Погоня закончилась тем, что Поттер, демонстрируя навыки прирожденного ловца, на лету выхватил из гнезда золотое яйцо, а почти догнавшая его хвострога осталась ни с чем. Легкие царапины чемпиона тут слишком малая цена за половину успеха в состязании. Впрочем, окончательной развязки ждать долго не пришлось. Поттер, намеренно или вынужденно подпустил драконицу поближе к себе и на полной скорости устремился в сторону края каменной чаши. Невероятным кульбитом он в последний момент смог избежать столкновения, а вот преследовательница такой маневренностью не обладала и со всей дури впечаталась в стену арены. Хвосторога упала и, ошеломленная, стала плевать огнем и биться в защиту Арены. Тут же выскочила пятерка магов-драконологов, которые моментально усмирили зверя. Я отчетливо услышал ворчание гостей с континента, не преклоняющихся перед подвигом Мальчка-который-выжил, хотя логичнее его было бы называть Мальчиком-который-убил-и-выжил. Так грубо подыгрывать, то есть подрезать крылья вполне еще боеспособному дракону перед возможным маневром преследования — весьма и весьма неспортивно. И я не мог с этим не согласиться: другим чемпионам ничем не помогли.
Спустя некоторое время, которое потребовалось колдомедикам для оказания чемпионам первой помощи, пятерке судей — согласовать и проставить оценки, а магам-архитекторам прибраться на арене, превратив ее обратно в ровную площадку, началось торжественное чествование победителей. По звуку горна из палатки чемпионов вышло четверо участников, и были оглашены результаты первого тура испытаний.
В связи с тем, что все чемпионы в полной мере справились с первым заданием, все оценки оказались достаточно высокими. Шедшего первым Седрика Диггори похвалили за отличную трансфигурацию, но попеняли снятием баллов за плохую физическую подготовку и полученное ранение. Итоговая оценка — тридцать восемь баллов. И Каркаров, и Максим, видимо решив, что хогвартских чемпионов двое, дружно поделили выставляемые им баллы пополам.
Чемпионку Шармбатона выделили за продуманную стратегию и отлично исполненный Ритуал Умиротворения. Однако штрафных баллов она набрала просто по рекордному числу позиций: плохая тактика — не отвела дракона от гнезда; плохая физическая подготовка; неадекватный выбор верхней одежды для состязания; полученное, причем именно от дракона полученное, ранение — за все это сняли очень много баллов. Итоговая оценка — тридцать пять баллов. Флер заметно поникла. Теперь уже англичане выставили низкий балл.
Крама похвалили за отличную магическую подготовку и физическую форму, а также за выбор весьма удачной тактики, но срезали баллы за плохую стратегическую проработку операции. "Концентрация на формальной победе хороша в спорте, но в реальной жизни любая победа должна приносить более материальные плоды, чем чувство собственной непобедимости" — подвел черту один из судей, а именно Людовик Бэгман, глава британского Департамента магических игр и спорта. Переводя на нормальный язык, это звучало как: "Ты, Крам, сильный, но тупой!" Виктор задумался над словами англичанина и через некоторое время согласно кивнул. Упрек был справедлив: дракон мог раздавить и цель миссии, так что полученный урок явно пойдет болгарину на пользу. По сумме выставленных оценок чемпион Дурмштранга получил сорок баллов, что автоматом сделало его лидером.
Оценку Поттера оглашал лично Дамблдор. Он и посетовал на то, что чемпион Хогвартса выбрал самую небезопасную стратегию и уцелел только чудом. Однако Поттер получил высочайший балл за храбрость, физическую подготовку и навыки пилотирования. Но все равно итоговые сорок баллов прозвучали громом с ясного неба. На мой взгляд, и судя по протестующему гулу зрителей в нашей ложе, ну не тянул как соперник Поттер на ровню Крама, совсем не тянул.
После окончания торжественной части я отловил Близнецов и немного поругался с ними из-за своей сгоревшей ставки. Вообще фаворитом неофициального школьного тотализатора, который не без незримого дозволения Дамблдора подняли Близнецы Уизли, был Виктор Крам. На него ставили сразу три большие группы школьников: как на великого ловца — поклонники квиддича, как на привлекательного, неженатого, знаменитого парня — девушки, и как на своего — дурмштранговцы. Второе место занимала Флер Делакур. На нее, как на красивую девушку, ставили ученики мужского пола. По понятным причинам на первом испытании шансы Поттера оценивались вообще практически никак. На него, наверное, ставили только совсем уж дети с соответствующими суммами. Таким образом, Седрик у букмекеров занимал почетное третье место.
Оставив отбрехавшихся от меня и весьма гордых этим фактом Уизли принимать следующих игроков на тотализаторе, я показно расстроено пошел в сторону факультетской гостиной. Правда, не дошел до нее, ибо у меня была назначена встреча со своим выигрышем. Нет, от себя я честно, при всех, поставил на первое место Диггори семь сиклей. А потом, неофициально, руками Трейси Дэвис — десять галеонов на второе место. В итоге моя первая, политически верная ставка сгорела, однако все равно принеся мне пользу, сыграв на укрепление имиджа, зато вторая, за вычетом "честного процента на булавки" вернулась мне почти двумя десятками галеонов. Правда слизеринка, когда возвращала мне мой выигрыш, очень сильно мялась и хотела что-то сказать, но так и не решилась.
"Надо не забыть пригласить ее на бал" — еще раз я сделал себе мысленную зарубку.
Конечно, я мог выиграть гораздо больше. Нет, не увеличив ставку: как случайно мне проболтались Близнецы, максимально возможный размер ставки с одного ученика был строго ограничен сумой в двадцать галеонов. Все гораздо проще — поставив на Поттера. Очевидное решение, но с весьма и весьма опасными последствиями. Конечно, знание канона помноженные на практически все мои сбережения могли бы меня приятно поднять по деньгам. Да. Поставь я двадцать галеонов на Поттера, мой выигрыш составил бы порядка двухсот — двухсот пятидесяти золотых монет. Вот только нюанс — это обязательно привлекло бы самое пристальное внимание Дамблдора.
Это не Чемпионат Мира, где один крупный выигрыш потерялся бы в море других, таких же и чуть меньших. Здесь все и все — на виду. На мой взгляд, директор разрешил Уизли аферу со ставками еще и для того, чтобы с высокой степенью достоверности мониторить истинное состояние общественного мнения в отношении Героя. И в этом случае моя максимально возможная ставка на недруга, причем, сыгравшая ставка, будет смотреться очень вызывающе. Вызывающе своей непонятностью.
Про тайну вклада в исполнении Близнецов я даже не заикаюсь, поэтому что подумает Дамблдор, когда Уизли сообщат ему о моем выигрыше? "Что этим хотел сказать Крэбб? Почему он сделал это? У него и так немного денег, а ожидать выигрыша своей ставки он не мог. Значит, выигрыш планировался в какой-то другой форме. Хочет наладить мосты с Поттером? Нечего ему туда лезть! Сейчас, сейчас мы займем Крэбба. Придумаем ему новых забот, чтобы он не отвлекался на совершенно неинтересного ему Поттера. Ну, скажем..." Нет-нет-нет. Не нужно мне еще проблем. Уж лучше взять много меньше, но без уже ставших для меня в этой жизни стандартными негативных довесков.
Ну и, конечно же, смешной момент, во всей красе показывающий непостоянство симпатий и антипатий толпы. После того как Поттер разделил с Крамом первое место, травить гриффиндорца стали заметно меньше даже слизеринцы, не говоря уж о гордых учениках дома Годрика. Сильных и удачливых любят все, в независимости от того, какие там за скелеты у новоявленных кумиров запрятаны по шкафам. Впрочем, синусоидальность мнения о Гарри Потере можно считать неким неописанным еще законом природы, причем в будущем, с каждым следующим годом, размах возвеличивания и в противофазе интенсивность поливания грязью только будет расти. Ну и хрен-то с ним.
Интерлюдия 8
— Да. Должен сказать: интересные и сильные у тебя ученики, Альбус. Интересные и сильные...
— Игорь. Я все понимаю, но будь любезен, держи себя в рамках. Не нужно пытаться без причины занизить оценку моим мальчикам. Ты мне все еще должен, помнишь?
— Помню-помню.
— Вот и отлично. Помни, — с явно слышимым предупреждением в голосе произнес старик.
Сидящие вдвоем в кабинете директора Хогвартса маги потянулись к своим напиткам: чаю — старший, жубровке, так как любимой им выборовки в Хогвартсе не оказалось — младший. Немного посмаковав напитки и помолчав каждый о своем, директор Каркаров продолжил беседу.
— Кстати, к вопросу о моем долге. Хочу его сделать немножко меньше.
— М-м-м, — потянул Дамблдор, и сделал глоток из чашки. — Да?
— Парнишки у тебя хорошие растут, это да. Что один, что другой... что третий.
— Третий? Это который?
— Это который сейчас на четвертом курсе, а уже лорд.
— И?
— И ты удивишься, но им интересуются... — Каркаров сделал многозначительную театральную паузу и закончил, — русские.
Нет, Альбус Дамблдор не поперхнулся, его лицо не вытянулось в удивленной гримасе, не последовало недоуменных переспрашиваний, но ничего такого от политика с почти столетним стажем директор Дурмштранга и не ожидал. Однако одно то, что кружечка с чаем в руках старика слегка дрогнула, Каркарову хватило, — "У тебя, естественно, были планы на этого молодого лорда. Конечно же были, иначе зачем ты его так возвысил и приблизил к себе? И как тебе такая новость, старый паук, что планы на продвигаемую тобой пешку есть не только у тебя? Ну, вот и занимайся, занимайся ими, своими планами, а меня — оставь в покое. Как красиво у меня получилось: всего пара слов а я и фигуру твою ослабил, и вложения твои в нее обесценил, и планы поломал!"
— Подробнее, — без намека на дружелюбность приказным тоном произнес Дамблдор.
"Э-э-э нет, так не пойдет. Прямо врать, что я заметил всего лишь легкий интерес русских, и больше ничего, я не стану, потому что это опасно. Да и не нужно, по большому счету. Поищи-ка ты черную кошку, ха, хотя скорее кота, в темной комнате, особенно если его нет! Развейся!" — подумал директор Дурмштранга и после паузы важно проговорил:
— Извини, больше сказать не могу, — сделал озабоченное лицо Каркаров, — Клятвы, сам понимаешь...
Дамблдор согласно кивнул головой, помолчал и больше к этой теме уже не возвращался.
Увы. Не знал Игорь Каркаров, директор Дурмштранга того, что только что подписал себе смертный приговор. И раньше у его собеседника были сомнения на счет целесообразности дальнейшей защиты Каркарова от Упивающихся, а уж теперь, когда континентал в совершенно детской попытке похвастаться, представил ситуацию так, будто и русские, и он тоже уже в игре... Совместной игре. Совместной против него игре! Да за такое не щадят даже друзей, не то, что вытащенных из тюрьмы под непреложный обет для шпионажа на континенте висельников! Тем более, судя по сгущающимся над головой директора Дурмштранга тучам общественного недовольства, как негласный проанглийский агент влияния он себя уже практически исчерпал, а, учитывая трусливую натуру и безвольный язык, что развязывается от легчайшего нажима... Сомнений тут быть не может.
Глава 25. Очередной разговор с Дамблдором
Когда на следующий после первого испытания Турнира Трех Волшебников день, сразу поутру меня вызвали в кабинет к Дамблдору, нельзя сказать, что я немного испугался. Честно скажу, я реально так забздел. Все же такой резкий вызов: вместо первого урока, даже завтрак не дали доесть и письма прочитать, причем отвела меня в башню в буквальном смысле за ручку лично декан Спраут, спокойствия совсем не добавляет. Не с моими скелетами в шкафу и инферналами в Тайной комнате... "Он знает! Он знает! Он знает! Он все знает! Мне пиздец!!!" — билась у меня в голове одна-единственная мысль. И даже гнусненькая насмешка совести: "Пришла пора отвечать за совершенное! Ну так тебе к северному климату не привыкать, приживешься и в Азкабане...", меня совсем не успокаивала, а только наоборот, навевала тоску обреченности.
"Что делать? Бежать? А куда и как? Схватить какую-нибудь первоклашку в заложники? Только этого мне для полного комплекта не хватало! Понадеяться на Крауча? Так он первый же меня с криками "пожирательское отродье" и заавадит на месте, чтобы я случайно или намеренно не проболтался и не сломал ему всю игру! Что же делать, что же делать, что же делать..." С такими мыслями я готов был встретиться в кабинете директора с конвойной группой авроров, и даже начал было мысленно выстраивать свою защиту на скором суде, но... Видимо судьба решила в качестве разнообразия чуть-чуть сжалиться надо мной.
В кабинете кроме заметно усталого и какого-то помятого Дамблдора я никого не встретил. Но, выдохнув и слегка расслабившись, вспомнил, что живу-то я вообще-то в магическом мире. И это означает, что если "я" и "не вижу" лишних ушей (Спраут привела меня, и ушла), это не означает, что их на самом деле здесь нет. Мантии-невидимки, заклинания, отвод глаз, анимагия, артефакты, портреты... Да хоть слуховые отверстия в стенах, что для средневекового замка не есть что-то совсем уж запредельное, а совсем наоборот — древние строители те еще затейники были.
Вежливо поприветствовав меня (услышать из уст этого старика "лорд Крэбб" — бесценно, жаль, что в такой момент это лишь подчеркнуло величину надвигающихся на меня проблем) и усадив в мягкое кресло напротив своего тронообразного, Дамблдор предложил мне стандартное угощение в виде чая и лимонных долек. Угощения я спокойно принял, слегка вкусил и поставил тару на широкий подлокотник (ибо руки дрожали не по-детски), всем своим видом показывая готовность к разговору.
"Хоть бы это был очередной фолиант для копирования! Пусть два! Даже три! Да хоть десяток!" — сам не веря в то, о чем молил судьбу, думал я. Вспомнив о том, что лучшая защита, это нападение, я пошел в атаку. Пусть начало переговоров я, таким образом, и проиграл, но неизвестность стала для меня совсем уж невыносимой:
— Директор, вы как-то устало выглядите.
— Увы, — грустно пожал плечами Дамблдор, и проникновенно продолжил: — Годы мои уже не такие, чтобы можно было о них легко и просто забыть. Мальчик мой, прости, я только сейчас выкроил время на то чтобы выразить тебе свои соболезнования. Я должен был поддержать тебя в тяжелую минуту, но... Прости, не сделал этого. Крепись. Увы, жизнь такая сложная временами штука, что без тяжелых решений в ней никак не обойтись. Я понимаю, у тебя не было выбора, но помни, убийство раскалывает душу, и только силой любви и верности можно одержать настоящую победу. Любви к своим товарищам, к своей родной стране, к друзьям, что живут с тобой... к британскому магическому обществу. Ведь ты, как настоящий хаффлпаффец, несмотря на некоторую... хм, долю слизеринскости, должен отлично это понимать, не так ли?
— Э-э-э, — только и смог пораженно проблеять я. Это настолько сильно было непохоже на наш прошлый разговор с откровенным толчком в спину в объятья Волдеморта, что даже отступивший было страх опять постучался мне в висок. Пусть в несколько другой и ослабленной форме, но, тем не менее, мне стало как-то сильно не по себе. "Дамблдор часом не перенапрягся от весьма неоднозначных событий Турнира, и не попутал ли случайно меня с Поттером? Или...?" — ужасная мысль вновь заставила холодный пот бойким ручейком покатиться по моей спине. — "Или не случайно? И не попутал? Что я настолько сильно влез в канон, что мне предстоит теперь некая весьма серьезная роль? Или, что гораздо хуже, теперь я — Мальчик-из-пророчества? Не-е-ет! Уж не лучше ли такой альтернативе — Азкабан?!" Между тем Дамблдор продолжал разоряться. Причем нес он такую пургу: про патриотизм, про "запретные враждебные силы", про крепость духа и смирение, что мои брови, несмотря на постоянно тренируемый самоконтроль, постарались уползти куда-то на затылок. Однако, несмотря на глупость смысловой начинки, такая вера в свои слова звучала из уст директора, что после очередной сентенции о том, что "не стоит хранить в себе тяжелые тайны, а лучше их разделить с тем, кто сможет с одной стороны их сохранить, а с другой подставит плечо под тяжелый груз..." я чуть было не сломался. У меня как-то сама, незаметно появилась мысль: "может попытаться, пока директор в таком лиричном настроении сознаться и попробовать навести мосты..."
