Зверь лютый. Книга 36. Аутодафе

Наконец стронулись. Куча народа, толпа коней, пяток саней. Я, после стольких бессонных ночей, думал в санки завалиться и вздремнуть. Потом посмотрел по сторонам и уступил место Мише Туровскому. У парня сон молодой, крепкий — с седла валит. А я, факеншит, "мышь белая, генномодифицированная" — перетерплю.

У Миссионера толковые проводники нашлись — пошли быстро.

Львова — нет, Ивано-Франковска, который Станислов — нет, Тернополя нет, Хмельницкого, который Проскуров — тоже нет.

Нет и Южного Буга. В смысле: река-то есть, только зовётся иначе.

* * *

Название — случайно. В.Ласкарев не заметил разницы названий реки Буг (совр. Западный Буг) и Бог, как называли эту реку. Дабы различать их, нанёс на карту названия Южный Буг и Западный Буг, хотя Южный не Буг, а Бог. Отсюда городок в летописях — Божск.

* * *

Впрочем, даже истоки Бога мы оставляем к востоку.

Коллеги, ваши шуточки по поводу "истоков Бога"... антигеографичны.

А вот речка Гнилая Липа — есть. По бережкам... да, местами липа растёт. Которая из них гнилая — под снегом не видно. По этой речке и выкатываемся на исходе пятого дня к Днестру в версте ниже Галича.

Темно, сыро, ночь.

Промозгло.

Не смотря на созвучие, это "-ло" — совсем не про мозг.

Похоже как на Днепре у Киева два года назад. Тогда со мной была Гапа, которая рассказала что в Киеве делается. И не было проводников. А теперь есть. Вон, Миссионер скачет — его люди идут впереди.

Поспели. Лёд ещё крепкий. Можно.

* * *

У Днестра неустойчивый ледовый режим. В тёплые зимы ледоходы бывают и в феврале. В марте — обычно. Река выходит из гор, и что оттуда повалится... иншалла.

В 1229 г. (в РИ) войска князя Даниила Романовича стояли в Угольницах "на берегу Днестра". Галичане и венгры стреляли со льда реки, когда же вода в реке поднялась, сожгли мост, через неё перекинутый. Мост не сгорел целиком, "и утром войска Даниила перешли мост и стали по берегу". Вскоре горожане напали на венгров, многие из которых "впадаху в реку".

То стреляют "со льда реки", то "вода поднялась" и "впадаху в реку", тонут. Гидрология, факеншит.

То "галичане и венгры стреляли", то "горожане напали на венгров". Социология. Тоже... факеншит.

* * *

Мост — правее. Выше по реке, напротив самого города. Деревянный. Ещё совсем не стальной австрийский, который сто лет в 20-м веке простоит.

Нынче там в темноте... кто-то с кем-то режется. На обоих берегах.

Левее и глубже в заречье, верстах в пяти-шести, галицкая епископия — "старая катедра". Хотя какая она "старая"? — и двадцати лет нет. Место позднее назовут Клирос. А церковь уже построили. Успения Богородицы. Самая большая на Юге после киевских Софии и Десятинной — 32,5х37,5 м. Остомысл строил, с размахом, под себя.

Через Днестр перебрались. Теперь-то чего делать?

* * *

Еще до монгольского нашествия на Волыни и Галичине появляются оборонительные сооружения под новые тактические требования.

Штурм, как правило, поддерживался камнеметными машинами, и укрепления стали располагать так, чтобы не было возможности установить эти машины перед городскими стенами.

Остальной "Святой Руси" пришлось дождаться монгол для такого "прогресса в фортификации", в Галиче работает "влияние Запада".

Данилов и Кременец построены (в перв.пол. XIII в.) на высоких отдельных горах с крутыми склонами. Монголы взяли штурмом все крупнейшие города Киевщины и Волыни, но эти даже не пытались штурмовать. Батый "Видив же Кремянець и град Данилов, яко невозможно прияти ему, отъиде от них".

Галицкий первоначальный замок расширен в южную сторону, где между речкой Луквой и Мозолевым потоком сооружена оборонительная линия из трёх параллельных валов.

Валы раздвинуты, между каждым валом и лежащим за ним рвом — горизонтальная площадка. Общая ширина оборонительного пояса — от начала наружного рва до гребня внутреннего вала — 84 м. Реальная дальность боя камнеметов не превышала 100-150 м, их главной задачей было разрушение основной городской стены на внутреннем валу. Камнеметы пришлось бы устанавливать на расстоянии 50-60 м от первого рва. Защитники города стреляли по людям, обслуживающим камнеметы, из-за укрытия, стоявшего на первом валу. Осаждавшие стреляли на 150 м, защитники — на вдвое меньшее расстояние.

У Галича та же проблема, что и у, например, Смоленска в эту эпоху: оборонительные линии на опасном направлении ("польная сторона"), здесь — на юге, но нет сплошной стенки вокруг. Оборона опирается на крутые склоны долин Луквы, Днестра, оврагов. После Батыя такая манера — защищаться рельефом — станет обязательной. "Пороки" монгол покажут слабость любых искусственных оборонительных сооружений Святой Руси, Волжской Булгарии, мадьяр.

* * *

У любых крепостей общий недостаток: работают только если прикрыты активными гарнизонами. А здешние... ушли в город. И ещё дальше: в Залукву, в посады.

Между Днестром и городом — луга, дальше холмистый гребень с севера на юг. По нему, собственно, город и тянется. Под холмами — ручей, что для конницы очень удобно — цок-цок по льду, не надо месить мокрый глубокий снег. К юго-востоку тянется другой гребень, длиннее, аж на берег выходит. А между ними — дырка.

Что бабам нужно каждый день десяток вёдер воды в дом притащить — я уже... на примере Луцка. Что коровок, и прочую скотину, нужно каждый день на пастбище выгнать — на примере Киева. Здесь те же проблемы.

Между гребнями — спуск. Не "Владимирский", как в Киеве, но похож. Поперёк спуска — забор. Высокий. Говорят — палисад. В нём ворота сосновые, запоры дубовые и стражники... моржовые. Убежали. К семействам своим или на общую забаву — не знаю. Один дед сидел, на город смотрел. Его и повязали.

Мои ребята умеют не только аля-улю и в атаку строем, но и тишком через заборы лазить.

Коллеги, вы в детстве лазали через заборы? Ну, там, яблоки у соседей воровать? Не волнуйтесь — здесь научат.

— Дедушка, дедушка, а скажи-ка мне правду. А чего в славном городе Галиче нынче деется?

— Ты! Хр... бл... тыр...! Чего, не видишь?! Поганые православных режут!

Вот же блин же. Не утерпели. Горячие галичанско-берендейские парни.

Думал придти до начала веселья. И малость помиротворничать.

Типа: показать Остомышлёнышу кнут. Он бы быстренько всех сдал. Конятин и ещё там с пяток — лишились бы голов. Ещё полсотни — свободы и имущества. Имущество создало бы "предмет для обсуждения" с берендеями. Им бы до "зелёнки продержаться", а после уйдут в Дикое Поле. И будут там обычным для себя образом безобразничать, не задевая особо наши, "Всея Святая Руси", интересы.

Прикидывал вариант и с "шапочным разбором". Типа: прихожу я на пепелище. И умиротворяйничаю. Выживших.

А тут... Гулянье в самом разгаре.

"Тут кровавого вина недостало; тут пир окончили храбрые русичи: сватов напоили, а сами полегли".

"Пир" — в апогее. Или правильно — в апофеозе? Тихо дождаться всеобщего "самополегания"... не получится. Затаиться такой толпой? — Глупая идея. Назад, за Днестр? — Ветер тёплый. Завтра, может, уже и не перейти по льду. По мосту...? А он будет?

Нужно лезть в месилово. И кавээнничать по обстановке. В смысле: веселиться и находничать. Экспромнуто.

Хреново: конница вверх по спуску не пройдёт. Про оборонительные способности русских городских дорог я ещё когда мы с Юлькой-лекаркой на Киевскую гору лезли рассуждал и хихикал матерно.

Зимой скотину не выгоняют, а бабы могут и по скользкой тропке... с коромыслами... пять-семь раз на день... Ну навернётся. И что? — Дура.

— Что ж, братия и дружина. Слазьте. Коней и барахло здесь оставим. Полезем пешки.

Мои-то привычные. А княжеские... да и сами князья — глаза по рублю. А рты — по два.

* * *

Повторюсь: аристократы — не пехота.

Ролло Пешеход потому "пешеход", что его лошадки не выдерживали — большой очень мужик был. Какой-то пешеход ходил по Аравии, это так поразило местных, что они его так и назвали. Потом он посоветовал Пророку выкопать канаву. Это так поразило мекканцев, что они проиграли битву. Надо ж с коней слезать, чтобы подраться! Нет уж, лучше по домам.

Навык пешего марша, описанный у Вегеция, там и остался. В смысле: в легионах Римской империи. Они проходили 32 км за пять часов с брёвнами на плечах дополнительно к оружию, провианту и прочему обмундированию. Потом строили укреплённый лагерь с рвом, валом и частоколом. Каждый день. А средневековые армии делают 15-20 км в день и ничего не строят. Исключение: чисто конные отряды. Эти тоже не строят, но хоть бегают быстрее.

Князь ходит своими ногами только по двору да по церкви. Для гридней есть варианты. Добрыня к Маринке на двор — ножками ходил. Со Змеем Горынычем купальной шапочкой пешком дрался.

Древнерусские дружины — изначально пешие. "Бежать" можно конями или лодьями, но в бой — ножками. Когда Святослав-Барс под Доростолом попытался посадить своих на коней — русские быстро устали. Ситуация изменилась стремительно, за одно поколение около 1010-1020 г. Почему? — Боевой конь стоит дорого. Дороже всего остального оружия воина. Кажется, гридни сели на коней из-за хомутов. Плечевой хомут появился в Европе около 920 г. и повсеместно распространились к 1000 г. Резкий рост поголовья у крестьян, распространения навыков ухода и разведения, позволили получить качественный конский состав и снизили цены.

"Конверсия" навыков не из "оборонки" в "гражданку", а наоборот.

Прошло полтора века — прежнее забыто напрочь. Нынче все абсолютно уверены, что настоящий бой — конный. Только.

Поэтому русские дружины почти не проводят штурмов? Бой в городской застройке, да ещё на рельефе русских городов... для конницы — мучителен. А навык пешего боя... есть конечно. В форме короткой локальной стычки или поединка.

Вышли на двор, звяк-звяк, бздынь.

— Алёшенька! Да что ж ты натворил?!

— Дык... вот, княже, голова тестя твоего, Тугарина.

Эта ограниченность в тактике, в мышлении кавалерийских, по сути, командиров звучит и в эпизодах боевых действий Андрея Боголюбского и, например, у Махно. На Руси пехота имеет большее значение, чем в Европе. Но это "стойкая" пехота. Она — стоит. На поле боя или на стенах.

* * *

Треть людей, кони, барахло — у тех ворот сосновых оставили. Шпоры, факеншит! Мои-то снимаются просто, а остальные... дзынь-бряк. И — носом в землю. Мелочь, но нормальные русские "остроги" пешего строя не допускают. С ними на ногах — на ногах не навоюешь.

Разведку вперёд, копейщики, стрелки — плотным строем. И мы в серёдке.

Князьям и это непривычно. Князь должен быть впереди!

* * *

Две разные воинские традиции.

Западная.

От малочисленных отрядов. От воинского/рыцарского братства. Предводитель — бьётся в первых рядах. "Впереди на белом коне". Воодушевляя личным примером, демонстрируя индивидуальное фехтовальное мастерство.

"Эпаминонд первый открыл великий тактический принцип, который вплоть до наших дней решает почти все регулярные сражения: неравномерное распределение войск по фронту в целях сосредоточения сил для главного удара на решающем пункте".

Построив на одном фланге колонну в 50 шеренг, он возглавил её и пробил строй лакедемонян. Вся "полководность" — до первого сигнала атаки.

В этой традиции: "возглавил", "повёл".

Восточная.

Предводитель — в стороне. "На высоком холме". Управляет движением войска. "Направил", "послал", "двинул". Демонстрируя полководческую мудрость и прозорливость.

Много позже эта разница, восходящая к "равенству, братству", будет отмечена в докладной в штаб РККА. Красные командиры первыми выскакивают на бруствер, увлекая личным примером красноармейцев в атаку. А те не увлекаются, остаются в траншеях. Атаки проваливаются, комсостав несёт чрезмерные потери. В вермахте офицеры посылают солдат в атаку, иногда пинками, угрозой применения личного оружия. И лишь после этого выскакивают из окопа, присоединяются к атакующему подразделению.

Русские князья следует западной традиции — отряды маленькие. Даже в крупных битвах 13 в. на Калке и Липице, составив первоначальный план, старательно "поделив шкуру неубитого медведя" — предполагаемые трофеи и выгоды — рубятся среди своих воинов. Если что-то идёт не так — отреагировать некому.

Полководцев на поле битвы нет, только "герои" в общей свалке.

Рубка в свалке у немцем называется "кошкодрание". Вот князья и "дерут кошек".

* * *

Навыка у бойцов нет. Ни у моих, ни у княжеских. Формирование штурмовых групп для боя в городе, продвижение по параллельным улицам, захват угловых строений... Моих конвойных этому не учили. Зачем? Вот линейных бойцов Артёмий гоняет. У нас и полигон с имитацией городка построен. Но они там, а я здесь.

— Ну, дедушка, выводи к замку.

Топаем. С обоих сторон — склоны. На склонах — заборы, за заборами — домишки. Темно. Собаки заходятся. Присутствие Курта в общем строю вызывает однозначную акустическую реакцию у четвероногих.

Вдруг слева сверху из проулка летят трое-пятеро верховых. Во весь мах, вопя и нахлёстывая. Удирают они, что ли? Вылетают прямо на стрелков. Я и ахнуть не успел — турман скомандовал: "слева! пуск!". Мои — разом. Проулочные — как ёжики. И сами, и их лошади.

— Э... парни. Гляньте — кто это был. Может, живой кто найдётся.

Не, всех сразу. Даже не поговорить. А были это... какие-то местные. Судя по одёжке. Чьи-то слуги. Не гражане — те верхом не поскачут. Княжеские, боярские, епископские? Ну и хрен с ними. Лезем дальше.

О! Уже светлее: справа по гребню усадьба чья-то занялась.

Гребень этот выше замка, но мы на самый верх не выходим, переваливаем и выходим на главную улицу. Одну из. Одна от замка на север к Днестру, к мосту. Другая — на запад, к мосту через Лукву. А третья — епископская — вот эта. На юг и из города. К церкви Успения и епископскому двору. Весь город — и версты нет. В длину. В ширину — вдвое меньше.

Тут уже вдоль улицы кое-где горит. И в посаде за Луквой что-то... полыхает. Вообще, как-то светлее, веселее. Тусовка тусуется. Орут в разных местах. У нас наконечники копий и клинки — зайчиков пускают. Типа цветомузыка. Ближе к понятиям "пир" и "напоили".

"Идёт солдат по городу

По незнакомой улице

И от отсветов сабельных

Вся улица светла

Не обижайтесь девушки

Но для солдата главное

Чтоб голова противника

Отрублена была".

Только подтянулись, двинулись по улице — опять толпа конных летит. От замка. Копья выставили, саблями машут, вопят чего-то не по нашему. Берендеи? Похоже. Разбираться некогда.

— Копейщики! Подтоки в землю! На колено! Стрелки! Бой!

Дистанция — полсотни шагов. Для лучника — идеал. Только тут не до снайперского выцеливания да белке в глазик попадания. Четыре десятка стрел на улице шириной меньше четырёх метров... Впрочем, несколько доскакали. Копья конников длиннее пехотных. Не намного — аршин. Но в бою это существенно. Вплоть до... до выбора между жизнью и смертью.

— Иване! Ты что творишь! Мы ж хана убили! Как же теперь с ними договариваться?! Кровная месть же!