| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Стоит ли удивляться тому, что я сама не заметила, как кивнула.
— Спасибо, я очень ценю это. — Томас слабо улыбнулся. На миг прижался к моим губам в целомудренном поцелуе. И тут же отстранился, мгновенно став по-прежнему холодным и отстраненным.
— А теперь шагай в круг! — сурово приказал он мне. — И хватит кочевряжиться, Аль! Мы и без того потеряли слишком много времени.
Такая резкая смена тона не просто обескуражила меня, но расстроила до невозможности. В глубине души зашевелилась злость на Томаса.
"Он прекрасно знает, как ты к нему относишься, — печально констатировал внутренний голос. — И пользуется твоей симпатией для достижения собственных целей, не ставя твое мнение в расчет. Жалкое зрелище".
И сейчас я как никогда прежде была согласна с гласом моего рассудка. Но не стала спорить с Томасом, поскольку прекрасно понимала, что это бессмысленно. Он все равно заставит меня принять участие в ритуале. Поэтому я тяжело вздохнула и шагнула в круг.
В тот самый момент, когда я пересекала границу, по коже пробежала холодная дрожь. Почудилось, будто к лицу прикоснулось что-то липкое и мерзкое. Подобно невидимой паутине. И я едва не выронила нож.
— Осторожнее, — прошелестел Велдон.
Он даже не пытался скрыть своей тревоги. Глубокая морщина разломила его переносицу, от крыльев носа к уголкам рта пролегли жесткие складки.
— Во имя всех богов, будь осторожнее, Альберта, — проговорил он, глядя мне прямо в глаза.
Удивительное дело, он стоял совсем близко от меня. Казалось бы — протяни руку и прикоснешься к его плечу. Но голос Велдона звучал глухо, как будто нас разделяла не простая меловая линия, а огромное расстояние.
Я зажмурилась, пытаясь успокоиться. Размеренно задышала, чувствуя, как неохотно успокаивается бешеный ритм сердца. Так, Альберта, все хорошо. Пока ничего не происходит. Ритуал даже не начался, а ты уже напугана до полусмерти.
— Начинай, — с трудом расслышала я приказ Томаса, хотя не сомневалась, что он произнес его громко и отчетливо.
Непонятный звон в ушах все усиливался. Нахлынуло чувство нереальности происходящего. А может быть, я сплю? Может быть, не было событий этого дня, и вот-вот меня разбудит Бесс осторожным стуком в спальню?
Вдруг я осознала, что слышу собственный голос, который медленно и тщательно выговаривал заклинание.
Нет, я по-прежнему стояла с закрытыми глазами. Бумажку я держала в руках, но она мне была не нужна. Слова сами вспыхивали перед моим мысленным взором, отпечатываясь огненными всполохами на внутренней стороне век. И это было страшно, потому что я по-прежнему не понимала смысла того, что говорила.
Из невообразимого далека донесся удивленное восклицание. По всей видимости, Томас или Велдон тоже заметили, что я не воспользовалась подсказкой. Но мне было уже все равно. Странное оцепенение овладело мной. Я слышала свой голос, но тело больше не повиновалось мне. Как будто кто-то иной повелевал моими губами, заставляя их произносить странные, страшные и чуждые сочетания букв.
Внезапно левое запястье пронзила острая боль. И я догадалась, что только что полоснула себя ножом, завершая рисунок заклинания.
Наступила тишина. Я чувствовала, как кровь лениво капает с моих пальцев. Но у меня не было ни сил, ни желания посмотреть, как глубоко я себя ранила. Я не могла даже открыть глаза.
— Что-то идет не так!
Я не сомневалась, что Велдон сейчас кричит в полный голос. Но меня это не волновало. Он остался там, снаружи круга. А я здесь, внутри. Совершенно одна в окружении тьмы...
Одна ли?..
Стоило мне так подумать, как я ощутила легчайшее прикосновение к своему пораненному запястью. Словно кто-то жадно слизывал кровь.
— Демоны, Томас, ты тоже видишь это?
Беспокойство Велдона меня начало утомлять. Он был слишком шумный. Почему он не может просто помолчать? Сейчас я закончу есть и поговорю с ним.
Закончу есть?
Наверное, мне следовало удивиться, потому что эта мысль совершенно точно принадлежала не мне. Но я лишь отстраненно отметила странную фразу. И вновь мое сознание замерцало, рискуя в любой момент растаять в темных спокойных водах. Так и тянуло позволить им поглотить меня с головой. Пусть мрак течет во мне и через меня. Пусть уносит все мои горести, радости, надежды и обиды. Здесь это все неважно. Здесь, в мире теней, есть только благословенная тишина, в которой растворяются все мои мысли... вся я целиком...
Но что-то не давало мне окончательно сдаться во власть тьме. Что-то царапало меня, вынуждало сосредоточиться. Это раздражало и злило.
— Аль, ты слышишь меня?
Голос Томаса внезапно с удивительной отчетливостью прозвучал в моих ушах, пробившись через шепот окружающих меня теней.
— Аль, ты смелая девочка, — взывал он ко мне. — Смелая, отважная и очень сильная! Борись. Пожалуйста, прошу тебя — борись! Вспомни, зачем мы устроили все это. Не уходи от меня.
"А нужен ли тебе Томас? — стократ сильнее забормотала тьма вокруг. — Он любит другую. Любил, любит и всегда будет любить. Ты для него — лишь отражение потерянной любви. Глядя на тебя, он всегда будет вспоминать ту, иную. Предавшую его. И потерянную им".
Джессика!
Это имя вспыхнуло у меня в голове, и я беззвучно застонало. Оно было мне ненавистно. Я презирала эту девушку. Презирала... и бесконечно завидовала. Потому что у нее было то, чего я никогда не смогу получить. Любовь Томаса.
Неожиданно тьма замолчала. И я услышала чей-то печальный вздох совсем рядом.
— Ты завидуешь мне?
В вопросе прозвучала горькая насмешка.
— Ты завидуешь мне? — повторила та, которая стояла у меня за спиной. — Мне? Той, которая больше никогда не увидит солнечного света? Которая всю свою жизнь потратила не на то и не так. Зачем мне были эти интриги? Зачем я рушила чужие жизни, если так и не смогла построить свою? Да ты представить себе не можешь, как сильно я хочу вернуться. Хотя бы на год, да что там — на день! Моя дочь...
Фраза оборвалась протяжным страшным всхлипом.
Дочь? У Джессики есть дочь?
— Я так и не сказала ей, как сильно ее люблю, — тихо произнесла она. — Она научилась называть матерью чужую женщину. А я... Я каждую неделю давала себе зарок поехать к ним, навестить ее. Хотя бы издали полюбоваться своей крошкой. Но дела... дела... Вечные проблемы и дела. А скорее сказать — страх. Я ей никто. Я отказалась, предала ее, когда вздумала бороться за место под солнцем. Думала, что поступаю верно. Что получу много денег — и уж тогда-то смогу дать ей все то, чего не было в детстве у меня. Но слишком поздно поняла: детям на самом деле нужно только одно. Ни деньги, ни все игрушки мира, а искренняя и чистая любовь матери.
Я молча слушала откровения Джессики. Мне было ей нечего сказать.
— Альберта, ты слышишь меня? — вновь донесся до меня отчаянный крик Томаса.
— А я ведь могла быть счастливой. — Я не видела Джессику, но не сомневалась, что сейчас на ее губах гуляет грустная усмешка. — Томас мог бы принять мою дочь. Он мог бы защитить меня от прошлого. И где-то в глубине души я даже любила его. Но... Всегда есть это проклятое "но". Преданная однажды, я так боялась поверить ему. И я убедила себя, что не стоит открывать ему сердце и душу. Пообещала, что это будет моим последним делом. Благо, за него мне пообещали достаточно денег.
— Альберта, очнись! — в очередной раз взвыл Томас.
— Ломай круг! — а это крикнул уже Велдон.
Наверное, надо было успокоить их. Сказать, чтобы не вмешивалась. Но я не смела. Боялась, что любым неосторожным движением или словом вспугну душу Джессики, которая поторопится удалиться в мир вечного молчания.
— Но моя интрига закончилась провалом, — равнодушно сказала Джессика. — Наверное, оно и к лучшему. Томас... Все-таки я рада, что у него все в порядке. Он не заслужил того, к чему я его вела.
Тьма вокруг неожиданно замерцала радужными всполохами. Я ощутила, что начинаю возвращаться в реальность. Запястье охватило боль.
"Томас пытается завершить ритуал, — промелькнуло в голове заполошное. — Но ты не узнала самого главного!"
— Кто...
Губы почти не повиновались мне. Собственный голос прозвучал карканьем осипшей вороны.
— Ты спрашиваешь, кто убил меня? — без особых проблем расшифровала мой вопрос Джессика. Твердо произнесла, словно вколачивая каждое слово в звенящий от напряжения воздух: — Пусть Томас не лезет. Я принесла ему слишком много боли. Хочу хоть немного загладить свою вину перед ним. Передай, что он не должен участвовать в расследовании. Против этого противника ему не выстоять.
— Покушение на короля твоих рук дело? — выпалила я, ощущая, как неотвратимо истончается заклинание призыва.
Ответом мне был слабый смешок.
— Принц Эдриан может быть в беде! — продолжала я взывать к совести Джессики, надеясь, что она еще не удалилась от меня в мир теней. — Неужели ты не хочешь помочь ему?
А в следующее мгновение тьма вокруг раскололась на мириады ослепительно белых жалящих осколков. Глаза обожгло болью. В этом буйстве света больше не было места тьме. И это было так же страшно, как прежде безраздельное властвование мрака.
— Дурында! — зло ругнулся совсем рядом Томас.
Да, я понимала, что это адресовано мне. Но почему-то совершенно не обиделась. По телу разливалась ужасная слабость. Каждый вздох давался мне с таким трудом, как будто грудь оказалась сжата в тисках.
Я успела почувствовать, как кто-то мягко принял меня в свои объятия. А затем опять вернулась в благословенную тьму и тишину самого прозаического обморока.
Кажется, это входит у меня в неприятную привычку — постоянно терять сознание.
* * *
— Томас, ты понимаешь, что едва не угробил Альберту?
Я мысленно хмыкнула. Помнится, совсем недавно я слушала почти такой же разговор. Правда, тогда Томаса распекал герцог Тегрей.
— Это просто уму непостижимо! — продолжал распаляться Велдон, а я не сомневалась, что именно его голос сейчас слышу. — Даже страшно представить, сколько крови потеряла твоя невеста. А она, оказывается, буквально несколько часов назад и без того чудом избежала смерти.
— Ну избежала ведь, — хмуро буркнул Томас.
— Поэтому ты решил исправить столь досадное недоразумение и доверить начатое? — с ядовитым сарказмом вопросил Велдон. — А именно, отправил Альберту на ритуал некромантии. Всем известно, что нет занятия страшнее и опаснее, чем магия смерти.
— Хватит! — устав от потока бесконечных обвинений, рявкнул Томас. — Аль жива. И даже не особо пострадала.
— Не особо? — взвыл Велдон. — Да она себе чуть руку не отпилила, пока стояла в этом проклятом круге!
Что?
Я мгновенно насторожилась. Это еще что за новости? Неужели я в самом деле нанесла себе столь серьезные раны? Бр-р, аж мурашки по коже! Недаром я никогда не любила ножей.
После чего осторожно приоткрыла один глаз и испуганно посмотрела на руки.
Так, одна, вторая. Вроде бы, обе на месте. Правда, теперь повязка красовалась не только на правой руке, но и запястье левой было туго обхвачено бинтами.
Затем я с любопытством огляделась, желая увидеть спальню Велдона. Ну, или куда там меня перенесли после ритуала. Но почти сразу с разочарованием вздохнула. Я очнулась на диване все в той же гостиной.
— А, ты пришла в себя! — Томас, который сидел в кресле рядом, обрадованно вскочил на ноги. — Наконец-то! Любишь ты, однако, поваляться без чувств, Аль.
Велдон, который стоя неподалеку баюкал в раскрытой ладони полный бокал вина, выразительно закатил глаза и помотал головой.
— Лучше выпей немного, — проговорил он. — Тебе не повредит, Альберта.
После чего шагнул вперед и бережно поднес к моим губам бокал.
Я послушно сделала глубокий глоток. Правда, тут же закашлялась, подавившись слишком крепким напитком. В голове опасно зашумело, и я вспомнила, что с утра ничего не ела. Ой, лучше мне пока отказаться от алкоголя.
— Ну? — от нетерпения Томас чуть ли не приплясывал около меня. — Что тебе сказала Джессика? Она ведь откликнулась на твой зов, не так ли? Обязана была откликнуться! Ты видела ее призрак во дворце. Между вами есть незримая связь...
От трескотни обычно молчаливого Томаса у меня разболелась голова. Он задавал столько вопросов, что я понятия не имела, на какой из них необходимо отвечать в первую очередь.
— Томас, уймись, — добродушно пророкотал Велдон. — Дай Альберте немного прийти в себя.
— Некогда! — Томас сжал кулаки. — У нас остается все меньше и меньше времени! Что тебе сказала Джессика?
— Почти ничего, — честно ответила я.
— Этого не может быть! — Томас недоверчиво мотнул головой. — Мертвые обычно возвращаются за местью. Она обязана была сказать, кто ее убил. Кто, Аль? Это Тегрей?
— Джессика просила тебя не лезть в это дело, — спокойно проговорила она. — И она действительно ничего мне не сказала.
Лицо Томаса исказила болезненная гримаса.
— Я не верю тебе! — прорычал он. Вскочил на ноги и покачнулся ко мне, по-прежнему воинственно сжимая кулаки.
Я испуганно втянула голову в плечи. Ой. Ой-ой-ой. Никогда прежде я не видела Томаса настолько рассерженным. Сдается, известие о смерти Джессики действительно сильно ударило по нему. Да, он старается не показывать своего горя. Но эмоции, бушующие в его душе, настолько сильны, что прорываются через стену его демонстративного равнодушия.
Надеюсь, он бить-то меня не будет? А то с него станется попытаться силой вытрясти из меня содержание недавнего разговора.
— Томас.
Как-то неожиданно Велдон вырос между мной и приятелем. Строго подбоченился, выпрямившись во весь свой немалый рост.
— Прекрати пугать Альберту, — сурово произнес он. — Ей и без того сегодня сильно досталось.
— Никого я не пугаю, — немного сбавив пыл, заявил Томас. — Просто время уходит. Дело к вечеру, а мы так и ничего и не узнали.
— Мне жаль тебя разочаровывать, Томас, но Джессика в самом деле ничего не сказала, — сказала я. И быстро передала все содержание нашей недолгой беседы.
Томас слушал меня внимательно, ни разу не перебив. Но чем дольше я говорила — тем сильнее разгорался в его глазах огонек недоверия.
Наконец, я завершила. Обессиленно откинулась на подушки, и Велдон тут же догадливо вновь поднес к моему рту бокал с вином.
Я не стала отказываться и сделала еще один глоток. Ладно, будем надеяться, что я не опьянею на голодный желудок. Но смочить губы мне не помешает.
Томас между тем задумчиво прошелся по комнате, явно пытаясь осмыслить все услышанное. Затем остановился напротив окна, за которым золотилось садящееся солнце, и вперил невидящий взор в плавящееся багрянцем крышу соседнего дома.
— У Джессики была дочь? — тихо спросил он, ни к кому, в сущности, не обращаясь. — Но почему она не призналась мне? Почему не рассказала все?
— Дружище, о чем ты? — Велдон сочувственно хмыкнул. — Вы только начали встречаться. Она и понятия не имела, насколько серьезные чувства ты к ней испытываешь. Как бы она тебе призналась? Да любая женщина будет хранить подобную тайну до последнего, опасаясь, что после раскрытия истины избранник предпочтет разорвать все связи.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
