Рабочий стол, развернутый так, чтобы тусклое освещение за окном своими лучами проливалось на простой металлический стол, купленный на черном рынке, произведенный умельцами из Империи ситов. Их маленький секрет. Кира с упоением вспомнила, как ее любовь со смешным ворчанием критиковал республиканских производителей. Они сменили десятки магазинов, где он требовал продать ему простой стол, прямоугольный, без закруглений и вычурной резьбы. Без сложной электроники и ненужных опций.
Везде на них смотрели как на сумасшедших — парочка джедаев, которые отрицают древние республиканские традиции интерьеров.
Каким счастьем лучились его глаза, когда в очередное прибытие на Нар-Шадда он нашел этот сюрприз — прямоугольный стол, с широкой столешницей, основанием которому служила перевернутая трапеция. Массивный, но крайне удобный, стул шел в комплекте.
Его радости не было предела. Словно ребенок он нахваливал имперский дизайн — ведь кроме портативного голокоммуникатора и встроенного компьютера, этот стол не блистал никакими апгрейдами.
Пара диванов, расставленных вдоль стены напротив. Торшер, стоящий вплотную к замыленой стеклине. Как они любили садиться по вечерам здесь, и греться в лучах желтого света, которым их заливал этот единственный источник света…
Она пробежала пальцами по торцевым сторонам информационных плат, аккуратными рядами расставленных на полках простого металлического шкафа, прикрученного к стене по левую руку от того места, где он сидел.
Небольшой шкаф с запертыми створками, где он хранил свою броню в те моменты, когда переставал быть джедаем, на плечи которого свалилась забота о благополучии всей галактики. Шкаф был маленьким, рассчитанным только для его вещей и механизмов для ремонта брони и оружия, но там же хранился один-единственный предмет, которым она дорожила. Столь ревностно охраняя маленькие границы своего личного пространства, он категорически возражал против того, чтобы в этом сверхсовременном хранилище находилось что-то кроме его оружия и брони.
Но, подобно всем женщинам, лукавством, лаской и небольшими капризами, она завоевала свое место в его бронированном хранилище, поместив там лишь один, но самый значимый для нее предмет.
Клинок Сатель-Шан. Тот самый, что она потеряла в сражении на Альдераане, противостояв Малгусу и его ситам. Неизвестно как, но Герой нашел части меча в хранилищах станции Малгуса, перед тем как свергнуть самопровозглашенного императора. Он приподнес их в подарок гранд-мастеру в знак величайшего своего уважения. Единственная из всего Совета она не просто догадывалась, а точно знала об их бурном романе. Но, скрывала эту тайну. Словно мать, любви которой Кира никогда толком и не знала, она относилась к юной девушке.
Возможно единственная из всех живших в ту пору джедаев, именно Сатель понимала как неправы джедаи, отвергая любовь. Но, подобно своему легендарному предку, хранила мысль о Единстве Силы при себе. Орден не был готов принять истину. Ни во времена Ревана, ни во время Галактических войн…
Кира заулыбалась, вспомнив, как была воодушевлена и рада тому, что гранд-мастер передала поврежденный меч ей. Сатель долго рассказывала юной Кире о том, как собирала этот клинок, как покрывала его искусной резьбой, вкладывая в него свою душу. Шан не без гордости просила девушку восстановить клинок и пользоваться им по праву. Самый что ни на есть ценный подарок, который могла преподнести гранд-мастер Ордена, отвергающего любовь, на тайной свадьбе Киры и величайшего из джедаев-стражей, сразившего Вишейта.
Долгие месяцы Кира потратила, восстанавливая первоначальный облик рукояти, с помощью Силовой ковки восстанавливая прочность тончайшего напыления мандалорского железа поверх основы из электрума. Бессонными ночами она возвращала красоту узора, словно девчонка радуясь каждому удачно отреставрированному завитку.
И он смотрел на нее из-за своего рабочего стола. Влюбленный, беззаветно преданый ей и ее любви. Когда, наконец, ей удалось закончить свою работу, она с торжеством активировала клинок… но ее ждала неудача…
Какая-то мелкая поломка не позволила легендарному оружию заработать. Он утешил ее печаль, продемонстрировав ей огромную картину, выполненную на холсте, настоящими, реликтовыми красками. Там были запечатлены они вдвоем. Два любящих друг друга человека. Одетые в броню, со следами пережитого сражения, все еще держащими в руках рукояти световых мечей… художник поразительно точно отразил яркий момент их беспокойной жизни.
В картине легко угадывались контуры рубки ситского дредноута, ставшего местом возвращения Киры к Свету. Гибель Дарта Анграла на борту собственного флагмана, за минуты до уничтожения Корусанта. Картина, к слову, единственная во всем доме, заняла свое почетное место в его рабочем кабинете, на стене, так, чтобы во время заботы за терминалом, он всегда мог перевести глаза и вспомнить тот памятный день. Момент, когда зародилась их любовь…
Точка на жизненном пути, где они впервые, без усмешек и баловства поняли, как они близки друг другу…
Подбирая пароль к древнему механизму, Кира с мрачной решимостью утвердилась в мысли что заберет с собой подарок Сатель и картину. Чего бы ей ни стоило, но она отвоюет себе неприкасаемое пространство на Одессене, где воссоздаст алтарь своей любви. Свой маленький мирок, куда не будет хода никому из Рук, Императору или его Ученику. Упорство, с которым Герой стоял на своем, не позволяя ей хранить клинок Сатель в единственном пригодном для этого месте в шкафу, она использует, чтобы оградить свой внутренний мир от вторжения.
И, каково же было ее удивление, когда вместо серебристо-синей рукояти покрытой древней резьбой, она обнаружила простую рукоять, без каких-то излишеств. Сугубо прагматичный дизайн рукояти, эмиттер которой опоясывали несколько заостренных лезвий, не был характерен для джедайского клинка.
Броня золотистого цвета, в которой она с удивлением узнала закуульский военный комплект, в который одевались члены одноименного ордена… Лишь в самом низу, где всегда хранилась лишь грязная ветошь, да технический мусор, она, наконец. Обнаружила свой клинок. С иссеченной царапинами поверхностью, лишенной напыления из бескара, местами нарушенным узором…
Задыхаясь, словно получив удар под дых, Кира с трепетом взяла клинок обеими руками. Что же произошло с ним?
Рухнув в кресло, девушка широко раскрытыми глазами осматривала древнее оружие, кощунственным образом испорченное. Его, словно позор, скрыли в ящике для мусора, лишила первозданной красоты… Но, кто? Зачем?! Будто вчера она сокрушалась над тем, что не могла собрать его правильно. Его утешения, прерванные звонком от Дарта Марра, чья прозорливость делала ему честь, и привела к пяти годам разлуки и последующей войне с Вечной Империей Закуул.
Но, он клялся ей, что не посещал Нар-Шадда с тех пор, как они расстались, в Диком космосе, когда отпрыск Валкориана напал на эскадру Марра, и Кире, вместе с другими компаньонами, пришлось бежать и рассеяться по всей галактике! Но, если так, то откуда здесь броня рыцарей Закуула?!
На глазах появились слезы.
Она вспомнила момент воссоединения, когда вместе со Скорджем вернулась на Одессен. Едва отгремели сражения на Ондероне, парочка бывших слуг Императора, уверенная в том, что Чужеземец — их чудом спасшийся Герой, вернулась к своем союзнику. С нескрываемым нетерпением, она ждала, пока Скордж расскажет о смертельной чуме, что оставил в качестве своего последнего оружия Император.
Она помнила его замешательство, когда он увидел своих давних друзей.
Та растерянность в Силе, которую он не смог скрыть…
Но, в тот момент, она была счастливейшей из женщин, и не обратила на это внимание.
Девушка откинулась в кресле, смахивая слезы с глаз. Он никогда не лгал, даже в самой малости… быть может, это влияние Императора, чьим вместилищем он был долгие годы? Может он просто забыл?
Нар-Шадда скрылся в ночи смолистого тумана и за окном окончательно угасли огни. Район уже не являлся элитным, поэтому и уличное освещение дышало на ладан.
Девушка коснулась Силой выключателя торшера.
Желтый свет затрепыхал, бросая яркие полоски, разгоняющие тьму на стену, напротив рабочего стола…
В следующую секунду ей показалось, что ее сердце разлетелось на миллионы кусков. Словно осколки бритвы они падали в глубины ее души, оставляя кровоточащие порезы.
Картина, что радовала его глаза, исчезла. Последние искры любви и ностальгии, сдерживающие ее от падения, погасли.
Он убил их. Он убил ее. Спустя четыре тысячи лет, она нашла ответ, почему Чужеземец был к ней так холоден тогда, на Одессене.
Тот же художник — это легко было заметить по характерному «письму» картины, создал для него другой шедевр. На котором беззаботно улыбающийся Командир Альянса, на фоне празднующего победу Ондерона, целует белокурую девушку, чьи глаза, словно янтарная смола, смотрят на соперницу с холста. И торжествуют.
Для Киры трансформация проходила без труда, сразу же, как только инстинкты, взрощенные на Дромунд-Каасе, брали верх.
Благодаря неустанным тренировкам, под началом лучших ситов, Дети Императора за доли секунды могли превращать свои самые глубокие страхи, свою самую глубокую боль в жар неостановимой ярости, столь мощный, что им можно было плавить кометы.
Киру не заботило, что ментальные блоки пали. Ее не волновал самоконтроль или верность джедайским истинам, которых она придерживалась даже после всех попыток сломить ее. Чудовищные эксперименты Императора и его механических подручных, некогда даровавших бессмертие Скорджу, а спустя сотни лет и Рукам, что сейчас служили его ученику, лишь прибавили ей сил.
Ярость испепеляющим потоком мчалась по ее венам. Радужка глаз налилась огнем протуберанцев, а Темная сторона, во власть которой отдалась Карсен, требовала крови. Не важно чьей, главное, чтобы ее было немерено… Безумство, которому позавидовали бы самые отчаянные ситы-джаггернауты, питало ее, взращивая Темную сторону. И чем сильнее становилась Тьма внутри нее, тем более безумной становилась она сама…
Но, внезапно, словно натолкнувшись на невидимую стену, ярость, готовая разорвать ее тело и вылиться в пространство необузданным штормом Темной стороны, погасла. Гнев, подобно бесконтрольному пламени, выжег свое топливо в крохотном внутреннем мирке, что она сохраняла тысячи лет. И погас. Оставив после себя лишь дымящие угли, в которых то и дело мерцали искры потухшего пламени, готовые разгореться при первом же ветре. Необходимо лишь было дать этим искрам топливо…
Однажды, она стала свидетелем откровений Скорджа, беседовавшего с Героем Тайтона.
« — Я всё ещё помню чувство согревающего кожу солнечного света. Вкус любимой еды. Цвет глаз моей первой возлюбленной. Я бы отдал что угодно, чтобы снова испытать эти простые удовольствия.
— Вот почему джедаям не разрешены привязанности. Желания лишают тебя душевного равновесия.
— Ты всё неправильно понял. Моё равновесие никогда не нарушается. Я ничего не чувствую».
Как никогда прежде, Кира поняла старого товарища. И хоть теперь его нет в живых, его трехсотлетняя мудрость оказалась как никогда кстати.
Ее любовь.. погибла. Все яркое, что ее некогда связывало с прошлым, выгорело в пламени Темной стороны, которой она поддалась впервые за тысячи лет. Моральные устои, что она взращивала в себе, оказались сметены бушующим океаном Силы. Подобно реке, прорвавшей древнюю дамбу, Сила вымывала догматы джедаев, аксиомы ситов, смешивая их в едином тигле страстей в низинах ее подсознания.
В этот день, окончательно и бесповоротно, джедай Кира Карсен погибла.
Схватив в руки оскверненный клинок древнего гранд-мастера, Рука Императора, покинула заброшенную крепость, приказав двум рабыням-твилекам привести его в порядок к прибытию их общего хозяина.
Стремительно мчась на ховер-такси к космопорту, несмотря на царящее в душе равнодушие о всему происходящему, Кира никак не могла отделаться от ощущения, что ей слышится издевательский смех Ланы Бенико.
Примечание к части
Прошу снисходительно отнестись к обилию ошибок — писалось в скорости и на коленке.
>
Глава 31. Высвобождение гнева.
Четырнадцать.
Дюжина и две в довесок.
Ровно столько боевых платформ Банковского клана подлежало уничтожению на орбите Муунилинста, чтобы обезопасить коридор вторжения для наземных сил.
Энакин заложил вираж, уводя свой истребитель с линии огня вражеского «Нантекса». Юркий джеонозианский истребитель непрерывно поливал его из своей единственной бластерной пушки. Впрочем, куда его пилоту, дроиду серии ООМ, против лучшего пилота галактики?
Джедай с легкостью выскользнул из прицела противника, позволив следующей за ним Асоке сделать из врага решето.
— Отлично, — похвалил он падавана. — Хочешь превзойти меня в количестве сбитых истребителей?
Маленькая тогрута возмущенно фыркнула.
— Вы смеетесь надо мной, учитель?!
— Никогда в жизни, мой юный падаван.
— Вы только что взорвали боевую платформу с сотнями «Нантексов»! Я даже близко не приблизилась к вашему счету…
Скайуокер улыбнулся. Рисковая, конечно, была затея — подхватить на свой хвост самонаводящиеся ракеты дроидов-истребителей, и со всем этим багажом влететь в сквозной ангар боевой платформы. Головки самонаведения, несмотря на их хитрую начинку все же не смогли превзойти смекалку человека, и доставили свой смертоносный груз прямиком на летную палубу, где производилась ротация пресловутых «Нантексов». Энакин выждал достаточно, чтобы ракеты влетели в ангар, после чего, его Дельта-7В, взыв дюзами, скрылась в безвоздушном пространстве, избегая повреждений от внутренней детонации.
Серо-желтая Дельта, сопровождаемая своей товаркой в красно-бело-желтой раскраске, возвращались на борт флагмана.
Конечно, говорить о полной победе в космическом сражении еще далеко, но сейчас Банковский клан получил весомую оплеуху, на которую ему ответить просто нечем. Республика пробила брешь в орбитальной защите и может приступить к планомерной наземной операции. Осталось лишь зачистить ближний космос от недобитых «Нантексов», но этим уже займутся клоны на своих V-19 «Поток».
— Возвращаемся на «Неудержимый»? — Сообразительная ученица догадалась о намерениях рыцаря-джедая. — Но ведь здесь еще куча истребителей…
— Самое время напомнить тебе, что джедай не ищет личной славы в бою, — с усмешкой произнес Энакин. — Или тебе не дают покоя сбитые мной 216 «Нантексов»?
— 216? Вы явно преувеличиваете, учитель! — Возмущенно заявила девочка.
Энакин не смог сдержать улыбку, представив как Асока обиженно надула щеки.
— Хочешь сказать, что я лгун?
— Я? Нет, конечно нет…
— Значит, 216, — со смехом констатировал джедай. Затем, открыв канал связи, связался с диспетчерской. — «Непреклонный»-контроль, это Скайуокер, возвращаемся.