Ролевик: Наследница чужой воли

— Достали?

— Ещё как. Также можно исключить юного Ареса. Тот твёрдо собрался делать военную карьеру и убедительно просил не мешать своими интригами.

— А набрехать не мог?

— Следи за речью.

— Бе. Не мог ли он скрыть свои истинные намерения, чтобы все поверили, а потом — Бумс! — и на трон?

— Нет. Это прямая ложь, Совет Лордов такое порицает. Так что если хочешь избежать неприятностей, просто заяви во всеуслышание, что никогда не посягнёшь на трон.

— Я не настолько безответственна.

— Поясни.

— Может сложиться так, что не останется нормальных кандидатов, все достойные окажутся либо убиты, либо опорочены. Я, конечно, не особо хороший кандидат в лидеры, но мне совесть не даст отдать страну в руки того, кто стремиться к власти ради власти. Поэтому и говорю, что отказываться заранее — безответственно. Неизвестно, как обстоятельства сложатся.

Кайл помолчал немного, разглядывая книжный шкаф.

— Хм... Интересная позиция. Не могу сказать, что в ней нет логики, но... да, интересно. Ты понимаешь, что должна быть осторожна?

— Вполне. Как насчёт Эвелины?

— Она точно не причём. Мы с её отцом давно знакомы, и он не из тех, кто любит участвовать в дворцовых интригах.

— А я, можно подумать, люблю... — проворчала я.

— Ну, не участие ты считаешь безответственным, — улыбнулся Кайл. — Иди к Эвелине, я и так тебя сильно задержал. Позже обсудим расстановку сил.

Я кивнула и, присев в реверансе, вышла из кабинета.

* * *

Ночью мне снова снился туман, но я сразу же вызвала дверь и в реальность. Только заснуть нормальным сном не получалось — мозг, дурак, подумал, что мне надо именно проснуться и успешно имитировал передозировку кофеином.

Яростно повертевшись в кровати примерно полчаса я плюнула и откинула полог балдахина. Кстати, балдахин — это не роскошь, а средство от комаров. Под ним слегка душновато, но всё же лучше, чем отбиваться от москитов размером с палец, которые мало того, что кусают, так ещё и шумят в процессе.

А антикомариных пластинок тут нет... Хорошо хоть днём эти родичи вампиров где-то прячутся от Солнца.

Вздохнув, я решила, что самое время пойти обыскать дом. Мне жутко не хотелось — в данный момент, — этого делать. А вдруг поймают? Конечно, ничего не сделают, но всё равно как-то неловко. И лениво. Но собиралась я это сделать уже давно... Все эти служанки-няньки не давали мне осмотреть дом и выяснить расположение комнат. Я, конечно, кое-что могла подглядеть через предвидение, но оно имеет ограничение не только по времени — пять секунд, — но и по пространству, что составляет одну-две комнаты.

Так что я нашарила на полу тапочки, накинула халатик. Почесалась, зевнула, ещё раз уточнила у мозга, не хочет ли он поспать, получила крайне отрицательный ответ и пошла.

По коридорам нет-да-нет проходила бдительная стража, от которой я успешно пряталась за горшками с цветами. В комнаты мне даже особо заглядывать не надо, просто подойти, прислонится ко стеночки и почувствовать... почувствовать расположение предметов, размеры комнаты, есть ли в них обитатели, что они делают...

Я тихонечко кралась, вслушиваясь и вглядываясь. Толстый ковёр гасил мои шаги, но мало ли. Если засекут, а бежать до меня дольше, чем пять секунд, я могу не успеть ничего сделать.

За одной из дверей оказалась спальня Кайла. Он не спал, лежал без движения и пялился в потолок. Комната была по-странному аскетична. То есть нет, она была красива, как и положено комнате наместника его уровня... но никаких картин, гобеленов, никаких ваз с цветами, ничего. Шторы, балдахин, дверь в гардероб, дверь в ванную, прикроватный столик, кровать, меч над изголовьем. Ничего лишнего. А, стоп, ещё кинжал под подушкой и арбалет под кроватью.

Чёрт, я тоже такой хочу.

Чуть хмыкнув, я двинулась дальше. А рядом... рядом было нечто странное. Комната была заброшена, вся в пыли. Много столиков, комодов, все обставлены различными статуэтками, подсвечниками, вазами... А ещё там были картины. Они не висели на стенах, а стояли в углу, рядком. Что на них было изображено я не знала, не видела таким образом.

Закусив губу, я предельно медленно повернула ручку. Фух, не скрипит и не заперто... Теперь осталось открыть так, чтобы сюда не сбежался весь дом... О да, чуть приподнять, тогда скрипеть не будет...

Я аккуратно закрыла за собой дверь и раздвинула шторы, получив полкило пыли в лицо. Постаравшись не чихать, я подошла к картинам и начала одну за другой подносить их к окну. Газовый гигант за окном — кстати, надо узнать, как его называют, — давал достаточно света, чтобы разглядеть что там вообще изображено.

А на картинах были люди.

Сам Кайл — моложе и веселее. Он беззаботно улыбался, опираясь на ручку меча. Его волосы были значительно короче, на лбу меньше морщин, да и в целом он выглядел как-то подтянутее, стройнее... и живее.

На другой картине была женщина. Красивая. Её волосы были темнее, чем у Кайла, должно быть, рыжие. Глаза светились парой аметистов, что подчёркивались настоящими аметистами, в серьгах. На третьей была она же... Сначала мне показалось, что она в ночнушке, но нет, это было свободное платье, без поясов и жёстких корсетов. Она как-то так характерно стояла, что становилось понятно, что на картине изображены двое.

На четвёртой они уже были втроём. Кайл, женщина и их ребёнок. Мальчик был пухлощёким, кудрявым и смешно-высокомерным. Он гордо носил парадный костюм и придерживал рукой крупный перстень на большом пальце. Должно быть, отцовский.

На пятой женщины уже не было, Кайл осунулся, а его сын стоял так, будто вовсе не хотел его видеть...

— Мы как раз поссорились, когда пришёл художник, — прокомментировал Кайл.

Я вздрогнула и едва не уронила картину. Вот блин! Так засмотрелась, что перестала обращать внимание на всё вокруг, включая предвидение. Ладно хоть слух не отказал...

— Прости, я не должна была...

— Ничего. Ты имеешь право знать, — успокоил он. — Всё-таки это твоя семья. И ты.

Я повернула последнюю картину. На ней Глед был один и гораздо старше. Мы действительно были чем-то похожи, формой глаз, не знаю, но...

— Он всегда так одевался? — спросила я, скептично оглядывая наряд.

— Да, он любил всё красивое, — с улыбкой кивнул Кайл. — Следовал последней дворцовой моде, любил камешки, вышивку...

— И перья.

— И перья. А ещё он считал меня старым параноиком, — вздохнул лорд Грок. — Считал, что его друзья при дворе всё знают лучше и более достойны доверия, чем его старик. Не могу его винить, я уделял ему слишком мало внимания и никогда не пытался завоевать его доверие, считая это само собой разумеющимся... А поди ж ты!..

— Полная противоположность, значит? — теперь вздохнула я, уверившись в мысли, что меня всё-таки копировали. в

— Полная противоположность.

— А мать? Где она?

— Умерла. Несчастный случай. Однажды наши земли одолела засуха, она призвала тучи с моря, но слишком сильно потратилась и не смогла восстановиться. Она четыре года держалась, а затем сбросилась с башни. Для ведьмы это самое страшное — потерять силу. Нам, людям, невозможно это представить, да и... лучше не представлять.

— Да уж... — согласилась я. — Это её комната?

Вряд ли комната Гледа успела бы настолько зарасти пылью.

— Да. У меня не хватает духу пускать сюда слуг, — признался Кайл. — Всё кажется, что они осквернят её память своим присутствием. Слабость, конечно... не могу с собой ничего поделать.

— Оу. Тогда вдвойне прости моё любопытство, — покаялась я.

— Ничего, — Он вперил на меня прямой взгляд. — Ты на неё похожа.

И как я только под землю не провалилась от стыда?..

Глава 8.Стрелы и книги

После утреннего пробуждения я вытолкала всех служанок за дверь, приказав им прийти через полчаса, а сама приняла упор лёжа и начала отжиматься. Да, знаю, таким макаром я далеко не уеду. Знаю, что супер-пупер воином в моём возрасте стать уже нереально. Знаю так же, что мне лучше сосредоточиться на работе головой, на избегании опасностей, а физически меня и охранники могут защитить. Знаю, но... но.

В мире, где к тебе могут подойти и вонзить что-нибудь острое в жизненно важный орган, не помешает умение драться. Или хотя бы бегать. Да, я говорю в том числе и о Земле. Сколько бы изнасилований можно было бы избежать, сколько бы ограблений, если бы жертвы были чуток поспортивнее!.. Но, увы, люди ленивы. Они смотрят на статистику и говорят: «А, ограблен один из сотни, не так уж и много. Авось пронесёт», — они смотрят на другие опасности и думают: — «Спорт меня всё равно от пули не спасёт. Скушаю-ка я шоколадку», — И только угрозой остаться без секса удалось уговорить людей шевелить задницами.

В принципе, они не так уж и неправы. С глобальной точки зрения эти редкие случаи насилия не оказывают влияния на общую популяцию, нет стимула всем поголовно становиться сильными и спортивными. Исключая тот факт, что отдельный человек живёт очень даже субъективно, и его смерть — это его смерть, а не просто строчка в статистике.

Но у меня риски выше. На порядок или даже два. И любой шанс на спасение мне будет ой как кстати.

— Выпрямите спину, миледи, — порекомендовал Дисба.

Я даже не вздрогнула: после вчерашнего провала я внимательно прислушивалась к предвидению, чтобы больше никто не мог подкрасться ко мне со спины. А то взяла моду просирать такие полезные навыки...

— Ты разве не должен лежать в кровати? — пропыхтела я, последовав совету и попытавшись подняться с прямой спиной. Руки задрожали, намекая, мол, хозяйка, хорош дурака валять, пошли лучше отдохнём.

— У вашего отца прекрасные лекари, миледи, — отозвался он. — Мне уже гораздо лучше. Думаю, вам лучше первое время упираться коленями в пол.

Я сменила положение и... да, нагрузка уменьшилась ровно настолько, чтобы подняться стало возможным. Аж восемь раз сделала перед тем, как руки подогнулись, и я упала лицом в пол.

— Вам помочь, миледи?

— Нет. Я сама сейчас вспомню, как шевелиться. Дай мне только минуточку... — глухо проговорила я в ковёр. — А что ты тут делаешь? Это разве прилично, взрослому мужчине находиться в спальне незамужней девушки?

— Вы не знаете, да, как работает клятва? — понимающе сказал он.

— Не-а... — я нашла в себе силы повернуть голову и хитро посмотреть на него одним глазом. — Объясни.

— В общем... это как стесняться собственного пса, — пожал плечами Дисба. — Можно я сяду? Я ещё немного неуютно себя чувствую...

— Конечно. Зачем только вставал?..

— Хотел узнать, не забыли ли вы меня, миледи. И какие у вас на меня планы.

— Забудешь тут, — проворчала я, кое-как вставая. Организм настоятельно требовал не повторять больше таких экспериментов. — Планов пока нет, хотя я подумываю назначить тебя тренером. Ты ведь умеешь драться?

— Немного, — согласился Дисба с той скромностью, что паче любой гордыни. Да он в любом случае по сравнению со мной бог... если не учитывать предвидение и хитрожопость, но мы говорим о боевых навыках, а не общевыживательных.

— Ладно, я подумаю над этим... а ты пока иди, отдыхай. Я изволю одеваться.

— Хорошо, миледи, — Дисба встал и осторожно поклонился. — Хорошего вам дня.

Он вышел, а я смотрела ему вслед.

Мою голову грызла одна очень нехорошая мысль...

* * *

— Можно? — осторожно спросила я, заглянув в кабинет.

— Входи, Заря, — вздохнул Кайл, потирая переносицу. — Надеюсь, у тебя хорошие новости.

— Нет, у меня всего лишь приступ паранойи, — покаялась я, скользнув внутрь.

— Паранойя — это хорошо, параноики живут дольше, — глубокомысленно кивнул он. — Что у тебя?

— Наследники не могут давать магические клятвы, ведь так?..

— Не только наследники. Все королевские отпрыски выше класса «Г». А что?

— Но отпрыски могут их принимать?..

— Верно. Клятва — это особое заклятье, той же категории, что благословения и проклятья. Это самопроклятье, скажем так. И физически оно находится в крови того, кто эту клятву дал.

— Ага... а у тебя есть амулет на определение наследности?..

— Это достаточно редкая штука... и редко применимая. Кажется, в поместье есть, но оно далеко... Подозреваешь Дисба?

— Ага. Нужно выяснить, действительна ли его клятва.

— Удивлён, что ты меня не подозреваешь, — покачал головой Кайл.

— Ты никогда особо не скрывал свою сволочность. И это хорошо... сволочность — это хорошо... Я предпочитаю сразу видеть недостатки людей, с которыми имею дело. Очень время экономит. А Дисба, он... он слишком идеален!

— Это плохо?

— Это невозможно! Не бывает идеальных людей, бывают люди, с недостатками которых ты можешь смириться. А если кто-то весь такой гладенький, идеальненький, возвышенный, полезный и даже не ковыряется в носу — точно притворяется, скотина. Осталось выяснить, притворяется ли он просто, чтобы произвести на меня хорошее впечатление, или чтобы произвести впечатление, а потом задушить как курёнка.

— Чаю с ромашкой? — меланхолично предложил Кайл.

— А он помогает от паранойи?

— Нет, он просто вкусный, — чуть улыбнулся «отец», наливая себе в чашку чай из пузатого фарфорового чайничка. — А мысль дельная, хотя я рассуждал по-другому пути. Единственный выживший, раненный несерьёзно... знает, где тебя найти, знает тайные проходы, о которых даже я не слыхивал. Слишком много совпадений. Конечно, в мире и не такое случается — знаю случай, когда вор, убегая от погони, свалился с крыши башни и упал ровнёхонько на стог сена в повозке, которую перевозил ни о чём не подозревающий крестьянин. Так что проверить не мешает, но и загоняться не стоит. Кстати... — Кайл пригубил напиток. — А если он окажется агентом, что будешь с ним делать?

— Как что? — не поняла я. — Разумеется, подружусь!

— Будешь выяснять нанимателя?

— Если это опытный агент, он не проболтается. А вот дезу пускать можно.

— У тебя нет элементарных знаний по этикету, но ты знаешь, что такое дезинформация и как её шпионы сокращают, — вздохнул Кайл. — Если бы ты так явно не выдавала себя, я бы подумал, что ты тоже агент.

— Ну... — развела я руками. — Иногда мне кажется, что во мне память нескольких совершенно разных людей. Обрывочные, обезличенные знания возникают спонтанно.