Бестия.

— А удалиться вашество не желает?

— Нет, я, на правах будущего мужа, посмотреть желаю.

— Ну, уж нет! Мы так не договаривались! Может, мне еще голышом пред тобой станцевать? — у меня сейчас пар из ушей повалит, а этот веселится!

— Я бы не отказался, но сейчас хотя бы посмотрел на переодевание. А, может, помочь?

Он сделал ко мне шаг, и возникло желание закричать "караул!". Интересно, кому бы тогда помог Дайк. Может, он примет мое сопротивление повелителю за глупость? Тем временем меня схватили за ворот рубахи и послышался подозрительный треск.

— Не надо! Я сама! — я кричала, и одновременно колотила его по загребущей лапе. Платье давно подметало пол, где, по моему мнению, ему и место.

— Ну? — он оставил мою одежонку в покое и опять принял позу заинтересованного наблюдателя.

Я хмуро глядела на него исподлобья, больше всего желая пройтись по его непробиваемой шкуре моей любимой плеткой. Но медлить было страшно, и я осторожно наклонилась за платьем. Как бы это сделать, чтоб ему ничего не видно было? Если он надеется, что я просто скину рубашку, то его ждет разочарование.

Не спуская с демона настороженных глаз, я ступила в платье через ворот и рывком натянула его на бедра. И с ужасом поняла, что лиф прошел, а дальше-то оно не подается! А этот стоит и молча наблюдает за моими манипуляциями. И почему-то не усмехается больше.

Я упрямо извивалась, утрамбовывая себя в узкое платье. Даже рубашку повыше подняла, но поймала странный демонский взгляд и опустила обратно. Подумав, кряхтя вылезла из проклятого платья и стала деловито надевать его через голову. У повелителя глаза на лоб полезли, когда он понял, что драгоценный наряд я напяливаю поверх широкой рубахи, но он проявил чудеса выдержки и смолчал.

Рубашка собралась под золотистой тканью комом, вылезая со всех сторон за его пределы. Но это полбеды: платье явно не сходилось на спине, а в расстегнутом виде сваливалось с узких плеч.

Раздраженно вздохнув, я стала вытягивать нижний рукав из-под верхнего, проявляя чудеса гибкости. Но, как бы не ежилась, ширины ворота явно не хватало. Обреченно взглянула на молчаливого демона и, стянув обористые рукава с плеч, стала осторожно избавляться от рубахи, придерживая золотистый лиф над грудью. И в триумфальный момент, когда уже почти выпутала голову из ткани, почувствовала на обнаженной коже жадные руки.

Меня окатило жаром от гнева и еще чего-то непонятного, и, раздраженно зашипев, я отпрыгнула в сторону, чтобы быть пойманной в воздухе в стальные объятия.

— Пусти, гад! Что ты себе позволяешь? — он опалял жаркими поцелуями нежную кожу на моей шее, сильные руки сминали золотистую ткань на бедрах. Раздираемая противоречивыми чувствами, я извивалась и отчаянно болтала ногами в воздухе. Никто еще так ко мне не прикасался! И от того, что первым был какой-то демон, становилось особенно тошно.

— Пусти! Вардак рогатый! — одной рукой я мертвой хваткой вцепилась в лиф, другой — в черные волосы повелителя и при этом умудрялась изо всех сил мотать головой так, что его губы все время промахивались мимо моего рта.

— Ты все равно моя! Успокойся. Тебе будет хорошо, — нежный шепот не вязался с жадными ласками, грозившими лишить меня не только одежды, но и самообладания.

— Сделай хорошо своей любовнице! Демоново отродье! — в момент, когда он позволил мне плавно соскользнуть на пол, я попыталась лягнуть его в самое ценное. Демон с рычанием подхватил меня под колено и стремительным движением опрокинул на кровать.

Я шипела и брыкалась, барахтаясь в ворохе ткани, задравшейся и накрывшей меня во время бесславного падения. Представив, каким видом любуется этот вардак, я громко завизжала, решив, если не убить, то оглушить точно.

Раздался жуткий грохот. Массивная дверь, впечатавшись в стену, зашаталась и, отвалившись от петель, с шумом упала на мраморный пол.

— Какого...?! — рыкнул демон, выдав непроизносимое слово.

— Повелитель! — с укором воскликнул Дайк, держась за рукоять огромного меча.

— Неужели защитничек опомнился? — проворчала я и завозилась, пытаясь оправить платье.

— Как ты смеешь, раб, влезать в дела господина? — демон башней возвышался надо мной, потрясая кулаками. Верно оценив обстановку, я решила отползти подальше, чтобы не пришибли ненароком и стала приводить это подобие одежды в порядок.

— Прошу прощения, мой господин, — смиренно склонился в поклоне Дайк, — но мой долг защищать лиру Адальмину.

Гордон побагровел и зыркнул в моего охранника почерневшими глазами.

— Ты и в нашу супружескую постель влезать будешь? — я с ужасом смотрела на то, как аккуратные ногти превращаются в нечто длинное, острое и опасное. Это же не когти — кинжалы какие-то!

— Вы не должны причинять вред хозяйке, все должно быть по обоюдному согласию! — меня прямо гордость распирала за своего охранника. Еще б сбежать помог, и цены бы ему не было.

— Может, тебя сразу прибить, чтоб другим неповадно было, — ой! Какой замогильный у него голос! И глаза как-то странно полыхнули, будто огнем.

И тут же мой милый, огромный Дайк сложился пополам и, рухнув на колени, застонал сквозь стиснутые зубы. Он вытащил меч из ножен, но могучая рука затряслась и бесполезная железяка, звякнув, упала рядом с ним.

— Эй! Ты что делаешь с моей собственностью, демон недоделанный?! — не раздумывая, я кошкой вспрыгнула на спину озверевшего Гордона и стала изо всех сил дергать его за волосы. Пару раз попыталась сбоку попасть кулаком ему по носу, но промазала.

Я не сразу заметила, что Дайка больше не корежит, а могучая спина подо мной сотрясается от дикого хохота. Внезапно я с визгом подлетела в воздух и упала прямо в руки повелителя. Запрокинув голову, он хохотал, обнажая острые клыки. Ужас! Хохочущее чудовище.

— Объединились, значит?! — отсмеявшись, беззлобно произнес он. — Ладно, подождем принесения клятвы. А там уж не отвертишься, милая моя бестия.

Он чмокнул меня в нос и, поставив на пол, вышел. Теперь я осталась наедине с выломанной дверью и хмурым Дайком.

— Никогда так больше не делай, хозяйка! — он стукнул себя в грудь кулаком. — Мой долг защищать тебя ценой своей жизни!

Я задорно улыбнулась своему охраннику:

— Да брось, Дайк! Ты разве еще не понял, что вместе мы — сила? Мы б с тобой такого наворотили... — я мечтательно закатила глаза. — А этот демон явно представляет угрозу для меня, ты не находишь?

— Он не может представлять для тебя угрозу. Он практически твой супруг, — хладнокровно произнес телохранитель, легко поднимая с пола тяжелую дверь и приставляя ее к стенке.

Я нахмурилась.

— Мне видней, кто представляет для меня угрозу. А отсюда мне хочется просто сбежать. Дайк, ты меня не слушаешь?

— Хозяйка, кончала бы ты говорить и делать глупости и занялась бы лучше своими волосами, а то в тронном зале уже все собрались. А мне еще дверью заняться надо.

Я задохнулась от такой наглости, но Дайка уже и след простыл.

Демон

С каким-то мальчишеским выражением лица Гордон спускался по лестнице, ведущей в тронный зал, чувствуя, что мрачные стены совсем не соответствуют его настроению. Надо же, сорвался, как сопливый юнец! Как эта цыганка заставляет его терять самообладание? Нет, ну, конечно, он не привык сдерживать свои порывы, даже в делах государственной важности, но чтобы так?.. Он и в комнату ее пришел, потому что предчувствовал, что у Аделии с ней возникнут проблемы, а когда делал пошлые намеки, откровенно развлекался, наблюдая за смущением своей нареченной.

Гордон заметил одну интересную особенность: когда она смущается, глаза становятся насыщенного сине-зеленого цвета. Пожалуй, этот оттенок нравится ему больше, чем яростно-зеленый. А уж как сверкают! Кошка, одним словом. И шипела также, когда он начал ее целовать. Он тихо рассмеялся при этом воспоминании. Ну, как можно было удержаться, когда она так соблазнительно извивалась, запихивая себя в узкое платье. Пожалуй, он бы не так возбудился, если б она бесстыдно скинула рубаху и спокойно облачилась в золотистый наряд.

Выйдя в очередном коридоре, он почти столкнулся с молоденькой демонессой, кажется, из дома Винтан, отличительной чертой которого были необычные голубые волосы и почти полное отсутствие каких-либо способностей.

— Мой повелитель, — томно прошелестела она, преданно заглядывая снизу вверх в глаза демону.

Он оглядел ее стройную фигурку и нахмурился, поняв, что уже не первый раз видит на придворной даме платье такого странного покроя. Слишком идеального, что ли. Голубое платье ладно охватывало демонессу и выглядело каким-то летящим. Еще больше сдвинув брови, он быстро схватил струящийся рукав и потрогал переливающуюся ткань.

— Что это, лира? — испуганное выражение на овальном личике подсказало, что его догадка верна: подданные умудряются каким-то образом покупать контрабандные эльфийские наряды. — И как вы это объясните?

Он с холодным интересом ожидал объяснений. Демонесса начала бормотать нечто нечленораздельное, спотыкаясь на каждом слове. Пока она подыскивала оправдания своему преступному поведению, он рассматривал очаровательные белые туфельки, обнимающие ее маленькие ножки.

— Туфли не эльфийские?

— Что? — она растеряно захлопала какими-то бурыми глазами. — А, нет, туфли от Даргора.

— Хм, научились-таки обувь делать. Кто ж мешает научиться шить? — демонесса сжала губы, сдерживаясь от высказывания, что эльфы разводят особых шелковичных червей, а полученные нити приправляют природной эльфийской магией. А уж в кройке и шитье им вообще нет равных. — Думаю, даже повелительнице не стыдно будет выйти в таких туфельках.

И уже властным тоном добавил:

— Отдашь свои туфли повелительнице, и я, возможно, приму твое нарушение за ошибку глупой молоденькой лиры, — демонесса радостно закивала, всякий раз приседая в реверансе. — Ну? — не удержавшись, гаркнул повелитель, с садистским удовольствием глядя, как лира буквально взлетает по лестнице.

— Надейся, что туфли ей окажутся в пору, — крикнул он, наполнив голос темной силой. Звук душной волной пронесся под сводами замка. Получив необходимое ускорение, демонесса пулей понеслась в покои повелительницы.

Как же это скучно! Он с досадой наблюдал за своими подданными, которые сползлись в тронный зал, как тараканы изо всех щелей. Замок был достаточно велик, чтобы вместить в себя лучших представителей от каждого демонского дома (глупые традиции) и при этом позволить повелителю не сталкиваться каждый день с придворными прихлебателями. В той башне, где располагались покои повелителей, кроме советника и слуг, вообще никто не обитал, что позволяло в полной мере насладиться покоем, а придворным расслабиться. Правда, расслабились они что-то слишком. Гордон с неудовольствием отметил, что не только некоторые демонессы мелькали тут и там в невесомых эльфийских нарядах, но и многие демоны позволили себе наглость нацепить парадные мундиры из эльфийских тканей, правда, замаскировали их под демонские. Но у Гордона глаз был наметанный. Тем не менее, его скорей удручала подобная слабость демонов к качественной одежде, чем злила. Грустно становилось от того, что за пару тряпок они могли переметнуться на другую сторону баррикад. Он подозревал, что это происки Мартьяны. Только хитрая демоница могла действовать так тонко и, в то же время, эффективно. Насколько он слышал, Ваэлиэн пятый — император Эльфоэтона — настоящая тряпка. Его ни во что не ставят даже собственные подданные, и Мартьяна воспользовалась этим, развернувшись там по-настоящему.

Тут в толпе разморенных, раздобревших на дармовых харчах придворных началось какое-то шевеление, и Гордон быстро повернулся, уже зная, кого увидит у главного входа.

Она стояла, гордо подняв голову с таким видом, будто кол проглотила. Позади уже практически состоявшейся повелительницы маячила та демонесса, которую он заставил пожертвовать туфельки, и посылала в его сторону заискивающие улыбочки. Даркворд скорчил ей недовольную мину и снова уставился на нареченную. А хороша, зараза! Видно, демонесса решила выслужиться по полной и даже уложила Адальмине волосы. Прическа, действительно была красивой, но смотрелась на голове девушки весьма необычно. Разделенные на прямой пробор волосы были искусно закручены в спирали, уходящие от висков назад и загибающиеся за уши. Изо своей длины они спускались ниже плеч, прикрывая часть лифа. С этой прической цыганка напоминала демонессу из дома Актавион или Извир, так как только у них передавались из поколения в поколение очаровательные рожки, сопутствующие необычным способностям. Если не принимать во внимание сине-зеленые глаза, Адальмину вполне можно было принять за демонессу. Тем более, что держалась она очень уж самоуверенно и надменно. Только в глазах мелькали лукавые чертики, как будто она развлекалась в тот момент, когда демоны ей кланялись и восхищенно шептались.

Еще бы! Гордон усмехнулся. Все они лелеют надежду на появление наследника. Тут перед лирами выскочил замешкавшийся до этого распорядитель балов, одетый вычурно с явным намерением привлечь к себе внимание.

— Уважаемые лиры! — звонким голосом начал он. — Повелительница решила почтить своим присутствием наше скромное собрание. Позвольте вам представить уже практически состоявшуюся Повелительницу Даймонда лиру Адальмину Даркворд!

Тут же откуда-то сверху грянули фанфары. Гордон обхватил руками голову и застонал. Затем так зыркнул на своего распорядителя, что того и след простыл. Дорвался, гаденыш! Сколько времени без дела сидел, так как повелитель был против балов и прочих празднеств. А тут решил оторваться по полной.

Адальмина же, напротив, казалось, была безумно рада такой встрече и изо всех сил пыталась ослепить подданных улыбкой. Надо сказать, улыбка была что надо, но придворные почему-то начали шушукаться, хотя некоторые поглядывали на нее с явным одобрением, другие же — только что не плевались. Гордон присмотрелся к своей нареченной внимательней и, поняв в чем дело, едва сдержался, чтобы не бросится к ней с намерением заслонить от любопытных взглядов или же просто как следует оттрепать поганку. Когда первый порыв прошел, он даже расслабился немного и ответил на искреннюю улыбку Адальмины. Нет, не могла она этого сделать специально! Ее просто не ввели в курс дела. И он послал убийственный взгляд виновнице произошедшего. Демонесса попыталась укрыться за спиной Повелительницы и вжала голову в плечи. Плечи, затянутые золотистой тканью. Тогда, как Адальмина щеголяла в эльфийском наряде голубого цвета. Без сомнения, платье было потрясающим и удивительно шло девушке, ловко обхватывая осиную талию и добавляя невесомости ее облику. Но оно было эльфийским! Что само по себе считается преступлением. И такой вот дурной пример она подает подданным, которые и так без меры распоясались. Гордон скрипнул зубами и шагнул ей навстречу.

Адальмина

Наконец, хоть одно приятное лицо! Я с удовлетворением слушала лепет хорошенькой демонессы, которая подобострастным тоном, с придыханием, нахваливала свои беленькие туфельки, всячески втюхивая их мне. Я бы и так их взяла после первой примерки, но очень уж льстило моему самолюбию такое рвение. Не знаю, чем так запугал ее демон, но я всячески приветствовала и поощряла такое рвение. Я даже не удивилась, что она почти сразу согласилась на мою идею поменяться платьями. Правда, перед этим, заикаясь, несла нечто невразумительное, предлагая мне принести платье менее красивое, но более уместное. "Нет, мне нравится это. Зачем мне менее красивое? Ну, и что, что эльфийское? Ах, эльфийское! Так я вообще тащусь от всего эльфийского. Тем более это платье для меня. Тебе что, жалко?". В результате она сбегала к себе в покои и притащила запасной комплект нижнего белья. Недоразумение какое-то, состоящее из кружевных панталончиков, шелковых чулок нижней тонкой рубашки и пыточного устройства под названием "корсет". Я доверчиво позволила затянуть на себе эту жуткую штуку, после чего мне захотелось прибить эту угодливую тварь.