Волчица. Там, где дом

Поразмыслив над этим ещё вчера, стоя под дверями, ведущими в покои Сатейши, Димантис пришёл к выводу, что копаться в прошлом ведьмы не станет — понимает, как это неприятно, когда узнают о твоих тайнах. Но наблюдение не прекратит: если вдруг произойдёт что-то чрезвычайное, собранная им информация, пригодится, чтобы уберечь напарницу от опасности. Даже если и не пригодится, то быть в курсе дел не помешает.

— Моя сестра хочет "повидаться". — С обречённым видом поведал Димантис.

— Судя по твоему голосу, всё не так просто. — Осторожно заметила Сатейша.

— Обычно я навещаю её так часто, как могу, но в этот раз она сама хочет приехать.

— Она обручена с кем-нибудь?

— Нет. — Напряжённо выдохнул блондин. Видимо, он пока не допускал такой мысли. Или наоборот, ему не нравилось отсутствие жениха у сестры — аристократов ведь принято связывать помолвкой чуть ли не младенцев, по сути, заключать взаимовыгодные сделки путём женитьбы. С другой стороны, подумала Сатейша, семья Димантис считается обнищавшей, значит, ни о каких подобных сделках раньше не могло быть и речи.

— Да-а, проблема. — Задумчиво протянула ведьма.

Главная сложность заключалась в том, что Ардаур в настоящее время занимал очень высокую должность, несмотря на отсутствие родовых земель и поместий, и сейчас близок к правящей семье, что уже возвышает его род. Нонсенс. Сам Димантис не намерен жениться, пусть другие аристократы и считают обратное, с радостью готовые буквально подложить своих сестёр и дочерей под него. Они надеются, что он свяжет узами брака себя с любовницей. Конечно, с женщиной, пусть и аристократкой, он этого не сделает, — нравы уже не те, что были раньше, и сочетаться браком с женщиной, с которой провёл ночь, пусть даже и девственницей, не обязан. Но вот если любовница окажется беременной... Тут уже не отвертишься. Правда, сначала тогда придётся доказать отцовство, а этого не сделать без открытия порочащей связи — хоть нравы стали мягче, но интимные отношения не с супругом до сих пор вызывают осуждение в народе.

Породниться с некогда забытой, а сейчас возвысившейся семьёй Димантис, в настоящее время хотели все, кто жаждал власти. Ведь это такая возможность — приблизиться к Сантейнам, может, даже сдружиться. В случае, если отношения с правящей династией не сложатся, то у новоиспечённых родственников хотя бы появится шанс давить на Ардаура через супругу. Наивность аристократских интриганов очень забавляла советника его высочества — кто бы что ни говорил, а навязать ему чужое мнение он не позволит. И спутницу жизни выберет сам, и будет тщательно следить за тем, чтобы никакие "последствия" у его любовниц не появились. В крайнем случае, если кому-то взбредёт в голову объявить Ардаура отцом чужого ребёнка, он обставит всё так, что врагам эта выходка выйдет себе дороже.

И, если Ард мог за себя постоять и избежать всех сетей, расставленных противниками, то о младшей сестре этого сказать было нельзя. Как себя может вести юная девица, прожившая большую часть своей жизни в отдалении от королевского дворца, от политики, интриг и грязи, связанной с властью и деньгами? Ардаур и Сатейша были уверены: узнав о Ламелии, юной, неискушённой и абсолютно свободной от каких-либо обещаний, среди аристократов начнётся борьба. Борьба наверняка будет жёсткой и жестокой, в ход пойдёт любое оружие. Скорее всего, Ламелию попытаются охмурить и соблазнить. В этом случае возможны будут три варианта развития событий:

1. Девушка, воспитанная в духе старых традиций немедленно согласится выйти замуж за того, кто стал её первым мужчиной.

2. Она расскажет брату о совместно проведённой ночи, и он сам предложит породниться, чтобы избежать позорного скандала.

3. Ламелия может забеременеть. И вот тут уже не остаётся иных вариантов, кроме как выдать её замуж за отца ребёнка — мало кто из мужчин способен принять чужого ребёнка и растить как своего (а некоторые и своими особо не интересуются).

— Не понимаю, — нарушила тягостную тишину Сатейша. — Разве твоя сестра не понимает, в какое положение ставит тебя своим желанием?

Блондин одарил ведьму мрачным взглядом.

— Мы не виделись около полугода. Последний раз я обещал, что стану уделять ей больше внимания, но был слишком занят. Я виноват перед ней, поэтому обещал, что исполню любое желание. Отказать в этом я не имею права. К тому же она весьма упряма, и так просто не отступит.

Несколько долгих секунд они пристально смотрели друг другу в глаза. Каждый чувствовал свою правоту, но, в отличие от Димантиса, Сатейша судила непредвзято, и потому догадалась, что Ардаур исполнит желание сестры, к каким бы проблемам это не привело. Взгляд голубых глаз был твёрд, как древние ледники в горах. Ведьма поняла: блондин принял решение сразу, но сомневался, пока она не озвучила очевидное, выставив Ламелию капризной особой. Сатейша не имела этого в виду, но ей почему-то показалось, что сестра напарника ловко манипулирует им, давя на больные точки. Однако убедить Ардаура в том, что Сати не имела в виду ничего такого, уже не представлялось возможным — он принял решение. Похоже, упрямство — семейная черта Димантисов.

— Видимо, берёт пример с брата. — Пробормотала Сатейша.

— Очень может быть. — Слегка смутился Ардаур, расслышав бормотание напарницы.

Ведьма шумно вздохнула.

— Ардаур, я всё понимаю, кроме сестры у тебя никого не осталось, но это не повод губить...

— Не надо меня переубеждать, Сати. — С раздражением прервал мужчина. — Я ничего не хочу слышать. Ламелии уже пора ознакомиться с придворной жизнью.

— Ард...

— Она едет сюда. Тема закрыта.

— Ард, послушай. — Сатейша накрыла руками кулаки Димантиса, пытаясь успокоить его. — Я не хочу с тобой ругаться. Я волнуюсь за тебя. Сейчас у тебя очень много работы, ты уверен, что сможешь со всем справиться? — Ведьма пристально смотрела в голубые глаза блондина, отмечая, что он прислушивается к её словам. — У тебя почти нет времени на себя, а что будет, когда приедет Ламелия? Ей нужен брат, с которым она хочет увидеться. Ей нужны твоё внимание и забота. Как ты считаешь, что будет с девушкой, которая окажется фактически одна, приехав сюда? И как долго ты сможешь отгонять от молодой, свободной девушки из хорошей семьи, ухажёров? Я тебя не отговариваю, — поспешила объясниться Сатейша, почувствовав, как напрягся Димантис. — Ард, я пытаюсь донести до тебя ситуацию, в которую загоняешь себя сам.

Стиснув зубы и кулаки, блондин размышлял. Ведьма видела, как напрягаются у него лицевые мышцы, делая зрительно старше. В конце концов, он разжал кулаки, чем Сатейша воспользовалась, слегка сжав его пальцы. Она хотела выразить так свою поддержку.

— Хорошо, я тебя понял. — Складки на лице разгладились. — И что ты предлагаешь?

— Сопровождение. Знаешь, я более чем уверена, что твоя сестра не станет сидеть на одном месте, ведь, судя по твоим рассказам, она жила в строгости и вряд ли покидала территорию своей школы. Но если с ней постоянно будет кто-то, кто будет её сдерживать...

— Бесполезно. — Обречённо поведал Ардаур. — Я приставил к Мии своего человека...

— И что? — заинтересованно подалась вперёд ведьма.

— Гелла последнее время в каждом своём послании жалуется, что долго не выдержит.

— Гелла? Это та светловолосая женщина с веснушками из твоего отряда, да? Таннис, вроде?

— Именно. Гелла мечтала о спокойной жизни, вот я и подумал, что приглядывать за Мией ей подойдёт... — смутился Ардаур.

— Понятно. — Улыбнулась Сатейша. — Недооценил активность младшей сестры. Что ж, тогда почему бы тебе просто не менять её сопровождающих каждый раз, как они начнут намекать об этом?

Димантис задумался.

— И, может так случиться, что кто-нибудь из твоих бравых ребят ей приглянётся. — Закинула удочку ведьма. Будь она на месте Димантиса, то предпочла бы, чтобы её младшая сестра выбрала кого-то, кто проверен временем и опытом, тот, кому она сама доверяет.

Ардаур сжал в ответ руки Сатейши, давая понять, что принимает её совет.

Глава 8

Вейрана Эльсин, племянница Сатейши, осталась во дворце Сантейнов. Не то чтобы тётя была против её присутствия, просто ведьма искренне считала, что юной девушке придётся не по душе придворная жизнь, когда не знаешь, чего ждать от окружающих — очередной подлянки или внезапной помощи. Хочешь, не хочешь, а вскоре при такой жизни начинаешь неизменно разочаровываться в людях и искать подвоха в любом жесте и улыбке.

Вейра, находясь ещё в переходном возрасте, как и все подростки, часто задавалась вопросами: кто она, кем хочет быть и где её место в этом мире? Неопределённость угнетала юную девушку. Она точно знала, что путь мага для неё закрыт — от матери магия досталась размером с кошкины слёзы. Управлять энергетическими потоками, как Сатейша не могла — просто не понимала, как это делать. Впрочем, Вейра ещё не изъявляла желания обучиться ремеслу тёти. С другой стороны, посвящать свою жизнь лечению людей... однозначно, душа к этому не лежит. А ведь ведьмы отличные целительницы как раз из-за того, что способны управлять энергетическими потоками, исправляя и очищая их, чтобы улучшить состояние пациентов.

Возвращаться в Рурборскую Академию Магии Вейрана не хотела — всю сознательную жизнь она провела у матери под боком, ничем значимым не занимаясь. Вдобавок там ей приходилось быть "примерной" дочерью: авторитет родительницы среди студентов держался на Вейре. Будучи очень строгой преподавательницей, Лана требовала от своих подопечных послушания и прилежности. Но может ли требовать этого преподаватель, который не смог бы даже собственного ребёнка воспитать как следует? Вейрана росла тихой и послушной девочкой, которая даже поспорить с собственной мамой не могла — она тесно общалась со студентами Ланы, приходившими для отработки практики, сдачи заданий или дополнительных занятий.

Девушка ещё не определилась куда податься, но одно знала точно: оставаться и дальше под крылом матери она не желала. Ей был интересен мир магии, но жить взаперти в Рурборской Академии или в изоляции в Школе Ведьм (что ещё хуже), — выше сил. На такую жертву она была не готова. А значит, пока лучшего всего оставаться рядом с тётей, которая, несомненно, выслушает и поддержит.

Чем может заниматься ещё не взрослый, но уже не маленький человек, которому к тому же нечем заняться? У Вейры на выбор было три занятия: помогать Сатейше, выполняя мелкие поручения и сопровождая её повсюду, сидеть весь день в своей комнате или же гулять по дворцу. Последняя мысль казалась девушке кощунственной — подрывать авторитет тёти, бесцельно шатаясь по королевской обители, слишком безответственно с её стороны. Но сидеть весь день на одном месте и маяться от безделья — худшее, что можно придумать для того, кто полон энергии и сил. Можно было бы попросить Сатейшу рассказать об энергетических нитях, с которыми могут работать ведьмы, но отвлекать её от основных обязанностей, девушка постеснялась.

Вейрана, будучи весьма сообразительной девочкой, слишком хорошо понимала, что делать во дворце ей нечего. Она могла только быть нахлебницей и мешать. Впрочем, первое ждало бы её, вернись она к матери. Но здесь был один большой положительный момент: в Рурборской Академии она имела доступ к библиотеке, полной книг о магии. Практиком девушке стать было не суждено, но кто сказал, что она не сможет освоить теорию? Потому Вейра много читала и любила присутствовать на практических занятиях, анализируя всё, что касалось магии. Здесь же... в Анрэйте о волшебстве только слышали, не соприкасаясь с "чудесами", дарованными природой лишь избранным, как считали сами жители.

Может, стоит попросить родительницу прислать пару-тройку наиболее интересных томов о магии? Можно, конечно, только она немедленно заинтересуется, для чего нужны книги о волшебстве лишенке? И что тогда ответить? Что ради праздного интереса? Нет, этого Лана не одобрит. С другой стороны, а какие фолианты ей нужны? О чём конкретно? В мире нет одного-единственного издания о магии, которое можно было бы прочесть, и узнать обо всём сразу, ведь она многогранна. Общие сведения девушка уже давно знала и едва ли не наизусть. Теперь же хотелось углублённого изучения. И опять же вставал вопрос: куда направить жажду исследовательской деятельности?

Как-то незаметно для себя Вейрана начала размышлять, почему в Анрэйте нет магии. Вернее, не совсем так: почему люди знают о волшебстве, пусть и понаслышке, но она не распространена? В чём проблема? Конечно, совсем магии не быть не могло — по всему миру, где бы ни находилось живое существо, можно было отыскать её, правда, где-то её было больше, а где-то меньше, как считала Вейра. Всё дело заключалось лишь в природных источниках. В Анрэйте должен найтись хотя бы один такой источник, иначе магия, заключённая в амулетах, что носила всегда с собой в сумке Сатейша, уже давно рассеялась.

По правилам мироздания, выведенными ещё в давние времена одним учёным-магом, магия рассеивается в местах наименьшего скопления магических потоков. И чем "пустее" пространство, тем быстрее оно "высасывает" волшебство, стремясь заполнить им эту пустоту. Это первое правило Альгера — того самого учёного, открывшего три правила мироздания. Второе же гласило: чем ближе к сильному источнику проживают живые существа, тем чаще среди них можно встретить умельцев использовать магию. Третье правило Альгера утверждало, что всякий предмет может "впитывать" в себя магию источника, если оставить его на какое-то время вблизи. Следуя правилам мироздания, можно сделать вывод, что где-то в Анрэйте есть источник. Вопрос только в том, где именно.

Вейра подскочила с кровати как ужаленная: если в этой стране есть источник, то должны обнаружиться и маги! Пусть слабенькие, но свои! При желании их можно будет обучить и, как бы самонадеянно это не звучало, отправить на королевскую службу. Учитывая нынешнее положение Анрэйта, когда им может угрожать новая война, но уже с, имеющей огромное преимущество в виде умелых чародеев, Дориантской империей, это как нельзя кстати. И, пусть сейчас соседи не претендуют на земли короля Веламара, но кто знает, что случится через год, два, а то и десять лет? За это время вполне реально обучить хотя бы часть новоявленных магов, и тем самым показать скрытый потенциал этой страны.

Нельзя сказать, что Вейра испытывала какие-то патриотические чувства к Анрэйту, но она верила, что здесь способна принести пользу, или найти то, чему сможет посвятить свою жизнь. Подобные мысли вскружили головы не одному подрастающему поколению, и были весьма опасны для тех, кто обладал горячим темпераментом. Однако Вейра всегда была тихой именно от того, что много думала и не спешила идти на поводу юношеской импульсивности. Только в этот раз всё было по-другому: ей надоело быть послушной и кроткой, захотелось славы и признания. Хотелось свободы действий, в конце концов. Она ведь уже почти взрослая! Но как решиться на столь дерзкий шаг? Быть может, если предположения подтвердятся, с ней начнут считаться и уважать? Может, даже будут восхищаться её умом и юным возрастом.