Книга 4. Оборотни Его Величества. Полнокружье

— Грядёт Полнокружье, ча-а-адо! — голосом жреца с помоста провыла Алесса и резко сменила тему на более прозаическую. — Кстати, говорят, ножи дарить — к ссоре, и я хотела взять за них сколку. Но ты уже дал мне браслет, так что считай, мы совершили взаимовыгодный обмен! Змея, потому что она — символ целителей?

— Да-а... но вообще-то это змей. Небесный змей — так мои предки называли драконов. Я знаю, что они были первыми в Нэа Веррэа творениями Альтеи, поэтому Перворожденные и аватары почитали их и считали своими хранителями. Вот и решил подарить тебе аватарий оберег...

Оборотни посмотрели в окно. Слепило солнце, по улице носилась ребятня, обстреливая друг друга снежками, Сидор куда-то гнал хворостиной упрямого чёрного козла. Пасторальный провинциальный пейзаж. И никаких драконов.

— Надо возвращаться в Равенну... — парень нехотя убрал клинки в коробку, с ещё большим сожалением закрыл. — Почему ты мне раньше всё не рассказала?

— Потому что мы вернулись бы раньше, а так хотелось покоя. Снова почувствовать себя Леськой, Виллем и Симкой из Северинга, которые смотрят на вьюгу в окошке и видят столицу радужным городом с праздниками и фейерверками каждый день. Давай останемся ещё на недельку, а? — Алесса сделала умоляющие глаза.

Вилль только и ждал, чтобы его врождённому чувству долга противопоставили нечто большее. Например, возможность подарить любимой кусочек солнца в это смутное время. Гвардеец благодарно чмокнул подругу в лоб.

— Знаешь, матюмачиха, шушель с этой грамматикой, арифметикой и прочей лабудой. Проницательности тебе не занимать, и это — главное! Давай останемся ещё на неделю.

* * *

Каждый уважающий себя житель Северинга знает дни рождения друзей, компаньонов и соседей до пятого двора, а также именины соседей друзей и компаньонов до второго двора. И каждому горожанину бывший стражник Винтерфелл приходился другом, компаньоном или соседом, так что Вилль не удивился, увидев, что вместе с подарками гости несут столы и хмельные бочонки. Накрыли прямо на улице, и Мартин именинный пирог затерялся среди полусотни таких же, правда, вон тот, со свечками, хотели попробовать все, Алесса даже предложила порепетировать свадьбу и устроить торги. Захмелевший Эртан расчувствовался, да и выдал историю бурной юности, превратившую эльфа и орка из заклятых врагов в лучших друзей, после которой науми долго и нервно икала, стискивая руку Вилля. Его диковинный салат, смешанный из знакомых всем продуктов, казалось бы, совершенно несовместимых, но вместе с тем невероятно вкусный произвёл настоящий фурор среди женской половины населения.

— Это оливье, — вежливо отвечал Вилль, в ...цатый раз надиктовав рецептик. — Его в другом... эээ... в западном мире принято подавать на всех праздниках, а уж Новый Год без оливье — что сапоги без ваксы!

— Слово-то какое мудрёное, ненашенское! — подивилась знахарка Феодора. — Скадарское, небось?

— Нет, французское, — машинально ответил аватар.

— Какойское?!!

— Француз — это повар при дворе, готовит — лапки оближешшь! — спас положение Симка.

Словом, праздник удался на славу. И даже Лисов похабный салют не распугал благопристойных горожанок!

* * *

Крыс попался просто и глупо.

Накануне уставшие хозяева оставили кухонный стол неубранным. Жадная тварь дорвалась до праздничных объедков и, оставив на угощениях цепочку надкусов, позарилась на главное лакомство — кусочек сыра, а тот согласно канонам Лукавого Угодника лежал... в лужице растительного масла на самом краешке стола, под которым стояло ведро воды. И ладно бы полное! Так нет же, только наполовину.

Теперь в ведре плескались и сыр, и крыс, а Симка со стола наблюдал за утоплением в ожидании развязки. Уже час прошёл, но грызун продолжал отвоёвывать у Привратницы свою жалкую серую шкурку. Шерсть намокла, и крыс сдулся в размерах, бусинки глаз сверкали уже без прежнего нахальства; изредка пленник пищал, но это отнимало слишком много сил, и он предпочёл подыхать молча и дольше.

Симка внимательно наблюдал.

Крысы — наглые твари. Живут в подполе хозяйского дома, тащат в нору его вещи, кормятся с его руки, а сами изредка цыкают из тёмного угла, втайне надеясь когда-нибудь укусить. Их травят, но они выживают. Стоит недосмотреть — плодятся как бешеные. Хватают без спросу всё, что приглянется. Заболеет одна, и мор охватит всё расплодившееся племя. Вот тогда, наконец, хозяин замечает угрозу для себя и достаёт отраву. И всё начинается заново по вечному кругу...

Спавший за стенкой Вилль, шумно вздохнув, тревожно переметнулся набок. Почувствовав его беспокойство, заёрзала и Алесса в спальне. Что им снится? Уж точно не мыши-оборотни. Может быть, война. А, может, аватар во сне молит Пресветлую Саттару защитить своих близких. За себя он никогда никого не просит, только за других.

Но какое дело Богине до одного жалкого смертного, ведь в подполе её Хрустальных Чертогов их расплодилось — море. Вот если море вдруг заштормит и волны поднимутся слишком высоко, грозя зацепить хозяйский порожек...

...Крыс уцепился за сыр, но не удержался. Попробовал снова, и опять ушёл под воду с головой. Вынырнул.

Зверёк знал, что никто ему не поможет, и продолжал выживать в одиночку.

Симка спрыгнул на пол. Сброшенное полотенце одним концом плеснуло о воду, перевесившись через обод.

Домовой знал, что не дождётся благодарности... но в конце концов без крысюка будет скучно!

* * *

То утро начала вьюжня началось традиционно.

— Не проснусь, не вста-а-ану! — закапризничала Алесса, когда Вилль, уже умытый и одетый, пощекотал её пятку.

— Лесь, у нас гости.

— Пусть идут к лешему!

— Кхм. Магистр Инэй телепортировался за нами. Извини, но сказка закончилась.

ГЛАВА 7

С раннего утра природа возвещала о скором наступлении весны. Разгулявшееся солнце пронизало даже плотные бархатные шторы спальни, вытапливая из ледяного узора по стеклу первые слезинки прощания. Ветер, прокуролесив всю ночь, устал и угомонился. Несмотря на зимний щипучий мороз, птицы щебетали беззаботно, как в первозвоне, отражая лёгкое настроение погоды. На соседском заборе надрывался полосатый котяра, но пока что вместо невест ему удалось привлечь внимание только рыжей комнатной моськи размерами чуть крупнее крысы и одетой в ярко-алую вязаную распашонку, и, тем не менее, собачка ответственно и шумно выполняла свой долг по облаиванию проходимцев, смевших нарушить покой хозяйского променада. Сама же владелица "стража порядка" наблюдала сцену с философской зевотой, кутаясь в кацавейку возле обледенелого фонаря, практично погашенного с наступлением рассвета.

Эта какофония и разбудила Триш, а не обычный салют из неверно смешанных реактивов. Наставник обещал зайти ближе к двенадцати часам, так что времени на сборы было океан и маленькая речушка. Не спеша ополоснулась и вымыла голову ромашковым настоем, благодаря которому пепельные волосы становились золотисто-русыми, уложила мягкими волнами короткую причёску. Навела лёгкий дневной макияж в светлых тонах, подобрала удобное тёплое платье для длительной прогулки на свежем воздухе, а, когда снова спустилась на первый этаж, то обнаружила в гостиной Веррею.

— Это пособие по химии и геометрии отношений, — серьёзно сказала демоница, развернув книгу красочной обложкой, наглядно поясняющей заглавие "Марисуэла и семь эльфов". — Вчера какая-то человечка на бульваре дала, сказала, что я испытаю взрыв чувств и бурю страстей. Сейчас дочитаю и сама всё пойду пробовать на вкус. Если человечка соврала, напущу на неё ночные кошмары, и гори оно огнём!

Триш прыснула: будучи ишицу, Веррея питалась эмоциями смертных и в большом шумном городе голодной никогда не оставалась. По совету Володи она практиковала исцеление душ, то есть работала приходящим психологом и экстрасенсом, что не только доставляло моральное удовлетворение, но и держало на плаву быт обитателей дома на Восьмом Лепестке. Правда, была у звонкой монеты и обратная сторона. Демоническая сущность не может существовать в мире Альтеи без тела, а магия Бездны испепеляет драгоценную оболочку, так что иной раз, "перелив" в потенциального самоубийцу заряд собственных положительных эмоций, Веррея возвращалась вся в ожогах, вследствие чего появились такие вот огненные шуточки.

— Удачи, только смотри не объешься, а то эмоций и правда будет чересчур.

— Постараюсь. Скажи, я похожа на, — демоница листнула страницу, — "орхидею пламенного вожделения"?

— Скорее, на тигровую лилию. — Вызывающе-яркий наряд в сочетании с красными волосами и ногтями на другой женщине смотрелся бы вульгарно, но Веррее удивительно шло.

— Это мне больше нравится, — удовлетворённо кивнула демоница. — А ты с каждым днём сияешь всё ярче, росинка.

— Моя сила растёт?

— И это тоже. Ты зря недооцениваешь себя, росинка. Я повидала много смертных, но такие, как ты — большая редкость.

— Сударь Шантэль то же самое говорит.

— Остроухий правду говорит. Если бы мне досталось твоё тело, я бы правила миром.

— Тебе же нельзя колдовать.

— Это бы не понадобилось. Ты — источник, к которому всегда будут стремиться... чтобы остаться рядом.

Триш была бы совсем не против, если бы кое-кто оставался рядом почаще и подольше, а не мчал, сломя голову, во дворец, не успев даже толком выпить чаю. Ишицу улыбнулась её мыслям, и магичка спешно перевела тему:

— Как думаешь, Черногривый ко мне выйдет?

— Выйдет, если будет уверен, что ты действительно хочешь его видеть, а не просто делаешь то, что говорит тебе остроухий.

— Сударь Шантэль — отличный учитель.

— Я вижу, росинка. Но лучше к нему не привыкай, иначе потом одной будет очень больно. Я не хочу, чтобы грусть высушила твой источник.

— Ты о чём, Веррея? Сударь Шантэль не из тех, кто легко прощается с учениками, — нахмурилась девушка. Той ночью и в их дом ворвались, но налётчики и не подозревали, какой их ждёт отпор. В пылу схватки один из нападавших ударил Триш, и сударь Шантэль снёс ему голову, притом, лицо у него было таким, что магичка сама едва не пустилась от учителя наутёк.

— Война скоро.

— А-а, это... Может быть, всё ещё обойдётся.

— Не обойдётся, я чувствую.

— Ну, так или иначе, сударь Шантэль не будет участвовать в боях. Во-первых, он теоретик, а не практик, а, во-вторых, у него нога повреждена, — девушка сама себе дала зарок никогда не называть л"лэрда калекой даже в мыслях.

— Вот бедолажка! — рассмеялась Веррея.

— Что же тут смешного?

— Сама у него спроси, — демоница загадочно улыбнулась. — Динь-дилинь!

Дверной колокольчик запоздал на пару секунд. Как всегда, сударь Шантэль выглядел безупречно, будто и не было бессонных ночей, проведённых за разбирательством недавнего мятежа. Триш не удивилась, когда вину за беспорядки свалили на Сознающих. Последствия удалось сгладить, но холодок в отношениях с орканским посольством остался.

— У вас сегодня подозрительно тихо, — вместо приветствия заметил л"лэрд, небрежно отдав девушке букет голубых и белых гиацинтов.

Веррея ничком повалилась на диван, накрыв голову книгой:

— Сглазил!

— Ложи-ись!!! — раздался из подвала дикий вопль, а следом — взрыв.

Пол под ногами вздрогнул, толкнув Триш вместе с букетом прямо в объятия л"лэрда. Бронзовая люстра слетела с крючка и шлёпнулась в заваленный ветошью таз, поставленный посреди комнаты во имя целости дорогущего паркета. Кадка с Йожиком подпрыгнула: миелл-тьярр распушился, упираясь в пол и стены всеми корнями-веточками. Из листьев высунулась любопытная мордочка Лея, и элементаль ручейком просочился сквозь доски в лабораторию заливать начинающийся пожар. Опустевшие рамы ощерились осколками выбитых стёкол.

— Вот теперь всё в порядке, а то я было подумал, что у вас что-то случилось, — л"лэрд с усмешкой выпустил из рук ученицу, порозовевшую одновременно от смущения за брата и случайной близости с потрясающим мужчиной.

Вместе с клубами дыма из подвала вымелся закопчённый Лис, смахивающий на демона гораздо больше Верреи. Халат походил на плащ, заляпанный сажей и "кровью" грешных реактивов; встопорщенные вихры тлели бесовской короной. Плюнув на ладонь, счастливый алхимик прибил искорки:

— Всемогущий гидролиз! Я в осадке! Я гений! Муаха-ха-ха-ха!!!

— Пушистик уверен, что наконец-то изобрёл философское зелье, — пояснила Веррея, снова усаживаясь на диване.

— Он и в прошлый раз был уверен, когда расплавил все ложки в своём зелье! — Метис, выглянувший из спальни на шум, оценил масштаб бедствия, захлопнул ставни и пошёл в чулан проверить, остались ли запасные стёкла.

— МУРа! Сам посмотри!

— Вы просили посмотреть, а не понюхать, — эльф безуспешно попытался отпихнуть из-под носа грузило, действительно слегка пожелтевшее. Внезапно лицо л"лэрда вытянулось, как пустая шкурка от банана. — Это что за мерзость?

— Это не мерзость, а моё учебное пособие, — Веррея довольно погладила книгу на коленях, причём, Триш была уверена, что демоница нарочно положила её обложкой вверх. — Если завидно, сходи на бульвар, у той человечки ещё много осталось.

— "Семь эльфов"! Пресветлая Богиня, это же просто варварство! Кажется, я начинаю верить, что конец света уже начался, раз бесовскими трактатами на всех углах торгуют!

— Веррейка, пойдём чего покажу! Ну позязя! — заныл оставшийся без внимания Лис.

— А чё, занятная книжица, — вернувшийся Метис отложил гвоздодёр на подлокотник и пролистал брошюрку до конца. — У-у, она без картинок...

— Подключи воображение! — фыркнула Триш.

— А я бы подключила остроухого. Он только прикидывается ханжой, а на деле и семерых за пояс заткнёт, — развеселившись, Веррея призывно провела языком по алым губам.

— Сударыня, не смейте даже прикасаться к этой мерзости! — в священном ужасе сударь Шантэль сдёрнул с крючка дублёнку ученицы, от избытка эмоций чуть не обрушив вешалку.

— Рыжая, иди сюда, а то у меня щас будет распад мозга-а-а!

— Болезни разума не грозят тем, у кого его нет! Пойдёмте, сударыня, впереди у нас много работы.

— Смотри, ножку не перетруди, калека, — съехидничала Веррея.

Триш хотела возмутиться жестокой шутке, но сударь её опередил, хмуро бросив:

— Помолчи, демон.

— ДемониЦА, остроухий, — традиционно поправила женщина, и конфликт оказался исчерпанным.

Триш видела, что за недомолвками и оговорками что-то кроется, но маг воды не имела привычки лезть в чужие души. Поставив букет в вазу, девушка под руку выпроводила л"лэрда на улицу, где ждали осёдланные жеребцы, правда, сударь Шантэль долго ещё разорялся на тему нравов современной молодёжи, а успокоился, только заручившись клятвой, что ученица никогда не возьмётся за подобное чтиво.

По городу маршировали разводы; сломанные, а затем спиленные деревья, подкопчённые боковины домов, наглухо закрытые ставни напоминали о событиях злосчастной ночи. В храме громко молились за здравие, в распахнутые настежь двери тянулась очередь жаждущих поставить свечку. Проводив встречных стражников безразличным взглядом, л"лэрд купил у торговки два кулька орешков. За воротами Триш не выдержала: