После разгрома танковой группировки противника под Житомиром, в полном соответствии с планом, состоялся поворот основных сил 1-й танковой группы в южном направлении. Теперь наступление возглавил XLVI-ой корпус, дополнительно усиленный 11-й танковой дивизией из XLVIII-го корпуса. XLVII-ой моторизованный корпус, в составе 13-й и 14-й танковых дивизий и гренадерской моторизованной дивизии СС "Лейбштандарт", следует параллельным маршрутом. XLVIII-ой корпус, с оставшимися у него 16-й танковой дивизией и дивизиями СС "Райх" и "Викинг", после окончания преследования разбитых под Житомиром подвижных соединений противника, перешел к обороне на подступах к Киеву, встретив организованное сопротивление свежих пехотных частей противника. В настоящий момент соединения киевской группировки русских оказывают давление на передовые части корпуса с востока и севера, стремясь отбросить его от города. Отмечен также подход к Киеву дополнительных войск с левобережья Днепра. В данный момент готовится смена XLVIII-го корпуса пехотными частями 6-й полевой армии Рейхенау, после которой корпус будет выведен в резерв и может быть использован для развития успеха основных сил 1-й танковой группы.
"А Гиммлер-то просто сияет! Ну, еще бы — его эсесовцы отличились. Набили целую кучу русских танков, если верить армейским реляциям. Впрочем, почему бы и не поверить? Вооружил он своих солдат до зубов, тут надо отдать ему должное. И то, что он добился объединения всех дивизий ваффен СС в одной танковой группе — тоже сильный ход. Так их успехи и вклад в победу будут гораздо заметней. Хотя требование фюрера о шести моторизованных дивизиях он так и не выполнил — схалтурил. Полицейская дивизия так и осталась пехотной, да и вообще до отборных именных дивизий явно не дотягивает. Этот близорукий мошенник хотел, кстати, и "Лейбштандарт" оставить на уровне бригады, но тут уж сам Гитлер возмутился, когда к нему явился с жалобой старый приятель Зепп Дитрих, который и являлся командиром "личной гвардии фюрера". И что у Гиммлера за привычка пытаться сэкономить там, где не надо? Последствия бедного детства что ли?"
— В настоящий момент основные силы группы армий "Юг" ведут концентрическое наступление западнее Днепра с целью окружения советских войск, входящих в 6-ю, 12-ю, 26-ю и 18-ю армии, в районе Умани. Для осуществления этой задачи, 1-я танковая группа наносит удар из района Фастов — Белая Церковь на Умань, а части 5-й танковой группы с плацдармов на левом берегу Днестра также на Умань. Войска 17-й и 11-й полевых армий, а также подчиненные им румынские и венгерские войска, следуют непосредственно за танковыми группами, с целью формирования внутреннего фронта окружения и скорейшей ликвидации котла[31]. Пока это все, мой фюрер.
— Хорошо, Гальдер. А как складывается обстановка в воздухе?
— Великолепно. Мои орлы уже даже воспоминаний не оставили о советской авиации! — Геринг, как всегда, не удержался от бахвальства. Впрочем, на этот раз повод у него действительно был.
— Герман, я хотел бы услышать более развернутый доклад!
— Я отвечу, мой фюрер. — Гейдрих в который раз хмыкнул про себя: "ну да, кто ж еще! Ешоннек всегда готов прикрыть своего шефа". — В настоящее время можно уверенно констатировать, что Люфтваффе удалось захватить господство в воздухе на всем протяжении фронта от Балтики до Черного моря. Авиация противника подавлена и большей частью уничтожена. Приток свежих соединений с востока, наблюдавшийся в конце июня — начале июля, в данный момент прекратился. По-видимому, наступило истощение авиачастей противника. Активность вражеской авиации значительно снизилась. Следует отметить, что численность задействованных вражеских самолетов значительно превысила наши ожидания, строившиеся на имевшихся разведданных. — При каждом новом упоминании неудовлетворительной работы армейской разведки, Гитлер всё больше хмурился, не смотря на бравурные доклады генералов, и бросал недовольные взгляды на главу Абвера, но доклад не прерывал, продолжая внимательно слушать Ешоннека.
— Десантный корпус Штудента, блестяще показавший себя в боях происходивших 24-28 июня в районе Минска и сыгравший ключевую роль в прорыве русских укреплений и захвате этого важнейшего узла коммуникаций 26 числа, в настоящий момент выведен в резерв и приводит себя в порядок. Парашютным и штурмовым частям нужен некоторый отдых и пополнение. Потери в ходе боев были все же значительны, хотя и не превысили уровня потерь во время прошлогодней высадки в Голландии.
"Что ж, кажется идея с высадкой воздушного десанта на укрепления Минского УРа для ускорения захвата Минска и замыкания кольца вокруг советских войск, была правильной — вон как гордо толстяк брюхо выпятил. Хотя он-то тут причем? Время и место высадки выбирали Штудент и Кессельринг. Они же и разрабатывали операцию. Геринг может претендовать разве что на то, что добился создания в люфтваффе парашютных частей. Тоже немало, в принципе. Но к успеху в данной конкретной операции он вряд ли имеет прямое отношение. Хм. А ведь кое-кто в ОКВ предлагал использовать парашютистов для захвата Крита, месяц назад[32]. Интересно: на кой черт нам сдалась эта куча кирпичей посреди Эгейского моря? Пусть итальянцы сами с ней разбираются, если смогут, а для германских войск найдутся более насущные задачи"...
Глава 6 "Война без жалости"
Марченко критически оглядел результат проделанной работы и задумчиво почесал затылок, после чего выразил свои соображения неопределенным, возгласом:
— Мда-а...
— Что-то не так, дядь Ром?
"Дядей" Марченко стал после того самого авианалета, когда их батальон принял первое боевое крещение. Сашка в тот раз не на шутку испугался и еще с полчаса после окончания штурмовки пребывал в каком-то ступоре. Роман, переживший ту бомбежку не в пример спокойнее, тогда резко поднялся в его глазах и с тех пор величался весьма уважительно. Хотя надо сказать, что Авраменко и раньше относился к своему земляку с определенным пиететом.
Рома еще раз осмотрелся и, наконец, выдал:
— Не нравится мне здесь. Место плохое.
— Чем же плохое то? Вот и ручеек рядом и лещина по берегам растет...
— Тьфу ты! Нашел, на что смотреть. Ты что тут огород разбить собираешься, что ли?
Сашка по своей привычке захлопал глазами и Марченко счел нужным пояснить:
— Большак видишь?
— Вижу.
— А лучше б его не видно было!
— Почему это?
— Потому что германец по дороге пойдет и прямо на нас.
— Эвона как... — Саня уставился в землю и, сдвинув на лоб пилотку, принялся задумчиво чесать в затылке, стимулируя таким не хитрым образом мыслительный процесс. А Роман тем временем продолжил излагать свое понимание воинской стратегии и тактики:
— Стояли б мы где-нибудь в лесочке — там и от авиации прятаться удобней. — При упоминании авиации, Сашка поёжился и на всякий случай осмотрел небо с редкими белыми облачками. Самолетов он с недавних пор побаивался.
— А если б на нас немцы и вышли, так не большими силами — в лесу особо не развернешься. А тут им раздолье: хош танками наступай, хош пехотой. И артиллерию по дороге удобно подвезти и снаряды к ней... Хреновое у нас место, короче.
Словно подтверждая его слова, к ним направился, обходящий линию окопов, старшина — немолодой уже дядька, тянувший лямку толи седьмой, толи восьмой год.
— Что приуныли, бойцы?
Марченко, подтянувшись, но все же без лишнего рвения, ответил за двоих:
— Да вот, решаем как германца лучше встретить, товарищ старшина.
— То дело. Лейтенант наш велел всем передать: возможно появление немецких танков. Так что держаться надо крепко, а то немец по шоссе прям на Киев попрет. Окопы у вас гляжу справные — старшина одобрительно оглядел аккуратный окоп Марченко, который тот не поленился старательно замаскировать дёрном и несколькими нарубленными веточками — так чтоб и дрались так же, когда бой начнется!
Выдав это краткое напутствие, "старик" отправился дальше, а Роман перевел взгляд на Сашку, пожал плечами, всем своим видом показывая: ну я же говорил! После чего подавил вздох разочарования и резко сменил тему:
— Есть хочешь?
— Ага! Только ж нет ничего — сухари последний раз вчера еще раздавали, я свои утром доел...
— Эх ты. На, сгоняй к ручью, помой.
С этими словами Марченко извлек из-под куста пучок свежей морковки с еще не до конца завявшей ботвой и протянул товарищу.
— Ух ты! А где взял?
— Где, где... Не важно, в общем, там уже нет. Ну, так будешь мыть или с землей поедим?
— Я щас, я быстро!
— И воды набери.
Проводив взглядом непутевого земляка, умчавшегося к ручью с флягами и корнеплодами (последние, чего уж греха таить, были добыты незаконным путем на чьем-то огороде во время утренней рекогносцировки), Роман разгладил плащ-палатку, поудобней устраиваясь в тенечке под кустом, и принялся не спеша хрустеть сухарем из пока еще не оскудевших личных запасов. Немцы-то неизвестно когда пожалуют, а жрать хочется уже сейчас.
* * *
Впрочем, немцы тоже не задержались. Правда встреча состоялась немного не так, как это представлялось Марченко и другим бойцам его подразделения. Всё началось часа в три пополудни. Из-за дальней рощи прямо по шоссе выкатились, урча моторами, несколько мотоциклов с колясками и, прокатившись еще немного вперед, остановились, рассредоточившись, насколько позволяла ширина дороги, чтобы не создавать плотную группу. При этом немцы принялись изучать открывшуюся перед ними местность в бинокли, довольно активно переговариваясь и жестикулируя. О чем говорят вражеские разведчики, было очевидно — наспех оборудованные позиции красноармейцев слишком бросались в глаза, чтобы их не заметить.
Впрочем, дозорные тоже не зевали, так что почти сразу после появления неприятеля, был подан сигнал тревоги, и бойцы несколько суетливо стали занимать свои места в только что отрытых окопах. А еще через несколько секунд неожиданно раздался артиллерийский выстрел, и рядом с мотоциклистами поднялось облако разрыва. Тут же послышалась трескотня винтовочных выстрелов, а затем и несколько пулеметных очередей. Но всё это было уже лишним — после первого же выстрела, немцы развернули свою технику и лихо умчались за поворот, а поднявшаяся стрельба стихла сама собой. Всё произошло настолько быстро, что Роман даже прицелиться толком не успел, а Сашка вообще добежал до своего окопа, когда неприятеля и след простыл.
Через пару минут позиции обошёл лейтенант и, срываясь на фальцет, доходчиво объяснил, что стрелять без приказа не стоит. А задержавшийся у Ромкиного окопа старшина добавил, что у кого-то из артиллеристов просто сдали нервы — вот он и пальнул без приказа, ну а уж за ним и все остальные. В общем, первая встреча с противником оказалась смазана.
Зато дальше события развивались в полном соответствии с царившими среди солдат ожиданиями, причем с наихудшими из них. Сперва с запада появился и стал постепенно нарастать шум моторов. Затем, то тут, то там, но на неизменно почтительном расстоянии, стали появляться сами немцы. Впрочем, вели они себя достаточно скромно — близко не приближались, особо не высовывались и на рожон не лезли. Обустраиваясь на новых позициях, вражеские солдаты действовали сноровисто и без лишней суеты, выглядели уверенно и деловито. Такое поведение противника, да и само его наличие в зоне видимости, нервировало, заставляя большинство бойцов до рези в глазах всматриваться в любое шевеление в стане неприятеля.
Марченко поначалу тоже поддался всеобщему порыву, бдительно всматриваясь из-за бруствера в занятую немцами рощицу. Но до вражеского осинника было никак не меньше километра, разглядеть особо ничего не получалось и постепенно Роману это занятие прискучило. Он совсем уже было решил устроиться поудобней и немного перекусить, как вдруг немцы решили напомнить о себе. С их стороны донеслось раскатистое эхо выстрела, затем гул приближающегося снаряда и, наконец, грохот взрыва, прозвучавшего не так уж и далеко от Ромкиного окопа. Бабахнуло не слабо. Фонтан земли, поднятый разрывом, также выглядел впечатляюще. По всему выходило, что немцы успели подтянуть тяжелую артиллерию и теперь возьмутся за дело всерьез. Так оно, в общем-то, и вышло.
Быстро проведя пристрелку, германские артиллеристы перешли на беглый огонь, старательно окучивая занятую красноармейцами линию обороны сразу из нескольких батарей. Канонада не стихала где-то с четверть часа, заставляя бойцов крепче вжиматься в землю, и пореже высовываться из-за вздрагивающего и осыпающегося от близких разрывов бруствера. Впрочем, любопытство все же временами пересиливало страх, и кто-то из красноармейцев, время от времени, приподнимал голову, кидая взгляды в сторону противника.
Марченко не был исключением, но именно ему довелось отличиться, первым начав отражение вражеской атаки. Выглянув, в очередной раз, из своего укрытия и бросив торопливый взгляд на ничейное пространство, Роман заметил многочисленные серые фигурки, которые под прикрытием артподготовки короткими перебежками приближались к советским позициям. "Под шумок" немцы уже покрыли где-то четверть расстояния, изначально отделявшего их от русских окопов, и продолжали уверенно приближаться, то залегая в высокой траве, то вновь устремляясь вперед. Хотя до них всё еще было далековато, Марченко не стал тянуть. Примостив свою "светку"* поудобней, он прильнул к прицелу, стараясь поймать в прицел один из неуклонно приближающихся серых силуэтов.
На фоне все еще продолжающейся канонады, обычно хлесткий винтовочный выстрел прозвучал как безобидный хлопок. Да и толку от него было не больше — в немца Рома не попал. Но, тем не менее, этот выстрел привлек внимание. Из соседнего окопа высунулся, чуть ли не по пояс, и закрутил головой Сашка, выглянули посмотреть и еще несколько голов. Так что вскоре тревога по цепочке быстро облетела позиции, заставив уже всю линию обороны включиться в перестрелку. Немцы залегли и активно ответили, в основном из пулеметов. Затем заговорили легкие немецкие орудия, которые открыли огонь из того самого осинника, за которым в предыдущие полтора часа безуспешно наблюдал Роман. Советский огонь притих, полковая батарея, закиданная гаубичными снарядами, и вовсе молчала, а германская пехота вновь стала понемногу продвигаться вперед.
Однако последнее слово оставила за собой все же РККА, причем, тоже с помощью артиллерии. Когда до линии русских окопов немецким пехотинцам оставалось преодолеть метров 250-300, в дело наконец-то включился дивизионный артполк — на нейтральной полосе, среди мельтешащих фигур солдат в форме мышиного цвета, стали довольно густо подниматься султаны разрывов 122-х миллиметровых снарядов. Этого немцы уже не выдержали, став поспешно оттягиваться обратно на исходные позиции, по-прежнему огрызаясь огнем. При этом Марченко все же умудрился подстрелить одного из убегающих, который прямо на бегу ткнулся носом в траву, да так и остался лежать неподвижно.
Вид отступающего врага был отмечен дружным "урра-а", прокатившимся над советскими позициями, после чего бой как-то быстро стих. Артиллерия с обеих сторон замолчала, а на позициях началось активное шевеление. Бойцы, пережившие первый настоящий бой, спешили поделиться впечатлениями, санитары оказывали помощь раненным, а в довершение всего случилось маленькое чудо — явилась батальонная полевая кухня, о существовании которой большинство бойцов уже стало подзабывать. Что ж, на войне иногда случаются и счастливые моменты, и обретение красноармейцами своей потерянной на бескрайних просторах Родины кормилицы, безусловно, относилось к таковым.
