Взвыла сирена, и сармат бросился к кораблю. На ходу он дёрнул рычаг, открывая люки для десантников, и втиснулся на привычное место.
— "Ги Лалиберте"! — донёсся из коммутатора громкий голос коммандера. — Семьсот норд-норд!
"Слишком близко," — подумал сармат. "Выждать хотя бы два километра..."
...Он влетел прямо в открытый люк и перекатился по палубе, стараясь не выпускать когти. Над головой недовольно заворчали огнемётчики, но люк уже захлопнулся, а корабль развернулся к югу.
— Приём! — разнеслось по глайдеру, и все мигом замолчали. — "Ги Лалиберте"! Три пятьсот норд-норд! Спасайте дрон оповещения!
Гедимин, проехавшись на боку по качающейся палубе, подтянулся и сел к рычагам. Корабль уже развернулся и набирал скорость. Позади бессильно ругались огнемётчики, заменяя почти пустые баллоны. "Три пятьсот," — щёлкало в мозгу сармата. "Пора уходить."
— Дрон пропал! — крикнул пилот командиру.
— Вижу, — отозвался тот. — Вперёд!
Он схватил огнемёт и кинулся к пустому месту на десантной палубе. Гедимин тронул тугие ремни на груди и, расстегнув один из карабинов, бросил ненужный ранец под кресло.
— Вижу дрон! — крикнул Хейз. — Твою мать!
Летучая стая гимов сбилась в огромный шар, из которого доносился оглушительный скрежет и визг. Иногда наружу вырывались фуражиры с какими-то обломками в челюстях и тонкой цепочкой тянулись к северу. Гедимин дал сдвоенный залп по шару и, не глядя на пылающее облако, толкнул крышку люка.
— Меня не ждать!
Хейз резко дёрнул штурвал, и сармат, не удержавшись, упал на палубу.
— Джед, не смей, сожрут!
"Hasu!" — потрясённо выдохнул Гедимин, цепляясь за край проёма, — глайдер так болтало, что на ноги было не встать. "Он опять?!"
— Стой! — крикнул Валентин, разворачиваясь к нему; он придерживал штурвал одной рукой, и глайдер нарезал круги, поливая шарообразную стаю огнём. — Где мозги?! Я же ска... Стой, слизь!!!
Гедимин уже высунулся из люка — пока шар был с другой стороны, пора было прыгать, — но руки дрогнули. Грудь сдавило так, что он еле мог вдохнуть. "Слизь," — повторил он про себя, недобро щурясь, и рывком вышвырнул себя из глайдера. "Hasesh tza fauw!"
Крылья выгнулись под нужным углом, сармата толкнуло в плечи, и он прижал руки к телу, пытаясь продлить прыжок на лишний метр. Что-то ударило в спину чуть выше ранца, и Гедимин услышал треск расколотой пластины. "Кинетика," — он ошалело замигал, даже забыв о контроле высоты. "Sa hasu!"
Едва коснувшись земли, он прыгнул ещё раз, — нельзя было терять ни секунды. За спиной грохотала и шипела догорающая стая. Со всех сторон была каменистая пустошь, — негде спрятаться, нечем прикрыться. "Сюда бы тот лес!" — с сожалением думал сармат, на лету прикрываясь защитным полем. "Ещё прыжок... а теперь — в овраг и бегом!"
Ему казалось, что он бежит уже целую вечность, то втискиваясь в трещины, то падая на гранит и выравнивая дыхание. В ранце осталось немного топлива — "на обратную дорогу", как думал сармат после очередного падения, криво ухмыляясь. Грохот в небе показывал ему, что он бежит в нужную сторону, — стаи пролетали над ним одна за другой. Не все тянулись на юг — большая часть разворачивалась на север, восток или запад, к уцелевшим остаткам леса. Ни глайдеров, ни дронов в небе не было.
"Далеко?" — сармат включил сканер и довольно ухмыльнулся — колодец "Лебинн-7" зиял в трёхста метрах прямо на север. Можно было не торопиться, и Гедимин перешёл на шаг.
"Вот здесь я лежал," — вспомнил он, поднимаясь на гладкий выступ гранита. С маленькой возвышенности шахта была как на ладони — глубокий тёмный провал, в дневном свете — не такой уж чёрный. Над ним, расправив крылья, кружили гимы-разведчики — сармат, пока подходил, насчитал три десятка — но никто не среагировал, когда Гедимин, уцепившись когтями за стену колодца, поехал вниз.
Полной тишины в шахте не было — она негромко гудела, шелестела и шуршала, и сармат досадливо щурился, спускаясь навстречу шуму. Фуражиры (и, как он надеялся, солдаты) улетели на добычу органики, но какая-то часть насекомых оставалась в гнезде всегда, и Гедимин надеялся, что они не успеют ему помешать.
В штреке "Альфа" было темно, и Гедимин, не отрываясь, смотрел на сканер, показывающий выступы перегородок и силуэты проползающих гимов. Это были строители — их работа, похоже, не прекращалась ни ночью, ни днём. Сармат осторожно обходил их, стараясь не хрустеть фрилом. "Ещё двести метров вперёд..." — луч сканера скользнул по полу. "Вот оно. Скрытая расщелина..."
Защитное поле накрыло четыре квадратных метра пола — ни один гим не должен был заползти сюда, пока заряд не активирован. Гедимин на ощупь наматывал проволоку и вкладывал пластины в ячейки, слыша, как похрустывает фрил под конечностями насекомых. Пока никто из них не приостановился — видимо, на защитный купол ещё не наткнулись.
"И ещё... глубже..." — рука с лучевым резаком уже плохо пролезала в вырезанный колодец, — сармат протолкнул её до плеча и с досадливым шипением остановился. "Надо было взять отбойник!"
Узкий заряд протиснулся в отверстие и лёг на выстилку из защитного поля. Гедимин вбил сверху каменный клин, уплотнив его мелкими осколками и расплавив минерал, чтобы получилось подобие сварного шва. "Ещё два слоя поля сверху," — он резко выпрямился и прислушался к шорохам — вроде бы всё было спокойно. "Теперь у меня пятнадцать минут. Вторая точка — у выхода."
Едва реактивный ранец подбросил его вверх, сармат, не успев сманеврировать, с оглушительным треском врезался в перегородку. Оттолкнувшись от неё, он рванулся вперёд по туннелю, и ещё одна стенка лопнула, соприкоснувшись с его плечом. По шахте пронёсся тревожный стрёкот. Гедимин, повисший под потолком на когтях, беззвучно выругался. За стрёкотом послышался громкий шорох. Сармат направил сканер на поломанные перегородки — насекомые сползались к ним и ощупывали места отломов. Гедимин ударил по кнопке пуска — ждать было некогда. "Так даже лучше," — думал он, на лету сбивая край сдвижной крышки. "Это их отвлечёт."
Удар отшвырнул его на пол, и сармат вскочил, растерянно мотая головой. Плюнув на осторожность, он включил фонарь и, обойдя полузадвинутую крышку, ударил по кнопке пуска. Его снова швырнуло вперёд и вверх, и он еле успел оттолкнуться от потолка. Стрёкот с каждой секундой становился громче, но сармат почти его не слышал — все звуки заглушал тикающий в мозгу таймер. Он сделал последний прыжок, самый длинный, и проехался животом по ломающемуся фрилу. Впереди забрезжил свет — между сарматом и главной шахтой оставались считанные десятки метров.
"Три минуты," — сухо щёлкнуло в мозгу. "Прятать некогда."
Он прижал кулак к полу и включил лучевой резак, потом ударил кулаком, и ещё, и ещё раз... Керн удалось выбить не сразу.
"Две минуты," — он намотал единственную проволочку и, уже не тратя времени на закрывание корпуса, бросил заряд в скважину и прикрыл защитным полем. "Tza!"
"Сорок пять секунд," — сармат в два прыжка обогнул последние перегородки и прыгнул в шахту, на лету включая реактивный ранец. Гим-разведчик врезался ему в грудь, выбив из лёгких воздух. Ранец чихнул и заглох.
Первая перегородка с хрустом подломилась под весом сармата, вторая затрещала, но удержала его. Он, метнувшись к стене, подтянулся на выступах, уже отлично понимая, что не успевает. "Двадцать одна... двадцать секунд..." — щёлкало в мозгу, и сармат жмурился, но полз, перемахивал с уступа на уступ, со слабой надеждой вдавливая кнопку в пульт. "Пятнадцать... четырнадцать..."
Поверхность под ногами дрогнула — один раз, потом другой, затем затряслась, как в лихорадке, и Гедимин услышал нарастающий гул. Он оттолкнулся от трескающейся опоры и успел пролететь пару метров, прежде чем ревущая воздушная волна ударила его в спину. Сквозь поднимающийся рой обломков Гедимин увидел, как скала трескается и проседает, слой за слоем проваливаясь в бездну. Его снова подбросило кверху и поволокло сквозь летящие камни — и швырнуло вниз. Сармат выставил руки, смягчая удар, услышал тихий влажный хруст, хотел взвыть от боли, но не успел — тьма уже сомкнулась над ним.
27 сентября 19 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Свет ударил по глазам, просочившись сквозь опущенные веки. Гедимин зажмурился, попытался отвернуть голову, но его развернули обратно. Вокруг что-то постукивало и скрежетало, с каждой секундой становилось холоднее. Кто-то, склонившись над ним, с хрустом сдирал с боков сармата какие-то крепления, изредка тыкал его в рёбра и довольно хмыкал.
— Очнулся! Давай, вставай, — чей-то маленький кулак упёрся ему в солнечное сплетение, и Гедимин хрюкнул от неожиданности и открыл глаза. — Сью, поднимай его. Давай, тащи, он в сознании!
Сармата подхватили под мышки и, аккуратно дёрнув кверху, перетащили через какую-то скользкую конструкцию и поставили на ноги. Поняв, что его держит экзоскелетчик, он досадливо зашипел, встряхнулся, пытаясь вывернуться, но противник только насмешливо фыркнул.
— Куда его?
— Да куда угодно, только из моей капсулы! — донёсся снизу недовольный голос. — На неё там уже очередь. Десять дней занимать аппарат ушибленным теском! Что, в больнице кончились матрасы?!
Тот, кто сдирал с Гедимина фиксаторы (они были не только на боках — сармат обнаружил, что у него закованы обе руки от запястья до локтя), отстегнул очередное крепление и коротко хохотнул.
— Нам ещё повезло, что док в отъезде! Сейчас началось бы — да обратно в капсулу, да в общую палату, да под наблюдение... Давай, Сью, тащи его в закуток. Тряпки уже там?
— Всё принесла, — гулким басом прогудел экзоскелетчик. — Эй, теск, переставляй ноги-то!
Самка встряхнула Гедимина за плечи и разжала одну из "клешней". Сармат досадливо сощурился — от "мартышечьих" голосов звенело в ушах, свет по-прежнему резал глаза, а мышцы за время неподвижности неприятно обмякли. Он ступал осторожно, на расставленные пальцы, один раз пошатнулся, но самка удержала его. Второй — без экзоскелета, в простом белом комбинезоне — мелькал то слева, то справа, и теребил Гедимина то за руки, то за бока. Боли сармат не чувствовал — даже самой слабой, но участки, освобождённые из-под фиксаторов, отчаянно чесались. "Изнутри," — прислушался к ощущениям Гедимин и поморщился. "Что-то срастается. Лучше не трогать."
— И какой умник захлопнул дверь?! — донёсся из-под левого локтя пронзительный недовольный голос. Медик в комбинезоне бил ладонью по настенной панели, вслух вспоминая коды. Гедимин уже думал помочь, когда дверь открылась.
В тесном — три на три метра — отсеке зажёгся свет, такой же яркий, как в коридоре. Сармат, уже немного притерпевшийся к нему, увидел у стены матрас в белом чехле, такую же белую подушку и стопку тряпок разной толщины. Рядом стоял непрозрачный пакет.
— Сюда его, — скомандовал медик экзоскелетчику, отступая в сторону. — Сегодня понаблюдаем, а завтра утром — на выписку. Пусть идёт к своим. Туда уже сообщили. Эй, теск! Завтра ты пойдёшь к своим. А пока сиди тут. Не чесаться!
Гедимин только мигал, пытаясь уловить смысл в его пронзительных воплях. "Похоже, я тут давно," — мелькнуло в мозгу. "И всем уже надоел. Это "мартышечий" госпиталь?"
Дверь захлопнулась, и сармат услышал, как лязгнули засовы. Он упёрся в створку двумя руками, аккуратно надавил, — выломать её можно было, но потребовались бы немалые усилия. "Закрывается снаружи," — Гедимин невесело усмехнулся. "Я им очень надоел. Интересно, чем? Ничего не помню."
Он посмотрел на себя — сначала на руки, потом на остальное тело, не прикрытое даже подштанниками. На боках появились тонкие параллельные шрамы, почти незаметные среди старых рубцов. Такие же полоски были на руках. Сармат согнул их в локтях, упёрся в потолок, напрягая и расслабляя мышцы, — какими бы тяжёлыми ни были травмы, они уже практически зажили, и регенерация подходила к концу, напоминая о себе только зудом глубоко под кожей.
"Были сломаны руки и рёбра," — Гедимин потрогал бок и задумчиво сощурился. "Помню, что падал лицом вниз. Кто-то всё-таки меня вытащил. Повезло."
В пакете была одежда — его бельё и комбинезон, купленные на Луне. Присмотревшись, Гедимин увидел на рукавах и груди следы срастания ткани — одежда пострадала так же, как и сармат. Никаких мелких вещей не было — всё, по-видимому, осталось в скафандре.
"Ладно, ждём до завтра," — сармат сел на матрас, потом растянулся на животе — так легче было переносить зуд в срастающихся рёбрах. "Если взрыв был, значит, с гимами покончено. Можно идти к своим."
Засовы лязгнули, и Гедимин, удивлённо мигнув, перевернулся набок.
— Лежи, — буркнула экзоскелетчица, бросив на матрас запакованный контейнер. — Обед.
— Сколько я здесь? — спросил сармат, равнодушно покосившись на контейнер. Внутри плескалось что-то вязкое, белесое, но всё-таки не однородное, — скорее всего, каша.
— Без понятия, — отозвалась самка. — Сейчас двадцать седьмое сентября, если тебе это поможет. Странно вообще, что тебя к нам притащили, — у вас там хватает врачей.
"Двадцать седьмое. М-да, я здесь давно," — последние события вспоминались смутно, будто их вместе с сарматом засыпало рудной пылью. "Завтра День атомщика."
...Дверь снова открылась через два часа или чуть больше, — Гедимин не знал точно, сколько он проспал после обеда. Самка в экзоскелете подобрала пустые контейнеры, одобрительно хмыкнула и пошевелила стальным "копытом" край матраса.
— Давай вставай, теск. Там к тебе какой-то тип в галстуке. Так ты, выходит, какой-то герой? Кого только к нам ни заносит...
"В галстуке?" — Гедимин удивлённо хмыкнул. Ему вспомнились наряды Кенена Маккензи, но от этой мысли он тут же отмахнулся — Кенена обозначили бы как "теск в галстуке". "Герой?.. Ладно, сначала — встать."
За пару часов зуд заметно притих — кости срослись, и регенерация успокоилась вместе с возбуждёнными нервными окончаниями. Сармат поднялся на ноги, потянулся, упираясь ладонями в потолок. Хотелось размяться, но не было ни места, ни времени, — за дверью уже слышались незнакомые голоса.
— Мистер Кет? — человек в галстуке поверх бронежилета слегка приподнял шляпу. Гедимин с удивлением уставился на лицо, не прикрытое респиратором, — он уже успел забыть, как одеваются "свободные граждане". За спиной чужака, держа наготове станнер, топтался экзоскелетчик в чёрно-зелёном "Маршалле". На его груди чернела буква "U" в жёлтом круге. Из-под локтя "Маршалла" выглядывала мелкая даже для человека самка в облегающем комбинезоне с такой же буквой на груди. В руках она держала съёмочный дрон, ощетинившийся камерами.
— Флавьен Броссо, по поручению городского совета, — пришелец слегка наклонил голову; на сармата он смотрел с любопытством и опаской, в лицо старался не заглядывать. — Рад видеть, что вы на ногах. В первых сводках сообщалось, что из-под обломков достали ваше тело...
Самка с дроном едва заметно поморщилась.
— Обычная досадная ошибка, мистер Броссо, — пробормотала она. — Как вы помните, её сразу же исправили. И я тоже рада, что мистер Кет выздоравливает.
