Бестия.

— Ты что сделала? — хотела я завопить, но смогла лишь прохрипеть. При этом последний воздух из легких с шипением вышел, и Вилера (так звали эту распоясавшуюся тварь) одним резким движением затянула шнуровку до придела.

— Ах, какая у вас тонкая талия, — засюсюкала она, завязывая шнурки узлом, будто подписывая мне смертный приговор. — Ах, как я вам завидую! И все остальные непременно будут завидовать. Ее ж можно обхватить двумя руками, и пальцы сойдутся.

Она весело захихикала, демонстрируя этот фокус. Казалось, что теперь она меня совсем перестала бояться. Хотя я на ее месте тоже не испугалась бы странного краснолицего существа с вытаращенными глазами, судорожно хватающего ртом воздух, отказывающийся поступать в слипшиеся легкие. У меня было ощущение, что еще чуть-чуть — и лицо начнет покрываться небесной синевой.

— Не беспокойтесь, моя госпожа. Через некоторое время вы привыкнете. Главное, успокойтесь. Это поначалу трудно, а потом — проходит, — ах, так она заметила мои потуги, но решила ничего не делать, дабы облегчить мое состояние?

Только ради удовольствия высказать этой нахалке все, что о ней думаю, я усилием воли успокоилась и стала вдыхать воздух малюсенькими глотками. Результат был налицо — глаза были все также вытаращены, но посинение, кажется, больше не грозило.

— Сними... с меня... эту... штуку.

— Нет, лира! — с видимым ужасом она замотала головой. — Так нельзя! Все носят корсет, чтобы быть стройными и красивыми. Выйти без корсета — все равно, что голой!

— Сними, — в этот раз я процедила слово сквозь зубы и обожгла демонессу таким взглядом, что она мгновенно подчинилась, бормоча что-то в свое оправдание.

Освободившись от кошмарной штуки, я в первую очередь глубоко вздохнула. Во вторую — застонала, схватившись за ноющие ребра. А в третью — клацнула зубами, намереваясь устроить Вилере головомойку, но напоролась на такой наивный взгляд, что невольно передумала.

— Значит, так! — припечатала я. — Эту гадость я не одену! Не перебивай! Я жить хочу!

Вилера захлопнула розовый ротик и уставилась на меня несчастными глазами.

— Платье одену поверх рубашки.

— Но, повелительница, осанка ведь будет не та. И это сразу все заметят.

В принципе, мне было плевать на то, какая у меня будет осанка, и кто это заметит. Если надо, задеру нос, и он будет перетягивать внимание на себя. Но пока нужно прикидываться паинькой и душой компании, может, и надзор ослабят.

— А какая нужна осанка? — все же поинтересовалась я, гоня от себя мысли о том, что хочу понравиться женишку.

Она в ответ легко покружилась передо мной, продемонстрировав идеально ровную спину. Я распрямила плечи и подняла подбородок повыше.

— Вот так?

Вилера грустно покачала головой с голубыми волосами.

— Нет, так не пойдет. В корсет вшиты упругие, но довольно твердые пластины, которые распрямляют осанку. Вы два шага сделаете, а потом снова ссутулитесь.

— Ну, так примотай к моей спине палку.

Она вытаращила какие-то бурые глаза и испуганно заморгала.

— Чего смотришь? Говорю, найди где-нибудь палку или доску и примотай ее к моей спине.

— Это же неудобно!

— А с этим орудием пытки удобно? — не выдержав, гаркнула я и, видимо, перестаралась, так как демонесса пулей выскочила из комнаты. И сразу же Дайк сунул свой нос в дверной проем с вопросительным выражением на лице.

— Ты что-то здесь забыл? — я едва успела закрыться голубым платьем, хотя он и так вроде все там уже видел. Но настроение было поганое, и хотелось покричать и покидаться чем-нибудь тяжелым. Проникшись угрозой в моем голосе, Дайк предпочел молча скрыться. Благо дверь перед этим отремонтировал, защитничек.

Не прошло и года, как Вилера вернулась. За ней служанка тащила длиннющую, но узкую и тонкую доску с изломанным краем и умудрялась при каждом шаге кланяться.

— Э, ты откуда ее выломала? — она смущенно замялась и глянула на служанку, та подняла глаза к потолку и только что не засвистела.

— Понятно, и как собираешься ее прикручивать? Наискосок?

— Н-не знаю.

— Ясно. Все самой надо делать. Дайк! — рявкнула я, не утруждая себя тем, чтобы сойти с места.

Охранник по стеночке просочился в дверь. Забавно было видеть этого бугая, передвигающегося на цыпочках.

— Короче, вот это нужно вот здесь сломать так, чтобы край был ровный.

Демонесса взвизгнула, когда Дайк об колено преломил доску, как тростинку, а потом руками отломал все лишнее. Даже меня проняло. Но я только с неудовольствием глянула на впечатлительную демонессу. Прям нежный цветок, а не демонское отродье. Еще чуть-чуть, и я поверю, что к некоторым демонам можно относиться с симпатией.

Поразмыслив, я приспособила Дайка к разрыванию простыни на полосы, которыми Вилера со служанкой примотали доску в нескольких местах к моей спине, из-за чего я неестественно выпрямилась, будто кол проглотила. Проклятая деревяшка впивалась в основание спины, но лучше уж она, чем милая деталь женского туалета. Великий плут! Что я тут делаю? К сожалению, мое общение с наставником по-прежнему было односторонним, и ответа я не получила.

Когда платье было водружено на меня, стало ясно, что приспособление будет видно.

— Ну, подумают, что корсет дефективный, — с сомнением протянула я, понимая, что только слепой с большого перепоя примет эту штуковину за корсет.

После долгих споров и ругани (моей), мне вновь пришлось влезть в ненавистное приспособление для удушения ни в чем не повинных женщин, которое затянули так слабо, что я его почти не ощущала. Лишь как напоминание о том, как держать спину.

В результате самым недовольным оказался Дайк, пробурчавший, что все его старания были напрасны. Я так подозреваю, что он просто хотел повеселиться за мой счет, когда демоны начнут разглядывать невиданной формы горб на спине у повелительницы.

Довольная Вилера соорудила у меня на голове какую-то прическу, превратив маленькую цыганку в странную незнакомку. Покрутившись перед зеркалом, я не смогла с уверенностью определить нравится мне это или нет.

Так мы и появились перед моими (не побоюсь этого слова) подданными: я, пытаясь удержаться на разъезжающихся каблуках, сохраняя при этом отвратительно прямую осанку, Вилера, прячась за моей спиной. Хмурый Дайк отправился в толпу разведовать обстановку.

И тут меня словно кувалдой по голове ударило: я поняла, что такое быть в центре внимания! Это чистое удовольствие, пьянящее кровь и заставляющее глаза блестеть ярче! По жилам заструилось что-то горячее, мурашки побежали по телу, и тяжелый комок опустился в самый низ живота. Вот оно! Мое предназначение! Сиять перед могущественными демонами. Позволять им с восхищением смотреть на меня, издавая одобрительные возгласы.

Это гораздо лучше, чем быть жалким воришкой в таборе.

Я блаженно сощурилась, и еще выше задрала нос. Какая красота! Зал был шикарным и совершенно не соответствовал мрачным коридорам, по которым мы попали сюда. Не знаю, как Вилера ходила в каблуках по гладкому мрамору, но меня им пришлось буквально тащить, чтоб доставить в целости и сохранности. Здесь же пол был выполнен из какого-то другого материала, и черные блестящие клетки чередовались с белыми. И, казалось, будто идет большая игра в расхваты, а разряженные демоны — фигурки на расхватной доске. И замерли они в каких-то картинных позах. Стены были украшены таким же интересным способом. Чередование белого и черного без всякого золота и других излишеств выглядело весьма уместно и шикарно Пожалуй, мне бы понравилось быть здесь повелительницей.

Я представила, как это было бы здорово, вот так каждый раз появляться перед подданными, заставлять их прислушиваться к каждому моему слову. Да, я бы здесь осталась. Одна, без повелителя. А так придется все-таки бежать. Но это вовсе не значит, что я не могу урвать мгновения триумфа. И лучезарно улыбнувшись, я сделала еще один шаг, поставив вторую ногу на ширине плеч, чтоб не упасть и не испортить красоту момента. И чуть не уперлась в спину какому-то расфуфыренному детине. Так испортить момент моего триумфа!

— Уважаемые лиры! — звонким голосом начал он. — Повелительница решила почтить своим присутствием наше скромное собрание. Позвольте вам представить уже практически состоявшуюся повелительницу Даймонда лиру Адальмину Даркворд!

О, это он обо мне? Ну, тогда пусть живет. Грянули фанфары, и я снова приготовилась озарять зал улыбками. Но что-то явно пошло не так. Придворные зашушукались. Некоторые с явным неодобрением глядели на меня. Даже Гордон, взиравший до сих пор на мои первые шаги по залу с улыбкой, теперь хмурился и бросал убийственные взгляды куда-то мне за спину.

Когда он решительно направился в мою сторону, я подобралась, готовясь к очередному противостоянию, но тут по залу пролетел встревоженный шепоток, все больше набирая силу. Гул от множества голосов отразился от стен и, взметнувшись к потолку, сложился в одно слово: "Кассандра!".

Повелитель резко обернулся. Это же проделали и все остальные, торопливо освобождая дорогу кому-то или чему-то.

В результате в толпе придворных образовался разноцветный коридор, по которому передвигалась одинокая фигура. Женщина выглядела на удивление старо среди огромного количества демонов без возраста и опиралась на клюку, которая звонко цокала по гладкому полу острым металлическим наконечником и казалась скорее оружием в хрупких руках, чем помощником при ходьбе.

Старуха, действительно, оказывала грозное впечатление. От ее затянутой в черное платье фигуры веяло величием, до которого мне было, как до не важно чего и не важно как. Даже Гордон замер, как загипнотизированный, с трепетом ожидая ее приближения. Казалось, сама судьба идет по проходу. Я нервно переступила с ноги на ногу и покрепче уперлась в пол каблуками, опасаясь завернутым в голубое кулем свалиться под ноги судьбе.

Она неумолимо приближалась, и становилось понятно, что это не просто старуха. Это была сама древность. Ее кожа приобрела какой-то серый оттенок, но почти не покрылась морщинами. Сколько должен прожить демон, что бы так выглядеть? Казалось, я смотрю в лицо вечности, а она смотрит на меня черными глазами, излучающими мистический свет. Что? Почему на меня?

Я нервно оглянулась, но тут же поняла, что Вилера предпочла куда-то испариться и теперь за мной — пустое место. Только справа застыл Дайк с почтением на лице, а слева — Гордон.

Старуха остановилась прямо передо мной, в последний раз с силой впечатав клюшку в пол. Я вздрогнула и почувствовала, что по спине бегут противные мурашки. Но тут же одернула себя: испугалась какой-то старухи.

Усмехнувшись, я с вызовом встретила внимательный взгляд, окинувший меня с ног до головы.

— Значит, строишь из себя повелительницу? — произнесла она голосом, от которого, казалось, даже на пальцах рук появились сосульки. — А знают ли твои подданные, что ты затеваешь?

— Э, бабушка, может, приляжешь, отдохнешь?

— Молчать! — она снова стукнула своей смертоносной палкой, едва не попав по ноге Гордона. Тот даже не шелохнулся. — Как ты смеешь перечить мне?! Кассандре!

Ну, Кассандра и Кассандра. И что из этого? Я безмятежно пожала плечами, не впечатлившись ее громоподобным тоном.

— Дочь высшего, ты обязана проникнуться своим долгом, а не бежать от него. Твой долг принести пользу своему народу. Своим побегом ты предашь тех, кто боготворит тебя.

Зал дружно ахнул. Я быстро оглядела демонов, поняв, что теперь каждый из них смотрит на меня с неодобрением. Они что, серьезно поверили этой гадкой старушенции? Ну, это, конечно, правда, но она же не может об этом знать. Или может?

Я рассмеялась, и даже мне самой этот смех показался каким-то странным.

— А вы знаете, что пьянство в таком возрасте может повлечь за собой последствия похуже, чем безобидные глюки?

— Что-о-о?! — ее голос разнесся над головами подданных, заставив их пригнуться. — Как ты смеешь девчонка так разговаривать со мной?!

Она резко вскинула руку с тростью, указывая ею прямо мне в лицо. Тут же начало сильно ломить зубы. Боль стремительно нарастала, заставив меня схватиться рукой за челюсть и тихо застонать. Захотелось согнуться в три погибели или просто покататься по полу, но почему-то я могла лишь скулить, с несчастным видом глядя в безжалостное лицо.

— Да, измельчал род Вестников, — она с интересом разглядывала меня, как неведомую зверушку, мелкую и забавную. — Кто бы подумал, что из тебя вырастет такое невоспитанное недоразумение. Хотя чего можно было ожидать, если мать твоя была безродной цыганкой, а отец наплевал на свой долг и оставил тебя расти, как придорожную траву.

Я уже выла в голос и меня абсолютно не интересовали ее нелепые выдумки про моих родителей, которые, скорее всего, были правдой.

— Ну, что прониклась уважением к старшим? — я быстро закивала, не в силах произнести ни слова. Краем глаза заметила, что Дайк сжимает огромные кулаки, но почему-то не встревает в это безобразие. Вообще никакого толка от этого телохранителя!

— То-то же! Давно надо было заняться твоим воспитанием, но рядом с тобой все время был кто-то, кто закрывал твое местонахождение своей силой. Маленькой, правда, но вполне достаточной, чтобы заглушить такую бездарность, как ты. Вот. Урок первый: никогда не спорь со старшими, особенно если они сильней тебя. Усвоила?

Я опять закивала, чувствуя, что из глаз текут слезы. Клянусь, что теперь буду три раза в день чистить зубы пастой из листьев армалиса во избежание повторения такого ужаса!

— Ну, помолчи пока. А я с твоим суженным переговорю.

И она равнодушно повернулась к Гордону, оставив меня молча глотать слезы боли. Похоже, противная старуха решила меня еще помучить.

— Повелитель Даймонда, мальчик мой, — это исчадье ада смотрело на великовозрастного мальчика с искренней нежностью. — Я, конечно, не могу видеть всего, но никогда еще не обманывала в том, что несла повелителям. Они прислушивались ко мне, зная, что я говорю только правду.

Она грустно вздохнула. Вот ей-богу, прониклась бы сочувствием, если б не сводящие с ума мучения.

— Я предупреждала твою мать, что нельзя доверять эльфам, что они принесут ей смерть, но она сделала все по-своему. В результате смерть прибрала не только ее, но и твоего отца, а ты вступил на трон зеленым юнцом.

Гордон опустил глаза под ее сочувствующим взглядом. Мне очень хотелось пнуть его, чтоб он заставил старуху прекратить пытать меня болью, но тело по-прежнему не повиновалось.

— Вот и сейчас я тебя предупреждаю, — повысила она голос, — чтобы ты берег эту вздорную девчонку, как зеницу ока. Иначе быть беде!

И снова стук ненавистной трости.

— Если надо, запри ее за семью замками! Заставь Дайка ночевать с ней в комнате, но не дай ей сбежать!

Черные глаза сверкнули — боль мгновенно отпустила. Не перенеся такого облегчения, я тяжело повалилась на руки Дайку и уже сквозь шум в ушах услыхала ехидное шипение: "Слабачка!"

Глава 7.

Мне не спалось. Душу разъедала тоска, заставляя беспокойно ворочаться с боку на бок. Не помогал расслабиться и зычный храп, раздававшийся под дверью. Я с ненавистью впечатала кулак в подушку, сопроводив удар веским ругательным словом. Дайк встрепенулся и резко сел на своем коврике.