— Я? — удивление могло лишь слегка поцарапать броню усталости. — Спать.
— Это с кем же ты спать собралась? — весело спросил папа.
Я с некоторым трудом приоткрыла глаза, чтобы увидеть папу и высказать все, что думаю о его неуместных шутках... и выяснилось, что я стою на лестнице, ведущей к гостевой комнате, где и разместили Гарри.
Дрожащие руки, полыхающие щеки... "Для того, чтобы работать с Хаосом — нужен холодный разум. Иначе он сокрушит тебя и растворит в себе" — вспомнились мне слова Сейлины. Вдох. Выдох. Пальцы складываются в мудру спокойствия и познания, взывая к одному из проявлений Изменяющего пути. Постепенно я прихожу в себя, осознавая, что сработал простейший инстинктивный механизм: для сна искать самое безопасное место. А все мои инстинкты просто вопят, что безопаснее всего — рядом с Гарри. Но что мне теперь делать?
Я подняла голову, и посмотрела на родителей. Краснота с моих щек уже почти сошла... по крайней мере, их не пекло изнутри, как только что.
— Спасибо, что разбудили, а то, кто знает, где бы я проснулась.
Папа прекратил посмеиваться, и серьезно посмотрел на меня.
— Ты тоже будь осторожна. Вам еще рано... — и папа красноречиво замолчал.
— Я знаю, — согласилась я. — И Гарри знает.
— Вот как? — мама удивилась. — Вы с ним говорили об этом?
— Да, — очередной кивок. — Мы с ним можем... чувствовать друг друга... И Гарри сказал, что чего бы он не хотел, но твердо знает, что еще рано.
— Надеюсь, что когда вы решите, что уже время — я узнаю об этом не из сообщения о твоей беременности, — мама отвернулась, изображая, что ее что-то сильно заинтересовало за окном... но от ее напряжения, разлитого в эмпатическом фоне, казалось, вот-вот начнет потрескивать воздух.
— Я обязательно приду за советом, — попыталась я успокоить маму. Получилось как-то не очень.
— Так... — внедрился в наш разговор папа. — Постель вы, похоже, уже обсуждали. А свадьбу?
Меня окутала аура Силы, прохладная на фоне жаркой летней ночи. Мне сразу стало легче. Иллюзорное, но от этого не менее действенное прикосновение пальцев Гарри к моим вискам сняло усталость, убрало дрожь в коленках и развеяло серую муть.
— Обсуждали, — согласилась я. — Но, к сожалению, в нашем возрасте брак возможен только в случае... — я смущенно потупилась, — ну... в том случае, о котором не хочет услышать мама*. А как только мы станем достаточно взрослыми — он попросит у вас моей руки.
/*Прим. автора: не будучи специалистом по британскому праву, ориентируюсь на наши положения. Если ошибаюсь — сообщите мне, и я постараюсь внести изменения. Но, насколько я понял, эти нормы примерно совпадают*/
— У нас? — заинтересовался папа. — Не у тебя?
— А я уже сказала ему, что согласна.
— Интересные вещи выясняются... — мама отошла к журнальному столику и стала машинально перебирать стоящие на нем стеклянные безделушки.
— Очень интересные, — согласился папа. — Но, думаю, что пока что дети приняли очень... взвешенные и разумные решения. А сейчас Гермионе стоит идти спать — она на ногах с трудом стоит.
Утро порадовало меня ярким солнцем и птичьим пением. Я потянулась, и с некоторым удивлением посмотрела на пижаму, в которой, как оказалось, я спала. Момент переодевания начисто выпал у меня из памяти. Зато сон, в котором мы извлекали рыжую занозу из западни, в которую мы же ее и засунули — помнился, напротив, очень ярко. Я привела себя в порядок, и спустилась в гостиную. Когда я уже подходила к столу, на котором заметила бумагу, на лестнице, ведущей в другое крыло, появился Гарри. Нда... Ведь именно на ту лестницу меня вчера и занесло! Позорище...
— Прости, Миа, — обычно это имя звучит разве что ментально, а вот от его произнесения вслух я как-то отвыкла, — но я вчера подслушал твой разговор с родителями.
— Заметила, — ответила я, потерев пальцами виски. — Ты мне очень помог. Спасибо.
— Не за что, — пожал плечами парень. — Обращайся.
Мы переглянулись, и рассмеялись. Сегодня вчерашнее мое выступление, хоть и по прежнему вызывало приступы стыда, но уже не казалось таким страшным. Да и родители восприняли все это на удивление спокойно.
— И что мы будем делать дальше? — поинтересовалась я.
— Посоветуемся с Внутренним кругом, — спокойно ответил Гарри, — а потом соберем наш маленький культ Всеизменяющегося. Ты потребуешь от своих аколитов отчета о собранных сведениях, и поручишь им убедить родителей поддержать Фаджа.
Я удивилась. Сильно удивилась. А потом — расплылась в улыбке.
— А если Дамблдор решит, что леди Аметист сделала это в расчете на то, что Драко или Джинни, или они оба — донесут эту "информацию" до него в надежде рассорить? — по моим выкладкам, цель данного действия получалась именно такой.
— Ничего страшного. Фадж все равно планирует наше свидание с Ритой Скиттер... а уж после него я смогу найти ее так или иначе, и анонимно солью кое-что из того, что знал покойный Флетчер, что можетнемного укрепить позиции Фаджа и так же немного пошатнуть позиции Дамблдора, — Гарри улыбнулся мне в ответ и протянул руку ко мне. Я пальцами коснулась его пальцев. — Если уж это не убедит директора в том, что демоны поддерживают Министра — то не знаю, что его в этом может убедить.
— А если... — задумалась я, наслаждаясь прикосновением, — ... если действовать не только через "Ежедневный пророк"? Если кое-что подкинуть еще и отцу Луны?
— Атака на "Пророк" будет со стороны Дамблдора объявлением войны Министерству, — покачал головой Гарри. — "Придира" в этом смысле более уязвим... Но что-то в этой идее есть. Надо будет ее как следует подумать.
— И с Луной посоветоваться.
— Обязательно, — согласился Гарри. — А пока что...
С некоторым сожалением, впрочем, вполне взаимным, он забрал у меня свою руку, и щелкнул пальцами. Перед нами появилась Асси.
— Господин? — склонилась она в поклоне.
— Отправляйся в Гринготтс. Мне нужен природный кристалл хрусталя, дюйма на два... или же друза... но лучше — одиночный, необработанный, — диктовал Гарри домовушке. — Плату за него пусть спишут с "металлического" счета, ни в коем случае не с того, который "виден" Дамблдору.
— Хорошо, господин, — домовушка с легким хлопком исчезла.
Гарри же, посмотрев на место, где она только что была, вздохнул, задумался, и поднялся из-за стола.
— Гарри? — поинтересовалась я.
— Сейчас вернусь. Мне нужно кое-что из моей комнаты.
Гарри действительно быстро спустился, держа в руках небольшую доску из светлого дерева, по которой разбегались линии неведомого узора, и небольшой слиток серебристого металла.
— Что ты собираешься делать? — поинтересовалась я.
— Хочу найти в Великом океане мертвую душу. Заключив ее в кристалл я смогу настроить охранные заклятья так, чтобы они защищали не только дом, но и твоих родителей. А то мало ли что... А заодно — облегчу себе исполнение одной сделки.
— Ага... — мне стало очень любопытно... но мешать магу за работой... — Мне выйти?
— Оставайся. Думаю, тебе будет интересно... а заодно — научишься чему-нибудь полезному... Только под руку не говори, ладно?
Я молча кивнула, и приготовилась наблюдать. Домовушка явилась, когда Гарри внимательно проверил все линии узора, поправив несколько нанесенных на доску символов. Принесенный ею кристалл Гарри взял в руку, и выпустил из нее дюймах в полутора от доски, и прозрачный камень повис в воздухе.
После этого Гарри сжал в руке слиток металла, и принялся напевать: "Оттого ли бледен, оттого ль знобит, не иначе снова клялся на крови..."* От этих тихих слов потемнел в комнате даже яркий свет солнечного утра. Рука Гарри полыхнула, и из сжимающегося кулака потек на вырезанный узор расплавленный металл. И сияние его было так сильно, что на его фоне рука Мориона казалась "... темна как ночь, но раскалена, как огонь". Капли металла падали на дерево, но не воспламеняли его, а застывали, заполняя узор. И с каждой каплей кристалл над узором темнел, заливаясь Тьмой.
/*Прим. автора: "Пикник", "Искушение"*/
Когда узор был, наконец, совсем заполнен, Гарри отбросил крохотный оставшийся слиток, достал из ножен Небытия атейм, и капнул на черный камень капельку крови. После этого все пришло в норму. За окнами снова был белый день. Сгинул куда-то страх. И только сияющий собственной тьмой кристалл все так же висел в воздухе.
— Ну вот, — спокойно произнес Гарри, залечивая порез, — ловушка готова. Приманка — почти неодолима. Он — придет.
Глава 19. Колдовство.
Искомая душа нашлась почти мгновенно, ведь для мертвых нет времени, так что приманку она почуяла даже раньше, чем я эту самую приманку создал. Тихий шелест Узора возвестил, что нечто из-за Грани рвется в мир смертных. Капля крови взывала к мертвому, призывая его туда, где ему будут категорически не рады. Мир противился открытию Врат. Но воля Повелителя Перемен из-за моего плеча внесла перемены в затянувшуюся стабильность. Неслышный вопль ужаса разорвал реальность, и в ловушке мориона забилась заблудшая душа.
Миа поднялась, и прикоснулась к моему плечу. Вообще-то, касаться демона, проводящего сотрясающего мир ритуал — не самая лучшая идея. Но это же Миа! Высшая! Та, кто станет вровень! И ее действие создало второй уровень подобия, облегчив мой путь. Слои нереальности свились в ловчие сети паутины, охватившей пути смертных. Две нити полыхнули ярким пламенем, обращая на себя мое внимание.
Воля и Сила превзошли сопротивление мира. Реальность изменилась, принимая наше желание. Отчаяние, порожденное душой, пойманной в посмертии варпа, создало новый мир, в котором родители Миа, при появлении опасности — переместились бы в безопасность домена Камня Иного мира.
Нет, возвращать память пойманной душе я не собирался. Это было бы неприличным мучительством даже по меркам того, кто мог бы и не быть Черным камнем Иного мира, но всегда был вассалом Кукловода Тысячи и одного заговора. Пусть остается, как есть. Может быть, ему даже удастся избегнуть уничтожения в кипении Великого океана, и уйти на новое перерождение? Может быть... Все может быть.
Ритуал был завершен. Взбудораженная реальность медленно возвращалась к привычному для смертных виду, постепенно затягивая раны, нанесенные варпом. Время снова потекло из прошлого в будущее, а не из левого угла за моей спиной по потолку в надир*. Метрика пространства успокаивалась, постепенно сходясь к числу "три". Правда его анизотропия все еще доставляла некоторые неудобства. В частности, стол, на который я оперся, от пола до крышки все еще был раза в полтора больше, чем от крышки до пола. Ну да ничего. Успокоится. Ну а пока что существование наших с Миа смертных тел поддерживалось скорее нашей соединенной волей, чем биением сердец.
/*Прим. автора: надир — точка, противоположная зениту*/
Естественно, столь ударное колдовство не прошло даром, и не осталось незамеченным. Неприметный человечек, в мыслях которого стоял самодовольный вопль о принадлежности данной личности к "отделу пресечения незаконного колдовства" крейсировал мимо калитки в садик семейства Грейнджеров не менее получаса. Время от времени он посматривал то на один, то на другой амулет, долженствующий показать ему, где именно произошло столь суровое нарушение Статута. Вотще и втуне, разумеется. Реальность успела успокоиться, и защита скрыла под собой все следы. Так что преисполненный осознания собственной значимости и важности данного ему поручения чиновник не смог даже обнаружить дома.
Следующим заявился сам председатель Международной конфедерации магов. Он постоял на улице, внимательно осмотрел усилившуюся защиту, покачал головой... и не стал заходить. Это вызвало некоторые подозрения, и, признаться, напрягло нервы сильнее, чем если бы Дамблдор ворвался в сад и устроил скандал. К сожалению, нам с Миа оставалось только ждать, не решит ли Великий Белый обсудить сложившуюся ситуацию с посланницей Светлых сил.
После его отбытия, мы с Миа переглянулись, и устроились на диване в гостиной. Сил не было. Спать хотелось неимоверно, чем мы и занялись. Нас не разбудило даже возвращение родителей Миа с работы. Только по воспоминаниям вечно бдительной Кай мы с Миа узнали, что взрослые, войдя в дом, некоторое время рассматривали умилительную картину "дети в обнимку спят на диване", покачали головами, и на цыпочках прошли куда-то вглубь дома, стараясь нас не разбудить.
Вечером же, мама Гермионы провела стратегический маневр по отвлечению дочери, потребовав ее помощи в сложнейшем процессе приготовления лимонного курда*. Я же остался наедине с Дэном.
/*Прим. автора: http://foodzona.ru/recipes/27392*/
— Гарри... — задумчиво посмотрел на меня глава семейства Грейнджер. Я покаянно склонил голову.
— Я понимаю, что увиденное сегодня Вами — не могло понравиться отцу дочери-подростка, но...
— Я не о том, — прервал меня Дэн. — Мы с Эммой уже поговорили с Гермионой, и нам нравятся принятые вами решения. Более того: если к тому времени, когда тебе будет 16, ваши планы не изменятся — мы ничуть не будем против твоей просьбы. Мы всегда знали, что рано или поздно, но наша девочка уйдет от нас, чтобы строить свой мир и свою семью. Птенцам надо вылетать из гнезда.
Откуда-то из глубины дома меня накрыла волна тепла. Ведь только то, что Миа нет сейчас рядом со мной — отнюдь не означает, что ее действительно нет рядом. Я поднял взгляд на Дэна.
— Спасибо. Я уверен: мои планы не изменятся. Ваша дочь — истинное сокровище.
— Да, — согласился со мной отец Гермионы. — Поэтому, прошу: береги ее. Мы ведь с Эммой не можем...
Сильные руки гордого человека опустились. Дэн действительно тяжело переживал тот факт, что он никак не может защитить собственную дочь. И я не стал наносить новую рану его гордости, сообщая, что отныне и он является объектом защиты. Я лишь посмотрел в его глаза.
— Я не буду клясться: слова пусты. Я могу лишь сказать, что буду защищать Гермиону так же, как собственное сердце.
— Насчет сердца — не знаю, но то, что ты защищал ее лучше, чем пресловутую "зеницу ока" — это нам Минерва Макгонагалл сообщила, — мужчина улыбается, — так что в нашем доме ты всегда будешь желанным гостем.
Я задумался. Сказанное навело меня на некую идею, которую требовалось как следует обдумать...
— Дэн, мне тут пришло в голову... — начал я, убедившись, что Кай и Миа не возражают против моей задумки.
— Что? — поинтересовался отец Гермионы. Все-таки, улыбаться, когда тебе тяжело — это высокое искусство. Дэн вызывал уважение.
— Я хотел бы попросить Вас принять участие в одном ритуале... Если все пройдет как надо — Вы сможете помочь мне защищать Вашу дочь.
— Ты мог бы и не спрашивать, — нахмурился Дэн. — Разумеется, я согласен.
— Мне потребуется капля Вашей крови, — произнес я, извлекая атейм из ножен Небытия.
— Нужна — бери.
Черное лезвие легко рассекло кожу ровно настолько, насколько это было нужно.
— От знака — к знаку, от крови — к крови, от несделанного — к сделанному... — заточенная в кристалл душа взвыла от боли, — ...от небывшего к Воплощенному, от врат — ко вратам... Да будет так!