Легенда о Вращающемся Замке

— Как твои успехи? — спросила Кэран. — Помимо того, что ты здесь.

— Я победил на турнире. Расправился с Эдвардом. Сам не знал, что мне так повезет. — Гэрис нахмурился. — По-моему, он поддался мне. Понять бы еще почему... Затем я попросил Хендрика принять меня в королевскую гвардию. Ты ведь просила меня войти в его окружение, а гвардия — лучший способ добиться этого. Я попробовал оплести его чарами подчинения, как ты учила. У меня получилось, хоть я и провалялся потом без сознания целый час.

— Ты многого добился, — признала Кэран. — Я знала, что стараюсь не зря. Когда я нашла тебя там, у реки Твейн... Помню, ты лежал среди горы трупов, весь в крови. Жизнь едва теплилась в тебе. Я чудом почувствовала древнюю кровь, тогда еле теплую в твоих жилах. Я очень благодарна тебе. Ты дал мне шанс на исполнение моего плана.

— Это я должен быть тебе благодарен за спасение от смерти, — признал Гэрис. — Но я все равно не могу быть благодарен за это. — Он поднял руку и, в пояснение своих слов, провел ладонью по лицу. По тому самому лицу, с которым уже почти четыре месяца просыпался по утрам и засыпал вечером. Он коснулся пальцами надбровных дуг, выступающих вперед и тяжелых. Коснулся носа, что казался слишком большим и грубым, и массивного квадратного подбородка.

Чародейка перехватила его ладонь — и сжала его пальцы в своих.

— Я понимаю твой гнев, — сказала она мягко. — Я понимаю, что ты считаешь себя моим пленником, орудием моей воли. Но когда ты выполнишь то, о чем мы условились — я верну тебе твое лицо обратно. Ты сам понимаешь, что если бы я оставила тебе прежний облик — ты бы ни за что не смог выполнить ту миссию, что тебе предстоит. Это все лишь на время, и ты сам это знаешь.

Гэрис выдохнул. Злость, что было вскипела в нем, стала угасать, оставив по себе лишь привычное, немое равнодушие.

— Я все это прекрасно понимаю, можешь не объяснять. Что до миссии, о которой ты говоришь... Я разговаривал сегодня с Хендриком. Он и в самом деле начал мне доверять, похоже. Скоро он вновь двинется в поход, как ты и предполагала. Хочет поквитаться с Клиффом за все.

— Очень хорошо, — сказала Кэран. — Я надеялась на это. Он поскачет к границе, и ты должен его сопровождать. Неважно, победит он или проиграет на этой войне — меня устроит любой исход. Колесо года почти завершило свой оборот, мой рыцарь. Скоро Самайн, а за ним, до самого Йоля — время, которое принадлежит тьме. Грань между мирами тонка, как никогда, в эти дни. Лишь глупец начинает войну в такое время. Будет битва, и пролитая кровь потревожит завесу, делая ее еще более тонкой. Разрывая ее в клочья. Ты должен обязательно проследить, чтобы Хендрик выжил. Не отходи от него ни на шаг. Когда битва отгремит, ты приведешь его в развалины Каэр Сейнта и там убьешь. Оружием, что я дала тебе, — Повелительница чар коснулась рукоятки того самого кинжала, которым Гэрис пролил свою кровь, призывая ее сюда. — Надеюсь, твоя рука не дрогнет.

— Хендрик был моим королем, — сказал Гэрис хрипло. — Он был мне ближе брата.

— Он начал войну, которая едва не погубила тебя. Он тщеславен и глуп. Я едва спасла тебя, а теперь ты защищаешь своего убийцу?!

— Я сам был таким же, как он. Когда мы ехали на эту войну, мы только и делали, что мечтали о подвигах и воинской славе. Сколько раз Клифф ходил набегами на наши окраинные графства! Не мы начали эту войну, но мы могли ее закончить. Когда я приехал сюда, я был готов убить его за поражение, которое он на нас всех навлек. Собственными руками вырвать сердце у него из груди. Но сегодня я говорил с ним. Он тот же человек, которого я всегда знал. Я не смогу так с ним поступить.

— Сможешь, — голос Кэран сделался тверд, и холоднее полярной звезды был ее взгляд. — Когда я отпускала тебя, ты желал отомстить — так дай этой мести исполниться. Хендрик слаб и глуп. Он не может командовать армией и вести войны. Один раз он уже покрыл себя позором. Он виновен в том, что ты едва не погиб. Он алчет только славы, и погубит твое королевство. Покончи с ним — и распоряжайся этим королевством сам. Приведешь ты гарландцев к рабскому ярму или заключишь с ними мир — в любом случае ты сделаешь это мудрее и правильнее, чем он. Ни один воин не должен служить такому государю, как этот. Ты доставишь Хендрика в Каэр Сейнт, в самые темные дни самого темного времени года, и пронзишь его сердце зачарованной сталью.

— Ты хорошо рассуждаешь тут о всеобщем благе, — сказал Гэрис с ядом, — но не станем забывать, что в первую очередь тобой движет желание сделать лучше для себя.

— Как и всеми нами, — кивнула Кэран. — Каэр Сиди — великое место Силы. Его построили повелители эльфов, будучи на вершине могущества. Стоя здесь, я ощущаю дальнее эхо этой Силы, и неправильно оставлять ее спящей. Кто владеет Вращающимся Замком, тот владеет миром. Я знала и прежде, что это могучее место — но сейчас его мощь сводит меня с ума. Моя мать, и моя бабка, и сотня поколений до них скрывались в глуши и безмолвии — но пришло время нам всем выйти из тени. В Каэр Сиди вступали на престол Владыки Холмов — а в Каэр Сейнте находятся их усыпальницы. Хендрик рожден от древней крови, он Фэринтайн по матери — и он был коронован во Вращающемся Замке, как законный владыка этой земли. Ты должен принести его в жертву. Там, среди усыпальниц государей, куда более великих, чем он сам. Нити заклинаний связывают оба этих замка. Когда кровь Хендрика Фэринтайна прольется на жертвенный алтарь — врата откроются, завеса падет, и древние силы будут свободны. Я заберу их себе — все, без остатка. По праву наследства я ношу титул Повелительницы чар — но это лишь пустое название. Когда ты исполнишь свой долг, самые сильные чары мира и впрямь будут мои.

— Если Хендрика лишила разума жажда славы, то ты куда безумней его, — пробормотал Гэрис.

Когда он только начал выздоравливать, Кэран сказала ему, что отправит его обратно в Каэр Сиди. Что у нее есть для него важная миссия, и для исполнения этой миссии ему придется убить своего короля. Тогда Гэрис горячо согласился на это условие. Он был безумно зол на Хендрика и видел в нем причину всех своих бед. Ненавидел его, сам бредил местью. Однако теперь его решимость ослабла. Он не был уверен, что желает стать палачом, ведущим собственного сюзерена на бойню.

"Езжай в Таэрверн, — сказала она ему тогда, провожая в дорогу. — Найди Хендрика. Войди ему в доверие. Призови меня — я смогу прийти к тебе в любое место, в котором ты прольешь древнюю кровь этим клинком. Тогда я расскажу тебе, что делать дальше".

— Ты безумна, — повторил Гэрис.

— Я всего лишь та, кто я есть. Я прячусь в темных подземельях и пещерах, пока невежественные глупцы распоряжаются судьбами народов. Я учу тебя магии, потому что верю — ты один из немногих, кто ее достоин. Мир создан для нас и таких, как мы, а не для жалких дураков, опьяненных тщеславием. И мы возьмем этот мир себе. Ты будешь распоряжаться людьми, а я — силами, что превыше людей. Но мне нужна твоя помощь, ведь и у моих возможностей есть пределы. Сама я не смогу завлечь его в нужное место. Ты должен мне помочь. — Кэран подошла к нему и прижалась. Обхватила его шею руками, запечатлела на губах поцелуй. Гэрис ответил на этот поцелуй — сначала почти нехотя, потом со все большим жаром. Он считал ее безумной — и одновременно любил. Наверно, они оба были сейчас немного безумны.

— Отринь сомнения, они делают тебя слабым, — сказала Кэран. — Пожалуйста. Я умоляю тебя. Я провела годы в своем одиночестве, пока ждала кого-то, кто сможет мне помочь. Ты тот самый человек. Без тебя я не справлюсь, а я должна справиться. Ради наших предков, ради нашего общего наследия. Магию нельзя оставлять спящей — мы должны вернуть ее миру. Убей Хендрика, а потом я верну тебе твое лицо и отдам трон. Нам обоим, Гилмор Фэринтайн, пора занять причитающееся нам место.

Глава пятая

— А ты славный малый, — сказал Джеральд Лейер, отпивая вина. — Я сперва думал, ты плебей и трус.

— Спасибо на добром слове, — проворчал Дэрри.

— Нет, правда. Сам знаешь, людей судят по первому впечатлению, а на турнире ты показался мне проходимцем. Сеньор твой непонятно откуда взялся, к тому же. Теперь я понимаю, что вы храбрые ребята — оба.

— А мне сначала было все равно, — пробормотал Гленан. — А потом надоело смотреть, как Томас всех вокруг задирает.

— Как вы вообще сошлись с этим уродом? — спросил Дэрри.

— У него богатый отец, — пояснил Гленан, — а моя семья давно разорилась. Живя в столице, ты либо находишь себе покровителя, либо идешь ко дну.

— Однако, ты нашел в себе смелость послать его в пекло.

— У меня все же осталась честь. Хоть какая-то.

Они остановились в корчме "Ни нашим, ни вашим", расположенной на полпути между Жестяным кварталом и Верхним Городом. Было здесь поприличнее, чем в заведении матушки Фролл, но все-таки не совсем уж прилично. Было здесь грязновато, тревожно и шумно, в воздухе пахло пьяными кутежами и шальным весельем.

— И в такие места ходят дворянские сынки? — спросил Дэрри, скосив глаза в сторону бандитского вида компании, галдящей подле очага.

— Ты очень многого не знаешь о дворянских сынках, поверь, — сказал ему Гленан.

— Охотно верю. Сам ведь я не дворянский сынок.

— Раз уж речь зашла, — вставил Джеральд. — Мне показалось, ты отзываешься о людях благородного сословия с неприязнью, почти с презрением.

— Есть такое. И в самом деле отзываюсь, — спокойно согласился Дэрри. — Люди благородного сословия презирают простолюдинов навроде меня. Вот и приходится платить им той же монетой.

— И твой лорд не оттаскает тебя за уши за подобную дерзость?

— А он никакой не лорд. Его дед был лесником, а отец получил рыцарское звание за воинскую доблесть. Сэр Гэрис грубоват, но зато не чванлив.

— А ведь знаешь, — сказал ему Джеральд, — и мои предки сто двадцать лет назад были простыми солдатами. В нашей стране почти не осталось древней аристократии. Лишь несколько фамилий, связанных кровными узами с фэйри или с королевским домом. Большинство старых семей либо обеднело, — он бросил быстрый взгляд в сторону Гленана, — либо пресеклось в войнах. Последнюю сотню лет Эринланд только и делал, что воевал. Теперь любой храбрец может стать лордом — если повезет, конечно.

— Именно об этом, — усмехнулся Дэрри, — я и думал, когда сбежал из дома.

Гленан и Джеральд оказались вовсе не такими уж плохими ребятами, как представлялось Гледерику поначалу. С ними нашлось, о чем поговорить и какие байки припомнить, и держались эти юные дворяне уже гораздо менее заносчиво, чем при первом, неудачном с ними знакомстве. Джеральд знал, как выяснилось, уйму забавных и непристойных историй из жизни местного высшего света, и охотно их пересказывал, порой, кажется, ради пущей выразительности слегка привирая. Гленан все больше помалкивал — иногда, впрочем, вставляя в разглагольствования Джеральда язвительные комментарии. Сильно разговорчивым отпрыск графов Кэбри не казался — но это было вызвано скорее природной замкнутостью характера, нежели аристократическим высокомерием. И Гленану, и Джеральду сделалось уже совершенно наплевать на происхождение их нового товарища. Выпивка, по всей видимости, сближает.

Молодые люди проторчали в корчме еще чуть больше двух часов, начав с сухого красного вина и продолжив темным пивом, а потом Джеральд заявил, что его ждут в другом месте, и откланялся. Он при этом едва держался на ногах, его ощутимо пошатывало. Как объяснил Джеральд, направлялся он к девушке. Дэрри мысленно пожелал сыну барона Лейера не свалиться по дороге ни в какую канаву.

— В какую таверну двинемся теперь? — спросил Дэрри Гленана, застегивая плащ и надевая перчатки.

— Ни в какую. Возвращаемся в Каэр Сиди, там и разживемся выпивкой. Это если ты, конечно, не хочешь завтра днем очнуться в какой-то грязной луже без кошелька и сапог.

— Точно. Я ведь и забыл, что у меня теперь имеется кошелек. Хотя если мы продолжим так кутить, — Дэрри хмыкнул, — опустеет он быстро. Раньше ведь, знаешь, — сказал юноша почти с вызовом, — это я срезал кошельки с подвыпивших лордиков наподобие тебя.

— Чем только не приходится заниматься нам в нашей жизни, — проявил редкостную невозмутимость юный Кэбри. — Я и сам, когда дома шаром покати, думал — а не податься ли мне из дворян в разбойники.

Дэрри и Гленан, как были пешком, направились в королевский замок, поднимаясь крутыми улицами Верхнего Города. Ночь выдалась темная и беззвездная, и в ней было почти ничего не видать. Редкие фонари освещали дорогу, и в редких окнах горел свет. Погода окончательно испортилась, сделалась сырой и промозглой. Легкий туман стлался аллеями, белым маревом клубился в провалах дворовых арок. Голова у Дэрри слегка кружилась — отчасти от усталости, отчасти под влиянием выпитого.

— А твоя семья правда совсем обеднела? — спросил он Гленана.

— Почти совсем, — ответил тот спокойно. — Дед занимался торговлей, но торговля сейчас захирела — а поместья наши были разорены последними войнами. Отец продал больше половины имений, и думает, не продать ли оставшиеся. У нас только фамильный замок остался, да и тот скоро придет в запустение.

— Но ты служишь у Фэринтайна.

— Лорд Эдвард ценит старую кровь. Ему проще взять на службу такого, как я, нежели богатого выскочку вроде Томаса.

— И какой он, твой лорд? — полюбопытствовал Дэрри. — Правду говорят про Фэринтайнов, что они не совсем люди?

— Об этом я бы не стал рассуждать с какой-то определенностью, — помедлив, все же ответил Гленан. — Лорд Эдвард необычный человек, с этим я не могу поспорить. Но если ты намекаешь, не занимается ли он колдовством — нет, ничего такого я своими глазами не видел.

— Жаль, — сказал Дэрри чуть сонно и споткнулся. — Хотел бы я увидеть настоящего колдуна, хоть раз.

Стражники у ворот Каэр Сиди пропустили их почти без проволочек, сразу, как признали в Гленане наследника графов Кэбри. Ему пришлось обнажить для этого клинок, показав вычеканенный на нем семейный герб — сложившего крылья ястреба. Гвардейцы выглядели настроенными вполне благодушно, и от них самих едва различимо несло элем. Только старый сержант, по виду совсем трезвый, в отличие от товарищей, что-то проворчал молодым людям в спину на предмет беспечности молодых гуляк.

— Не попадитесь в следующий раз уличной швали, господа, — пожелал он им сухо.

— Попадемся — ей придется худо, милорд, — ответил Гленан, которого явно разобрала уже хмельная удаль. Оруженосец Фэринтайна казался сейчас почти повеселевшим, отринувшим прежнюю угрюмость.

Очутившись на пустынном по ночному времени крепостном дворе, Дэрри хотел уж попрощаться со своим новым приятелем и сказать, что дорогу к казармам найдет как-нибудь и сам — как вдруг его внимание привлекли крики и звон стали, доносившиеся от дверей главной башни замка. Сперва юноша своим затуманенным рассудком решил, это просто пьяная ссора — а спустя секунду понял, что на обычную потасовку не похоже — уж больно большая, похоже, собралась толпа. Да и в таких потасовках чаще дерутся на кулаках и ножах, а тут в дело явно пошло оружие посерьезней.