Еще один шанс. Часть 1

Озорные выкрики, шумные прибаутки, бойкие зазывалки, людской гомон доносился со всех сторон торгов.

А вот вам, орехи — девичьи потехи!

Эй, теща дорогая, для потехи — грызи орехи!

Из-за прилавков постоянно выбегают зазывалы. У гостиного двора толпы бородатых купцов в разноцветных кафтанах и в меховых шапках осаждают прохожих, предлагают товар, голосисто расхваливают его и чуть ли не силком зазывают покупателей.

Ай, мотри, мотри, бери — комарики, мухи, комары!

Ягода винная — еда дивная - дивчина полюбит миловидная!

Рев скота, колесный скрип. Куда ни глянь, в разные стороны тянулись ряды с амбарами, лавками, шалашами, печурами. И возле каждого из них толпяться зеваки. Кругом снуют стрельцы и ремесленники, деревенские мужики, приехавшие на торг, попы, монахи и приказной люд, подвыпившие гулящие женки, истцы и земские ярыжки, божедомы.

Промеж рядов юркие мальчишки-лоточники с блинами, пирогами, со студнем. Прямо на дороге сидят нищие, калеки. Мимо прохожих постоянное движение — возы с товаром, телеги с сеном, досками, камнем, кареты знати, всадники...

Молодой шестнадцатилетней девушке редко выходившей из дома, базар казался большим, неведомым миром. Здесь всё было ново, интересно, захватывающе. Но помимо необычных вещей, выставленных на продажу, Настя любила рассматривать публику, которая встречались ей по пути — прохожие, купцы и покупатели, простые горожане и приезжие гости. Ей нравился лихой, разухабистый шум, сплавленный из выкриков и прибауток торгового люда, из громкой, но беззлобной ругани покупателей. Девушке было интересно угадывать, кто эти люди, чем они занимаются.

— Вот, стоит, торгуется степенный мужчина средних лет с короткой стрижкой, — красавица присмотрелась к прохожему. — На нём расписанный золотой нитью синий кафтан с высоким богато расшитым воротником — козырем. Красные сафьяновые сапоги. Уверенный взгляд. Аккуратно подстриженная борода. Красивый баритон. Это купец. По говору понятно, что не москвич. Позади него колготятся два приказчика. Слушают внимательно, обсуждают товар. Понятно, успешный делец. Приехал, скорее всего, с Новгорода или из Костромы. Присматривается, что есть на рынке, а чего нет.

— Ой, какое чудо! Настенька, посмотри какая прелесть! — Полинка перебила размышления подружки. Она остановилась у палатки с восточными украшениями. Присмотрелась и уже на что-то "положила взгляд".

— ... Сережки, бусы, запястья, зарукавья, — полный человек в цветастом восточном халате и большом белом тюрбане громко кричал, зазывая покупателей.

— Ух... ты! Ладные! — Полина стала продвигаться к лотку с блестящими изделиями. — И вообще, тут всё такое — миленькое, ладненькое! Можно взглянуть?

— Подходи красавица! — сразу же захватил наживку лавочник. Он прижал большую волосатую руку к сердцу. — Самые лучшие товары специально для тебя! Привез из далекой Персии. Дабы усладить прелесть твоих глаз — светом алмазов блестящих на ночном небосклоне. Купи и будешь сверкать как яркая звезда в безлунную ночь.

— Ой, Настя, как сказывает чудно... И главное, всё про меня — правда! Давай подойдем, глянем, — подруга запричитала, представляя себя самой красивой во всех разложенных на прилавке украшениях.

— Ну, не знаю... — Анастасия не соглашалась. — Ещё не успели толком пройти по рынку, а ты уже всему веришь. И... собралась что-то мерить?

— Так! Нам надо обязательно зайти в эту лавку! — требовательно произнесла Полина, видя, что подруга не поддается на мягкие уговоры. — Погляди, как много народу. И все хотят что-то купить. Разберут ведь всё! И нам как всегда ничего не достанется.

— Пойдем, немного пройдем. — Настя убеждала подругу отправиться далее. — Дальше интереснее будет. Кто в нижних рядах выбирает? Лучше и богатые ряды в центре.

Полина не сразу согласившись, двинулась за подругой.

Вдали, на свободной площадке торговый люд сгрудился плотным кольцом. Над толпой высился конный бирюч в красном колпаке. Девушки не спеша протиснулись вперед. Прислушались к объявлению. Глашатай зычным голосом читал царский указ. Он сулил награды, прощение старого воровства и попустительства тем, кто сыщет несметный клад и сдаст его в приказ.

Настя прислушалась к словам царского холопа.

— За объявление злата-серебра от Великой Государыни будет награда! — бирюч повысил голос и закончил. — А за сокрытье — горькое битье батогами и яма.

Молодушки аккуратно обошли группу, и пошли далее.

— Вон, быстро идет долговязый иноземец в зеленом камзоле, помятой треуголке, — юное создание вновь выбрала интересного персонажа для осмотра. — В своих коротких штанах, серых чулках и длинном парике он похож на цаплю. Лицо серьезное. Такой смешной — недотёпа. Вышагивает как будто на ходулях. Торопиться. Наверное, спешит по важному делу. Ясно — представитель иноземной компании. Скорее всего — бука. Даже не смотрит ни на кого!

— Ах! Вот, это да! Настенька, какое чудо! Ты посмотри красотища, да и только, — подруга снова оторвала девушку от мыслей. В этот раз она указывала на необычную материю в лавке купца по продаже тканей. — Ух, ты! Она ещё и блестит! — Полинка чуть ли не прыгала от восторга.

— Золотно сукно из заграницы, — продавец тканей завелся с полоборота, увидев интерес девушек.

— Тятенька грит, что мне идет всё блестящее. И красное и зеленое и голубо! И вообще, если из него пошить платье... то я в нём... Я в нём... Буду краше всех! Так... надо прикинуть, — подруга решительно пошла к столу, на котором лежали отрезы материи. Строго осмотрела лубяные коробьи, где были разложены холсты и нитки. — Токмо вот к нему надо ожерелье надеть, да серьги самоцветные... А Опосля... Щеки набелю, нарумяню, брови сурьмой подведу — да потом, буду самая...

— В одежде из этой ткани Вы станете самой красивой в Москве... — купчина опередил модницу. Он озорно прищурил глаза, тряхнув русыми кудрями и, запел соловьем, почувствовав потенциальных покупательниц. — Специально для Вас — лучший материал из Голландии. Все женихи — ваши!

— Ах, из самой Даландии, — глаза юной покупательницы заблестели. Она кокетливо заморгала ресницами. Глубоко вздохнула. Чувственно приложила ладонь к груди.

— Сносу не будет, — купец начал разворачивать отрез и наматывать себе на руку. — Не рвется, не выцветает. Прочное. Попробуйте на ощупь... — какое мягкое сукно!

Суконщик подошел к манекену и начал на него красиво наматывать яркий материал.

— У меня на той неделе сама Анна Гавриловна Шуйская два больших отреза купила... Просила больше никому не продавать. Но разве могу я отказать таким красавицам! Берите. По цене договоримся. Платье, сшитое из него носить только на большой праздник или одевать на царский пир.

— Полина, мы просто смотрим, а не покупаем. Пошли, давай дальше. Все равно у тебя нет денег с собой, — Настя потянула подругу за рукав.

— Да! — от досады чуть ли не плакала девушка, отходя от понравившегося ей товара. — Вот приду домой, упаду в ноги папеньке. Попрошу, чтобы непременно купил мне такой ткани... И обязательно много украшений взял у того — первого купца. Он мне обещал, что я буду самой красивой,

А вот про этого молодого парня она толком ничего сказать не могла. Вроде обычный, белобрысый, синеглазый... Ну не чего так... — миленький. С ямочками на щеках. Смотрит так... Покраснела... Отвела от незнакомца взгляд. Смотрит так... На всех... Непонятно. Приятно улыбается. Чем-то привлекает. Чуть выше среднего роста. Бороды ещё нет. И... выглядит странно.

Первоначально Настена подумала, что это обычный заморский купец. Присмотревшись поближе, заметила интересные особенности. Его одежда и поведение отличались от местных торговцев. Ходит по рынку неуверенно, будто попал на него в первый раз. Не знает как себя вести, как задавать вопросы и торговаться. Незнакомец двигался между торговыми местами рывками. Сперва ускорялся потом притормаживал. Было ощущение, что до этого он жил в другом месте, в другой местности, где всё происходит в другом ритме... Он все делал быстрее... Говорил, смотрел, передвигался. Его поведение было не похоже на поведение присутствующих. Никто в Москве себя так не вёл. И ещё, главное... Он много улыбался. Он слишком много улыбался... И чем-то располагал к себе людей.

Присмотревшись к незнакомцу повнимательнее, Настя с удивлением заметила, что постепенно поведение парня стало меняться. Он стал медленнее двигаться, говорить, принимать решения. Появились движения, навыков которых раньше не было. Ощущалось, что от лавки к лавке он начинал подрожать поведению московских купцов. Более того казалась, что он даже говорить и рассуждать стал как коренные горожане. Привиделось, будто человек постепенно из одной актерской роли вживается в другую. Он не спеша срисовывает манеры, повадки, привычки людей с которыми общается. Переносит их на себя. Оценивает. Пробует. Ненужное отбрасывает. Постепенно незнакомец накладывает штрих за штрихом на свой образ. Причем делает это незаметно, не торопясь, переходя от одной лавки с товаром к другой. От одного поведения к другому. Вот он стал дергать плечом как купец, стоявший у посудного амбара. Ему это не понравилось или его образу не подошло. Вот он стал покачивать головой, и торговаться до последнего как приказчик из лавки с заморскими пряностями. А теперь точно так же машет руками и недовольно сплевывает как торговец из оружейной палатки, с которым они чуть не повздорили. А вот, как будто случайно, его синие, глубокие как омут глаза, так нежно и ласково остановились на ней, что она вздрогнула и не смогла долго выдержать этого взгляда. Чаровница покраснела и смущенно отвернулась.

Он улыбнулся, заговорив о товаре, с очередным приказчиком. Стал вести себя уже как обычный московский лавочник, неизвестно зачем одевший иноземный халат. Это было странно. Это было непонятно... Но, это было так интригующе любопытно...

— Интересно, что же будет дальше?

Не обращая внимание на то, что происходит на рынке, Настя как привязанная козочка шла на расстоянии за незнакомцем и наблюдала за ним. Буквально на миг его заслонила фигура напыщенного боярина важно шествующего в большой соболиной шубе. Он заносчиво и колюче посмотрел на подруг, после чего пошел дальше. А увлекший красавицу молодой мужчина просто исчез среди толпы. Миг назад он был, а теперь его уже не было. Она остановилась у лотка с какой-то посудой и начала вертеть головой в поисках удивительного незнакомца. Его нигде не было.

— Как же так?— Анастасия подумала недовольно. — Чудеса какие-то. — Она остановилась посередине торговой улицы и расстроено потерла нос. — Ну, вот! Такую интересную игрушку — забаву потеряла. — Девушка надула губки, расстроилась.

Минуты через три она постаралась перевести внимание на других людей.

— Вот, стоит полный иностранец в парике. В руках очень большая шляпа. Иностранец как иностранец. Лицо как слива. Болеет он наверно. Или вина много пьет. Нет! Тот был интереснее... Разговаривал так необычно, ямочки на щеках, — вздохнула Настя и снова непроизвольно посмотрела по сторонам в поисках запомнившегося человека.

— А вот, напыщенный молодой дворянин в кафтане с золотыми шнурами. Глаза такие колючие. Сапоги все в грязи! Нет, тот был привлекательнее и милее. Улыбался так... Голос у него такой... запоминающийся. Глаза такие... синие, — тяжело вздохнув, девушка продолжила идти вдоль рядов. Она, по-прежнему не обращая внимания на товары предлагаемые купцами. Образ незнакомца никак не выходил из головы.

— Настёна, смотри какая прелесть! — подруга увидев что-то, снова попыталась привлечь внимание.

— Полина! Отстань... Настроение пропало гулять сегодня, — девушка расстроено сообщила новость подруге. — Я пожалуй пойду, домой. Да и голова у меня заболела.

— Как домой? — спутница непонимающе уставилась на Настену. — Мы же зашли только!

— Матрена, — больная обернулась к опекунше. — Вертай назад. Идём домой!

* * *

В торговых рядах было тесно. Со всех сторон грохотали возки, телеги, запряженные либо одной, либо двумя лошадьми. На телегах везли всевозможные товары. Белый камень для постройки церквей, барских палат, кирпичи, доски и бревна. В многочисленных торговых местах выставляли глиняную посуду и новые осиновые бочки, заморские ткани и местную пшеницу.

Выставленный на продажу товар поражал разнообразием. Шапошники, сапожники, кнутовщики, скорняжники, кафтанщики, златокузнецы, суконщики, иконописцы заполонили многочисленные лавки, палатки, шалаши. Все с лукошками, коробами, корзинками, кадками, мешками.

Стаи вертлявых воробьев суматошно перелетали густыми стайками с одного места на другое. Открыв рот, множество зевак ходили по мясным рядам. На железных крюках висели огромное количество только, что освежеванных коров, быков и баранов. Мясо продавали не на вес, а приблизительно, большими кусками. За мясными тянулись обширные соляные и рыбные ряды.

В одном месте посетители с удивлением, как в зоопарке, рассматривали большого, в человеческий рост, живого осетра, привезенного с верховьев Волги. Он помещался в деревянном корыте, наполненном водой. Чуть дальше купцы-рыбники торговали паюсной икрой в огромных пятидесятипудовых бочках... Одним словом, чего тут, только не было!

— Ну, и что же мне продавать в этом времени? — Алексей в очередной раз задал себе животрепещущий вопрос. — Вот скажите, дорогие мои москвичи? Что вам опять не хватает? — Путешественник окинул взглядом множество торговых лотков с различными товарами. Посмотрел на огромное количество покупателей сновавших в поисках товаров туда-сюда без перерыва. Задумался. — Уже полчаса хожу по базару. Смотрю и думаю. Думаю и смотрю. Вот, всё же у вас есть! — Для этого времени естественно.

Взгляд путешественника прошелся по многочисленным навесам. Осмотрел стоящие возки и телеги с разношерстным товаром. Заглянул во двор ближайшей церквушки, где гнусавили нищие, наперебой показывающие свои увечья. Остановился на пьяном мужике, мирно бредущем куда-то вдоль рядов.

— Может, как Аль Капоне построить для вас уникальный самогонный цех? Организовать подпольный синдикат? И реализовывать виски, в бутылках запекая их в батоны хлеба. А что? Сразу выпивка и закуска, — странник представил себя таким напыщенным Доном Алексео сидящим в звездно-полосатых штанах с дымящей сигарой на кушетке под пышными пальмами (по-нашему под ветвистыми березами).

— Скучно! Ни какой романтики... Гангстеров нет. Криминальных разборок нет. Полиция про нас гангстеров вообще ни слухом, ни духом... Да её самой ещё нет... Из всех проблем вырисовывается только одна... и большая — монополия казны...

Рязанцев даже остановился от глубины своих идей.

— Ой, повяжут меня сиротинушку или упекут куда подальше. А может... и сразу лишат всех органов по очереди... Игры с государством обычно так и заканчиваются!

Торговая площадь кипела. Монеты скользили из рук в руки, товары переносились из лавок на повозки и обратно, а довольные сделкой купцы с покупателями хлопали друг друга по рукам, обнимались, целовались, осушали кубки с вином или пенистым медом, завершали удачные сделки.