, — поклонился ей портной. — Я рад, что вас не пугает смелость модели.
— Она пугает меня, — наконец обрел дар речи Правитель. — Вы как всегда на высоте, мастер. Это действительно нечто особенное, но, боюсь, моя дочь выглядит в нем слишком соблазнительно.
— Простите, мой лорд, но я строго следовал вашим указаниям и постарался сделать наряд как можно менее сексуальным. Он лишь отражает красоту ее высочества. Если б нужно было добавить чувственности, я сшил бы его из черной ткани с мокрым эффектом, с разрезом до середины бедра и...
— Стоп, хватит! — прервал Правитель.
— Простите, мой лорд, я несколько увлекся. У меня никогда не было такой модели, как ваша дочь. Одевать ее — для меня не только честь, но и удовольствие.
Искреннее восхищение портного очень льстило Ив.
— Вам не за что извиняться, мастер, — сказал Правитель, — я вас прекрасно понимаю. Но мне не хочется, чтобы у моего крестника при виде Евангелины возникли мысли о том, какое удовольствие — раздевать ее.
— Если мне позволено будет сказать, мой лорд, — начал портной и остановился, взглянув на Правителя. Тот кивнул, разрешая продолжать, — ваш крестник произвел на меня впечатление разумного и достойного молодого человека.
Ив очень удивилась, услышав эти слова, но виду не подала. "Неужели старик заказывал гардероб Фила мастеру?", — подумала она. — "Я как-то не обращала внимания, во что он одевается, гораздо приятнее видеть его голым. Надо будет спросить." Правитель несколько мгновений испытующе смотрел на портного, потом сказал:
— Будем надеяться, ваше удивительное чутье не обманывает вас и на этот раз, мастер. Пришлите мне счет за платье.
Портной молча поклонился, подождал, пока Ив переоденется, забрал наряд и вышел. Правитель больше не счел нужным скрывать испортившееся настроение.
— Я глаз не спущу с тебя на этом балу, — сказал он дочери, размахивая пальцем у нее перед носом. — И еще организую человек десять для наблюдения. Не вздумай надушиться какой-нибудь своей возбуждающей дрянью!
— Папочка, — прощебетала Ив, с трудом сдерживая смех, — если так переживаете за своего любимого сына, зачем вы все это затеяли?
— Не твое дело!
— Не беспокойтесь, я совершенно не заинтересована, чтобы его повесили или услали куда-нибудь. — Заметив, как напрягся Правитель, она быстро закончила: — Мы ведь договорились: он научит меня сражаться на мечах.
— А, ты об этом! Да, конечно.
— Объясните, как я должна вести себя на балу?
— Я уже говорил, ты должна быть приветлива, доброжелательна и мила. Можешь немного пококетничать, но очень умеренно.
— Я должна буду проводить время только с ним?
— Можешь танцевать с теми, кто тебя пригласит, если он не будет возражать, но сама от него не отходи.
— А если он возразит, это плохо?
— Если он не будет рук от тебя отрывать, это точно плохо, а вот если не отпустит танцевать с каким-нибудь не в меру нагрузившимся молодчиком, это нормально.
— А, понятно, он должен вести себя как мой брат.
— А ты — как его сестра. Все, пойдем, я отведу тебя в сокровищницу, выберешь украшения.
Вечером того же дня девушка рассказала Филипу о примерке и разговоре с отцом.
— Ты так и не сказала, что из себя представляет это платье.
— Тебе и не надо знать, нужно выказать хоть какое-то удивление при старике.
— А не кончится это удивление стояком?
— Фил, ты уже целый месяц делаешь со мной каждую ночь что хочешь. Какой стояк на публике? В конце концов, я могу дать тебе одно снадобье...
— Чтобы я потом неделю не мог трахаться? Нет, не надо. Как-нибудь потерплю несколько часов.
— Да, всего несколько часов, — рассмеялась Ив. — Мы должны справиться.
— Справимся. Если твой старик поверит, что нормальный мужик может никак на тебя не реагировать.
— Поверит, да еще и будет доволен. Он сам никогда ни от кого не заводится и очень злится, когда видит, как обалдевают от меня.
— Ну, это понятно. Он же твой отец, — Филип на минуту задумался. — Как думаешь, почему он хочет проверить меня именно на тебе?
— Это так трудно понять? — в тоне Ив сквозило высокомерие. — Из-за моей внешности, конечно. Если ты устоишь передо мной, то с остальными и подавно сможешь держать себя в руках.
