С точки зрения информативности ничего из увиденного и услышанного этим вечером не показалось Гарри действительно интересным. Его, конечно, удивила новость о том, что Волдеморт в дни своей молодости ходил в учениках у Агостини, на тот момент бывшего выдающейся фигурой в криминальном мире. Интересно, в курсе ли Дамблдор этих похождений своего политического оппонента? В любом случае, с тех пор многое изменилось, так что прошлые связи теперь уже никак не могли помочь Темному Лорду. Новость о том, что Орден пошел на сближение с Волдемортом, особого удивления тоже не вызвала, парень ожидал чего-то подобного с того самого момента, как под Рождество Кобдейн вручил ему заколдованный маячок и приказал попасть в плен к Пожирателям. При воспоминании о времени, проведенном неизвестно где, в плену у Волдеморта, первой эмоцией, как ни странно, была не злость, грусть или желание отомстить, а любопытство. Как там сейчас поживает тот маячок, заботливо всунутый Поттером в стену древнего, судя по старым камням, замка.
Клод продолжал отвечать на вопросы, которых, кажется, меньше не становилось. Создавалось ощущение, что впечатленные то ли полученной информацией, то ли открывающимися перспективами, киллеры намерены совещаться до тех пор, пока не выработают полный план действий. Стоит ли говорить, насколько не радовала подобная перспектива Гарри, все мысли которого занимал некий школьный преподаватель, по совместительству один из последних друзей родителей, который одним своим словом мог сейчас уничтожить и самого Гарри, и планы Ордена, сейчас так бурно обсуждаемые.
Совещание, в которое превратилось собрание, закончилось ближе к трем часам утра, когда даже самые активные участники диспута окончательно охрипли и решили продолжить разговор в другое время.
— Гарри, — окрикнул уже собравшегося покинуть штаб парня Клод. — Задержись.
— Что-то случилось?
— Нужно поговорить, — произнес мужчина, глядя на своего подопечного странным взглядом — не то уставшим, не то грустным и обеспокоенным. — Подожди меня в моем кабинете.
— Как скажешь.
— Дэна и Бекку возьми с собой.
— Это точно не может подождать? Ведь мы, такими темпами можем не успеть попасть в Хогвартс до утра.
— Это срочно.
Что-то было в голосе Клода, что заставило Гарри забыть и об усталости, и о своем беспокойстве за Ремуса. Парень не мог с уверенностью сказать, что это было, но в его сердце поселилось неприятное, тянущее и холодящее душу ощущение тревоги.
До рабочего кабинета Клода, находящегося всего лишь этажом выше конференц-зала, троица шла в тишине. Либо Бекка и Дэн, как и их друг, испытывали то же странное беспокойство, либо они просто устали и не горели желанием о чем-то говорить.
— Итак, молодые люди, — Клод вошел в кабинет почти сразу же после того, как Гарри, Дэн и Бекка расселись по креслам, приготовившись ждать своего начальника столько, сколько потребуется. — Никто из вас ни о чем не хочет мне рассказать?
Рассказывать ни о чем не хотелось. Никому. Ни Гарри, внимательно наблюдавшему за серьезным и даже немного мрачным на вид Кобдейном, ни Дэну, понуро уставившемуся куда-то в пол с нечитаемым выражением на лице, ни Бекке, которая с любопытством вглядывалась в глаза Кобдейна, будто пытаясь понять, что у того творится в голове.
— Значит, никто, — произнес мужчина после продолжительной паузы, которой никто из его подопечных не пожелал воспользоваться. — Даже не знаю, радоваться или печалиться.
— Скажи, по какому поводу ты собрал нас, и, возможно, мы сможем помочь тебе решить эту дилемму.
— Поможете решить мне эту дилемму, говоришь?
— Почему бы и нет.
— Ах, Гарри, Гарри... Ты ведь всегда был моим любимцем. Самый необычный ребенок, которого я когда-либо встречал. Я помню нашу первую встречу. Помню, как ты огрызался в ответ на каждое мое слово, этакий маленький волчонок в человеческой шкуре. Я помню твое первое убийство, и второе тоже помню. Сталь в голосе, огонь в глазах, ни тени сомнения на лице. Ты заменил мне родного сына, которого у меня никогда не было. Я растил из тебя не просто убийцу, я растил замену себе, взращивал новое поколение тех, кто после меня будет управлять Орденом, лелеять его идеалы, чтить многовековые традиции, обеспечивать его безопасность и сохранность его тайн. А что я имею вместо этого? Молчите? Зря. Молчать надо было раньше!
— Клод, если ты будешь изъясняться менее таинственно, то мне будет, что ответить на твой вопрос.
— Хорошо, я скажу менее таинственно. Когда ты, мальчик мой, собирался сказать мне, что нарушил одно из главных правил Ордена и рассказал о нас непосвященным?
Гарри был не из тех людей, кого можно было поставить в тупик вопросом. Он всегда мог ответить, всегда был готов защитить себя, свое мнение, свое решение. Но сейчас у него просто не было слов, чтобы что-то сказать. Да и желания говорить, тоже не наблюдалось. Возможно, дело было в том, каким усталым, полным тоски и разочарования взглядом смотрел на него Клод. Человек, который действительно заменил ему отца, который, подобрал его на улице, дал воспитание и образование, силу, власть, связи, возможность не отказывать себе ни в чем, зарабатывая столько, что хватит на несколько жизней безбедного существования. Гарри не слишком любил свою работу, и он никогда не скрывал этого. Но он не мог не признать того, что не появись в его жизни Клод, он вырос бы совсем другим человеком, озлобленным, нищим, несчастным и неспособным защитить себя от людей, горящих желанием навязать ему роль послушной марионетки. После всего этого, разочаровывать Клода совсем не хотелось. А возможно, причиной молчания Гарри было то, что в душе он был согласен с тем, что поступил глупо и опрометчиво. Проклятье, он корил себя за эту взбалмошную выходку, тогда казавшуюся отличным решением, а теперь обещающую море проблем, каждый день и каждый час с тех пор, как Дэн с траурным видом принес ему диктофон.
— Откуда?
— Откуда я узнал? Так уж получилось, дети мои, что после того, как мы абсолютно случайно, надо сказать, избавились от нашей небольшой проблемы с предателем, я решил наверстать упущенное и засадил людей за прослушивание старых записей из Хогвартса. И один из них услышал нечто весьма любопытное. Догадываетесь, о чем я говорю?
— Да.
— Да... Значит вы тоже это слышали. Так вот, Гарри, я хочу, чтобы ты объяснил мне, как так вышло, что не успели мы отойти от последствий одного предательства, как внезапно обнаружилось ещё одно. Почему ты молчишь?
— Мне нечего сказать, Клод.
— Нечего? Тебе всегда есть что сказать, потому что ты — это ты! Вечно спорящий, вечно дерзящий, вечно готовый доказывать свою правоту юнец!
— Сейчас я не могу доказать свою правоту.
— Ясно, — Кобдейн поднялся, обошел свой стол, пробежав взглядом по лицам всех троих подростков. Те сидели в одинаковых позах, опустив головы и устремив взгляды в пол, будто ничто кроме царапин на паркете их не интересует. — Может, тогда поведаешь, когда я проморгал такое важное событие, как фактически предательство Ордена тобой, моим воспитанником, моим, черт подери, преемником!
— После Рождества.
— А поподробнее?
— Я вернулся на площадь Гримо после всей той катавасии с пленом, побегом, предательством. Сириус смотрел на меня так, будто случилось чудо, и я воскрес из мертвых. Чуть ли не пылинки сдувал с меня, готов был перегрызть глотку Грюму только за то, что тот смеет не верить мне и моей истории спасения из плена. В какой-то момент я поймал себя на том, что мне больно и горько обманывать крестного, который действительно любит меня. Любит не за дурацкий титул Мальчика-Который-Выжил, не за статус избранного, о котором говорится в каком-то там пророчестве, а просто за то, что я — это я, за то, что я просто есть. Я... Я привел их в штаб, показала свое досье, рассказал о себе правду и предложил выбрать, на чьей стороне они предпочитают быть.
— Кто "они"?
— Сириус и Ремус.
— Ремус Люпин?
— Да.
— И что дальше?
— Мы поговорили. Они сказали, что будут со мной, что бы ни случилось, и против кого бы я ни сражался. Они поклялись.
— Непреложный Обет?
— Да.
— И кто был свидетелем клятвы?
— Я, — Дэн оторвал взгляд от пола и посмотрел в глаза Кобдейну. В темных глазах парня не было ни капли сожаления, ни грамма страха, хотя он прекрасно знал, как в Ордене наказывают за предательство.
— Всего один свидетель?
— Да, — произнес Гарри, глядя на Дэна. Если бы друг не вмешался, Гарри умолчал бы и о том, что он как-то замешан в эту историю. За свидетелей друг для друга вполне могли бы сойти и сами Сириус с Ремусом. А Дэн остался бы вне подозрений, а значит, в безопасности. Но было поздно, слово не воробей. Теперь, единственным человеком, которого Гарри ещё мог защитить, оставалась Вита. О ней и её роли в событиях того вечера он не намеревался упоминать, не желая втягивать девушку в проблемы, которых она вполне могла избежать.
— Да, — поддержал его ложь Дэн.
— И как же так вышло, что наша мисс Ребекка не участвовала в затее, в которой вы двое завязли по самые уши?
— Я была здесь, а не в итальянском штабе, — произнесла девушка, недобро глядя на мужчину своими большими красивыми голубыми глазами, которые, казалось, светились от негодования. Хотя нет, не казалось. Действительно светились, напоминая о том, что за красивым личиком стоит слегка нечеловеческое происхождение девушки. — Но будь я там, я бы тоже поддержала Гарри.
— Великолепно, — фыркнул мужчина, оглядев своих воспитанников недовольным взглядом. — Остается только прокричать "Один за всех и все за одного" для полного сходства с мушкетерами.
На едкую реплику никто из ребят не среагировал. Все они были заняты, прикидывая, какие проблемы им сулит неожиданное разоблачение и как пережить это с минимальными потерями. Издревле у Ордена было одно наказание для предателей — смерть, и несмотря на то, что Клод заменил ребятам отца, они не сомневались в том, что его рука не дрогнет, и наказание свершится. Оставалось продумать тактику поведения. Сдаться и встретить свой конец с достоинством? Или бороться? Клод один, а их трое. Обезоружить его, выбраться из штаба, внезапно из дома и укрытия превратившегося в гигантский капкан, и бежать так далеко, насколько это возможно.
— Почему мне кажется, вы сейчас просчитываете способы того, как по-быстрому избавиться от меня? Где раскаяние? Где извинения? Где, в конце концов, обещания "больше так не делать"?
— Ты хорошо изучил нас, Клод, — произнес Гарри, глядя на своего наставника, изучая каждый его взгляд и жест, запоминая каждое произнесенное слово. Справа и слева от него Бекка и Дэн, давно переставшие рассматривать паркетную плитку, тоже следили взглядами за Кобдейном. — Мы и в детстве редко извинялись за что-то, вряд ли стоит ожидать от нас этого сейчас. Хотя я не могу не признать, это было необдуманное решение, приведшее к неприятным последствиям.
— Неприятное последствие... Интересное название для краха всех планов Ордена, в том числе и тех, что связаны с твоим именем.
— Ну, эти планы теперь в любом случае под угрозой срыва. Даже если Люпин нас не сдаст, к утру я все равно буду либо мертв, либо в бегах, не так ли? Я честно тебя предупрежу, я без боя не сдамся, но в любом случае, Мальчика-Который-Выжил в арсенале Ордена больше не будет, как не будет его и на политической арене Британии.
Воцарилось недолгое молчание. Казалось, даже стрелки часов замерли в ожидании грядущих действий. Дэн почти незаметным движением сменил позу и теперь сжимал в одной руке волшебную палочку, а в другой — какой-то стеклянный флакончик. Бекка продолжала неотрывно смотреть на Клода, будто пытаясь его загипнотизировать, при этом сжимая тонкими пальцами свою палочку. Кобдейн смотрел на готовую к атаке троицу и грустно улыбался, ещё больше настораживая подростков.
Гарри ожидал чего угодно. Что Клод достанет палочку и кинет в него Авадой. Или наколдует волшебные путы. Или Пертификус Тоталус. Или попробует сделать то же самое с Дэном. Или что вытащит пистолет и попробует проделать у Гарри в голове пару дополнительных отверстий. Или позовет специально ожидающих его приказа людей, которые все выше обозначенное сделают за Кобдейна. Единственное, чего парень не ожидал, так это того, что мужчина, посмотрев на их серьезные и полные решимости лица, вдруг зальется безудержным смехом.
— Э... Клод? — Гарри встал со своего кресла, палочка привычно скользнула в ладонь, даря ощущение защищенности. Тот посмотрел на него, перевел взгляд на ту руку, в которой парень сжимал палочку, и рассмеялся ещё громче и ещё заливистей. — Что смешного ты обнаружил в сложившейся ситуации, Клод? Скажи, посмеемся вместе.
— Я... Вы... Ох! — Кобдейн успокоился, достал платок, вытер слезы и, не прекращая улыбаться, посмотрел на своих подопечных, в любую минуту готовых атаковать его. — Вы не представляете, как это забавно понимать, что прошло столько лет нашего с вами знакомства, а вы ведете себя точно так же, как и в первый день нашей встречи.
— Прости, что не разделяю твоей бурной радости, Клод.
— Прощаю, Гарри. И за это, и за твой необдуманный поступок, приведший к неприятным последствиям, так ты, кажется, выразился.
— Извини? — Гарри недоуменно посмотрел на уже вполне успокоившегося наставника.
— Извиняю, — улыбнулся тот.
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, более того, я открытым текстом говорю, что сегодня вам не стоит ни убивать меня, ни разрабатывать план спешного побега из дома. Все нормально.
— Нормально?
— Да. Ваш Люпин, несмотря ни на что пока не проговорился, и только это вас и спасло, честно говоря. Это и то, что я вовремя стер память парню, обнаружившему запись беседы оборотня с Дамблдором.
— И что теперь?
— Теперь вы, дети мои, раз и навсегда запомните, что предавать Орден нельзя! Предположим, я бы вас не простил и сделал бы то, что по правилам должен сделать. Ваши действия? Воспользовались бы численным преимуществом и обезвредили бы меня. Нечего опускать глаза и делать вид, будто ни о чем подобном вы и не помышляли. Кстати, что во флаконе, Дэн?
— Прости, секрет фирмы.
— Мерлин, кого я вырастил! Что потом? Вы бы спешно покинули штаб. Разумно, но что дальше? Где вы прятались бы? И надолго ли? И уверены ли вы, что смогли бы всю жизнь прожить, оглядываясь назад в поисках наемных убийц, которые будут вас вечно преследовать.
— Мы бы что-нибудь придумали.
— Что? Сменили имена и мигрировали бы куда-нибудь в Австралию?
— Неплохой вариант.
— И что, Ремус Люпин стоит того, чтобы ради его ненадежной дружбы уничтожить все, чем вы жили на протяжении стольких лет.
— Честно говоря, нет.
— Вы что-нибудь сделали, чтобы быть уверенными, что он будет молчать?
— В тот же вечер я поговорил с Блэком, — ответил Дэн, по-прежнему опасливо косясь на Кобдейна. Таинственный флакончик исчез в кармане брюк, кончик волшебной палочки больше не был направлен в сторону мужчины, но совсем убирать свое оружие юноша явно не торопился.
