— Вези, в канцелярию. — Устало махнул рукой, Мигель. — Пусть, фоторобот, сделают. А я — пока, тут — пройдусь. Может, ещё, кто-нибудь, что-то, видел.
Патрульный, пожал плечами и вернулся к машине.
"Так. Мыслим — масштабно!" — Приказал себе, капитан Сантьяго, замерев. — "Выстрелов, было — четыре. Три, пули — искать — бесполезно. Застряли, в клешнях, костюма и их, достанут — эксперты. А вот — четвёртая..."
Развернувшись, Мигель прошёл к нарисованному, мелом на асфальте, контуру фигуры и, достал пистолет.
Зевак — ветром, сдуло.
Прицелившись, Сантьяго сделал воображаемый выстрел и заозирался, кругом.
Деревья. Стена дома. Припаркованные, авто полиции.
"Интересно, как у Станы, получалось?!" — Покачал головой, капитан и зажмурил глаза, представляя, куда могла полететь, пуля...
Сделав несколько шагов, с закрытыми глазами, Мигель упёрся, в стену дома.
Ни следа.
Сделав два шага назад, Мигель вновь, принялся изучать, стену. Затем — присел, на корточки.
На земле, валялись, свежие остатки, штукатурки.
Подняв взгляд, чуть выше, Сантьяго увидел глубокое, отверстие, оставленное, пулей.
Подозвав, криминалиста, Мигель ткнул пальцем.
— Здесь — четвёртая, пуля.
Криминалист, кивнув, опустился на колено и принялся, за работу.
Сантьяго, сделав ещё один круг, по улице, вернулся в канцелярию.
— Торопишься, в Прагу? — Мак-Сохо, поймал Мигеля, выходящим из здания.
— Да. Работы — много. Да, у Станы, завтра — день рождения. — Улыбнулся, Мигель, потирая красные, от недосыпа, глаза. — Надо — подготовится! Вы, как? "Спасителя" — оформили?
Мак-Сохо, поморщился.
— Я, свои выводы, через секретариат, передал. — Вдохнул, полной грудью, утренний воздух, Мигель. — А свидетель — врет. Много, "ящик", смотрит.
— С чего, такой вывод? — Насторожился, Алэксандэр.
— Под это описание, каждого третьего, можно брать! — Хохотнул, Сантьяго. — Я, вот думаю... Может и не надо, никого — искать? Сделал, человек, доброе дело. Расскажу, Стане, что ещё один, помощник, в городе, завёлся!
— Мигель. — Лицо Мак-Сохо, окаменело. — Стану, в Праге, похитили.
— Когда? — Мигель, сжал кулаки так, что побелели, костяшки.
— Десятого, утром. По дороге, на работу. — Мак-Сохо тяжело вздохнул. — Император, направил в Прагу, личное отделение "осназа". И, ввёл — "красную тревогу". Сегодня, в полдень... Если майор Кейт, не вернётся... Кайзер, её — утвердит.
Мигель, понятливо, кивнул головой.
"Красная тревога", это, минимум, на полгода. Полгода — изоляции города, от посещений, туристами. Города — живущего, туризмом! С мая, по ноябрь — в пик, туристического, сезона. Если мог, Император, ударить больнее — он бил — от души!
— У меня, рейс, через час. — Глухо произнес, Мигель. — Приеду...
— Император, официально, заявил, что нападение, на сотрудника "КРИМ", расценивает, как угрозу семье! — Перебил Мак-Сохо, невыспавшегося, Сантьяго. — Семье, понимаешь! Даже Сталин, в худшие свои, годы, был — всего, лишь — Враг Государства!
До Мигеля — дошло.
По, общепринятому закону, вред царской семье, угроза, царской семье — каралась, только единственной мерой — Высшей! Теперь, в пособничестве, угрозе, царской семье — обвинялся — Весь! — город...
— А там — "осназ"... — Напомнил, Мак-Сохо.
— Дела... — Протянул Сантьяго.
Алэксандэр, грустно кивнул головой и вернулся в здание Канцелярии.
Мигель, стоял на ступеньках и жадно глотал, прохладный, утренний воздух.
Первые лучи солнца, ослепительно яркие, прорвались сквозь завесу листвы и заиграли, яркими сполохами, на полированных боках авто, зеркальных стёклах, окон.
— Привет, лихой, южный парень! — Раздалось у него, за спиной. — Снова, бомбу, нашёл?"
* * *
"Поверить, не могу! Опять — "быстренько"! У-у-у-у!" — Думал я, шагая за Толи.
В вестибюле, пришлось сдать оружие — охранник, качая головой, изучил мои документы, но — развёл руками — "Объект — режимный, строгости — немерянные".
Кабинет Игоретты Павловны, оказался на седьмом этаже, здоровый, как ангар, для "Терьки".
Игоретту, сидящую в дальнем конце и не видно — то, было!
— Здравствуйте, Игоретта Павловна! — Поприветствовал, женщину, я. — Рад, видеть!
— Привет, Данн! — Улыбнулась, Игоретта. — Быстро, ты, добрался. Долго — искал?
Я, помотал, головой.
— Представляешь, бабуля, я его, на парадном входе, выцепил! — Рассмеялся, Толи. — Он, уже уходить, собрался!
— Садитесь, оба! — Подмигнула, Игоретта. — Как дела, Данн?
— Жутко — спешу. — Признался, я. — Завтра, у моей девушки — день рождения, а я — ещё подарок — не нашёл.
— Да мы — быстренько! — Вновь, выпалил, люто ненавидимое мною, слово, Толи.
— А и вправду — чего, сидеть! — Игоретта, взяла со стола, коммуникатор, набрала номер и произнесла в трубку, всего два слова. — "Вертушку, живо!"
— Так... Чувствую, быстренько, это — на весь день! — Вздохнул я. — Придётся, звонить, капитану...
— По, дороге, позвонишь! — Отмахнулась Игоретта. — Хочешь, быстро — шевели, конечностями.
— Оружие, внизу, осталось! — Охнул я, выходя из кабинета.
Карван-Терновская, покачала головой и вновь, поднесла коммуникатор, к уху.
Скоростной лифт, закинул нас на крышу, двадцатисемиэтажного, здания, прямо к вертолётной площадке, на которой, нас уже ждал вертолёт, с раскручивающимися, лопастями и — охранник, с моим оружием и унылым — видом.
Едва мы забрались в вертолёт и пристегнулись, я схватился за "Соньку" — радовать капитана, выполнением приказа начальства.
Не скажу, что Матильда — обрадовалась, моему побегу. И, уж тем более — ретивому исполнению — приказа.
Слушавшие, наш разговор, "бабуля с внучком", немало позабавились, за мой счёт.
Заверив, капитана, что я, ни во что — не влип, убрал коммуникатор, во внутренний карман, камуфляжа.
— Рассказывай, как, вы — так быстро? — Подмигнула, Игоретта. — И, заодно — где, мой подарок?!
— "Змейка"! Выходи! — Попросил я, поднимая руку и разворачивая её, ладонью — вверх.
Моя красавица, лениво собралась в миниатюрного рукокрыла, отвесила, чинный поклон — Игоретте и, вновь, отправилась, на своё излюбленное место — на шею, за правым, ухом.
— Ух, ты... — Прошептал, Толи.
— Мягко, сказано! — Игоретта, расплылась в улыбке.
— Отличный, подарок, Игоретта Павловна! — Поблагодарил я, миниатюрную, женщину, сидящую передо мной. — Частенько, Вас, вспоминал...
За неспешной беседой, с наводящими вопросами, пролетело 15 минут и вертушка, приземлилась, на поле небольшого, аэродрома.
— Ещё — не всё?! — Вырвалось, у меня. — Куда, дальше?!
— Страшно? — Развеселилась, Игоретта. — Правильно!
Проскочив, под лопастями, мы быстрым шагом, миновали ещё два похожих, вертолёта и упёрлись, в посадочный трап, маленького, самолётика.
Карван-Терновская, кивнув, стоящему у двери, бортпроводнику, прошла в салон самолета, увлекая нас, за собой.
Дверь — захлопнулась, отрезая меня от надежды, "быстренько" — развязаться, с делами.
— Всё. — Вздохнула, Игоретта Павловна. — Теперь, можно — разговаривать, свободно.
— Далеко, нам? — Задал я, самый животрепещущий, вопрос.
— Два часа. — Толи, бесцеремонно, влез в холодильник, покоящийся, в передней стенке салона.
— А — потом?
Игоретта, развела руками.
— Понятно... Вот, влип... — Чертыхнулся я и достав из рюкзака, начал одевать "сбрую", с оружием.
— Серьёзно, у тебя! — Восхитился, Толи.
— Приказ — начальства... — Ехидно, улыбнулся, я. — Мы, теперь, "птицы редкого помета"!
Карван-Терновская, отобрав у внука, бутылку, минералки, изучающе уставилась на меня.
— Данн, так ты, расскажешь, как Вы, так быстро, добрались? — Толи, занял место рядом со мной и протянул — минералку. — Мы, вас — 12-го, ждали!
— Мы, 12-го и прибыли! — Сделал я, глоток.
— Так... — Игоретта Павловна, тяжело вздохнула. — Данн! Сегодня — 11-е! Ты, часы, на базе — переводил?!
Кляня себя, за глупость, сверил наручные часы, с часами, на "Соньке".
— Значит, у меня, ещё есть шанс — купить — подарок! — Обрадовался, я. — Куда, летим? Чего — спешим?
— О! Ожил! — Ткнул меня локтем в бок, Толи. — А летим мы, Данн... В интереснейшее, место. Там — Страшно, интересно. Причем, чаще — просто — Страшно!
— Не пугай, его — на экстренную — пойдём. — Вполне серьёзно, осадила внука, Игоретта. — Данн, тебе говорит, что-нибудь, стих, начинающийся, так: " Заправлены в планшеты, космические карты..."
— "И штурман проверяет, в последний раз, маршрут..." — Продолжил я.
Толи, от восторга, поперхнулся минералкой.
— Гут! — Кивнула, Игоретта. — Видишь, ли, Данн. Толи, смог создать, математическую модель, проникающую, в параллельные, миры. Вот уже, пару месяцев, мы попадаем, в разные миры...
— От идеи — до модели... — Вздохнул я. — А я — при чём?
— Нам надо, маркерный, образец. — Толи, стал серьёзным. — Сейчас, мы просто — открываем, первую попавшуюся — дверь. Не представляя — куда попадём.
— А если, за ней — "Чёрная Дыра"? — Усмехнулся, я. — Самоубийцы!
Игоретта, помрачнела.
— Нет — нет! — Замахал руками, Толи. — Идиотов, среди нас — нет! Но, без тебя — невозможно, точно откалибровать, приборы. Нужна, ещё одна — привязка, кроме нашего мира.
— "Мне, нужен — труп! Я, выбрал — Вас! До скорой встречи! Фантомас." — Сорвался у меня с языка, стишок из детских, лет. — И, что? Я, обязательно, нужен там? Может, хватит — капли крови?
— Нет. — Обречённо вздохнул, Толи.
— Данн! Это — не вся, проблема. — Игоретта Павловна, в отличии от своего внука, предпочитала не юлить. — Под зданием, лаборатории — бомба. Очень — мощная. Мы, подозреваем, что отключить её, ты — сможешь.
— Ну, нормально... — Схватился я за голову. — А, мир — спасти, случайно — не надо?
— День Победы? — Спросила, неожиданно, Игоретта.
— 9 мая 45 года. — На автопилоте, ответил я. — Ребёнок — знает!
— У нас — такого праздника — нет. — Вздохнула, Карван-Терновская. — Вот так!
"Вот же — лис полярный!"
Оставшиеся полтора часа полета, мы сидели молча.
Толи, порывался, что-то спросить, но его мудрая бабуля, каждый раз, весьма грозно, качала головой, обрывала непоседливого внука, давая мне возможность — крепко, подумать, чему я был — несказанно, рад.
Самолёт, заложив лихой вираж, снизился, стукнул, колёсами в бетонку и покатил по полосе.
Проехав, до конца полосы, самолёт свернул к ангарам и замер.
— Почти приехали! — Ободряюще, подмигнул мне Толи., вставая со своего места и больше мешая, чем помогая, открывать бортпроводнику, дверь. — Ещё, минут — десять!
— Ну, если, двенадцатое, точно — завтра, тогда можно и не спешить! — Усмехнулся, я.
— Надо — спешить. — Устало поправила меня Игоретта. — Люди, не могут жить в страхе — вечно.
— Человек, такая тварь, что привыкнуть может — ко всему! — Скривился я, вдыхая запах степной травы. — И жить, и — умирать.
Игоретта, покачала головой.
Спустившись по трапу, мы попали в "ласковые" объятия, людей в форме, тщательно проверивших наши документы обнюхавших, мои пистолеты и придирчиво попытавшихся, влезть в рюкзак.
Пришлось послать их в пешее, путешествие и сделать вид, что собираюсь — вернуться обратно, в самолёт.
Начальственный рык, госпожи Карван-Терновской, остановил мой досмотр и прекратил, надвигающуюся, драку.
Воздух степи, крепко замешанный на горьком запахе трав, дыме и бензиновой вони, почему-то, привел меня в состояние, дикой злобы.
Люди в форме, сопроводили нас, к вертолёту и откозыряв — исчезли.
Пристегиваясь, обнаружил, что меня — трясет.
— Ты, чего? — Осторожно поинтересовался Толи. — Устал?
— Нет. — Передернул я плечами. — Воспоминания...
Вертолёт, оторвался от бетона площадки и развернувшись, набрал высоту.
Выглянув в окно, я понял, что трясло меня — совсем не зря.
Глядя, на город, пролетающий под нашим вертолётом, меня перекосило.
— Ненавижу... — Простонал я, откидываясь на спинку кресла, закрывая иллюминатор — непрозрачной шторкой и судорожно вцепляясь в подлокотники. — Как же я его — ненавижу!
— Кого?! — Не понял Толи?
— Город, этот — ненавижу! Его, кривые, косые улочки, спроектированные, пьяным архитектором! Людей — его — ненавижу! Даже воздух — его — ненавижу! — Задыхаясь, сказал чистую правду, я. — Враньё, его, историческое! Памятники — гнилые и вонючие. Дома — сляпанные, на скорую руку и — не совпадающие, по высоте — перекрытий. Сказали бы, куда, летим — застрелился бы!
И внук и бабуля, смотрели на меня, с плохо скрываемым, испугом.
На какое-то мгновенье, мне показалось, что даже двигатель вертолёта, заработал с перебоями.
Сделав глубокий вдох, попытался успокоиться, потом, плюнув на приличия — залез в рюкзак и достал оттуда маленькую, металлическую, фляжку, с коньяком.
Открутив крышку, втянул терпкий запах и — закрутил.
— Что? Думали — пить, буду? — Рассмеялся я, глядя на своих попутчиков и убирая фляжку, обратно — в рюкзак. — Коньяк, во злобе — не пьют. Ему нужен — камин. Удобное — кресло. Хорошая — книга. Приятный — собеседник. Но, не — злоба.
— Коньяку, нужен — лимон. — Почесал затылок, Толи. — Или — кофе.
— Тоже, вариант! — Согласился я. — Простите. Совсем забыл — это не мой мир.
— Не хотела бы я, чтобы меня, так — ненавидели... — Игоретта Павловна, едва заметно сложила губы, в улыбке. — Страшно. Как — проклятье.
— А улицы и вправду — кривые и косые! — Вздохнул Толи, осматривая город, через своё окно. — Никогда, не замечал...
— Это ещё что! — Расхохоталась Игоретта. — Здесь, меньше чем в полутора сотнях километров, есть городок, в котором, две пересекающиеся улицы, названы в честь поэта. Одна, улица — Михаила, а другая — Лермонтова!
Толи, прыснул, от смеха.
Вертолёт, сбавил скорость и ухнул вниз.
— Конечная остановка! — Провозгласил Толи Карван. — Просьба — всем на выход!
Открыв дверь, он спрыгнул на плотно утрамбованную, землю.
Следом — спрыгнул я и обернувшись, протянул руку, Игоретте Павловне.
— Мальчишки! — Укоризненно покачала головой, Игоретта и, нажала на кнопку, сбоку от двери.
Удобная лесенка, выехала из днища вертолёта и Игоретта Павловна Карван — Терновская, величественно спустилась на землю.
— Игоретта Павловна! Толи! Данн Игоревич! — Поприветствовал, нас, странно знакомый мужчина. — У нас — всё готово! Зорин — роет землю. Сапёры — ждут!
— Артём Савельевич, Вы — ничего не — перепутали? — Улыбнулась, Игоретта.
— Ну, куда, сначала? — Спросил меня Толи.
— Сперва — туда, где ждут. — Решил я. — А, рыть землю — занятие, простое. Пусть — роют...
— А ты — изменился. — Присмотрелся ко мне, Артём Савельевич. — Уже и не скажешь — "Найдёныш"!
— Простите, я вас — всё равно — не помню. — Чистосердечно признался я. — Смутно — смутно...
— Чердыев, Артём Савельевич. — Представился мужчина. — Бывший, глава "Георгиевского госпиталя".
— Ведите, Артём Савельевич! — Подхватила под руку, Чердыева, Игоретта Павловна. — Не хорошо, заставлять ждать — людей!
