Здешних девчонок из богатых и знатных семей чуть ли не с пелёнок учат тёмному искусству гаремной интриги, а путешественница из другого мира в ней совершенно ничего не понимает.
"Если не получится поладить — придётся драться, — с очевидной ясностью поняла Ия, крепко сжав зубы. — Но Хваро я ей так просто не уступлю. Ещё посмотрим, кто кого сожрёт!"
От тяжких раздумий её отвлёк горячий шёпот подруги:
— Три дня назад в монастырь приехали люди господина Индзо.
— Кого? — встрепенулась Платина, но тут же вспомнила фамилию несчастной женщины, погибшей на маноканской дороге. — То есть, кто они такие?
— Десятник Медоко Генро и ещё пятеро воинов, — многозначительно пояснила собеседница. — Господин Деберо Индзо прислал их с северной границы, выяснить судьбу своей жены.
"И тех бабок, что она везла", — мысленно добавила девушка, спросив:
— Что вы им сказали?
— То, что велел господин, — с нажимом ответила сестра начальника уезда. — Думаю, эти люди вряд ли вас побеспокоят, но всё же имейте ввиду.
— Хорошо, — озабоченно нахмурилась Ия. — А где они сейчас?
— Не знаю, — тяжело вздохнула монашка. — Наверное, в Тотогаринском логу. Только теперь его уже "проклятым" называют. Туда свезли кости тех, кого сожгли на маноканской дороге. Господин хочет поставить там храм или часовню богу мертвецов и кладбищ Бандру, но пока в уезде слишком много других забот.
— Они не найдут там то, за чем приехали, — прошептала хозяйка комнаты.
— Я знаю, — не стала возражать гостья, наставительно напомнив: — И господин знает. Но нас с вами это больше не касается. Пусть ищут тех солдат, что стояли на посту. А мы к этому не имеем никакого отношения.
— Разумеется, Амадо-ли, — с готовностью согласилась путешественница между мирами, не имевшая никакого желания влезать в ещё одну историю.
— Как дела в монастыре? — после короткого неловкого молчания поинтересовалась она. — Вы всё ещё одна?
— Уже нет, — печально улыбнулась монашка. — В обитель пришли три женщины. Все их близкие умерли от петсоры. Идти им некуда, и они решили посвятить остаток жизни служению милосердной Голи. Мы вместе насыпали холм на могиле сестёр, провели поминальную службу. Мастера, которых прислал брат, уже начали ремонт. Но дел ещё очень много, поэтому я здесь надолго не задержусь.
Её речь прервал деликатный стук.
— Кто там? — на правах хозяйки откликнулась Ия.
— Это я — Оки, — ответили с веранды.
— Заходи, — разрешила приёмная дочь начальника уезда.
Войдя в комнату, девочка отрапортовала, глядя в пол:
— Возле пруда девяносто семь камней, самая младшая госпожа. Как вы и приказали, я три раза пересчитала.
— Хорошо, — кивнула Платина. — К тебе кто-нибудь подходил? Что-нибудь спрашивал?
— Нет, самая младшая госпожа, — сказала Оки.
— Ещё лучше, — усмехнулась девушка, торжествующе посмотрев на старшую подругу.
Та только покачала головой и возвела очи горе.
— Амадо-ли, праздник фонарей уже через два дня, — озабоченно проговорила Платина. — Когда же господин проведёт церемонию удочерения?
— Завтра, Ио-ли, — улыбнулась гостья. — Уже завтра. Старшая госпожа сама хотела вам сказать. Но, думаю, она не обидится, если это сделаю я.
— И как всё пройдёт? — с жадным любопытством спросила хозяйка комнаты.
— В домашнем храме господин представит вас духам предков, — солидно откашлявшись, принялась объяснять сестра начальника уезда. — Потом он проведёт специальное жертвоприношение, попросит их считать вас членом нашей семьи, помогать, наставлять и просить для вас милости у Вечного неба. Вы окажете им почтение, девять раз опустившись на колени. Господин впишет вас в семейные записи, затем перед лицом живых и мёртвых объявит ваш статус. С этого момента вы официально считаетесь приёмной дочерью Бано Сабуро.
— А где этот храм? — продолжила расспрашивать девушка.
— Я и так уже многое вам сказала, Ио-ли, — осуждающе покачала головой монашка. Пусть хоть что-то будет для вас сюрпризом. И не переживайте, далеко идти не придётся.
"Вот вредина!" — обиженно надула губы Платина.
Словно не замечая её реакции, старшая подруга посмотрела на раскрытую родовую книгу и лукаво улыбнулась.
— Давайте проверим, насколько хорошо вы выучили имена наших родичей? Как звали благородного отца нашего господина?
— Таудо Сабуро, Амадо-ли, — тут же ответила хозяйка комнаты, отметив, что собеседница не назвала его "моим отцом".
Столь же безошибочно она назвала имена деда, прадеда и двух дядей своего приёмного отца.
Убедившись, что девушка добросовестно отнеслась к изучению своей новой родословной, гостья стала с тревогой рассказывать о том, как быстро приходят в запустение вымершие деревни.
Пользуясь отсутствием хозяев, ушлые гости из не пострадавших от эпидемии мест вывозят буквально всё: от ещё уцелевших сельскохозяйственных орудий до стройматериалов от разобранных построек. Малочисленным патрулям стражников просто не под силу справиться с таким количеством мародёров..
Ия, привыкшая в своём мире и к более трагическим новостям, заметила, что власти слишком рано отвели войска, составлявшие "стену мечей".
Нахмурившись, старшая подруга хотела то ли возразить, то ли напомнить Платиной, что та вновь ведёт себя неподобающе, столь резко высказываясь о подобный вещах, но тут в дверь постучали.
Узнав о появлении монашки, в гости пришли вторая и третья наложницы. Разумеется, беседовать насколько-нибудь серьёзные темы в их присутствии Амадо Сабуро не стала.
Служанки принесли чай со сладостями, и разговор закрутился вокруг предстоящего праздника. При этом сама хозяйка комнаты всё больше помалкивала и улыбалась.
В тот день девушке пришлось ещё раз повторить имена достославных предков Бано Сабуро и его благородных родственников, когда комнату посетила старшая госпожа.
Держась так, словно ей ничего неизвестно об их разговоре с монашкой, хозяйка дома уведомила Ию о том, что церемония удочерения назначена на завтрашнее утро.
Принимая предложенные правила игры, Платина постаралась как можно правдоподобнее изобразить удивление, горячо поблагодарив супругу начальника уезда за радостную новость, а его самого за высокую честь.
Второй раз выслушав рассказ о порядке проведения ритуала, она поинтересовалась, как ей подготовиться к столь значимому мероприятию?
— Вам ничего не нужно делать, Ио-ли, — покачала головой собеседница. — Достаточно, если вы и дальше будете вести себя столь же благовоспитанно и не разочаруете господина в его решении.
Однако, замолчав, гостья посмотрела на хозяйку комнаты с таким видом, что той показалось, будто она не прочь продолжить свою речь.
— Но всё-таки, старшая госпожа, — попыталась окончательно прояснить ситуацию путешественница между мирами. — Этот день так много для меня значит, что я бы тоже хотела как-то отметить его.
— Ну, если вы настаиваете, Ио-ли, — с преувеличенной неохотой вздохнула женщина. — То какой-нибудь скромный подарок мог бы порадовать нашего господина и продемонстрировать ваше почтение к нему.
Слова супруги начальника уезда подействовали на девушку, как удар большой пуховой подушкой: мягко, но оглушающе.
Очередной раз она почувствовала себя полной дурой. Уже зная, что здесь повсеместно принято дарить подарки старшим, причём как в семье, так и на службе, не смогла додуматься до такой простой вещи!
Только где взять подарок? Вручить что-нибудь из своего мира? Вряд ли приёмный папаша одобрит подобный сувенир. Да и нет у неё ничего мужского, хоть бы ножик перочинный завалялся...
Купить какую-нибудь безделушку она не может. На базар не пускают, да и денег нет. Если бы оставалось побольше времени, Платина, возможно, что-нибудь и придумала. Да ту же вышивку. Но с её навыками за один вечер нечего и пытаться изобразить что-то сколько-нибудь приличное.
Только почему подруга ничего ей об этом не сказала? Могла бы заранее предупредить.
Поймав снисходительно-насмешливый взгляд гостьи, хозяйка комнаты, вскочив с табурета, отвесила низкий поклон.
— Увы, старшая госпожа, завтра я ничего не смогу подарить господину. Мне очень стыдно за своё невежество. Клянусь Вечным небом, навсегда запомнить свой проступок и никогда больше не допускать ничего подобного. Я безмерно благодарна нашему господину, и лишь недостаток воспитания мешает мне продемонстрировать ему свои чувства.
— Вы ещё слишком молоды, Ио-ли, — с видом полнейшего превосходства усмехнулась собеседница. — И слишком мало времени прожили в дворянской семье. Госпожа Андо хорошо потрудилась, но дала лишь самые общие представления об этикете. Теперь я сама буду следить за вашим воспитанием и сделаю из вас настоящую благородную девушку.
— С радостью буду следовать вашим мудрым указаниям, старшая госпожа! — выпалила приёмная дочь начальника уезда, продолжая мысленно костерить монашку.
— А подарок господину вы сможете подарить в любое время, — милостиво улыбнулась Азумо Сабуро. — Только предварительно посоветуйтесь со мной.
— Непременно, старшая госпожа! — клятвенно пообещала хозяйка комнаты и, проводив гостью, перевела дух.
Какое-то время после её ухода путешественница между мирами ещё горько пеняла подруге за то, что та не подсказала сделать подарок главе семейства, и даже хотела идти её искать, чтобы высказать свои претензии, но скоро начала успокаиваться.
А когда, умывшись, принимала из рук Оки полотенце, внезапно подумала: "Амадо рассказала мне о брате всё, что посчитала нужным. Времени для разговоров у нас было много. О чём мы только не болтали! Но ни в лесу, ни здесь о подарке для него она даже не заикалась. Может, не так уж он и надо? А старшая просто докопалась, чтобы показать, какая я дура? Очень может быть. Ну, если так, то нечего и париться, и жути нагонять. Обойдётся завтра папаша без подарка. На день рождения что-нибудь соображу. Или ещё на какой праздник? Здесь их много".
Окончательно перестав переживать по этому поводу, она, сама не зная зачем, легонько щёлкнула служанку по носу, а когда та удивлённо уставилась на неё, довольно рассмеялась.
То, что супруга начальника уезда придаёт большое значение предстоящей церемонии, подтвердилось рано утром, когда Платину разбудила Угара.
Видимо, зная о недостаточной квалификации Оки, старшая госпожа прислала её, чтобы привести Ию в надлежащий вид.
Девушка торопливо умылась и уселась перед зеркалом.
Пока её собственная служанка относила грязную воду и мыла ночной горшок, Угара лично расчесала волосы самой младшей госпожи, то ли искренне, то притворно восхищаясь их мягкостью и цветом.
Когда Оки вернулась, старшая коллега строго спросила, где в комнате хранится косметика?
Девочка быстро принесла и разложила на туалетном столике немногочисленные баночки.
Скорбно покачав головой, Угара скомандовала:
— Смотри и учись, как делать свою госпожу ещё красивее.
— Да, почтенная Угара, — поклонилась Оки. — Я буду следовать вашим мудрым указаниям.
"А ничего так макияж, — мысленно усмехнулась путешественница между мирами, пристально разглядывая своё отражение в полированном металле зеркала. — Умеют, когда захотят. Конечно, не вамп, скорее смесь этнического со свадебным. Так торжество, как никак".
Её размышления прервал негромкий стук в дверь. Хозяйка дома в своей обычной манере вошла, не дожидаясь формального разрешения.
Отстранив хлопотавшую вокруг неё служанку, Платина попыталась подняться, чтобы отвесить положенный по этикету поклон. Однако гостья предупреждающе махнула рукой.
— Сидите, Ио-ли. Угара ещё не закончила.
— Спасибо, старшая госпожа, — поблагодарила девушка, вновь уставившись в зеркало.
Окинув её причёску критическим взглядом, супруга начальника уезда эффектным жестом протянула руку, в которую Икиба тут же вложила продолговатую лакированную коробочку.
— Это мой подарок, Ио-ли. Я хотела вручить его на праздник фонарей, но сегодняшний день для вас гораздо важнее.
Приняв шкатулку, Угара продемонстрировала Платиной её содержимое.
На тёмно-синем шёлке блестела длинная серебряная шпилька с ярко-алым камешком размером с лесной орех.
— Я недостойна подобной щедрости, старшая госпожа! — как и положено в таких случаях принялась отнекиваться девушка, с интересом разглядывая подарок.
— Вы член семьи благородного Бано Сабуро и должны выглядеть соответственно своего статуса, — благожелательно улыбнувшись, наставительно проговорила собеседница и повелительно кивнула Угаре, которая тут же вставила шпильку меж прядей аккуратно уложенных волос Ии.
— Благодарю вас и нашего господина за великолепный подарок, — старательно изображая смущение, пролепетала Платина, отводя взгляд от зеркала.
Возможно, с точки зрения аборигенов она действительно выглядит потрясающе, но сама девушка не испытывала восторга от своего отражения.
Покрытое пудрой лицо с высоким лбом и ярко накрашенными губами смотрелось даже завлекательно, особенно с обведёнными тушью глазами и стрелками к вискам. Но то, что Угара сделала с её волосами, портило всё впечатление.
Четыре тонкие шпильки и одна толстая с рубином скрепляли сложное сооружение, напоминавшее конус с закрученной в полукольцо вершиной.
"Вот же-ж! — мысленно выругалась путешественница между мирами. — Выгляжу как полная дура!"
— Прекрасно, — удовлетворённо кивнула хозяйка дома. — Пойдёмте в зал.
Во внутреннем дворике к ним присоединились наложницы и Иоро. Одетая в новое сиреневое платье с уложенными во "взрослую" причёску волосами, старшая дочь Бано Сабуро изо всех сил старалась держаться чинно, как подобает благородной девице, но было видно, что её буквально распирает от восторга в предчувствии участия в столь необыкновенном и знаменательном событии, как принятие нового человека в семью.
Несмотря на нешуточное волнение, Платина не могла не обратить внимание на то, как быстро и без суеты местные представительницы прекрасного пола выстроились в процессию в строгом соответствии со своим рангом.
Уже зная свой статус, девушка хотела встать за Иоро, но её окликнула супруга начальника уезда:
— Не уходите, Ио-ли.
И указала на место рядом с собой.
Той пришлось приложить некоторые усилия, чтобы удержаться от кривой усмешки: "Ну да, у меня же праздник. Отсюда и такой почёт. Но только сегодня".
— Благодарю, старшая госпожа.
Очутившись в главном зале, Платина сразу заметила широкой проход в боковой стене, которую до этого считала сплошной.
Возле распахнутых створок женщин поджидали глава семейства и его старший сын.
Оба были одеты в парадные шёлковые одежды, а на голове начальника уезда красовалась знакомая шапочка со смешным квадратным верхом.
Обменявшись почтительными поклонами, собравшиеся чинно вошли в небольшое помещение без окон.
В неровном свете масляных фонарей поблёскивали благородным лаком невысокие, сантиметров тридцать, таблички из тёмного дерева, расставленные на тянувшихся вдоль стен полках.
Прямо напротив двери располагался невысокий, узкий столик с резными ножками. На нём, кроме пары серебряных светильников, выстроились в ряд фарфоровые миски с варёным рисом, уже чуть сморщенными яблоками, кусочками мяса и мелкими, жёлтыми мандаринами. Ещё стояли две блестящие стопки для вина.
