— Хссс? — в выгородку, растерянно шипя, заглянул красный Алдер. За его плечом маячил Тафаири в плетёной броне, а над ним, помахивая плавниками, повисла Вайкири.
"Как хорошо! Тут тепло и не слишком тесно," — Шемми, влетев первой, огляделась и подплыла к Кессе. "Гьяси хотел позвать вас к себе, но без него там заселили даже крышу."
— Мы поставили там такую вот выгородку, — пояснил чёрный хеск, присаживаясь на циновку рядом с Нингорсом. — Каждый взрыв у Реки прочищает голову лишней тысяче одержимцев. Мы собираем их всех. Будь тут побольше городов, было бы просторнее.
— А я несскоро доберуссь до дома, — сказал Ралгат. — Как вам тут живётсся? Ессли чего-то не хватает, я помогу.
— Да, кое-чего не хватает, — кивнула Речница. — Но не знаю, кого следует об этом просить. Я хочу выбраться к Великой Реке. Неужели нет никаких выходов... помимо Энергина? В земле столько нор...
— К Великой Реке? — озадаченно покачал головой Гьяси. — В самом деле? Вот куда бы я не стал выбираться...
— Шинн думает, что есть щели в сводах, — сказал, понизив голос и оглядевшись по сторонам, Нингорс. — И это похоже на правду. Я сам видел глубокие расщелины, когда поднимался высоко.
Шемми облетела вокруг собравшихся и остановилась рядом с Гьяси. Её бока взволнованно вздувались, но слов Кесса не слышала. Гьяси, жестом попросив всех умолкнуть, некоторое время сидел в тишине, а затем встал и поманил Шемми за собой.
— Мы вернёмссся к полудню, — Ралгат выглядел озадаченным. — Я не понимаю, шшшто творитссся.
Нингорс опустил голову на плечо Кессы и тяжело вздохнул.
— Не люблю ждать. Застегни ремни на моей спине, мы взлетим к сводам и сами на них посмотрим.
Они вышли из выгородки, и Нингорс одним прыжком перемахнул на крышу и остановился там, разминая озябшие крылья. На перепонках пророс пух, костяной каркас крыла оделся плотным мехом, — зима подходила всё ближе, и хеск чувствовал её дыхание. "Нингорс ляжет спать, когда пойдёт снег," — подумала Кесса и поёжилась. "И до весны не проснётся. Что я буду делать тут одна?"
— Хаэй! — арбалетчик-Тафри на соседней, более высокой крыше повернулся к ним. — Что вы тут делаете? Куда собрались?
— Мы пролетим над городом, — ответила Кесса, забираясь в седло. — Посмотрим на него сверху.
— Слезайте! — сердито крикнул он, и Речница увидела, как воины на других постах поспешно повернулись к ней. — Нечего тут выглядывать!
Нингорс резко развернулся и вздыбил мех на загривке. Крыша под его ногами ярко вспыхнула, и стая Клоа, до того дремавшая, прилепившись к дверной завесе, взвилась над домами и плотным шаром окружила источник света.
— Слезайте, живо! — крикнул стражник. — Знорка, поставь ноги на крышу! А ты сложи крылья!
— Нингорс, не надо, — прошептала Кесса. — Их тут много, и они... Не надо делать их врагами!
— Эрррх, — хеск сложил крылья за спиной и спрыгнул с крыши, едва не сбив с ног прохожего-Тафри. Тот шарахнулся к стене и скрылся в переулке.
— Они что-то знают, — угрюмо оскалился Нингорс. — Мне не нравится тут, детёныш!
— У них много опасных хесков под присмотром, — понурилась Кесса. — Поэтому они насторожены. Лучше было бы выйти за ворота и взлететь оттуда.
— Я не хочу получить стрелу в брюхо, — Нингорс тронул свежий шрам на груди, прикрытый шерстью, но всё ещё заметный. — Но они что-то знают. Есть какая-то дыра там, над городом...
Он взглянул на затянутое белесой дымкой небо и фыркнул.
— Ворота для летунов, — прошептала Кесса, поднимая Зеркало Призраков на ладони. — Может, так будет видно...
В пластине древнего стекла отразились облака, слишком редкие, чтобы прикрыть огромные сталактиты на потолке пещеры. Дымка начала тускнеть, рассеиваться, а скалистое "небо" приблизилось. Оно всё было покрыто буграми и бороздами, а на дне "оврагов" темнели глубокие трещины.
— Здесь, — буркнул Нингорс, прикасаясь когтем к одной из них. За темнотой мерцала тончайшая серебряная полоска. Хеск посмотрел на небо и усмехнулся.
— Спрятано от глаз. Но эта штука нас проводит. Идём...
Улица, ведущая к верхним воротам, была прямой, но Нингорс выбирался из города переулками, петляя и путая следы. Кесса едва поспевала за ним, и ей было не по себе. На последнем повороте — оттуда уже виден был наскоро возведённый глиняный вал, укреплённый большими валунами, и пристроенные к нему сторожевые башни — хеск резко остановился и повернул голову к существу, выглянувшему из-за ограждения крыши. Это была Вайкири, и её круглое тело взволнованно раздувалось, а глаза сверкали.
— Что? — оскалился на неё Нингорс. — Я собираюсь отвести детёныша домой. Это теперь называют резнёй?
Вайкири подплыла ближе и раздулась ещё сильнее. Хеск тихо зарычал.
— Я не откусил ещё ни одной головы в этом городе! Но если меня будут запирать...
Вайкири хлестнула хвостом по крыше. Нингорс мигнул.
— Ладно. Но только до заката.
Он почесал загривок и негромко хмыкнул. Вайкири нырнула за ограждение, и Кесса увидела её хвост в дальнем переулке.
— Пойдём. Так или иначе, из Ремтиксы пора уходить, — сказал хеск и неспешно направился к воротам. Речница удивлённо мигнула.
Тафаири-стражи нехотя приподняли решётку ворот — так, что под ней едва можно было проползти на четвереньках.
— Волна кипит за стеной, — покачал головой один из них. — Куда вы лезете?!
Холодный ветер дунул Кессе в лицо, и она поперхнулась горьким дымом. Где-то вдалеке оплавился и вскипел камень, и едкие испарения просочились в Хесс. К ним примешивался смрад обугленных костей и мяса.
— А теперь — полетели, — Нингорс расправил крылья и неприязненно покосился на стену.
— Ох, не хотелось бы убивать Тафри, — поёжилась Кесса. — Они нам помогли...
— Я первым не нападаю, — пожал плечами хеск. — Держись крепче, детёныш. Мы взлетим высоко.
Он повернул не к расщелине над городом, как думала Кесса, а к огромным сталактитам в стороне от него. Чем ближе к поверхности, тем тоньше становилась желтоватая облачная дымка, и тем лучше был виден изрезанный впадинами и вздыбившийся уступами свод. "Хвала богам, что ничего с него не падает!" — думала Кесса, разглядывая причудливые висячие скалы. "Если такое рухнет, полгорода раздавит!"
Нингорс облетел огромный сталактит и на миг завис в воздухе, широко раскинув крылья.
— Здесь, — он поднялся чуть выше и нырнул в открывшуюся взгляду тёмную нишу. Кесса удивлённо охнула, почувствовав под ногами твёрдый камень. Со стены, покрытой волнистыми наплывами плесени, на неё не менее удивлённо взглянул огромный чёрный слизняк.
— Тут копится вода, — Нингорс понюхал углубление в стене, подёрнутое влажной плёнкой, фыркнул и устроился подальше от мокрых камней, обернув крыльями плечи.
— Тут свои жители, — кивнула Кесса, присаживаясь рядом. — А чего мы ждём тут?
— Заката, — проворчал хеск. — На закате сменяется стража. Все заняты болтовнёй, и мало кто смотрит наверх. Мы полетим быстро, Шинн. Готовься крепко держаться.
— Мы не будем убивать Тафри? — встревожилась Речница. — Это было бы скверно.
— Я не хочу убивать, детёныш, — фыркнул Алгана. — Я хочу домой.
Время тянулось медленно. Кесса успела вздремнуть, прислонившись к тёплому боку хеска, пересчитать слизней, лениво ползающих по стенам пещеры, высунуться наружу и испугаться, увидев внизу лагерь Волны... Усталые воины Агаля не смотрели на небо, они вообще не понимали, куда им смотреть, — зов, исходящий снизу, гнал к поверхности, излучение сверху отгоняло в глубокие пещеры... Кесса видела, как Хальконы, Аджи и самые странные огромные создания, выползшие из-под земли, лежат клубками, свернувшись, как змеи, и не замечают, как по ним бегают мелкие хески. Иногда кто-то из них, будто проснувшись, встряхивался и нырял прямо в скалу. Остальные щёлкали зубами вслед, но догнать не успевали...
"Хаэй!"
Вайкири, повернувшись в воздухе вокруг своего хвоста и подозрительно оглядев окрестности, нырнула в пещеру. Кесса встряхнулась и поднялась на ноги.
— Летим?
"Да. Я проведу вас скрытным путём, по небесным ущельям," — Шемми взволнованно раздувалась и поводила хвостом. "Только тихо, без воплей и сверканий!"
— Тихо, как харайга под кустом, — ухмыльнулся Нингорс, расправляя крылья. — Веди.
"Какие глубокие ущелья!" — Кесса, лёжа на боку, держалась за поводья и завороженно рассматривала свод. Ей казалось, что сверху нависает горный хребет, и если вглядеться, то увидишь перевёрнутую реку на дне провала — реку, текущую снизу вверх. Мокрые пятна блестели на сталактитах в последних лучах белого солнца; красное уже ушло за край неба. Слизняки заползали в норы, заливая выходы белесой пузырящейся жижей, и маленькие летучие мыши тщетно искали их, кружа под скалами.
"Близко!" — Шемми остановилась, прильнув к большому сталактиту. Нингорс уцепился за уступы и повис рядом с ней. Внизу багровели огни Ремтиксы, ветер приносил запах кипящего жира и смоляного взвара, — на площадях раздавали еду.
— Мы прямо над городом, — прошептала Кесса. — Я видела эти огромные скалы в Зеркале!
"За ними — два малых выступа, и оттуда начинается глубокий разлом. Он подсвечен сейчас зеленью, вы не промахнётесь," — Шемми толкнула Кессу головой в плечо. "И будет ещё одна ниша для передышки — на той стороне ущелья, прямо под трещиной."
— Кто охраняет разлом? — спросил Нингорс, принюхиваясь. — Я чую хесков.
"Тут могут быть стражи-Вайкири," — ответила Шемми, раздуваясь ещё сильнее. "И, если будет шум или свет, вмешаются маги на башнях. Они подсвечивают провал снизу..."
— Тебе пора лететь, — сказала Кесса. — Тебя не должны с нами увидеть. Спасибо тебе за помощь... и пусть зима будет спокойной! Попрощайся за нас с Ралгатом и Гьяси.
"Спокойствия нам сейчас не хватает," — вильнула хвостом Шемми. "И вам мирной зимы, странные существа..."
Нингорс фыркнул.
— Летим, — он оттолкнулся от уступа и сильно ударил крыльями по воздуху. Его подбросило вверх, вдоль "склона" висячей скалы. Кесса растянулась на его спине, упираясь пятками в седло. Зелёный свет скользнул по её щеке, окрасил нежной зеленью морду Алгана, сверкнул на клыках.
— Слева! — Речница вздрогнула, увидев зелёные отблески на плавниках и пузатых боках Вайкири. Существа изумлённо взирали на пришельца, выглядывая из пещер на склоне. Нингорс прикрыл глаза и глубоко вздохнул, и Кесса почувствовала, как всё её тело тяжелеет и расползается безвольным сгустком. Встряхнувшись, она сбросила морок. Нингорс уже влетел в большую пещеру и теперь опустился на пол, смахнув в сторону бесчувственных Вайкири. Некоторые из них пучили глаза и слабо шевелили плавниками.
— Лезь в кокон, детёныш. Я полечу прямо вверх, ты не удержишься, — тихо проворчал хеск.
— А что с ними? Они не умрут? — Кесса указала на оглушённых "рыб".
— Скоро полетят за подкреплением, — фыркнул Алгана. — Лезь в кокон. Остальное — моя забота.
— Мы полетим сквозь самую большую границу, — Кесса поёжилась, забираясь в травяной мешок. — Там, наверное, уже будет зима.
— Завтра — Семпаль Зимнего Пуха, — Нингорс поправил тяжёлые браслеты на лапах и огляделся по сторонам. — Но у вас не празднуют Семпали.
Закатный свет — зелёный, и бирюзовый, и серебристый — отражался от мокрых скал, и волны ряби колыхались на них, как на стенах приречной пещеры. Нингорс летел вверх, отталкиваясь от камней лапами и крыльями, прыжок за прыжком приближаясь к сияющему разлому. Воздух вокруг него с каждым движением холодел и уплотнялся, готовясь застыть зелёным льдом. Кесса, не мигая, смотрела на зелёное небо.
Глава 31. Осенняя Река
Запах прелой листвы и холодной воды обволакивал и пьянил, и не было сил поднять отяжелевшую голову. Кесса с трудом открыла глаза, растерянно мигнула, глядя на склонившийся над ней огромный багряный лист. Он глянцево поблескивал, усыпанный каплями росы, за ним виднелись такие же, нанизанные на жёсткий прямой стебель, а над широколистным деревцем проступали ало-чёрные облака и сизые просветы в них. Кесса мигнула, узнав в высоченных колоннах, врастающих в небо, побагровевшие стволы Высоких Сосен, а в красных тучах над ними — тесно сомкнувшиеся колючие кроны.
Ветер подул, и запах холодной осенней реки унёс остатки сна. Кесса заворочалась, выбираясь из тёплого кокона, с трудом подняла руку и нащупала мохнатую лапу, а за ней — пушистую перепонку крыла. Нингорс лежал рядом, обхватив кокон руками и плотно завернув в крылья, и на его усах сверкал иней.
— Хаэй... — Кесса, высунувшись из кокона по плечи, осторожно провела пальцем по тёплому носу. — Нингорс...
Алгана с недовольным ворчанием открыл глаза, шумно вздохнул, сдувая иней с усов, и развернул крылья, выпуская Речницу на волю. Она выкатилась на плотный слежавшийся ковёр бурой хвои и опавшей коры, слегка припорошенный алыми иглами, вскочила на ноги и долго смотрела на красные ветви высоко в облаках. Сизые тучи лежали на них, стекая по стволам прядями тумана. С громким треском кусок алой полупрозрачной коры откололся от ствола и, покачиваясь, полетел вниз. Маленькая Рябина — едва-едва поднявшаяся на три десятка локтей, но уже увенчанная гроздью из полудесятка ягод — закачалась от удара, сбрасывая чудом уцелевшие листья, и они легли на вековые груды лесного сора — красные поверх рыжих и бурых...
— А-ауррх, — Нингорс зевнул, широко разинув пасть, и провёл когтями по багряной коре. Его крылья и лапы озябли, и он ступал по лиственному сору неуверенно, подозрительно глядя на вороха игл, длинных, как копья. Найдя изгрызенную сосновую шишку в треть своего роста, он склонился и обнюхал её, потом опомнился, встряхнулся и хмуро посмотрел на Кессу.
— Где мы, Шинн?
— В Опалённом Лесу, — прошептала она, оглядываясь по сторонам. — Мы прошли сквозь тайные ворота, и вот мы наверху. Это Высокие Сосны, они растут на Левом Берегу. И я чую речную воду. Принюхайся...
— Слева от нас, за холмами, — Нингорс вдохнул осенний ветер и недовольно фыркнул. — Маленькая лесная река. Но я чую воду со всех сторон. А ещё больше её сверху, и она очень холодная.
Он фыркнул на низко нависшие тучи.
— Маленькая река? — удивлённо мигнула Кесса. "Нуску Лучистый! Я забыла... Хесс — очень большой мир, но тут, наверху, всё такое же большое... Мы, наверное, слишком далеко от Реки. Тут — Лес..."
Стволы Сосен вздымались вокруг, как скалы, и зыбкая тень Нингорса терялась на их подножьях среди огромных обломков коры и груд опавшей хвои и листьев. Снизу к недосягаемым вершинам тянулись жёсткие стебли ягодника, так и не сбросившего листву, — и побеги, и листья, и ягоды были краснее крови. Пёстрые птицы клевали их, но, потревоженные шумом больших крыльев, нырнули в груду хвои. Дымчато-бурая тень взметнулась вверх по стволу, мелькнув пушистым хвостом.
Широкий поток, выкрашенный прелой листвой в тёмную бронзу, подмывал основания холмов, и вышедшие наружу корни Сосен вздымались над ним, не находя опоры. Груды коры, слежавшейся на берегах, покрыл тёмно-пурпурный мох, и пряди тины липли к упавшим в реку ветвям и стелились по течению. А чуть глубже смыкалась холодная мгла, и Кесса не видела дна.
