издание Черная Искра

Чувствую приближающийся монотонный бубнеж священника и все возрастающую боль в затылке, я бросился к припрятанной среди зарослей шиповника могилке. Десяток шагов, пара секунд на чтение заклинания и вот прохладная земля окутывает меня пуховым одеялом, отсекая невыносимые для мертвого вонь ладана и молитву монаха.

Стоило только поудобнее устроится в любовно вырытом убежище и сконцентрироваться на тексте будущей статьи, как над головой раздался мерзкий скрежет металла, вонзаемого в рыхлую землю. Монотонный звук, который казалось продирает до костей, накрыл лавиной предсмертных воспоминаний и непередаваемых чувств захлопывающейся крышки гроба и дробь падающих комков стылой земли.

Неужели в столице Империи Стального Грифона, самой просвещенный и культурной страны наших Земель можно вот так посреди дня приставать к бедному почившему зомби?! Я уже было собрался вылезти и возмутится, дескать "да сколько может терпеть интеллигенция" и "когда вы уже лишите нас своего общества фанатичного деспотизма", "во славу революции", "все на баррикады", когда уловил знакомый и неповторимый грохот обитых железом сапог орка и его фирменный рык.

— Гррррррррр!!!!!! — От мощного раскатистого баритона мелко задрожала земля. — Ты что это, свет тебя побери, удумал?!

— Да как ты смеешь, варвар, на меня рычать! — Раздавшийся писклявый голос монаха с трудом походил на гремевшую минуту назад молитву. — Разве ты не слышал особый указ императора, направленный на борьбу с просочившимися в нашу святую землю нежитью и исчадиями ада. Или может ты заодно с этим поганым мертвецом, что тайком натаскал сюда могильной земли?!

Поначалу опешивший и растерявшейся монах уже успел вспомнить о том, что он все же человек почтенный и наделенный власть, а значит и не к лицу ему дрожать перед каким-то зарвавшимся орком.

— Божий человек, ты бы шел отсюда пока ноги целы. Не доводи до греха, батюшка. — А ведь и правда, так с нашим Хмырем могут разговаривать только люди весьма глупые или стремящиеся поскорее отправится на тот свет. — Я ведь сержант гвардии императора, хоть и в отставке, и устав все еще помню. А в нем прописано, что "...всяк кто хулу на светлого императора нашего возводить будет, обязан гвардейцем быть бить нещадно...". Так что же получается, что ты, свет тебя побери, думаешь, что наш правитель дурак, коль своего солдата поставил за редакцией приглядывать, а тот и не досмотрел?

Замерев и стараясь не шевелится, я ждал, жадно прислушиваясь острым слухом, профессионального репортёра, что же ответит на это монах, но услышал лишь кашель и быстрые шаги, а затем что-то тяжелое плюхнулось на землю и усталый голос произнес:

— Вылазь, болезный. Ушел твой Серафим Пучезарный, ангел его задери на ели. О пля, да я поэт Грых его за ногу. — Хмырь сидел на надгробии и курил свою грибную самокрутку. Клубы сизого дыма вырывались из свернутого набок носа, делая его похожим на миниатюрного рассерженного дракона.

— Ты бы бросал курить эту дрянь, а то кончишь как я. — Авторитетно заявил я, присаживаясь рядом.

— А здорове кончать и не в масть. И потом, НЕ ДОЖДЁШЬСЯ здоровее сдохну! — Хохотнул орк, аккуратно хлопая меня по спине. — Ты бы лучше сам сваливал отсюда, пока этот боголюб с дружками не вернулся. Я ж вижу, как тебя от его травки коробит!

— Это скорее меня от твоей самокрутки скрутило! — Не остался в долгу я, с хрустом вправляя выбитые позвонки. — Да и куда я подамся? Сам понимаешь, что теперь из меня путешественник не очень — пара недель без могилки и можно будет на сувениры разбирать. Хотя вряд ли кто на такую вонь польстится...

Мой зеленокожий друг с ухмылкой смотрел на меня с минуту, попыхивая своим дурманом, а затем коротко бросил:

— Ты реально дурак или просто молитвами последние мозги растопило?

— Чего?

— Видимо и правда капитально тебя монах укатал. — Веско заключил орк. — Давай собирай вещички и вали в командировку на Западное Побережье, к своим некромантам поближе. Сидит тут на жопе, корешки из ануса пускает, строчит про них статейки по донесениям наших корреспондентов да гуляющих по столицам слухов, а мозгов самому собраться и к повелителям мертвых отправится слабо?

— И как я по твоему доберусь туда? Даже если меня по дороге простые прохожие не изрубят, так инквизиторские заставы в Свете к демонам упокоят.

— Слышь, это ты своему ядрёному светом преподобному надзирателю можешь рассказывать про то, какой ты сирый и убогий, а мне можешь не заливать — я и так знаю, вашего брата, и как ты шастаешь ночами по кабакам и подворотням, прикидываясь пьяным нищим или вернувшимся из похода моряком. Так что ноги в зубы и марш собирать котомку. Я пока к старшему загляну да выбью для тебя направление в пустыни Каратоса. Выйдешь на южный тракт, а там уж сам разберешься, как к некромантам на запад пробраться, не мне тебя учить подпольному делу и маскировке.

Через час, распрощавшись с редакцией и облачившись в дорожный комплект паломника, я уже брел по пыльной дороге южного тракта, гулко стуча дубовым посохом и приглядываясь к редким путникам, сглатывая не вовремя побежавшую слюну. Сложно сказать, что мое путешествие началось с какого-нибудь интересного события, по-этому и болтаясь в телеге с сеном местного полурослика, решившего подвезти путника, я и занялся своей первой запиской, мечтая о забытой в редакции косточке с заветренным мозжечком.

Уже близился вечер, а значит мне пора было покинуть свернувшего на запад крестьянина. Узнав где в этих краях постоялый двор, я скорым шагом двинулся в его сторону и лишь спустя пару сотен шагов свернул на запад под раскидистые ветви дубов императорского леса.

Записка вторая от 07.01.20**. Доставлена весьма напуганным и дурно пахнущим курьером.

Шагая ранним утром по узкой звериной тропе, петляющей среди стройных корабельных дубов, я вспоминал отправленную накануне записку. Вы узнали о причинах разлада между странами, о проблемах, вынудивших меня покинуть редакцию, да и о начале моего путешествия успели узнать. Но есть один большой вопрос, существование которого ваш покорный слуга порой и не замечает...

Сейчас, когда никого рядом нет, я могу спокойно пуститься в объяснения и не таясь достать свое серебреное, самопишущее перо. Пусть оно запишет Вам хроники моего путешествия, всё как есть, пока я бреду по лесу и разговариваю сам с собою. К сожалению ничего интересного со мною пока не успело приключится, так что я могу со спокойной душой ответить на наверняка мучающий вас вопрос.

Итак, зомби! Медленные, полуразложившиеся создания, шаркающие левой задней ногой, портящие воздух и вечно норовящие потерять свою челюсть. Так ли это на самом деле? Безусловно "ДА", и в той же мере, безусловно "НЕТ". Все зависит от некроманта.

К счастью для нас с Вами, мой мастер мертвых и немёртвых был опытным адептом Смерти, а не желторотым юнцом или личем, свихнувшимся от осознания собственного могущества и вседозволенности.

Мое тело было аккуратно препарировано, насыщенно магической силой, а затем любовно собрано в застенках кузницы плоти. Минералы и ингредиенты, щедро выделенные на мое создание, пронизывают внутренние органы, даруя полноценный контроль над телом, защищают кожу от губительных солнечных лучей и придают видимость жизни, а ртуть, заменившая мне спинномозговую жидкость надежно связывает душу с мертвой плотью. У меня хоть и медленно, но все же растут ногти и тронутые сединою волосы, а пропитывающие одежду паломника масла надежно скрывают запах нежити.

Таким как я неведомы усталость и голод. Нам не нужны сон и постоянная подпитки некротикой. Я могу идти и днем, и ночью, делая перерывы лишь для того, чтобы отправить Вам свежую весточку. А живых я учуять всегда успею, да и раны мне не страшны. Единственное, что мне действительно нужно, так это раз в несколько дней зарываться в могильную землю для восполнения потраченных телом резервов энергии, и разрядки непрерывного нервного напряжения от всеускоряющейся жизни.

* * *

Двое суток непрерывной ходьбы по лесам да буеракам и, как следствие, вывихнутая из сустава лодыжка вместе с испорченным листом пергамента, в которое самописное перо добросовестно запечатлело все, что я думаю о любителях расставлять силки посреди императорских земель. Вот скажите, как мне теперь идти? Мне хоть и не больно, но сами вы пробовали шляться по пересеченной местности, шаркая культяпкой вместо полноценной конечности?!

Принюхавшись к натоптанной тропинке, ведущей вглубь леса, я поковылял на запах пренебрегающего гигиеной человека. Вы только не подумайте, что я его сразу есть собрался, но ведь кто-то должен мне ногу вправите, а вот потом можно и по трапезничать!

А теперь представьте... Тихий вечерний лес, развалины древнего, явно языческого капища. Ярко пылает костер, бросая блики на потрескавшиеся лики давно позабытых богов, божков, духов, и явных демонов. Вы сидите, сыто щурясь после обильного питания на улетающие в небо искры, острой косточкой ковыряете в зубах застрявшие кусочки мяса. Вот уже начинаете дремать, проваливаясь в зыбкое сновидение... Но кто-то настойчиво тянет вас за ногу. Холодными руками. Под землю. Каково вам, а? Лично мне понравилось!

К слову сказать, ногу я себе уже давно вправил, заклинив ее между удачно подвернувшимся поваленным деревом и большим плоским камнем. Какое же благо не чувствовать боли, рекомендую зомбификацию каждому ответственному гражданину.

Вроде бы и нужда в знакомстве с обитателями леса пропала, но появившаяся в голове идея не дала мне пройти мимо. Осторожно подобравшись к беспечно развалившемуся у костра мужику, я не утерпел и сделал именно то, что давно хотел — изобразил настоящего зомби. Всего и делов-то, что осторожно подкрасться, тихонько закопаться и схватить за ногу. Для нас, мертвецов, это дело не хитрое, а между тем зело полезное, ибо со смертным ужасом, даже живой исторгает частичку некротической энергии.

— Мамаааааааа! — Визжал этот заросший по самые брови гражданин, отчаянно извиваясь и колотя кулаком по моей руке. — Мамочкааааааааа!! Я больше не будуууууууу!!!

— Ну чего ты орешь, чего ты орешь? — Спокойно спросил я у побледневшего браконьера. — Ты что, зомби никогда не видел?

Театрально закатив глаза и тихо всхлипнув, мужик рухнул лицом в костер. Я думал все, не выдержало сердце, но нет, только сознание потерял да опалил себе всю шевелюру. Стоило его пару раз ткнуть обугленной веткой в голые пятки, как он быстро пришел в себя и начал лихо матерится, ощупывая свои подгоревшие брови. Он был так увлечен пересчитыванием оставшихся ресничек, что мне даже как-то неловко стало от подобной самовлюблённости.

— Кхе-кхе... — Скромно привлек я внимание к своей скромной особе. — Может все же продолжим знакомство?

-Иииии... Ты кто? — Спросило меня это перепуганное недоразумение.

— Как это "кто"? Зомби конечно же. — Возмутился я, осматривая в избытке валяющиеся вокруг костра предметы старины, битые вазы, ржавые орудия труда. — А по совместительству еще антикварный инспектор этих мест.

От моих слов расхититель могил, а по всей видимости это был именно он, вновь чуть не рухнул в обморок.

-У тебя хоть разрешение на раскопки есть, чадо неразумное? — Не дав незадачливому собеседнику лишится чувств, поинтересовался я. — Ага... Вижу, что нету... Ну и что мы с тобою делать будем?

— Что будем делать? — Нервно переспросил мужик, а затем медленно стал отползать к костру. — Вы меня есть будите, да?

Я аж словами поперхнулся от подобной глупости. Ну кто ж живых людей ест? Вот тухлую косточку да с мозжечком — это можно, а так на кой он мне сдался?

— Нужен ты мне больно... Слишком уж долго труп твой выдерживать для достижения нужного уровня тухлости придётся. У меня к тебе вот какое предложение. Это даже не предложение, а единственно приемлемый для тебя выход из сложившийся ситуации, раз уж ты покой этих святых мест потревожил. — Проговорил я, вычищая налипшую на волосы землю. — Я сейчас составляю письмо, запечатываю его магической печатью, а затем ты бежишь в столицу, прямиком к главному редактору "Черной Искры". Думаю, что они быстро сообразят, что делать нужно, созовут археологов, да все здесь в порядок приведут. Я даже попрошу, чтобы тебе умертвили перед тем как инквизиции передать.

После этих слов я быстро окончил записку и, вручив ее со словами "я за тобой приглядывать буду", отправил так и не пришедшего в себя бедолагу прямиком в город.

Записка третья от 12.01.20**. Доставлена окровавленным гвардейцем.

Здравствуйте, дорогие друзья. Мне все же пришлось заночевать на найденном в лесу капище. Дорога неумолима даже таким видавшим жизнь и смерть существам, как Ваш покорный, но слегка неупокоенный слуга. Каждый шаг пути тратит мой, и так невеликий, запас сил, вложенный в эту скорбную оболочку заботливой рукой Мастера. Так что, к моему и Вашему неудовольствию, данному владыке потустороннего слова необходимо сделать паузу, восстанавливая перед дальнейшей дорогой потраченные за несколько дней силы.

И вот, в ярких лучах рассветного солнце, яростно поджаривающие затылок Вашего покорного слуги, моя тушка шагала по мощеной дороге к Западному Побережью. Приведя в порядок свою одежду, я смело двигался вдоль обочины, не брезгуя приставать к проезжающим мимо крестьянам и торговцам с просьбой "взять с собою усталого путника".

Прошло всего пара монотонных и однообразных дней в пути на запад, а меня уже стали посещать отзвуки смутного беспокойства. Все было как прежде, те же люди, все те же извечные разговоры о ценах на товары и торговых пошлинах, сальные анекдоты о соседних государствах... Ничего нового, лишь более натянутые улыбки и чрезмерно резкие ответы на безобидные шутки.

Дорогие друзья, к вечеру я получил ответ на встревоживший меня вопрос. Зайдя с моими невольными спутниками, бродячими артистами, на постоялый двор промочить горло, мне пришлось стать свидетелем странного столпотворения возле барной стойки. Я конечно когда-то был и сам недурак выпить, что меня собственно и погубило, но такого тихого "чаепития" что-то не припомню.

-Ну хватит уже парни, говорите, что там?! — Не выдержал гнетущей тишины хозяин постоялого двора. — Да отберите вы уже эту чертову бутылку, остолопы! Они же голодные, враз сейчас окосеют и двух слов связать не смогут!

Растолкав зевак, я увидел двух усталых молодых людей, чьи одежды явно знавали лучшие дни. Порванные кольчуги, изодранные в лоскуты плащи, в которых с трудом узнавались небесные цвета императорской гвардии, исцарапанные лица, покрытые корками грязи и крови. Судя по лишь одному изрубленному щиту, да зазубренному палашу, оставшихся на двоих, парни прошли через настоящий ад.

Глядя на отсутствие серьезных ран, кто-то, быть может, посмел бы назвать их дезертирами или трусами, уклонившимися от битвы, но намётанный взгляд Вашего слуги легко подметил лихорадочный блеск усталых глаз и напряженные позы, готовые в одно мгновение взорваться яростной атакой. Даже сейчас, вдалеке от сражения, они готовы убивать. Что тут можно сказать, гвардия императора трусов и слабаков не держит.