Alexandr(обновление15.02.12)

— Как... Да эта чернь..

— Чернь, чернь. Это у вас в Европах Чернь, а у нас основа общества и традиций. и даже моралей. Дворяне, в массе своей, даже в бога не верят. А там до сих пор чтут традиции. И думают что государыня просто не знает о их проблемах, и это их баре виноваты. Уж поверте, я проехал по Российским землях, и перед моим приездом не вычищали улиц и не запугивали крестьян. Я видел их положение, я говорил с ними, в их же избах, когда они пускали меня на постой, и делились последней краюхой хлеба, — вобщем я высказал императрице все что у меня накипело. Вот уж точно, алкоголь не доводит до добра.

Екатерина сидела, выпрямив спину и уперши взгляд куда то мне за спину. Я уж побоялся, что аполепсический удар, который оставил нашу страну без императрицы, наступит гораздо раньше. Но лицо Екатерины вдруг обрело признаки жизни и она посмотрела мне в глаза.

— Сашенька, ты знаешь? Я верю тебе. Ты был столь искренен. Твой бывший начальник, князь Суворов, мне говорил что то подобное, но мои советники в один голос твердили, что это чушь. Что он хочет просто пробиться наверх. Но тебе не нужно никуда пробиваться, — Екатерина глубоко вздохнула, наполнила свой бокал. Я повторил процедуру за ней. Мы не сговариваясь чокнулись, и так же молча выпили. — СашА, я многое понимаю, а многое понимала и раньше. Но мне хотелось просвещенного двора, как у Людовика в Версале. Ну и наще дворянство уж сильно на меня давило. Я боялась потерять власть. Думаешь, почему я не отправляю на войну гвардейские полки? Я боюсь. Боюсь что они взбунтуются, — выпалила Екатерина, я молчал. Она быстро наполнила свой бокал и залпом его осушила. — Ты же читал трактаты о Римской истории. Сколько раз их легионеры меняли власть. Я не хочу этого. Как в трудах Макиавелли, я смогла отградится от влияния дворянства. И думала, что величием заслужу любовь народа.

Императрица замолчала.

— Вы заслужили уважение. И не только нынешнего поколения, но последующих. Но нельзя останавливаться. Нужно стремиться дальше...

— Знаю, СашА. Знаю. Но как?

— Пока не знаю. В данный момент, как мне кажется, нужно сосредоточится на освоение уже занятых земель, и в первую очередь зауральских. Их у нас очень много.

— Так и сделаем. Спасибо тебе, внучок, — сказала Екатерина улыбаясь, — я рада что ты так дорожишь той страной, что тебе останется.

— А как же иначе. Ведь тягло государя перед Богом и народом гораздо более важное, чем сама жизнь. И отвечать государям только перед ними. а если народ не примет, то и господь тоже.

Мы молчали некоторое время. Я в это время боролся с собою, чтобы не налить себе еще. Вообще я не боялся алкогольной зависимости. В своей прошлой жизни, я с легкостью мог не прибегать к алкоголю. Правда, нынешняя жизнь, с практически неограниченными возможностями всячески мне мешала бросить эту пагубную привычку. Но опасность алкоголизма меня не сильно беспокоила. В Польше я попробовал травку. Ее часто курили те, кто сталкиался с турецими войсками. Я же столкнулся с казаками, которые ходили за зипунами к османам. Уж что такое травка я знал. И накуривался после кажого сражения. Но самое плохое то, что я дал эту заразу Аракчееву и своим ближникам из казаков и гвардейцев. Естесственно, правильно курить ее я их тоже научил. И им это понравилось. Хорошо, хоть они вняли моим опасениям, что это туманит мозг, и это можно употреблять только во время отдыха, но никак не во время военных компаний. Правда как способ расслабиться — травка номер один, даже вино рядом не стоит.

— СашА, это слова государя опытного, а не юнца, — ну не буду же я говорить ей о том, что это я подчерпнул из книг из будущего, и что сам я наслаждаюсь той властью, что упала мне волей судьбы. Хотя и само существо Александра было безразлично к власти, но какое накакое честолюбие в его характере присутствовало, и помноженное на мои амбиции — оно давало сильнейшую тягу к власти. Уж чего чего, а от власти я никогда не откажусь. Да и кто бы отказался из мох современников в такой ситуации. Такие возможности. Абсолютная власть в крупнейшей, после Англии с колониями, империи. Да никто бы не отказался. Но в это времени... Я часто ловил сябя на мыли, как хорошо было бы пожить в какой нибудь глубинке, поработать на поле, и попить вино, ну или пивко, сидя на кресле, на крыльце своего дома. Посмотреть как бегают твои дети по двору, и пойти к ужину, который приготовила твоя женка. Это ли не настоящая свобода. Заниматься именно тем делом, которое тебе по душе.

— И я рада, что передам управление именно тебе. Ты более хороший правитель, чем твой отец. Он заигрался в солдатиков и не видит ничего более.

После этого дня, наши разговоры с императрицей стали постоянными. Я делился с ней своими мыслями практически по всем вопросам. И добился таки решения о заселение восточных земель. около трех миллионов человек отправились на восток с бывших земель Польского Королевства. Около миллиона должны были отправиться на дальний восток. Остальные должны были осесть по все Сибири. Причем католики, и другие, кто не являлся православным, должны были платить дополнительный налог. Когда те, кто был православным, но переселялся на восточные территории из Европы, на два года были освобождены ото всех податей. Даже представить не могу какие траты пошли на эту программу. Правда они частично покрывались из тех средств, что шли от крестьян, что желали переселиться на свободны земли на западе. Для этого нужно было заплатить отступные своему помещику, это около пятидесяти рублей на всю семью, и около двадцати рублей государеву человеку. Зато, заплативший, становился свободным, и держал только государево тягло. То есть считался государевым крестьянином. По сути — свободным. Деньги крестьянам давали в кредит Строганов старший и купцы первой и второй гильдии. Процент назначили совсем уж маленький, каких то двадцать процентов за три года. И если Строганов и часть дворян давали деньги идейно, то есть добровольно, то купцов обязали выделить в зависимости от гильдии от пятидесяти до ста рублей.

Вой, поднятый среди дворянства, удалось погасить высылкой польских дворян в Сибирь. Это стало сигналом для русских помещиков, которые побоялись той же участи, что и ляхов. Ну а любовь армии обеспечивала Екатерину спокойным царствованием в последнии годы. Уж то что они станут последними я знал точно. В 1796 году, в нашей истории, императором стал Павел.

К Рождеству весь Петербург был завален снегом, а в сам сочельник шел снег крупными хлопьями, без ветра, что создавало, во всяком случае для меня , праздничную новогоднюю атмосферу. Я все дни перед сочельником потратил на поиск подарков для друзей и своей супруги. В сам же сочельник, я отправился за подарками вместе с Лизой. Шел снег. На улице был легкий морозец. Мы ехали в открытой карете на санях. Полозья скрипели на снегу. Мы укутанные в теплые шубы сидели и смотрели по сторонам, глядя на празднично одеты народ.

Весь город был украшен в праздничный наряд, что делало прогулку приятной для глазу, и город погружал в сказку. Жалко, что в этом мире еще не придумана сказка про снежную королеву. Она бы очень подошла. Но Андерсон еще даже не родился. А если и родился, то насколько я помню, общался он с женой Александра Третьего. То есть в данный момент был младенцем. Мы с Лизой прошли почти по всем лавкам, работавшим в городе. И везде покупали подарки, даже тем, кому я купил из накануне. процесс покупки подаркоов настолько понравился Луизе, что даже кажется затмил процесс выбора платья на рождественский бал.

— Sasha, voircequ'estunmedvezhenokmerveilleux.(СашА, смотри какой прекрасный медвеженок.), — именно 'medvezhenok', а не какое нибудь англосакское теддибеэа. Танцующий медвеженок был выполнен из железа и покрыт позолотой и цветной росписью, в косоворотке и с гармошкой. Такая точная работа, даже мне, человеку помнившему изобилие двадцать первого века, очень понравилось. И я купил еще и фигурку коня и богатыря. Даже не пожалел на это двадцать рублей.

— Эй, православны, столичны, кто не боится показать силущку супротив окрайних. Становись в стенку.

Этот клич застал нас за одним из рядов. Я, уже неплохо подзаряженный медовухой и водкой, наливаемой здесь для сугреву, тут же рванулся по направлению к нашей, питерской стенки.

— постой, Сашенька, куда ты?

— В стенку.

— Ты же принц, не вместно тебе участвовать в этих варварских играх.

— Лиза, это не варварские игры, а наши русские. Подожди меня здесь.

Оставив Луизу рядом с другими дамами, многие из которых были высокого происхождения, я последовал в стенке. Естественно перед этим сняв шубу. Прям перед стенкой какой то паренек сунул мне стакан водки, и я, не запинаяся его выпил.

— Добре, — в подошедшем я узнал Алексея Григорьевича Орлова. Брата бывшего фаворита императрицы. — вы в стенку?

— Да, а вы?

— Так не просто я здесь. Еще старшой брат привил любовь к сему занятию.

— А то не ваш сын, что сражался со мною под Варшавой?

— Истинно так.

-Позволите встать с вами рядом?

— Почтем за честь.

Я пристроился как раз между Орловым и Чесменским, именно такую фамилию носил сын Орлова. Тут к нам подошел голова нашей стенки.

— Ой, ваше высочество. Оно как же?

— Уважаемый, да ты не бойся, я боец добрый, не побегу, — заверил я голову.

— Ну раз так, то.. эй, Прохор, Евлампий! Отвечаете головой за его высочество, ежили что не так, будете весь год в выгребных ямах работать, — дал распоряжение наш голова, и пошел дальше сговариваться. Видно перед столь важным действом у него из головы вылетело все почтение к будущему наследнику.

— Вы, это, выше высочество, встаньте за нами, мы вас прикроем, — сказал один из приставленных ко мне.

— Ребята, не стоит беспокоится. Видите, здесь сами Орловы. Что со мною будет?

— И все таки, — сказал второй, — ежели что, Матвей Юрьич нам головы поотрывает.

— Спокойно. встаньте тут и тут, — я поставил здоровяков телохранителей за Орловыми, не оскорблять же столь знатный род, — я тоже не промах.

Тут, прямо через строй пробивавшихся, я заметил Егора и Степана — моих казачьих ординарца, а за ними Илью Городецкого и Алексея Воронина, моих гвардейцев. Видно моя жинка решила не оставлять меня без защиты.

— Ну вы то куды? — спросил я нажданно свалившихся на мою голову телохранителей.

— Votre Altesse, nous sommesobligés de vous protéger. Et nous allons vous suivre, même en enfer.(Вашевысочество, мыобязанывасзащищать. И пойдем за вами даже в ад), — пафосно произнес Алексей Юрьевич. На лицах остальных была написана та же решимость.

— Становитесь во вторую линию. Ежели что, подмените кого из нас.Прошу любить и жаловать: граф Алексей Григорьевич Орлов и Бригадир Александр Алексеевич Чесменский. Надеюсь эти господа послужат хорошей мне защитой.

Мои телохранители молчали. И если Александр Алексеевич не вызывал у них никаких сомнений, то вот его отец.

— Ваше высокопревосходительство, позвольте мне вас защищать, — это Илья Андреевич, князь Городецкий.

— Еще одно подобное предложение и я вас вызову на дуэль, — несмотря на возраст, Орлов выглядел довольно бодро. — Или вы считаете, что генерал не сможет защитить царевича?

На этом спор стих. Два моих телохранителя, приставленных ко мне головой нашей стенки, даже не попытались вступить в дискуссию, увидев такое представительство. Тут мужики из стенок стали скидывать тулупы и шубы. Я скинул даже сюртук. и остался только в рубахе.

— Так, ребята, прорываем их строй, и бьем самых сильных, — крикнул я своим. Уважительный взгляд Орлова я не увидел. Обе стенки закричали чтото нечленораздельное и кинулись друг на друга. Я тут де нырнул под размашистый удар стоящего напротив. Плечом приняв чей то не до конца разогнаный кулак, я выпрямился и вмазал по ближайшей роже. противника унесло вперед, прям на соратников. Я ворвался в брешь. Флаги мне прикрывали Орловы. Сзади были казачки с гвардейцами. Да и Прохор с Евлампием были не последними бойцами.

Тут кто-то кинулся на меня, я боднул его головой, вмазал в ухо, стоящему рядом. Но тут же получил в челюсть, правда скользящий, не зря я каждый день тренировался с казачками и гвардейцами. Даже не задумавшись, левой ему в пятак, шаг вперед, уклонение, удар под дышло, затылгом в подбородок, правой в ухо слева.

И тут мне прилетело в скулу. Я даже потерялся. Потом в грудь, я аж на два шага назад отпрыгнул.

— Царевича бьют! — это видно Егорка.

Тут же замершаая топа, буквально на секунду, а то и меньше, позволила мне прийти в себя, я ладонями отталкнул навалившегося на меня здоровяка, дал ему под дых, левой ему в ухо. Но тут же ко мне слева прилетело. Но как то слабо. я даже в ответ зарядил. а потом, видимо услышав клич егорки, в брешь, которую мы образовали, хлынул народец. Тыт были и деревенские телохраниетли, и Орловы и гвардейцы, и казачки.

Я рвался вперед, раздавая тумаки направо и налево, но и хватая подобный с этих же сторон. И тут заметил что противники кончились. прорвался я сквозь строй.

Следуя правилам, пришлось оббегать стенку, проталкиваться среди своих, чтобы выйти на линию. Но не так легко это было. Все рвались на первую линию. И когда я все таки оказался вновь возле своих друзей, бой прекратили. Мы выталкали их к правому берегу Невы. Все разошлись, готовились ко второму сходу.

— Сашенька, с тобой все в порядке? — Ко мне подбежала, другого определения не подберешь, моя жена. А что она могла еще спросить увидив мою физиономию. А она не многим отличалась отлиц моих друзей, который сразу же пробились в первые ряды, и тоже получили по мордам.

Но не довольных не было. Было ощущуние, что те кто словил по физиономиии выглядят еще счастливее тех кому такое счастье не перепало. Даже под глазом графа Орлова багровел огромный синяк, но он выглядел так, как будто взял Азов.

— Да, моя милая, подожди, сейчс будет второй заход.

— Как? Вы же их погнали?

— Ну так здесь не война, а соревнование. Нужно три раза их погнать.

— Но тебя всего побили? — не успокаивалась Лиза.

— Не позорь меня! — настолько строго на сколько я мог в этот праздник, сказал своей жене, — видишь, даже генерал с нами, — сказал я и кивнул на орлова.

Лиза Была знакома с Орловыми. И потому видимо не мтала меня отговаривать от этой, по ее разумению, варварской забавы. Разум Александра тоже считал это ниже своего достоинства, но мое мещанское разумение, вполне было удовлетворено данным действом, и хотело продолжения.

— Ваше величество, — это наш 'голова', — загородные жалуются, что за нас выступает цесаревич... — сказал он и запнулся.

— Хорошо, следущий бой выступлю за них, а потом опять за вас. Все-таки я принадлежу всем. Сказал я, и направился к стану соперников, которые находились за рекой, но тем не мение услышали мое решение и приняли его дружным ревом.

— Но как же.. -начал было Орлов.

— Считайте это парламентским слушанием, я готов выслушать обе стороны, — перебил я его. Граф широко улыбнулся, и обернулся к моим преждним союзникам по стенке.