Х Легион (вторая форма, общий файл)

Но этим мог заняться лишь ИИ. Мои же инженерные познания, к сожалению, сильно устарели. И пусть в мою голову напихали целую кучу информации, но было очевидно, что в принципах действия техники андоррианцев и нердов я, к сожалению, абсолютный профан. Пользоваться достижениями великих умов этой части Вселенной я уже знал, как, а вот изобрести нечто новое на основе полученных знаний — увы...

И пока стоял, выбравшись на берег, возле поверженного врага, в небе разыгралось целое действо: грохот стоял неимоверный. То и дело полыхало то в одном месте, то в другом, а следом доносился грохот взрывов. Я как завороженный смотрел на эту феерию, пока меня не привёл в чувство голос ИИ:

— Легион вернулся. Ведёт бой с превосходящими силами противника. Просит оказать поддержку с земли.

Эти простые слова вмиг отрезвили меня и заставили действовать.

— Срочно готовь к вылету штурмовик, запускай все оставшиеся системы планетарной обороны, и передай карту расположения наземных объектов противника мне и Легиону.

— Уже сделано!

— Непрестанно сканируй весь диапазон частот: распознай протоколы управления беспилотниками врага, — говоря это я уже во весь опор мчался к стартовой площадке, — кстати, ты же, вроде, должен был перестать функционировать. Или нерды не включали блокирующие генераторы?

— После уничтожения вами вражеского объекта локальное блокирующее поле исчезло и я снова функционирую.

— В таком случае срочно проанализируй все записи с моего анализатора и найди уязвимые места этих монстров. Всё, что обнаружишь, тут же передавай Легиону. Иначе они долго не продержатся. — Принято! Пока давал ценные указания, успел добраться до запасной площадки. Штурмовик уже стоял, готовый к вылету, так что мне оставалось только нырнуть в приветливо распахнутый люк, быстро освободиться от сбруи с оружием, кинув её в отдельный шкафчик, и прыгнуть на место пилота. Уже разогретые двигатели взревели, как стадо бизонов, и многократная перегрузка вдавила моё тело в противоперегрузочное кресло...

Глава 8.

Уже битых три часа бои велись с переменным успехом: враг не знал ни усталости, ни страха (ну, ещё бы: какой может быть страх у электроники?). Более того, подозрительно быстро учился и не повторял прошлых ошибок. Так что процесс уничтожения последней вражеской группировки превратился в тяжёлый, изматывающий марафон. Враг всеми силами пытался выскользнуть из западни, коей стала для него Виена, раз за разом отправляя передачи по гиперсвязи. Но “глушилки” Легиона справлялись со своими обязанностями “на все сто”: ни один сигнал не проник сквозь защиту и враг до сих пор пребывал в неведении насчёт состояния дел с Легионом.

Наконец, ИИ удалось вычленить коды управления вражескими беспилотниками, и тогда последнее сражение превратилось просто в фарс: перепрограммированные дроны и истребители напали на такие же дроны и истребители, но ещё управляемые вражеским ИИ. Исход был предрешён: вскоре не осталось ни одного функционирующего вражеского корабля. Уцелевшие беспилотники были перепрограммированы и встали на страже рубежей Виены вместо уничтоженной врагом техники андорриан. Самым же приятным моментом явилось то, что ИИ, наконец, смог разобраться с принципом воздействия вражеского генератора помех, блокирующего работу подобных ему собратьев. Решения данной проблемы пока не нашлось, но это было лишь вопросом времени.

Я же, как только бой был закончен, почувствовал дикую усталость и приземлился возле резервной стартовой площадки, — там, откуда и начал свои боевые действия. Конечно же, расслабляться не стоило: кто знал, когда враг мог начать новую атаку. Ведь машины — не люди: им не нужен сон, и они не могут устать.

А я же чувствовал себя как выжатый лимон и едва держался на ногах: бои на малых высотах против превосходящих сил противника сильно подорвали моё, как оказалось, отнюдь не железное здоровье. Так что как только штурмовик замер на посадочной площадке и его двигатели замолчали, я вылез из кресла пилота и кое-как натянул на себя боевую амуницию. Выбравшись из штурмовика, почувствовал, что сейчас упаду, и быстренько привалился к опорной стойке шасси, дав команду на разгерметизацию шлема. Так меня и нашли представительницы Легиона: сидящим у штурмовика в полуобморочном состоянии. И насилу привели в чувство: разум мой витал где-то далеко от этой бренной земли.

Уставший мозг уже в сотый раз прокручивал кадры безумной гонки на выживание, от которой голова шла кругом. Не знаю, как умудрился, но мне удалось полностью переключить управление штурмовиком на себя. Именно поэтому в самые напряжённые моменты я включал маршевые двигатели и “на бреющем” уходил от целой своры истребителей, которые, видимо, задались целью извести меня на нет своими бесконечными атаками. Но, как ни странно, в результате я раздолбал в пух и прах целых два корабля-матки (служивших неким подобием земных авианосцев), “прикнопил” к земле ещё одну тарелку с генератором помех и распылил на атомы одному Богу известно сколько вражеских истребителей и дронов. Из-за такой нагрузки организм истощился настолько, что в какой-то момент времени даже аптечка отказалась вкалывать мне очередную дозу стимулятора и дала категоричное указание на посадку (надо же, она даже посмела угрожать мне введением быстродействующего снотворного, а я и не знал, что это чудо техники имеет какой-никакой интеллект). Слава Богу, это произошло уже после боя, так что я со спокойной душой посадил штурмовик. И теперь помаленьку возвращался в бренный мир из полуобморочного состояния.

Наконец, глубоко вздохнув, сфокусировал взгляд на ближайшей “амазонке”, которая так “полюбившимися” мне шлепками по щекам привела в чувство (ну как же, аптечка-то могла только снотворным меня попотчевать).

— О, с прибытием! — слабо махнул я рукой девушке и попытался подняться на ноги.

После небольшой заминки и помощи со стороны я наконец принял вертикальное положение.

— Ну что, давайте знакомиться,— язык еле ворочался во рту, из-за чего слова выходили невнятными, но меня, похоже, поняли. — Меня зовут Олли. Олли Нетсен...

* * *

О, как мне надоело приходить в себя после потери сознания! Похоже, у меня дежавю: любимая медкапсула и очередная “обнажёнка”. Ощупав себя, в очередной раз понял, что я и Олли уже, фактически, сроднились: так нервирующие меня холмы были на своём неизменном месте, как, впрочем, и полное отсутствие одежды. И привычно щёлкнув замком крышки, я высунулся из капсулы.

Блин! — невольно вырвалось у меня, когда я нос к носу столкнулся с представительницей женского пола, наклонившейся над капсулой, видимо, с целью проверки состояния пациентки.

И верхом бестолковости стала мгновенная попытка чисто по-женски прикрыть свои внушительные выпуклости руками, отчего, сам не ожидая того, хрюкнул. Мгновением позже и я, и проверяющая меня дама, согнулись в приступе истерического хохота. Ну конечно же, кого я вздумал стесняться? Ту, которая, скорее всего, меня сюда и уложила, предварительно раздев? А к чему эта чисто женская реакция?

Отсмеявшись, я наконец смог разогнуться и жестом указал собеседнице, что хочу вылезти. Та же, с хитрыми искорками в глазах, помогла мне спуститься на пол и подала какую-то хламиду, напоминающую коротенький, доходящий лишь до половины бедра, халатик, отчего я, почему-то, сконфузившись, покраснел.

Подумать только, даже не заметив того, я уже “обабился”: привычки-то у меня явно женские. Возможно, это “моторная” память тела, что помогла мне и в первый раз при пробуждении на Андорре. Но чтобы движения настолько естественно вплелись в моё поведение — такого я никак не ожидал. Особенно меня подкосили стыдливые попытки прикрыть своё женское естество, беспрестанно одёргивая халатик, так и норовящий задраться выше из-за не в меру больших выпуклостей и неприлично маленького размера материала.

Глядя округлившимися от удивления глазами на это действо, девушка вдруг улыбнулась, быстро подошла к зеркальной стене, и откатила её вбок, открыв моему взгляду содержимое шкафа, битком набитого разнообразной одеждой всех фасонов и расцветок.

— Ну что, Олли, выбирайте! — наконец, нарушила она затянувшееся молчание.

Ещё больше сконфузившись, я подошёл к шкафу и ничего не понимающим взглядом уставился на всё это богатство.

— А можно мне мой комбинезон? — жалобно протянул я. — У нас же, вроде, война, а не бал-маскарад.

— Хм… — собеседница задумчиво оглядела меня с головы до пят, да ещё и пару раз обошла кругом.

Её взгляд несколько раз пробежался по моему телу, всё время задерживаясь в районе чуть пониже спины и на двух верхних полушариях. Когда же наши взгляды встретились, у меня всё лицо пылало от стыда и я готов был сквозь землю провалиться. Господи, мне только ещё здесь сексуальных домогательств не хватало! Тем более, что к женскому полу я, ой как, неравнодушен. Но именно из-за того, что питал нежные чувства к Аэле, смутился от чрезмерного влияния к собственной персоне.

Однако, через секунду стоящая напротив меня девушка согнулась в приступе хохота, дробными колокольчиками рассыпавшегося по помещению.

— Господи, Олли, ты так непередаваемо смущаешься, что хочется ещё, и ещё раз вогнать тебя в краску! — тут собеседница быстро подошла ко мне и подтолкнула к зеркальной стене.

Посмотри же на себя, — говоря это, девушка едва сдержалась от новой порции смеха, — Ты же цветёшь, словно майская роза!

Только тут я обратил внимание на собственное отражение в зеркале. Пунцового цвета лицо выражало крайнюю степень смущения, испуганно-большие глаза убегающей от хищника лани то и дело норовили спрятать взгляд за завесой длинных пушистых ресниц. Руки не находили себе места и пытались закрыть собой все оголённые части тела сразу, то и дело одёргивая полы так некстати короткого халатика, при этом оголяя всё норовившую вывалиться наружу верхнюю часть. Следующим движением халатик запахивался поплотнее, укрывая верх, но тут же оголял нежную филейную часть нижнего сектора. И всё повторялось сначала.

И всё это в совокупности смущало меня всё больше и больше. А я никак не мог взять в толк, что же со мной происходит, пока меня как молнией не озарило: да Аэла же видела во мне просто человека. Она воспринимала меня, как человека среднего пола и потому я не чувствовал дискомфорта, находясь рядом с ней. А нынешняя собеседница узрела… женщину. Да, именно! Стоящая напротив меня легионерша увидела во мне настоящую женщину и натурально восхитилась “качеством сборки”, хоть и перевела всё в шутку. Вот это-то меня и вогнало в краску. Я прямо физически ощущал исходящие от неё флюиды восхищения моей фигурой, моей… женственностью. А когда я в зеркале увидел себя её глазами, то и сам чуть не упал в обморок от открывшейся картины: Олли была чудо как хороша. И смущение на её (моём?) лице лишь ещё больше притягивало внимание посторонних.

Насилу оторвавшись от завораживающего зрелища, я резко обернулся к стоявшей рядом девушке и, попытавшись придать голосу грозный оттенок, намеренно громко произнёс:

— Извините, не знаю вашего имени, но можно мне одеться без посторонних? — но на последнем слове голос предательски дрогнул, на глаза навернулись непрошенные слёзы и руки вдруг безвольно упали вдоль тела, оголяя и без того еле прикрытое тело.

Теперь настал черёд смущаться незнакомке.

— Господи, Олли, — зазвучал неподдельной заботой голос девушки, — зовут меня Марсией. Ну, можно коротко Марси! А ты столько всего пережила в последнее время, да ещё не имея специальной подготовки… — с этими словами она запахнула на мне халат и крепко обняла, как мать обнимает своё дитя. — Не обижайся! Я как-то не учла, что у тебя ещё могут проявиться симптомы запоздалого стресса.

Вместо слов я вдруг разревелся, как распоследняя барышня, уткнувшись в плечо своей новой подруги. Так мы и стояли некоторое время, пока рыдания, сотрясающие моё тело, не стихли.

— И-извини, Марси… — я немного отстранился от девушки, всё ещё продолжая периодически всхлипывать. — Сама не знаю, что на меня нашло. Ты только не подумай, что я какая-то рёва-корова. Это у меня впервые. Понимаешь? — и с последним словом поднял опухшие от слёз глаза, увидев лишь нежданно промелькнувшее на лице Марси выражение нежности.

— Ничего-ничего, — быстро затараторила моя собеседница,— Не смущайся! В шкафу ты найдёшь всё, что нужно. Слева — санузел, можешь принять душ. Полотенце и… всё остальное — там же. А я, пожалуй, пока пойду, позабочусь об ужине. — и с лёгким шуршанием моя визави выпорхнула за пределы медотсека.

— Вот тебе и на! — с удивлением пробормотал я. — Даже и не понял, в какой момент превратился в женщину: эк меня “распирожило”. И как они воюют с такими-то истериками?

Никогда раньше со мной подобного не случалось. Мог разозлиться, рассвирепеть, но истерировать, да ещё со слезами на глазах?.. Однако, “неладно что-то в датском королевстве”. Если меня стало так легко довести до слёз, то что же будет дальше? Неужели женские гормоны сыграли со мной злую шутку? Ох, голова моя садовая…

Чтобы как-то прийти в себя, я отправился прямиком в ванную, где с удовольствием принял душ. Какое же это было блаженство стоять под упругими струями воды и наслаждаться тишиной и покоем. Не знаю, сколько я там проторчал, но пока не привёл себя в порядок, не высушил волосы и не приоделся, никто меня не потревожил.

Когда одевался, почему-то решил в этот раз одеть не ставшее уже привычным удобное армейское нижнее бельё, а, как оказалось, не менее удобное ажурное, белого цвета, в стиле “секси”. Странно, никогда не любил носить светлое. В отличие от спортивного топа, бюстгальтер лишь поддерживал нижнюю часть груди, оставляя полную свободу её верхней части и даря совсем неведомые мне доселе приятные ощущения. И, странное дело, я не успел даже подумать, во что буду одеваться, как тело помимо моей воли вдруг выбрало… выбрало…

Глядя на отражение особы с потрясающе-пышной рыжей косой почти до пояса (и когда успела отрасти, блин?), в узких туфельках-лодочках на низком каблучке и длинном вечернем платье изумительно-белого цвета, без рукавов, у меня кроме выражения “Вау!” в голову ничего не шло. Особенно убивал длиннющий разрез от бедра, да глубокое декольте, от вида которого у меня чуть не началось головокружение. И слава Богу, что я ещё не нацепил на себя никаких висюлек типа серёжек, кулонов и прочей ерунды, и обошёлся вообще без косметики. Иначе меня бы точно удар хватил!

Но чтобы я в таком наряде вышел к этим… амазонкам? Да мне лучше сразу застрелиться! И вдруг устыдившись своего вида я хотел уже броситься к шкафу, чтобы срочно переодеться во что-нибудь более подобающее рекруту Десятого Легиона, как в помещение вошла Марси, да не одна. За её спиной маячили ещё с десяток девушек в каких-то невероятно-умопомрачительных нарядах. Одна другой краше. И все такие разные, и все… смотрят на меня, как на диковинную зверушку.