Кто поверит эху? - Часть 1

— Так кто же ты?

— Об этом я не рассказываю первым встречным, — ответила девушка. Кто-то из земельной стражи — Лиани не разобрал — коротко и не очень приветливо рассмеялся.

Он пристальней глянул на девушку. Та представляла собой странное зрелище: изодранное скромное платье, светлая, незагоревшая кожа, лицо, не знакомое с ветром и холодом, тонкие руки, и богато выглядевшее аметистовое ожерелье на шее. Да еще волосы рассыпались по плечам, как у уличной танцовщицы или певицы.

Он знал, как боится земельной стражи простонародье. А этой словно неважно было, с кем говорит.

Его люди привели лошадь, осмотрели сумку, притороченную к седлу. Один присвистнул:

— Гляди, — на ладони переливались украшения. Выглядели самоцветы весьма впечатляюще; Лиани взял один и засомневался: наслышан был о подделках.

— Тут еще в шкатулке мешочек с золотом и серебром, — продолжил стражник.

Это уж точно настоящее.

Все взгляды сошлись на девушке, больно уж странно увидеть такое богатство у невзрачного чучела.

— Она может быть из той банды, — предположил кто-то.

— Такая? Слишком глупо выглядит...

— Заманивать путников и сбывать награбленное — самое то. Эй, это откуда?

Девушка не ответила.

— Ты была в восточных холмах? — Лиани показал рукой для верности. Вдруг перед ним свидетельница? Она могла побывать там. Еще раз всмотрелся: ее кожа испачкана пылью и грязью, местами исцарапана, но пепла или угля нет ни на ней, ни на одежде и обуви девушки. И все же могла хоть видеть пламя или зарево от него, особенно если с вершины или со склона холма.

Но нет, спрашивать ее было все равно что сухой пень. Юноша ощутил досаду — может, пока они торчат здесь, могли бы выйти на след убийц. Тот же Орни пригрозил бы ей как следует, нож к горлу — живо бы заговорила... но он не мог.

— Куда ее, для дознания? — спросил тот, что осматривал сумку.

Лиани, доселе молчавший, призадумался на мгновение, развернулся в сторону утреннего солнца, будто ища у него ответ, потом повернулся к девушке:

— Как тебя зовут? — спросил, на ответ не надеясь.

— Нээле, — отозвалась та, удивив — привык, что молчит.

— Откуда ты, что случилось? — повторил он спрошенное раньше — терпеливо, будто теперь уверен был — рано или поздно она ответит. По ее лицу потекли слезы.

— У тебя жар, похоже, — сказал, и коснулся ее лба. Да, не ошибся.

— Забираем? — послышалось нетерпеливое.

— Да. Там видно будет, — и велел одному из спутников взять ее на коня, осторожней везти. Взглянул на нее еще внимательней, чем раньше, чуть нахмурился, поднялся в седло и ускакал вперед.

Ехали не больше часа. Порой оборачивался, поглядывал на задержанную. По сторонам девушка не смотрела, взгляд упирался в шею коня, в густую черную гриву его.

Впереди наконец появилось большое селение — будто поросль возле старого дерева, раскинулось оно вокруг холма. Нээле ссадили с седла, провели к длинному приземистому дому.

...Низкое строение, без изысков, словно великан кинул бревно, и оно приняло облик дома. Комната, не менее низкая и приземистая. Человек, похожий на сухой куст, на который зачем-то напялили серо-синюю чиновничью одежду. Лоб у него низкий, отчего повязка, держащая волосы, кажется нависающей на глаза. А знак на ней вышит серебряными нитями: власть выше, чем у сотника земельных. Господин Ирисама, будь он неладен. Прислали подарочек.

Секретарь Ирисамы — он уже успел все разведать у остальных — проскользнул в комнату, склонился к начальнику, что-то рассказал ему тихо, и тот воззрился на девушку. Будто пришел на рабочее место свое, и обнаружил разлегшуюся на бумагах приблудную кошку.

— Говоришь, золото у нее было? И камни, вот эти? Ну-ну. Камни полная ерунда, хотя могли и не разобрать без навыка, а золото настоящее.

Золото!

Лиани еле сдержался, с языка рвалась пара ядовитых слов. Но Ирисама уже опомнился, стал расспрашивать о пожаре, о страшных находках.

— Вы все осмотрели? Какие следы?

— Не было там следов, — рассказал, что сумел заметить. И, помедлив — увиденное так и стояло перед глазами, черные развалины, кое-где поднимавшийся дымок, похожий на пепел — он прибавил:

— Девушка больна. Не поступайте с ней жестоко, она еле понимает, что происходит.

— Это мое дело! — брошенный исподлобья взгляд должен был, верно, его испепелить, но юноша давно научился выдерживать куда более яростные взгляды своего сотника. Хоть у младшего офицера по прозвищу Огарок нрав был отнюдь не мед, его уважали — и тот был справедлив.

Лиани при допросе остался, хоть его и попытался выпроводить секретарь Ирисамы. Пришлось объяснить — я видел хозяев сгоревшего дома, я встретил девушку, и смогу либо подтвердить что-то, либо понять ложь.

Девушка заговорила сбивчиво, перескакивая с одного на другое, и вдруг возвращаясь к какой-то незначащей мелочи — форме гребня, платью хозяйки...

Но и без того рассказ ее походил на бред. По словам задержанной, молодая пара оказалась нежитью, убила слуг, пока девушки — она и подруга — наслаждались ужином и отдыхом. Нээле сумела разгадать, кто заманил их в ловушку, якобы дав приют, и убила хозяйку:

— Я всего лишь сломала гребень, и она растаяла в воздухе...

Но спасти Тайлин, другую девушку, она не сумела.

Ценности же ей успела отдать подруга перед тем, как ее саму убил хозяин, а Нээле повезло — она ускакала, и утром ее нашла земельная стража.

— Может, они и сейчас в холмах... не ходите туда, — заключила Нээле, дотрагиваясь до ожерелья. О пожаре ей не было известно, во всяком случае, сказала так.

Ирисама — во время рассказа у него глаза на лоб лезли — натянуто рассмеялся:

— Нежить? Нет, ты либо отличная актриса, либо просто помешанная. А это тебе зачем? — он положил на стол длинный нож.

— Было в сумке? Это мой нож. То есть не мой, а подруги. То есть ее слуг, которые умерли все — там, в холмах... Я взяла его для защиты, когда еще жива была Тайлин...

Лиани, хмурясь невольно, прикусил губу: слова звучали неубедительно.

— Сейчас слишком неспокойное время, чтобы я поверил в подобные байки и отправил людей искать неизвестно кого неизвестно где! — отозвался и допросчик на попытку Нээле оправдаться. — Ты сказываешься не местной, ездишь одна окольными тропами, носишь ожерелье с самоцветами, у тебя хорошая лошадь, золото и драгоценности. И, разумеется, никто здесь не может подтвердить хотя бы придуманные тобой россказни! — с кривоватой насмешкой произнес тот. — Слишком много лазутчиков и разбойников развелось. Я не могу рисковать. Мне дорога моя голова и должность.

...А Ирисама испугался, так разговориться перед задержанной. Чего он боится? Глупых выдумок бездомной девочки? Или он верит ей, и не хочет верить?

Окружной чиновник кликнул стражу, и велел задержанную увести. А она все оглядывалась. Ирисама — юноша видел это, стоя в дверях — тоже не сразу вернулся к своим бумагам, а пару раз посмотрел ей вслед, и вздрагивал, когда встречал ее взгляд.

Вернулся на место пожара, забрать тела для досмотра. Когда подъезжали, низкий глухой не то крик, не то рев протянулся меж холмов. Вздрогнул и он сам, и пара спутников. Выпь... где-то рядом озеро, и может и не рядом, далеко разносится крик этой птицы.

— Нехороша примета, — сказал кто-то сзади.

— Не для нас, для них.

Чувство было тоскливое, тянущее — вроде и ни при чем, но все-таки последним, может, говорил с погибшими. И девушку тоже нашел он.

Это было второе крупное дело, в раскрытии которого принимал участие. Тогда — двойное убийство из-за долгов и вражды, убийца постарался спрятать концы в воду, но человек из окружного суда сумел разобраться. Лиани задержал преступника, который пытался сбежать.

Но сейчас, верно, следствие поведет сам господин Ирисама, а он доверия в юноше не вызывал. Но десятника земельных никто не спросит, и, верно, именно Лиани отправят искать разбойников — товарищей той странной девушки.

Хотя что-то внутри подсказывало, что ветер в поле куда проще найти — он там во всяком случае бывает.

История эта мутная... девушку сразу схватила горячка, верно, она бредила уже на допросе. А может, и раньше была нездорова, и привиделось всякое. Лиани за время службы не раз встречался с рассказами о нечисти, призраках и заклятьях, порой слова звучали весьма убедительно. И все же только слова.

А тут — погибшие люди.

Тела — их уже положили в телегу — были в таком состоянии, что юноша не понимал, что по ним можно узнать. Но велено привезти — привезет. Он всматривался в черную, обугленную корку, в которую прекратились плоть и одежда. Тут бы и родная мать не узнала. Огонь такой силы... видно, было чему гореть, если просто бросить в дом факел, вряд ли с такой силой вспыхнет. Но эти четверо, если слуги, то чьи? Здешние, а может, той богатой путницы, о которой рассказала задержанная?

— Где же две женщины? — спросил молодого командира один из его десятки, словно тот мог знать.

— Третья, во всяком случае, под замком, — ответил он сухо. Неприятно было. Снова вспомнил ее — не то что красивую, скорее, очень милую с виду, а глаза, огромные, карие, смотрели детски наивно, несмотря на жар. Если она причастна к убийству...

Снова обошел пожарище, пристально вглядываясь в каждый кусок земли.

...Сотник всегда ему говорил — слишком уж ты доверчив, и в голове полно ерунды. То есть грубее еще выражался. Говорил — будешь жалеть каждый дорожный столб, карьеры тебе не видать. Но сам ведь отдал ему десятку под начало...

— Здесь нехорошее место, — раз в пятый, наверное, повторил один подчиненных Лиани, рослый парень, в котором до сих пор за сто шагов был виден крестьянин. Обычно земельные стражники быстро приобретали иную манеру держаться — хоть и малая, а все же власть, даже у рядовых по сравнению с простонародьем.

— Да хватит уже, — не выдержал Лиани. — Никто тебя днем не съест! Надоедать будешь, оставлю тут караульным на ночь!

Слухи о рассказе девушки уже успели просочиться — теперь и самое обычное место назвали бы нечистым, а тут, надо признать, и вправду мороз по коже шел.

Не то поперхнулся, не то закашлялся другой земельный стражник. Указал на черное, небольшое. Меж упавшими бревнами виднелся человечий череп, сперва и не различили его среди горелых обломков; больше не нашли ни одной кости.

Господин Ирисама недавно прибыл в это затерянное среди холмов селение, чтобы подстегнуть усердие земельной стражи. Один из младших чиновников, недавно повышенный в должности, он больше всего боялся Макори Нэйта, главу земельных округа Осорэи. А как назло, в этих малолюдных местах объявились разбойники, и раз за разом ускользали от правосудия. А недавно и вовсе начали находить одни головы жертв.

Господин Нэйта личного разговора Ирисаму не удостоил, но краткого послания было довольно, чтобы уяснить — или бандитов ловят, или недавний возвышенец навсегда прощается с карьерой. Поэтому он зверствовал так, что его возненавидел даже земельный сотник, ко всему привычный за долгие годы службы.

Поэтому, когда к нему снова явился этот Айта, командир десятки, и с порога начал выгораживать подозрительную девицу, господин Ирисама попросту взбеленился.

— Службу и так несете спустя рукава, может, хоть эта девица окажется ниточкой. Запомни, не изловим шайку к концу месяца — всем придется плохо. Еще и пожар! И сами хозяева — наверняка были скупщиками краденого или кем похуже!

— Может, и так, но что вы будете делать с ее историей?

— Про нежить? Чушь, — фыркнул Ирисама. — Я добьюсь правды.

— Девушка больна. Ее нельзя сейчас допрашивать, она мало что понимает. Мы пока можем выяснить, была ли ее подруга...

— Что за тон? Мальчишка! Возомнил себя следователем.

— Вы что всерьез думаете, что разбойницы, какой ее считаете, настолько беспомощны? С девушкой случилась какая-то беда...

— Она врет, как дышит. А что в таком виде — мало ли, напилась чего, а может, поссорилась с товарищами и улизнула от них с драгоценностями, ей как раз и платье порвали. Что смотришь, будто кусаться собрался? Смотри, мне стоит слово сказать твоему сотнику...

— Если не станете разбираться, молчать я тоже не буду.

Ирисама указал ему на дверь.

Все-таки проблем окружной чиновник не хотел, и Лиани отправили на побережье, туда, откуда якобы прибыла Нээле. Ладно хоть без взыскания обошлось. Он с двумя из своей десятки проделал долгий путь вихрем, не жалея коня.

Хоть округ Иэну и был чужим, никто не стал бы препятствовать в дознании одному из людей Макори Нэйта. Тамошнюю земельную стражу Лиани о своем прибытии уведомил, а вот от помощи на месте отказался, попросив лишь выяснить, не знают ли девушек с такими приметами. Нет, они не знали.

Прибрежные поселенцы расспросов пугались до заикания, норовили склониться пониже, а то и вовсе упасть носом в пыль, и толку от них было немного. Опасаясь, что скажут не то и будут наказаны, на всякий случай твердили на все лады о своей невиновности и о почтении к закону. И толку?

Он давно привык к тому, что земельную стражу боятся, но все еще испытывал досаду, когда это обращалось на него лично. Впрочем, чаще всего этот страх был полезен — слушались быстро, но порой, вот как сейчас, дознание становилось попросту невозможным. Не силу же к ним применять, в самом деле.

Но постепенно кое-что выяснить удалось.

Да, Нээле — имя и здесь подтвердили — в этих краях побывала.

Хозяйкой гостевого дома, у которой останавливалась девушка, оказалась вдова — средних лет, с лицом, изрытым оспинками, довольно угрюмая на вид. По ее словам,

Нээле и впрямь недолго жила тут — за малые деньги ей отвели не комнату даже, а каморку, но чистую и светлую. Окна выходили на запад, и солнце стояло там долго. Лиани зашел — сейчас там не было постояльцев. Напряжение нескольких дней схлынуло — почудилось, что он дома. Завершался месяц Рыси, последний весенний месяц, вишни и сливы уже отцвели, а дикий шиповник у крыльца напротив, распускался, и легкий сладкий аромат его проникал в дом. Осталась бы девушка тут, может, и не случилось бы пожара, и люди бы не погибли...

Ничего утешительного на побережье не узнал. Хмуро докладывал:

— Она взялась непонятно откуда, вроде бы с корабля, но это некому подтвердить. Назвалась племянницей умершей женщины из местных, но тоже ничем этого не подтвердила, впрочем, и не расспрашивали. Прожила в гостинице несколько дней, невесть чего ожидая, и уехала с богатой попутчицей. Похоже, той самой, чьи драгоценности...

Господин Ирисама был доволен.

Вечером, когда отдыхали в кабаке с кувшином вина, приятель, Орни, рассказал: снова в окрестностях объявилась та шайка разбойников, совершили налет на сборщика налогов, правда, удалось отбиться. Теперь мало кто сомневается, что и девица задержанная связана с ними.

— Плохо...

Вино ощутимо отдавало горечью, а запах у него был, как у лежалого сена.

— Эй, ты чего? — Орни подергал приятеля за рукав, заметив, как потемнело его лицо. — Да забудь. Хочешь, поедем в Павильон Лилий, к тем барышням? Хозяйка говорила, туда как раз новеньких должны привезти, а отдых тебе уж точно не помешает сейчас. Только потом жене меня не выдавай! Кстати, — добавил с невнятным смешком, — На пожарище снова ездили наши, разобрали там всё до бревнышка. Очень уж не понравилось парням это место, будто все время кто-то смотрит в затылок, и примеривается шею свернуть. Теперь всякие байки ходят... Убедительно врала та девица!