— Не знаю, как тебя зовут, в общем, — говорит запинаясь, прерывисто, — но у меня для тебя плохая новость. Конечно, это не навсегда, но все же, приятного мало. Твой маэр, он неактивен. Такое бывает после шока или травмы какой, люди теряют способность воздействовать, но это временно, все временно, — зачастила, — все это со времен проходит, нужно просто набраться терпения и ждать.
Закусила губу, молчит, смотрит, ждет, как отреагирую. А мне то что, никогда не работал с маэр, и не собираюсь, не мой выбор. Мне нахрен этот маэр не нужен. Но, видно, для нее потеря такого уровня весьма серьезна, краем глаза отмечаю сочувственное выражение лица, сопереживание, девушке явно не все равно.
— Алистер... меня так зовут. И... с чего ты это взяла? — слова получились какими-то сиплыми, невнятными, но она разобрала.
— Я не смогла с первого раза тебя посмотреть, только со второго. И ты был абсолютно чист, без каких либо зачатков, но неосознанно сумел защититься от меня в начале. Такое бывает, получается спонтанно, не контролируется, организм просто замыкается в себе от пережитого и никакая помощь тут не поможет, нужно просто ждать.
— Это точно? — кивает.
— Что ж, — вздыхаю, — а как... как насчет слабости?
— Это последствия того же, но дня за два-три я тебя поставлю на ноги, с этим просто, но ты... ты как, как себя чувствуешь? — она явно не про слабость.
— А ты как думаешь? — специально не смотрю на нее, уставился в потолок.
— Оставлю тебя пока, — вздохнула, — приготовлю отвар.
Через минуту она уже что-то мешала, терла, крошила, а в печи появился огонь и, жадно урча, вгрызался в найденное лакомство, невольно нагревая стоящий над ним котелок, в который девушка время от времени что-то бросала. Под потолком разлилось мягкое белесое свечение, как раз для освещения одной комнатки. Вот и бытовая магия. Через некоторое время вернулся Зарр, бросил быстрый взгляд на меня, на нее, прошел к столу и сел.
— Ну что, как он? — в полголоса.
— Держится, переживает, естественно, но держится.
— Все так плохо?
— Пап, у него маэр заблокирован, — она сердито взглянула на него, — может, не будем об этом?
— О как, — Зарр замолчал.
Да дался вам этот маэр, я с закрытыми глазами знаю, кто из вас где, что и в какой позе делает, мне бы только от этой слабости избавиться. Сипло дышу, вялость во всем теле, руки-ноги ватные, стараюсь вообще не шевелиться, даже веки прикрыл. Просто слушаю, как ни как, но местные аборигены могут быть полезны, я ведь ничего не знаю. Банально врать, что потерял память? Как же, в это только в книжках верят, да и лгать — не люблю я этого, рано или поздно аукнется, причем сторицей. Лучше уж полуправда тогда, ведь разговор все равно зайдет, кто я, откуда и все такое. Представил себе, как это все будет происходить, вроде сносно, выкручусь.
Котелок тем временем забулькал, Натиль вкинула в него еще какой-то травки, потом еще и, помешивая, стала выделывать над ним левой рукой сложные пассы. Бог ты мой, за ней оставался бледный, розовато-зеленый след, постепенно оседающий в булькающее варево. Открыл и скосил глаза — нет, ничего не видно, просто водит рукой, никаких спецэффектов, что же получается? Работу с маэр можно разглядеть? Но я ведь просто закрыл глаза, или мое сознание уже на таком уровне, что этого достаточно? Чушь, я только начал базовое обучение, какой к черту уровень. Чувство досады ощущалось особо остро. Проклятье, вовремя же атаковали комплекс и, главное, кто? Самое смешное, что, будучи с Иргелем, я так и не узнал название джунглей, и у кураторов не осведомился. Получается, я меньше года жил неизвестно где, только приметы и помню — скалы и озеро. Я лишь мысленно застонал.
— Алистер, — это Натиль, — сейчас отвар остынет, попьешь, — она поставила кружку на тумбу у изголовья кровати, — я помогу. Тебе пока нельзя есть, сегодня и завтра отвар, а к вечеру посмотрим. Ты как?
— Нормально, — почти правда, если не считать того, что меня сейчас и младенец погремушкой зашибет.
Кивнула, но не поверила, я это четко видел, и отошла к столу. Ладно, вот и посмотрим, насколько эффективен в действии этот маэр, пахла бурда не особо, даже оттуда чуял, ну да по запаху не судят, лишь бы помогло. Интересно, чего такого не хватало всем тем сваренным травкам, что понадобилась магия? Добавил в список дел узнать и про это. Итак, все просто, в идеале, я расскажу минимум о себе, вытащу максимум информации у них, постараюсь наладить хорошие отношения и, разобравшись в местных реалиях и географии — спланирую дальнейшие свои действия. Так, ну что там, отвар остыл уже, нет? Через минуты две Натиль подошла и помогла принять сидячее положение, стало дурно, голова пошла кругом. Видя это, девушка провела рукой у меня перед лицом и, видя, что не помогло, опять положила обе ладошки на лоб. Результат не заставил себя ждать, приятной волной пришла прохлада, уняв круговорот внутри меня и более-менее отрезвив мысли, жить стало немного лучше. Губ коснулся край кружки, густое, неприятно пахнущее амбре ударило в ноздри, пробралось вглубь и шибанул по мозгам, придав вареву еще более отвратительный вид, чем ранее. Плавающая трава — куда ни шло, но отчетливо видимые чьи-то лапки, хвост и еще не пойми что, но тоже не растительного происхождения, испортили мне аппетит, напрочь. Я поднял на Натиль глаза, уверена? Она поняла и, улыбнувшись, лишь кивнула:
— Пей.
— Так пить... или есть? — я не совсем понял, что от меня требовалось, во втором случае тут ложка нужна.
— Просто пей, можешь сразу выцедить все, можешь мелкими глотками, вкус хоть и не очень, зато польза будет, — и то хорошо, заполучить себе в желудок такое я совсем не горел желанием.
Сначала мелкими, потом, освоившись со вкусом и претерпев запах, тремя большими глотками опустошил кружку и, насколько мог, отодвинулся. На дне осталось совсем уж неприглядное без жидкости месиво. Проведенное в комплексе время убило во мне брезгливость, капризность и подобные чувства, но отношение к тем или иным вещам не изменило. Варево мне не понравилось, ничем. Будет надо — выпью ведро и все съем. А так — увольте.
— Хорошо, пока лежи, отдыхай, скоро захочешь в туалет, оно действует как мочегонное, — ну просто отлично, я кружку в руки не могу взять... в общем, супер. Она улыбнулась, видно, все прочитав у меня на лице, — Не беспокойся, отец тебе поможет, и не такое бывало, — еще раз улыбнувшись, отошла.
Лежу, жду прихода, проглоченная жижа таки начала действовать, очистила голову от плясок, уменьшила скованность во всем теле, теперь я мог и нос почесать, и, гм, да, сам подержать, без посторонней помощи, а вот встать и пойти вряд ли. Чудес не бывает. Пользуясь приобретенным, крутил головой, осматривая остальное помещение. Не богато, зато комфортно и уютно. Как и около входа, все завешано шкурами и коврами, вернее, дорожками, на стенах попадались изображения в рамках — картины, что ли? Приметил еще две двери, то есть, вместе с верандой уже четыре комнаты в доме, а то и больше. В общем, просто, но со вкусом. Откинулся на подушку, расслабился.
Через полчаса забил тревожный колокольчик, пора. Бросил взгляд на Зарра, тот еще чем-то хрустел, усиленно пережевывая, и заканчивать явно не собирался. Что ж, не инвалид, попробую сам. Ухватившись правой за край кровати, господи, какие руки-то вялые, с трудом спустил ноги на пол, схватился левой. Попытка оттолкнуться и встать была встречена, скажем так, бунтом всей опорно-двигательной системы, но удалась — я стоял и покачивался. Не глядя в сторону стола, медленно, шаг за шагом, шаркая, шатаясь, я словно продирался сквозь ставший тяжелым и густым воздух, проталкивая свое тело вперед, сжав зубы и стиснув кулаки. Сзади что-то упало на стол, кружка или еще что.
— Папа, да помоги же ты ему, ну что ты сидишь, — сзади подхватили девичьи руки, придержали, а через миг под мышками почувствовал крепкие мужские — теперь точно дойду.
— Алистер, надо было сказать, ты вообще не должен был подняться, откуда сил то хватило, — она покачал головй.
Я молча шел к двери, Зарр только придерживал, помогал. Так, гуськом, и вышли во двор. Вечерний сумрак, еле слышное стрекотание и редкий пересвист неизвестной пичуги, запах скошенного сена и два светящихся во мраке глаза — местный собак вышел проверить, что тут творится — все это меня ни капельки не волновало, мне нужно было в туалет, а его по близости я так и не наблюдал. Печально, для меня. Кое-как, но, все же, добрались, поместили меня внутрь и Зарр тактично отошел в сторону. Ватными пальцами кое-как справился со штанами, какое облегчение, и для организма, и для собственного достоинства, обошлось. Выходил победителем, держась за стену, чтобы не упасть. Так же вдвоем добрались до дома, и я снова был помещен на кровать, устал.
— Спасибо.
— Пока еще не за что, через час еще порцию выпьешь, потом спать, и не геройствуй, — погрозила мне ложкой.
— Так... что со мной?
— Ты разбудил водных духов, когда болтался в их владениях, а они этого не любят, вот и начали тебя пить. И выпили бы, да отец рядом проезжал, вовремя подобрал, повезло тебе. Так что не перенапрягайся и слушай, что говорю, два везенья подряд редко случается.
— А зелье?
— А зелье выводит всю ту гадость, которой водники тебя травили, от нее вся слабость.
— Ясно, — прикрыл глаза, слабость еще оставалась, но досаждала уже в меньшей степени, — а как они травят?
— Ну, ты же воды нахлебался, отец тебя еще откачивал, вот с обычной водой тебя и травили. Ты что, совсем все забыл? Такому еще на первом году учат.
— Не забыл... мысли, стертые... странно себя чувствую, — не врал.
— Так, лучше лежи пока, молча, — и отвернулась.
Духи воды, водники — элементали, что ли? Черт знает, что творится, все кувырком и с ног наголову. Скоро феи нападут, а гномы вокруг будут на свирели играть. Или эльфы? Не помню, кто там на свирели играет. Мысли были бредовыми, но скоротать время до приема очередной порции лечебного варева помогли, и вот, уже глотаю вязкую жидкость, осталось лишь подождать, когда мочевой пузырь разбухнет до размеров арбуза, и не опоздать все это слить в туалет, а не под себя, уж слишком резкий эффект, я бы даже сказал — неожиданный. Все, на сегодня лечение осталось только одно — сладкий, спокойный сон. Натиль с отцом ушли в другие комнаты, свечение под потолком угасло и меня накрыло ночным сумраком, вязким, успокаивающим, навалилась дрема и я, не сопротивляясь, отдался Морфею.
Тихие шаги, шепот, мерное звяканье посуды, кто-то подходит и садится рядом, холодная ладошка накрывает лоб.
— Алистер, просыпайся, пора отвар принимать. Как ты себя чувствуешь?
С трудом разлепляю веки, тело еще просит сна, но мозг уже проснулся и только и ждал повода скомандовать: "Подьем!".
— Натиль, доброе утро.
— Доброе утро, Алистер.
— Уже лучше, думаю, смогу сам встать, — сделал попытку, но маленькая ладошка вжала меня обратно.
— Нет уж, сначала выпей, а встать попробуешь, как припечет, — ясно, подчиняюсь, кивнул. Не глядя, выпил содержимое, даже причмокнул в конце:
— Вкусно готовишь.
— Врун, вкус отвратительный, — но улыбнулась.
До обеда время ползло, словно на ручнике — медленно, скучно и однообразно, словно резиновое, растягиваясь, когда начинал об этом думать, и лишь немного ускоряясь, когда отвлекался. Медитировать пока не рисковал. Хозяева то приходили, то уходили, Натиль, как я понял из их разговоров, училась в какой-то академии на сата-маэр, на лекаря вроде, и каникулы проводила у отца. Еще две недели и уедет обратно, доучиваться. Зарр же поставлял куда-то лес и рыбу, тем и жил. Скука. В животе все отчетливее нарастал бунт, грозясь перейти в совсем уж некультурное урчание, а до вечера я так ничего и не получу. Хороший у них потолок, обтесанный, ровный, бревна как близнецы. Жалко плевать.
Обед так же особого разнообразия не принес, лежал, слушал мерный перестук ложек, получил свою порцию отвара, выдул и опять замер, уставившись в потолок. Радовало то, что ходил я уже более-менее сносно, во двор и обратно сил уже самому хватало, но полностью слабость так и не ушла.
— Думаю, вечером последний раз выпьешь, а после можно будет и легкий ужин на ночь.
— Отлично, — я кивнул.
— Не переживай ты так, были случаи, когда маэр возвращался в течение одного-двух месяцев, главное не отчаиваться, — стоит, смотрит.
Я улыбнулся, опять кивнул, прикрыл глаза и... привычно ухнул сознанием в отрешенность — легко, непринужденно, будто и не было никаких препятствий, только легкое удивление и ощущение правильности происходящего, больше ничего не почувствовал. Ан нет, вот на лоб легла ладошка Натиль, и сразу же раздался ее негромкий возглас:
— Алистер, я тебя опять не могу посмотреть!
— Почему? — открыл глаза.
— Ты закрылся, — она была и удивлена, — попробуй что-нибудь.
— Что попробовать?
— Ну, хотя бы простенькое что-то, засвети шар. Выходит, я была не права насчет твоего маэр, — в глазах надежда, ждет.
— Я не умею.
— Как не умеешь? Ты же закрываешься, осознанно, а это не первый год обучения, — смотрит недоуменно.
— Натиль, в Академии могут обучаться все желающие?
— Да, был бы талант и деньги на обучение. А ты, давай, тему не переводи! — о как, теперь уже сердито смотрит, скоро ругаться начнет. Улыбнулся.
— Я не обучался в Академии, и ничего не умею, и закрываться тоже, оно само получается. Понимаешь? — честно смотрю ей в глаза.
— Нет, не понимаю, — продолжает меня рассматривать.
— Само оно, само, что бы хоть на миг от этого избавиться, мне приходится прилично напрягаться, я тогда чуть дуба не врезал, когда пытался тебе помочь, думаешь, мне это все самому нравится? А все тот случай... — и замолк, нахмурившись, говорить дальше было неразумно, пусть сама додумает продолжение.
— Какой случай? — я молчу, тупо уставившись перед собой.
— Ладно, не хочешь говорить об этом, не надо, — встала.
Пауза затянулась.
— В академии учатся только на платной основе?
— Можно пойти в помощники к кому-нибудь из преподавателей, но времени на обучение почти не остается, да и учиться ты будешь по стольку поскольку, в основном работать, и не престижно это. А что? — и бросила на меня взгляд.
— Возвращаться мне некуда, надо как то устраиваться, — замолчал.
Глянула теперь уже сочувственно:
— Сколько тебе? На вид ты старше меня.
— Двадцать девять, не примут уже? — смотрю на нее.
— Да нет, примут, то есть могут принять, но, твоя странность явно их заинтересует.
— И?
— Ну что "и", будто не знаешь, как у нас относятся ко всему, что выходит за рамки обычного, — раздраженно отвернулась, отошла к столу и начала греметь посудой, ей явно не нравилось это "как у нас относятся". На кострах сжигают, что ли, или под микроскопом разделывают на части? Бред, нет у них тут микроскопов.
— Не советуешь?
— Я бы не пошла, а так тебе решать, на свой страх и риск.
— Ясно, спасибо.
— Но ближайшую неделю и не мылься, тебе еще рано, да и мне хорошая практика, понял? — и ведь не откажешься, брови домиком, руки уперла в бока, смотрит грозно, вернее, думает, что грозно, а на самом деле еще похорошела, ну как тут скажешь "нет".
