Темные желания

— — Как тебя зовут? — — спросил он.

— — Лиз, милорд.

— — Давно ты работаешь?

Она замешкалась с ответом — — видимо, гадая, как это может повлиять на ее оплату.

— — Не очень.

— — У тебя есть дети?

Если до этого голос Лиз был почтительным, то сейчас, стоило графу заикнуться о детях, она превратилась в дикую самку, защищающую детенышей.

— — Послушайте, я сделаю все, что вы захотите, вот только не нужно моих детей трогать.

Граф усмехнулся. Эта отповедь здорово подняла ему настроение. Лиз, очевидно, совсем недавно встала на этот гиблый путь, но в ней чувствовалась порода. Не та порода, которую приписывают всем аристократам без исключения, но та порода — — обычная, человеческая — — которая проявляется в благородстве, в честности, в искренности. И совсем неважно при этом, к какому сословию принадлежит человек. Впрочем, по речи и по осанке можно было заключить, что Лиз не принадлежит... не принадлежала к самым низам общества.

Граф глянул в окно. Через несколько минут карета закончит круг и вернется к театру.

Он достал золотую гинею и протянул ее Лиз.

— — За что? — — подозрительно спросила она.

— — За этот разговор, — — поскольку женщина не торопилась брать монету, он сам взял ее руку и вложил гинею в ее ладонь, после чего откинулся на свое место. — — Если хочешь получить настоящую работу, приходи в мой дом на М.-стрит, пять.

Карета остановилась.

— — Ступай.

Лиз вышла. Ее обступили другие женщины. Граф успел услышать, чей-то испуганный шепот: "Ты хоть знаешь, кто это был?.." Ему было не очень интересно слушать домыслы и пересуды в свою сторону, поэтому он тотчас же, как Лиз вышла из кареты, приказал ехать домой.

Лиз, прикусив губу, посмотрела вслед карете, увозившей графа прочь. Золотая гинея... Это значит, что ей не придется работать еще несколько дней... А он обещал работу... Но, Господи, что за работу он имел в виду? А не все ли равно? Когда-то она считала, что быть чьей-то любовницей — — участь, достойная лишь презрения и жалости. Но сейчас, после недели, проведенной возле театра, после недели чужих рук и тел, предложение графа, в чем бы оно ни заключалось, казалось манной небесной.

— — Лиз, дурочка... Ну что? Что он сказал? Что сделал? — — обступили ее товарки.

— — Денег дал, — — растерянно ответила Лиз. — — Еще сказал прийти к нему, если мне нужна настоящая работа.

Тут воцарилось такое молчание, что у Лиз в горле встал комок.

— — Что? — — не своим голосом каркнула она.

— — Лиз, не ходи, — — сказал одна, Сьюзен. Остальные кивнули, глядя на несчастную избранницу с жалостью.

— — Почему?

— — Пару недель назад мы видели его здесь с одной важной леди.

— — Ну ты сказала, Сью, — — фыркнула другая девушка. — — Да ни одна леди с таким не свяжется.

— — Закрой рот, Молли. Много ты знаешь о всяких леди. Короче, Лиз, леди она или нет, но больше мы ее не видали. Да и эта... как ее...

— — Бридж.

— — Во-во, Бридж. Увидала тогда графа у театра, сказала, что эта леди, которая с графом, ее подруга и что она хочет навестить ее. В общем, с тех пор мы и эту Бридж не видели. Так что лучше не ходи.

— — И потом, даже если ты уйдешь от него живой, то вряд ли невредимой, — — опять не удержалась Молли. — — Он из тех, кто любит... ну, знаешь, жестокость. Плетки там, веревки...

Девушки скривились.

— — Хотя платит много, — — добавила Сью.

— — Сколько?

— — Пятьдесят фунтов за ночь.

— — Сколько?! — — с ужасом переспросила Лиз. Это что же девушка должна делать, чтобы за одну ночь столько заработать?

— — Пятьдесят фунтов, — — повторила Сью, печально глядя на Лиз.

— — Я пойду, — — закрыв глаза, решилась Лиз. — — Все лучше, чем здесь стоять.

— — Ну как знаешь, — — тяжело вздохнула Сью. Молли и остальные покачали головами и обругали Лиз дурочкой.

Холодея от страха, на следующее утро Лиз постучалась в двери графского особняка. Запоздало ей пришло в голову, что надо было зайти с черного хода, а не с парадного.

Двери открыл лакей в красивой ливрее.

— — Чем могу помочь?

Лиз оробела, хотя он поприветствовал ее очень вежливо, без малейшего налета презрения.

— — Мне... я... — — она прокашлялась, — — его сиятельство обещал мне работу.

У нее возникло ужасное чувство, что все это лишь обман, что граф жестоко посмеялся над ней, и сейчас его лакей прогонит ее, попрошайку и бродяжку.

Лакей открыл дверь, приглашая ее зайти в дом.

— — Я ничего не знаю об этом. Пойдемте. Я провожу вас к миссис Стоун.

Лиз вошла в огромный холл и застыла на месте, озираясь вокруг. Ей никогда не доводилось видеть такой роскоши, такого богатства, такой блистательной красоты.

— — Мисс? — — окликнул ее лакей. Лиз выдохнула и последовала за ним. Через пару минут Фипс, — — а именно он по стечению обстоятельств открыл Лиз двери, — — привел ее в маленький кабинет экономки.

— — Миссис Стоун, — — начал Фипс, — — эта девушка говорит, что граф обещал ей работу.

— — Ах, да, — — миссис Стоун сняла очки, закрыла конторскую книгу и взглянула на гостью. — — Как вас зовут?

— — Элизабет Джонс, мэм.

Лиз робко взглянула на экономку. На вид ей было лет сорок, вполне приятная на вид женщина, но из-за страха лишиться надежды на место, миссис Стоун казалась Лиз воплощением вселенской суровости.

— — Мисс или миссис?

— — Миссис. Я вдова.

— — У вас есть дети?

— — Двое.

— — Какого рода работу обещал вам лорд Гримстон?

— — Он только сказал "настоящую".

— — Понятно. Что ж... Как насчет места горничной? Ваши дети могут жить здесь, с вами.

— — Горничной? — — растерянно переспросила Лиз.

— — Уж не надеялись ли вы на что-то другое, миссис Джонс?

— — Надеялась? Нет, но...

— — Вас не устраивает место горничной?

— — Устраивает, конечно, устраивает, — — поспешила ответить Лиз. Дети могут остаться с ней!

— — Учтите, граф не из тех, кто заигрывает со служанками, — — миссис Стоун тяжело вздохнула. — — Даже если бы не было леди Лэнгфорд...

— — Я согласна, мэм, — — нервно перебила Лиз, опасаясь спугнуть удачу.

Настоящая работа! Это было больше того, на что она могла надеяться. И не надо больше ходить к театру. Больше не надо.

За всю следующую неделю, что Лиз проработала в доме графа, самого хозяина дома она видела всего лишь пару раз, и то мельком. Как и предупреждала миссис Стоун, граф не обращал на нее никакого внимания.

А та леди, которую девушки видели в театре с графом, — — леди Лэнгфорд, как узнала Лиз, — — она, оказывается, просто бросила графа. Уехала от него вместе с сыном. А миссис Бридж, как рассказал ей Фипс, живет в городском доме леди Лэнгфорд. Все оказалось вовсе не так страшно, как думали ее временные подруги по ремеслу. Лиз выбрала время в один из вечеров и съездила к театру. Ей казалось несправедливым, что за свою доброту граф заслужил лишь злобные и нелепые измышления, и она рассказала все, о чем узнала сама. Хотя ей не больно-то поверили. Так что про историю, случившуюся несколько дней назад, Лиз упомянула без всякой надежды, лишь вскользь.

* * *

*

А случилось вот что.

Через два дня после того, как Лиз приняли на работу, вернувшись домой, граф обнаружил не привычно незаметного лакея, готового принять его вещи, а практически всех слуг, сгрудившихся вокруг заплаканной миссис Стоун. Все они смотрели на него с тревогой и надеждой.

— — В чем дело? — — спросил он твердо, обвел всех глазами и остановил свой взгляд на экономке, поскольку, очевидно, именно у нее случилось несчастье. Та лишь зарыдала еще громче, и единственные членораздельные слова, которые смог услышать от нее граф, были "мой сын" и "пожалуйста". Тогда он посмотрел на Фипса.

— — Сегодня утром миссис Стоун не смогла найти своего сына, — — начал объяснять Фипс.

Граф, честно говоря, и не помнил о том, что у миссис Стоун есть сын, хотя несколько лет назад у него были проблемы с поиском подходящей кандидатуры, согласной служить у него, а у беременной и брошенной миссис Стоун оставалось не много выбора. Следовательно, сейчас ее сыну должно быть лет шесть или семь...

— — Пользуясь вашим отсутствием мы... — — продолжал Фипс в полной тишине, — — мы стали искать мальчика и...

Граф приподнял брови, давая знак продолжать.

Миссис Стоун вновь разразилась горькими рыданиями, слуги неловко, шепотом утешали ее. Фипс нервно сглотнул и закончил:

— — Судя по всему, мальчик попал в один из борделей, милорд. Кажется, "Колокольчик".

Граф поморщился при упоминании этого названия. Да, он знал, что это заведение специализировалось на детях. Его много раз пытались прикрыть, но каждый раз у "Колокольчика" находились влиятельные покровители.

— — Мы не сможем попасть туда ни под каким предлогом, и вызволить Джеймса тоже никак не сможем.

— — Милорд, умоляю вас, — — вмешалась миссис Стоун, упав перед графом на колени. — — Прошу вас...

Он на мгновение прикрыл глаза.

— — Встаньте, миссис Стоун. Я сделаю, что смогу. Фипс, ты хорошо знаешь мальчика?

— — Да, милорд.

— — Поедешь со мной. И ты тоже, — — указал граф на еще одного крепкого лакея.

— — Слушаюсь.

Через несколько часов Джеймс был благополучно возвращен в объятия любящей матери. Граф несколько скептично наблюдал за счастливым воссоединением, гадая, какими подробностями обернется эта история для его репутации. Ему казалось, что он сумел провернуть это дело тихо и незаметно. Угроза позвать полицию, подкрепленная некоторой суммой денег, сумела убедить хозяйку заведения отдать мальчика именно "под опеку" графа и не выставлять его на торги. В конце концов, даже сознавая свою неприкосновенность, она не хотела привлекать к своему заведению излишнего внимания. И потому ей пришлось удовольствоваться тем, что давал за мальчика граф.

Никто ничего не видел, и пробыл граф в "Колокольчике" не более трех минут. И все-таки он знал, что достаточно самого факта его присутствия в этом месте — — а остальное люди придумают сами.

* * *

*

Скука и тоска, чуть развеянные спасением Элизабет Джонс и Джеймса Стоуна, с новой силой навалились на графа. Он методично заставлял себя ходить, есть, работать, понимая, что от него зависят сотни людей. Но вся эта деятельность казалась ему совершенно бесцельной, бессмысленной.

Прошло девять дней. Он заканчивал завтрак, когда ему принесли записку. Мистера Фитцджеральда заметили, когда он заходил в дом, где сейчас проживали его сестра и ее компаньонка. В графе проснулась жажда деятельности. У него не было ни малейшего намерения губить юного глупца, но и возможность преподать тому хороший урок граф не желал упускать.

Через полчаса граф в сопровождении констеблей подъехал к дому мистера Фитцджеральда. Тот располагался далеко не в самом престижном районе. Набалдашником трости он постучал в двери. К задней двери граф заблаговременно послал двух своих лакеев. Как оказалось, не напрасно. Мистер Фитцджеральд, едва завидев представителей власти, попытался сбежать.

Двери открыла мисс Фитцджеральд. Ее глаза горели вызовом.

— — Моего брата здесь нет, милорд. И я вынуждена просить вас уйти.

— — У меня другие сведения, мисс Фитцджеральд, — — граф вежливо склонил голову.

— — Что ж, ищите, — — в ее голосе сверкнули насмешливые нотки, и она отворила дверь. Граф, правильно угадав причину такой храбрости, сразу направился к черному ходу. Дверь как раз открывалась, и двое его лакеев заталкивали растрепанного молодого человека внутрь. Граф бросил косой взгляд на девушку. Она заметно побледнела и закусила губу, глядя на брата.

— — Отпустите, — — буркнул Фитцджеральд, выдернув рукав своего помятого костюма из рук лакеев и с достоинством выпрямляясь перед графом. Граф молчал. Фитцджеральд молчал, как, впрочем, и его сестра. Не выдержав паузы, заговорил один из приставов:

— — Мистер Фитцджеральд?

Молодой человек кивнул.

— — Вы должны лорду Гримстону семь тысяч фунтов. Вы можете погасить свой долг?

— — Нет, — — сквозь зубы буркнул он.

— — В таком случае вы арестованы. Ваше имущество будет описано и отдано лорду Гримстону в счет погашения долгов. Прошу следовать за мной.

Мистер Фитцджеральд насмешливо фыркнул при этих словах. Во-первых, все свое имущество он уже проиграл. Этот дом им не принадлежал, они сняли его на один сезон. Он надеялся, что хотя бы сестра выйдет замуж, чтобы его разорение не сказалось на ней. Может быть даже, ее будущий муж согласился бы оплатить часть его долгов... Но у нее не получилось.

Граф замыкал процессию. Его окликнула девушка:

— — Милорд...

Он повернулся к ней.

— — Я слушаю вас, мисс Фитцджеральд.

— — Прошу вас... Неужели нет ничего, что я могла бы сделать?.. Хоть что-нибудь? — — умоляла она.

Завидная преданность человеку, который лишил ее всех надежд, всех благ и даже крыши над головой.

— — У вас нет ничего, что вы могли бы предложить мне, мисс. До свидания, — — вежливо ответил он и покинул дом. Несколько дней пребывания мистера Фитцджеральда в долговой тюрьме не принесут тому особого вреда, считал граф. Как, впрочем, и его сестре. Но на всякий случай — — просто для своего спокойствия — — он сказал своему человеку продолжать приглядывать за домом мисс Фитцджеральд и за самой мисс.

Как оказалось, граф крупно просчитался. Через два дня, поздним вечером, ему принесли записку, из которой ясно следовало, что мисс Фитцджеральд сегодня выставлена на аукционе в борделе с весьма неприятной репутацией. Граф чертыхнулся сквозь зубы и поспешил в бордель.

Сумма, которую он выложил за мисс Фитджеральд, оказалась почти такой же, сколько должен был ему брат юной леди.

Совершенно несчастная, накрашенная и одетая самым неприличным образом, мисс Фитцджеральд молча сидела напротив него в карете.

— — Зачем вы это сделали? — — сдавленно спросила она. — — Вы же сами сказали, что мне нечего вам предложить.

— — А зачем вы это сделали, мисс? Вы представляете себе, что бы с вами было, выкупи вас не я, а кто-нибудь другой?

— — Нет, но это неважно. Я на все пойду, — — она с вызовом вскинула голову.

— — Неважно? Ваш брат проиграл ваше приданое. Он лишил вас дома и благополучия. И только что вы сами поставили крест на последних шансах достойно выйти замуж, и все ради этого мелкого негодяя?

— — Он не негодяй. Вы обманули его!

— — Это он вам сказал? — — холодно осведомился граф после небольшой паузы.

— — Да.

— — Отлично. Значит, вы на все готовы?

— — Да, — — внутри у нее поселился липкий, противный страх, и этот страх все рос и рос, заполняя сердце, душу, всю ее сущность, пока граф смотрел на нее так, как сейчас.

— — Отлично, — — повторил граф, откинулся на спинку сиденья и замолчал. Он молчал до тех пор, пока они не приехали в особняк. Потом, ни слова ни говоря, подал ей руку и медленно, степенно проводил в дом. Словно она приехала к нему на чай, с невинным визитом. В холле отдал трость, шляпу и плащ лакею, помог ей снять ее плащ, снова подал ей руку и провел вверх по лестнице в свою спальню. Он оставил ее на середине комнаты.