Но эти же люди кормили его, они же дали теплое жилье, красивую одежду.... С какой стати ему их ненавидеть?
Они не считали его равным себе? Но ведь это так и есть. Это он пришел к ним с помойки, а не они к нему. Это он добивался их внимания и покровительства, это он принимает от них еду, тепло и одежду. За это надо расплачиваться. Он и платил, работая шутом и шпионом.
Он попытался стать равным им, но не смог.
Не смог, хотя все делал по их правилам.
Так в чем же он ошибся?
К тому времени, когда городская стража добралась до пыточного подвала Эрда Потуса, плетка уже хорошенько прошлась по его спине и ребрам.
Это конечно еще толком не считалось настоящей пыткой, так легкая разминка, — но вид маленького, худенького тельца, висящего на дыбе, залитого кровью и покрытого страшными рубцами, — ужаснули даже привычных ко всему стражников.
Они конечно много чего видели, да и сами, будучи отнюдь не ангелами, — много чего делали, — но так откровенно издеваться над безвинным дитем?
А какая вина могла быть за этим мальчонкой, — едва ли семи-восьми лет от роду?
-.... Какой еще "Скорпион"? Кого он убил? И сколько лет было сыну хозяина, — семнадцать?
Ах вы сволочи, палачи проклятые! А ну-ка ребята, — давайте-ка их самих на эту дыбу...
Не имеем права? Ах ты мразь, про права вспомнил.....
В общем, — палачей привязали на его место, и хорошенько отходили теми же плетьми. Бумбу сняли с дыбы, аккуратно положили на мягкий и относительно чистый тюфяк и отнесли к лекарю.
Несли через всю базарную площадь, демонстрируя городскому люду, что творят Старшие Братья....
В принципе, Старшие Братья и Городская стража, всегда имели хорошие отношения. Тем более, что очень часто их интересы прямо совпадали. Благодаря тому, что Старшие Братья контролировали преступность, — Страже не приходило слишком сильно упираться на работе. Мелкие бузотеры, пьяницы, семейные склоки, — вот чем ограничивались обязанности Городской стражи. Если возникала действительно серьезная проблема, как-то; — сумасшедшие убийцы, воры обнаглевшие до того, чтобы работать на виллах богачей, крупные грабежи в ночном городе...., все вопросы, которые могли привлечь ненужное внимания начальства, решались при помощи Старших Братьев.
Если подмастерья какой-нибудь гильдии, объединившись, начинали волноваться и требовать лишнего со своих хозяев, — Старшие Братья, посылали к их вожакам представителей гильдии Убийц, и наводняли их кварталы Шакалами. Как правило, этого хватало, чтобы успокоить недовольных на несколько лет вперед.
К тому же, — благодаря Старшим Братьям, все преступные элементы города четко знали
свое место. Любого вора, попытавшегося залезть в дома Благородных, или просто Очень Богатых, ждала показательная казнь. Поскольку привлекать внимание Тех, Кто Имеет Власть, было невыгодно ни Старшим Братьям, ни тем более Городской Страже.
В свою очередь, — Городская Стража, четко знала где, когда и куда нужно смотреть, а когда нужно отвернуться и старательно ничего не увидеть. Если Старшие Братья приносили им труп и говорили, "Что, дескать, — это результат несчастного случая", — Стражники даже не пытались спрашивать что это за несчастный случай, после которого остается десяток ножевых ранений.
В общем, между двумя этими институтами давно было налажено плодотворное и взаимовыгодное сотрудничество. Так что, когда пришел приказ, — "Уничтожить Старших Братьев", — многими Стражниками он был воспринят, мягко говоря, без всякого удовольствия.
Но генерал Зипис Аптибал, — свое дело знал. Политиком он был весьма посредственным. Поднятый на столь высокий пост, исключительно благодаря своим воинским заслугам, — всю эту "змеиную возню", как он называл политическую борьбу, — он искренне и от всей души презирал.
Сделав себе громкое имя благодаря многочисленным победам на поле брани, он привлек внимание Мэра. Тот, учел прямой и бесхитростный характер генерала, его фантастическую популярность в войсках и народе, и назначил его на пост, фактически стоящий на третьем месте в иерархии всего Города. Но генерал Зипис Аптибал, — предпочел бы остаться на прежнем месте, командующего Северной Армией. В Городе, во дворце, ему было откровенно душно и противно.
Он не умел и не любил проворачивать хитрые интриги, не умел льстить, глядя в глаза своему врагу, не желал постоянно лгать и скрывать свои чувства и эмоции.
Будучи номинальным лидером, а скорее знаменем, одной из партий Сената, в интригах он практически не участвовал. Поскольку куда больше верил в силу оружия, чем в силу слов. И никакие уговоры и убеждения его новых друзей, переменить это мнение не могли.
Так что про интригу, с народными бунтами, — он может и слышал, но не одобрял ее и в детали не вникал. Будучи рожденным в провинции, и выросши в одном из легионов Города, несущих службу по охране границ Империи, — про Старших Братьев он знал лишь понаслышке. И потому с таким рвением и обстоятельностью занялся искоренением своих предполагаемых "союзников", что его "сторонники", даже не успели "объяснить" ему, в чем тут соль. И с какой это стати, Благородный Сенатор Рент Актит Сентус, до той поры даже ни разу не посетивший городской Рынок, (что делать Благородному, утонченному эстету, в этой клоаке, полной резких запахов, шума толпы и людей, чей вид весьма непригляден для такого ценителя красоты как он), вдруг так озаботился народными бедами.
Правда, когда Благородный Сенатор передал ему Письмо Несчастной Женщины, со списком Старших Братьев, — генерал весьма удивился, что бедная женщина пишет на бумаге, каждый листок которой, стоит как месячное жалование десятника легиона, о чем и не преминул с ироничной улыбкой сообщить Благородному Сенатору и сидевшему рядом Мэру. Все трое понимающе усмехнулись, но сути дела это не поменяло.
Вся подготовка к операции была проведена стремительно и в состоянии особой секретности. Городская Стража, о лояльности которой Старшим Братья, Генерал был осведомлен своими советниками, узнала о том что ей предстоит, только после начала операции. До той поры они считали, что намечается обычная чистка городских низов, проводившаяся примерно каждые пять-шесть лет. Перед началом операции, к каждому десятку Городской Стражи, был приставлен армейский офицер и два десятника, — "для связи", как объяснили это Стражникам. Но ясно было, что посмей хоть кто-либо из стражников, хоть на йоту отступить от данного ему приказа, — "связисты" быстро станут палачами.
Так что привыкшие к своей безнаказанности Старшие Братья, были захвачены врасплох и обезврежены раньше, чем смогли употребить свою немалую власть и популярность, для своей защиты.
Перед тем как начать планировать операцию, Генерал Зипис Аптибал, как обычно собрал все разведданные о своем противнике. В том числе он узнал и о том, что большинство простого люда, видит в Старших Братьях своих героев, эдаких защитников простого люда, справедливых судей и своих благодетелей.
Генерал прекрасно знал, что такое народная любовь и популярность. Будучи полководцем, он пониал как важно, чтобы солдат, которого ты посылаешь в бой, — безоговорочно верил в тебя и в дело, за которое воюет. Свою популярность и любовь, Генерал завоевал своими победами, но поддерживал ее он примерно теми же методами, что и Старшие Братья; — подкармливал солдат из своего жалования, устраивал на теплые места ветеранов. Судил строго, но максимально справедливо, всегда награждал за заслуги. А наказывая за проступки, — доносил до товарищей осужденного мысль, — что данный проступок, был направлен в первую очередь против них самих.
Если например, кто-либо засыпал на посту, то прежде чем провинившийся получал свои сто плетей, — Генерал лично объяснял остальным солдатам, чем подобный поступок мог обернуться во время боевых действий. Если кто-то, не дай бог, крал из полковой казны, или тырил продукты с полковых кухонь, — перед казнью, остальным объяснялось, что крал он не из полковой казны, а из карманов своих товарищей, и не из полковой кухни был украден кусок мяса, а из их же мисок и котелков.
Так что генерал Зипис Аптибал, — не пренебрегал общественным мнением. Не сделал он этого и сейчас. Старшим Городской Стражи и приставленным офицерам было приказано, захватив дома Старших Братьев, выставлять напоказ их богатства, и следы преступлений, если таковые найдутся.
На Бумбу, откровенно говоря Генерал не рассчитывал. Даже на что-то отдаленно похожее на тело полузамученного ребенка, найденное в камере пыток одного из лидеров Старших братьев, он даже не надеялся.
Как мы уже говорили, даже сами стражники найдя Бумбу, были в таком гневе, что "попотчевали", его палачей их же плетьми. А когда его крохотное тельце пронесли через всю площадь, перед глазами всего города....., — эффект был потрясающий. Людская молва быстро разнесла известие об этом по всему Городу, естественно, по дороге преувеличив и переврав факты.
Кое-кто уже поговаривал о целых складах, заполненных трупами детей..., о необычайном качестве мыла, что варится из нежного, детского жира..., о поклонении некой тайной религии, и ритуальных жертвоприношениях младенцев. Сюда же прибавлялись достоверные, и полуправдивые рассказы о богатствах, которые нашли в домах Старших Братьев.
В общем, пропагандистская компания начала набирать обороты. Не прошло и суток с того раннего утра, когда глашатаи одновременно, на всех площадях Города, объявили о запрете Старших Братьев, а их уже ненавидели почти все. И почти все благословляли имя генерала Зиписа Аптибала, раскрывшего страшный заговор против Мэра, который подготавливали Старшие Братья.
Снова Бумба очнулся спустя несколько дней, после того, как его сняли с дыбы. Все бы ничего, но из-за лечения, которому применил к нему шарлатан, живший на рыночной площади, у него не только воспалились новые, но и открылись старые раны. Несколько дней он провалялся со страшным жаром, и в бреду. Но как говорят опытные врачи, — "если пациент действительно хочет жить, — все наши усилия бессильны", так что молодой, сильный организм в очередной раз победил болезнь и Бумба наконец очнулся.
Еще примерно неделя, понадобилась для того, чтобы он смог хоть немножко окрепнуть. Окрепнуть достаточно, чтобы подвергнуться очередному допросу.
Он уже почти ничего не понимал. Сначала его лечили, затем пытали, потом снова лечили, а теперь....
— Ну что малыш, как ты себя чувствуешь? — ласково спросил его невысокий, и даже будто бы хлипкий с виду человек.
— Нормально — настороженно ответил Бумба. — что-то в этом человеке сильно его настораживало. Что-то неуловимое.... Может взгляд. Этот взгляд был холоден, пронзителен и совершенно не соответствовал ласковым интонациям голоса.
— Что же, ничего не болит? — участливо спросил он, поудобнее усаживаясь в своем кресле и расправляя складки своего серого плаща.
— Ничего. — Снова буркнул Бумба. Плащ, — серый плащ с капюшоном. Бумба слышал о людях, носящих подобные плащи....
— Да. Как плохо обошлись эти злые дяди, с таким замечательным мальчуганом как ты. — Голос просто источал любовь и ласку, но глаза оставались по-прежнему холодными. — И за что же они так с тобой? А — Скорпион? — последние слова были словно удар хлыстом.
Несмотря на свою готовность к неприятностям, Бумба вздрогнул и дернулся, словно бы порываясь убежать. Но мгновенно подскочивший к нему Ловец, легким толчком опрокинул его назад на стул и произнес прежним ласковым голосом, — Ну что же ты малыш, — испугался? Да конечно, тебе пришлось столько пережить......, но сейчас, бояться тебе нечего. Я твой друг. Ты мне веришь?
Бумба не верил, но кивнул головой, всем своим видом давая понять, как сильно он верит этому человеку.
Раньше он никогда не видел Ловцов живьем. Но был о них наслышан. Разговоры про Ловцов, их хитрость, жестокость, всеведение и беспощадность к врагам Империи были очень популярны в среде Шакалов. Их откровенно боялись, и в тоже время восхищались. Говорят их умению незаметно прикончить человека, — завидовали лучшие в Гильдии Убийц, а в Гильдии Воров, только мечтали научиться так вскрывать замки и обшаривать карманы, как это умеют делать Ловчие.
И так, — кем же были эти Ловчие, о которых мы уже несколько раз упоминали на наших страницах? — Об этом в Городе мало кто знал. Ну то есть, конечно все знали кто такие Ловчие, все рассказывали про них страшные или восторженные байки. Но если спросить что-нибудь конкретное; где их найти, как с ними связаться, кто они вообще такие? — все только развели бы руками и пожали бы удивленно плечами.
Но не прошло бы и суток после этого разговора, как к спрашивавшему подошел бы человек в неприметном сером плаще с капюшоном, отвел бы в тихое местечко и сам бы расспросил о том, что тому понадобилось сообщить Ловчим, и с какой стати он ими интересуется? И если бы ответы не удовлетворили Ловчего, — черезчур любопытный гражданин бесследно бы исчез, и даже его близкие родственники не осмелились бы искать его тело, для достойного захоронения.
Думаю, наш читатель уже примерно представил себе Кто такие Ловчие. Добавим лишь только что формально, подчинялись они Мирному соправителю, но задания как правило, получали непосредственно от Мэра и были второй, после Гвардии, главной его опорой.
Спустя пару часов, Ловец знал о Бумбе все. От его самых первых, смутных воспоминаний, и до самой последней минуты его жизни.
Мнение Ловца о Бумбе, было весьма двояким. С одной стороны, — ему понравился столь, не по годам, смышленый и развитый ребенок. Но с другой стороны, — он не знал, что с ним делать. Он знал о нем больше, чем Бумба знал о себе сам, но опытный Ловец чувствовал, что не знает, чего от него можно ждать в дальнейшем.
Конечно, был приказ, поддержать пропагандистскую компанию Генерала. И Бумба, этот нежданный подарок судьбы, как никто подходил для того, что бы стать знаменем борьбы сил Света, против Старших Братьев. Но предъявлять его широкой публике было нельзя.
Все уже знали о несчастном младенце, вырванным чуть ли не самолично Генералом Зиписом Аптибалом, из страшных рук палачей. Этот младенец уже крепко вошел в Городскую мифологию. Так крепко, что его даже узнавали на улицах.
Он был бел и кругл личиком, имел светлые кудрявые волосы и огромные голубые глаза. Если погладить его по голове и дать леденец, он посмотрит на дарителя этими своими огромными голубыми глазами и, улыбнувшись обворожительной улыбкой, растапливающей самый ледяные сердца, застенчиво скажет "Пасиба", по-детски смешно картавя и чуть сюсюкая.
Этот образ настолько сильно был запечатлен в людском сознании, что продавцы леденцов удвоили свои прибыли, а многие детишки, от года и до лет эдак шестнадцати, хоть чуть-чуть подходящие под это описание, — обожрались и возненавидели леденцы.
И вот тут то, и вылезает Бумба. Скорее звереныш чем ребенок, с повадками помоешного пса, глазами опытной побитой жизнью крысы, и руками обагренными кровью... тот еще младенец!
Нет, показывать ТАКОЕ, публике было нельзя. А значит круглощекий, светловолосый младенец с огромными голубыми глазами и улыбкой способной растопить самое холодное сердце, — должен был умереть, не выдержав зверских пыток Старших Братьев. Его похороны станут событием всегородского масштаба. Толпы людей пойдут вслед за его маленьким гробиком, проклиная его убийц. Представители всех слоев общества, начиная с Мэра и заканчивая главой гильдии мусорщиков, — скажут речи, осуждающие Старших Братьев и призывающие к взаимной любви и согласию. Понтифик лично будет вести погребальную службу, лично принесет в дар богам молодого ягненка..., нет, пусть это лучше будет голубь, простой белый голубь, ...и под прекрасную траурную музыку и рыдание многотысячной толпы его тело опустят в землю.....
