Ах, как же нам украсть Бриллиант, или Академия общей магии

— Прекрати, — стонала ему, больше всего на свете, боясь, что он послушает.

— Ни за что, хочу, чтобы ты умирала от страсти, как я, — ответил он мне.

Да, я собиралась умереть от того что он творил со мной. Он сжалился надо мной, оставил эту сладостную пытку, приподнялся надо мной.

— Люблю тебя, — прошептал он, его движение было резким и ожидаемым. Я ждала его, хотела испытать и насладиться им.

— Да, еще, — попросила его.

— Конечно, — протянул он, наклоняясь ко мне и накрывая мои губы поцелуем жадно, сильно.

Теперь я была полностью в его власти, внизу, вверху. Он владел мной, я отдавалась ему всем свои существом. И мне было мало.

— Еще, — молила его, — еще, не останавливайся.

Он улыбался, глядя, как я сгораю от страсти под его телом.

— Еще, милый, я хочу тебя, — уже кричала ему.

Он стал входить резче, сильнее, вырывая из меня стоны. А потом я просто не могла говорить, я просто стонала под его каждым движением, которое разрывало меня изнутри. Сколько в нем страсти, а сколько страсти во мне!

— Да, еще! — уже шептала я сквозь стоны. — Хочу еще!

Мир взорвался новой вселенной.

— Ритка, сумашедшая, — услышала его стон, и он замер во мне пульсируя.

Я лежала и смотрела на раскрытое окно, за ним была ночь. Вечер давно закончился и ночь забрала мир в свою власть. Звезды, рожденные когда-то таким же взрывом вселенной, сейчас сияли своим светом, совершенно не заботясь о том, что кто-то смотрит на их красоту.

Старый мир взорвался, и родилось что-то новое в моей жизни. Я лежала и пыталась понять, что же это, что перевернуло и опрокинуло прежнюю жизнь и взамен старого дало такое невероятно новое, потрясающе объемное и прекрасное.

— Рита, — тихо позвал меня Мирослав, — как ты?

Я улыбалась, слов выразить мое потрясенное состояние у меня не было. Одинцов провел пальцами по моим губам.

— Улыбаешься, — он губами коснулся моего плеча.

— Не пойму, что со мной, — повернулась к нему.

Глаза Одинцова смотрели на меня, и веселая искорка пробежала в них.

— Поймешь, чуть позже ты все поймешь, — целуя мои пальчики, сказал он мне.

Потянулась к нему губами и в первый раз сама поцеловала его, не смогла удержаться.

— Рита, давай сегодня попробуем поспать, — улыбаясь, проговорил Одинцов.

— Думаешь получиться? — тихо засмеялась в ответ.

— С нашим везением, думаю, вряд ли, но попробовать стоит, — снова поцеловал меня, притянул к себе на грудь, я слышала, как бьется его сердце, чувствовала его дыхание. Как было уютно лежать в его объятьях, он был таким родным и таким любимым. С этим потрясающим ощущением счастья я уснула.

— Ребят, вы где? — раздался голос Демона, — а вот, нашел.

Я с трудом раслепила глаза, потому что видела чудесный сон.

— Ритка, ну ты даешь. Это что с тобой? — удивился Демон.

— Что со мной? — сладко потянулась и вспомнила всю прошедшую ночь.

Мирослав лежал рядом, обнимая меня руками, поэтому было так удобно. Но как только потянулась, его ладони сразу же прошлись по всему телу.

— Ты что делаешь? — повернулась к Мирославу.

— Должен же я проверить, а вдруг что-нибудь потерялось, — прижался ко мне.

— За ночь? — улыбнулась ему.

— Слушайте, ребят, на вас смотреть страшно. Что с вами? И прекратите целоваться! — вмешался Демон.

— Не могу остановиться. Демон, представляешь? Она моя! — сообщил интересную новость Одинцов.

— Что значит "твоя"? — переспросила тут же.

— Моя, — крепко сжал меня Мирослав.

— Ребята, то, что вы друг с другом ночью договорились — это замечательно, но что с вами сейчас? Вы посмотрите друг на друга, — пытался вмешаться Демон.

Мы посмотрели, ничего особенного я не увидела.

— А что не так? Вроде все в порядке, — ответила ему, пытаясь одновременно убрать наглые ручонки Одинцова под покрывалом.

— У вас вместо кожи как жидкая плазма. Как будто вы горите заживо. Вы ничего не чувствуете? А когда целуетесь ваши очертания сливаются в одно единое пламя. Что с вами? — голос у Демона был встревоженный.

— Демон, ты это в физическом плане видишь? — все же оторвался от меня ненадолго Мирослав. Чем я воспользовалась. Потянула на себя покрывало, села и закутавшись в него встала с кровати. — Рита, куда? — переключился на меня Одинцов.

— Фух, ну вот теперь нормальные стали. — Выдохнул Демон.

Я быстренько пробежала через комнату в дверь, где по моим представлениям должна быть ванна. Вышла, завернувшись в широкое полотенце, потому что мои родные вещи были в комнате АОМ. По блеску в глазах Мирослава поняла, что лучше бы не выходила. Он хищно прищурился и с показной неспешностью, но как готовый к прыжку хищник, стал ко мне приближаться.

— Мирослав, ты хоть прикройся! — пискнула я и спряталась за спину Демона.

— Я пошел, — сообщил нам Демон, повернувшись к двери.

— Нет, стой! — вцепилась тому в руки, продолжая прятаться, — А лучше забери меня отсюда.

— Зачем? У вас вроде все замечательно складывается, — Демон явно улыбался.

Мирослав же пытался меня достать из-за спины, но я упорно уворачивалась.

— Забери, забери. Мне в АОМ надо вернуться, в свою комнату.

— Моя, никуда не пущу! — поставил меня в известность Одинцов.

— Я своя собственная, в рабство тебе не продавалась, только АОМ, — отступала к двери за спиной Демона.

Тот сделал резкий шаг в сторону, освобождая дорогу Мирославу.

— Значит, так. Сначала разберитесь тут друг с другом. Не надо передо мной голыми бегать, — и быстро вышел из комнаты, оставив меня наедине с Одинцовым.

Мирослав стал подходить ко мне, я подняла руку и воздушная стена встала между нами.

— Рита, твоя магия, — после паузы удивленно и очень тихо сказал Одинцов, — я чувствую ее запах, она пахнет цветами.

Больше я не видела Одинцова, передо мной стоял магический огонь во всей своей опасной красе, он обдавал своей силой, своим жаром. Моя магия смотрела на него заворожено.

"Хочу" — сказала она.

Я опустила руку и сняла полотенце.

— Хочу, — сказала я и сделала несколько шагов к Мирославу.

Его огонь взревел и накрыл мою магию, она отдалась его власти, растворяясь в нем и становясь с ним единой.

Мирослав сжал в своих объятиях, поцелуи жгли мою кожу, зажигая древнее желанием во всем теле.

"Моя" — говорит его магия.

— Моя, — эхом отзывается Мирослав.

"Твоя" — отвечает моя магия.

— Твоя, — вторю ей я.

"Люблю!" — "Люблю!"

— Люблю, — громко Мирослав.

— Люблю, — отзываюсь ему. Я правда его люблю. Таю в его руках, растворяюсь в нем, хочу быть с ним единым целым.

— Да, — со стоном принимаю его, и он не останавливается, кипит во мне своей любовью, бурлит во мне моим желанием.

— Хочу, люблю, — шепчу ему, не прекращая, — еще.

— Рита, — его голос или его магии.

— Мирослав, — шепчу самое любимое и желанное имя.

Мы дышим друг другом, наши сердца бьются друг для друга, наши магии растворяются в друг друге. Святые создатели, как же я люблю его.

— Я тоже люблю тебя, — отвечает Мирослав.

— Ты слышал меня?

— Да, — это его магия, они едины.

Да, это был снова взрыв новой вселенной. Я лежала и смотрела как звезды разлетаются по сторонам, зажигаясь в солнечном свете.

— Рита, я люблю тебя, — слышу голос Мирослава.

— Люблю тебя, — отзываюсь ему.

На кухне приятно пахло чаем и горячими щами. Я шустро готовила, напивая модный мотивчик. Парни сидели на барных стульях и беседовали.

— Сок мне дал Круз. Сказал, что добавил успокоительного, когда я высадил его рядом с домом. Меня колотило сильно, руки тряслись. Я взял, не задавая вопросов.

— Интересно, зачем ему тебя травить? — озадачился Одинцов.

— Кристина ему понравилась, — отозвалась от кастрюли. Парни посмотрели на меня с уважением. После всего случившегося, они смотрели на меня как на авторитет, мое слово воспринималось решающим. Только я брякала сразу все, что в голову приходило. Говорят, это сила намерения говорила моими словами.

— Наверное, может быть и так, — согласился Одинцов.

— Как он мог? Дружбу променять на женщину? — возмущался Демон.

— Ты бы поступил по-другому? — усмехнулся Одинцов.

— Я тоже постарался бы отбить женщину, но травить дурью — это не по мне, — покачал головой Демон.

— Завтра звоним уборщику, спрашиваем о месте встречи, — намечал план действий дальше Одинцов.

— Рита опять должна звонить, — уточняет Демон.

— Да, Рита, — согласно кивает Одинцов.

Я благодарно ему улыбнулась, значит, верит в меня. Подошла к нему с ложкой в руках, которой помешивала щи только что.

— Люблю тебя, — глядя ему в глаза, говорю, целую.

— Люблю тебя, — эхом отзывается Одинцов.

— Ну, вы даете, — выдыхает Демон, — вы опять одно пламя. Как у вас это происходит?

— У Риты проснулась древняя магия, — я тут же увидела, как она довольно улыбнулась. — Я не верил, что такое уже возможно. Но самое интересное то, что она передала свой уровень магии мне. Теперь моя магия тоже стала как у Риты, древней.

— Ничего себе! — присвистнул Демон, — Как такое могло произойти?

— Думаю, это любовь. Да, Ритусь? — прижал он меня к себе. Моя магия тут же довольно стала поглядывать на него, даже огненный язычок высунула. Я на нее цыкнула, она понимающе скрутилась в комочек, всем своим видом показывая, что подождет, но когда ее время придет, развернется вовсю.

Набрав уже известный номер, слушала гудки, долго никто не отзывался, опять спал что ли?

— Здравствуйте, — затараторила я сразу, как только послышался знакомый мужской голос в трубке, — я звоню, как и обещала. Деньги у меня есть.

На той стороне после "Слушаю" возникла долгая пауза.

— "Золотая стрекоза" в двенадцать, — решилась трубка и отключилась.

— Интересно, — протянул Одинцов.

На встречу я пришла в уже знакомом образе блондинки ровно в двенадцать. В полдень "Золотая стрекоза" была пустой, одинокая фигура уборщика за столиком в углу была заметна сразу. Вид был поникший.

— Здравствуйте, — защебетала ему, присаживаясь.

— Здравствуйте, — буркнул уборщик.

— Вы принесли бриллиант? — мило ему улыбаюсь.

— Нет, — парень был расстроен, на меня не смотрел.

— Как же так! — восклицаю удивленно.

— Я передал его на хранение моему адвокату, а он пропал. Туек не берет, — понурый вид вызывал сочувствие.

Набрала номер Одинцова на туеке.

— Милый, подойди, пожалуйста, ты мне нужен, — сладенько пропела в туек.

Уборщик испугано на меня посмотрел, я ему утешительно улыбнулась. Мирослав появился в дверях, осмотрелся и подошел к нашему столику, поздоровавшись сел.

— Милый, молодой человек передал мой бриллиант своему адвокату на хранение, а тот исчез, — мило хлопала ресничками.

— Молодой человек, кто вам посоветовал вместо бриллианта камень с запиской подложить? — заинтересовано произнес Одинцов.

— Адвокат, — угрюмо сказал уборщик.

— На хранение ему отдать бриллиант тоже он предложил?

— Да, он. — кивнул уборщик, — Вроде у него сохранней будет.

— Имя вашего адвоката, — тоном, не терпящем возражений , произнес Одинцов.

— Моисей Кипельман, — тут же ответил уборщик.

Одинцов записал имя на салфетке, взял меня под локоток и вывел из "Золотой стрекозы".

— Итак, мы имеем еще одного кандидата на ограбление, — задумчиво произнес Одинцов, — Мне уже начинает надоедать эта бесконечная история. Демон, тебе точно так необходим этот бриллиант?

— Нужен, — упрямо ответил Демон.

Одинцов сердито придвинул к себе лонг и стал там что-то искать. Через пол часа поисков стало известно: Моисей Кипельман адвокат с сомнительной репутацией, далее адрес квартиры, офиса, любовницы, единственным обладателем которой себя считал. Общий поиск ничего не дал. Билеты на транспорт не покупал, порталами не пользовался.

Дальше Одинцов запросил базы данных больниц, моргов, а так же задержанных полицией и недавно арестованных. Вот тут поиск дал неожиданный результат. Искомый адвокат нашелся в Доме для душевно больных, причем для буйных, с охраной как в тюрьме.

— Теперь нам предстоит уже не кража, а похищение. Демон, ты представляешь последствия? — повернулся к нему Одинцов.

— Мне нужен Аграши, — упрямо сжал губы Демон, — плачу тройную цену.

— Я в деле, — тут же быстро согласилась.

Одинцов окатил давно привычным недовольным взглядом.

— Я против, — сказал Одинцов, — это дело мне нравиться все меньше и меньше. Сейчас еще похищение предстоит. Демон, забудь.

— Мне нужен Аграши, — уперся Демон.

— А мне триста тридцать тысяч, — тут же подхватила я, — тем более мы адвоката допросим, камушек стрясем и доставим обратно, пусть лечится дальше. — Я вообще добрая девушка.

— Рита, это похищение, это уже не ограбление султана, — пытался достучатся до меня Одинцов. А мне уже стало азартно, ну вот что это за бриллиант такой, что он из рук все время ускользает?

— Мы адвоката возьмем на время, поговорим, а потом вернем, — улыбалась Одинцову счастливой улыбкой, вот они приключения, о которых мечталось. Кража, налет на курятник полиции, теперь вот похищение. Романтика!

— Мирослав, давай ты с нами съездишь, посмотришь все, — попросил Демон.

— Вы про Круза не забыли? — озадачил нас Одинцов.

— А что с ним? — интересно, зачем он про него вспомнил.

— Где он сейчас? Он же уверен, что от Демона избавился, — прояснил мне Одинцов.

— Кристина! — подскочил Демон и выскочил из комнаты.

— Ты посмотри, как он в Кристину влюблен, — восхищенно посмотрела ему в след.

Одинцов хмуро смотрел в лонг, перекидывая страницы. Фотографии домов, схемы дорог, какие-то карты, мелькали перед ним.

Подо мной затрещал туек, от неожиданности подпрыгнула.

— Кристина видела Круза, отшила его в жесткой форме, — радостно сообщил мне Демон. — Я же говорил, что она очень порядочный человек.

— Целовались что ли? — усмехнулась ему. Демон поперхнулся очередной хвалебной тирадой в честь Кристины.

— Ритка, ты язва! Скоро буду, как там Мирослав? — буркнул Демон.

— В лонге своем копошится, — ответила ему.

Демон отключился, а я неожиданно вспомнила про крылана. Уже два дня его не видела, как он там устроился?

Крылан выскочил мне на встречу с радостным урлыканием. Так забавно перебирал лапками по земле и раскрыл крылья.

— Крыланчик, миленький, как ты тут? — гладила лысую голову зверюшки. Вид у него был сытый и довольный. Интересно, чем он тут питается?

— Рита, это кто? — раздался строгий голос Одинцова за спиной.

Крылан сделал два шага в сторону и с таким насмешливым видом осмотрел ректора, что я невольно улыбнулась разумности моего друга.

— Это крылан, он, кстати, тебя в квартиру переносил после налета на полицейский курятник. — Ответила Одинцову.

— Почему он здесь? — строго спросил ректор.

— Не захотел улетать, — развела руками я.

— Ему здесь не место! — ректор снова стал ректором.

— Крыланчик, а клюнь-ка его, что-то больно строгий сегодня, — повернулась к другу и подмигнула ему.