Странный приятель.4

Итак — что же вы должны будете сделать?!

* * *

Проклятое зарданское солнце слепит глаза, а пыль — забивается в каждую прореху на мундире, в рот, уши, глаза... Тяжелый ранец натер плечи, а до мушкета не дотронуться, ибо солнце и частая стрельба, раскалили его так, что если бы не яркий свет — он наверное бы начал светиться... И пороховой дым. — Он просто невыносим, он раздирает глотку, и жжет глаза, въедается в каждую пору тела, вызывает рвоту и головокружение. Пить хочется невыносимо. Но каждый глоток воды — на вес золота. И как бы тебе не хотелось опрокинуть в рот сразу всю фляжку, ты вынужден беречь ее, ибо ты должен растянуть этот запас на целый день. На очень долгий и мучительный день...

...Но самое поганое — это они... Довольные собой, в чистеньких аккуратных мундирах, верхом на своих демонах-верблюдах... Палят в тебя издалека, расчетливо соблюдая дистанцию, на которой твой укороченный гренадерский мушкет для них совсем не страшен. Они быстрее тебя, кусаются больнее, и их — намного больше. И ты готов зубы стереть, скрипя ими от злобы и беспомощности...

Ренки вперил свой взгляд в сидящего напротив него человека. Мысленно натянул на него поверх уже имеющегося адмиральского мундира, мундир верблюжьего егеря. ...Ага — тот самый — новый, чистенький, весь из себя расшитый золотом, с дорогими пуговицами из драгоценных камней, лентами и бахромой. ...А потом, всадил ему штык в брюхо, и с наслаждением провернул пару раз... Выдернул, и еще раз ...прямо в горло, чтобы кровь забила фонтаном, а в стекленеющих глазах навечно застыли ужас и боль...

Человек вздрогнул и поёжился...

— Чушь! — Рявкнул Ренки, все еще мысленно ощущая трепет умирающего тела на своем штыке, а глазами уже выбирая новую жертву.

— Простите... Что именно вы соизволили назвать чушью? — Раздраженно спросил секретарь посольства Тооредаана, которого этот возглас прервал во время зачитывание предварительного варианта Договора о мире.

— Все чушь! — Упрямо ответил ему Ренки. — Вы должны были включить сюда пункт о возвращении всех наших пленных!

— Но... — Начал было секретарь, беспомощно оглядевшись по сторонам, и ловя на себе сочувственные взгляды свои коллег, причем не только тооредаанских, но и кредонских.

-...Только из моего Фааркоона, за последние пять лет, пропало едва ли не полтысячи человек. Какое-то количество, мне... Заметьте — именно Мне, удалось вернуть. Но больше сотни человек, якобы исчезли бесследно!

— Сударь, мы же вам принесли списки, которые вы соизволили потребовать неделю назад! — Устало сказал кредонский адмирал. — Не мне вам объяснять про превратности войны и плена. И про то — как хрупка бывает человеческая жизнь.

— А мне не надо объяснять про лживость кредонцев. — Рявкнул в ответ Ренки, обжигая противника ненавидящим взглядом. — Если не можете предъявить людей — предъявите тела!

— Это уж в высшей степени невыносимо! — Не выдержав, заявил предводитель кредонского посольства. — У меня создается впечатление, что благородный оу Дарээка, просто каждый раз выдумывает новый повод, чтобы сорвать эти переговоры. Причем — им движет не столько интересы его короля, сколько собственный. Ибо — по окончанию войны, закончится и его деятельность капера... Видимо приносящая ему немалый доход!

— Вы назвали меня лжецом?! — Заорал в ответ Ренки, вскакивая и хватаясь за шпагу. ...Спустя десять минут, он дал себя убедить, что вызов на дуэль представителя противоположной договаривающейся стороны — это в высшей мере неуместный для дипломата поступок. Однако приносить извинения — он отказался.

— ...Если бы дело было только в оу Дарээка... — Устало сказал секретарь тооредаанского посольства благородный оу Биилеег, своему коллеге — герцогу Могшее, помимо всего прочего — представляющего одну из крупнейших кредонских Компаний занимающейся торговлей со всем миром. — Да кто собственно говоря этот оу Дарээка? — Удачливый мальчишка и не более того! Для него важна даже не выгода от его каперских набегов, как вы предположили накануне, а сама война! ...Без войны — он становится просто пустым местом. Едва наступит мир — про его "подвиги" быстро забудут, а в мирной жизни — подобные экземпляры, как правило, редко преуспевают.

Два дипломата, хорошо знавшие друг друга уже не один десяток лет, встретились в приватной обстановке за кувшинчиком вина, чтобы обсудить свои дела, без назойливого окружения.

— К сожалению, — продолжил оу Биилеег. — У нас еще много людей обладающих куда большим весом, мыслящих точно так же, и они настроены весьма решительно. В кои-то веки, наши вояки почувствовали свою силу, и теперь грезят идеями, как минимум — захватить весь континент.

Они все еще мыслят представлениями трехсотлетней давности — будто война может себя окупать. Хотя в наше время — всем и так ясно, что война слишком затратное предприятие, которое скорее разорит казну, нежели наполнит ее.

Ресурсов королевства, еще хватит лет не пять-шесть бесконечных войн, а потом...

— Хм... — Усмехнулся герцог Могшее, дружески подмигивая коллеге. — Ну, допустим не пять-шесть, а два, максимум три года...

-...Неважно... — Махнул рукой благородный оу Биилеег. — Важно, что сейчас их голос весьма громок, и к нему прислушивается сам король. ...А голоса тех, кто руководствуется разумом, за этим воинственным воем, едва слышен.

— В этом отношении, у нас все устроено гораздо разумнее. — Не смог удержаться от шпильки герцог Могшее. — У нас заправляют те, кто к войне относится не как к забаве или делу чести — а как к коммерческому предприятию. Если расходы превысили предполагаемые выгоды — предприятие надо закрывать.

Республика попыталась... Но — не вышло. Надо сохранить то что еще имеем, не пытаясь вернуть уже безнадежно упущенное. А те кто желает и дальше размахивать шпагой и драться до победного конца. ...Скоро будут мечтать наняться хотя бы на должность охранника богатого Торгового Дома.

— Давайте сударь, не будем сейчас обсуждать достоинств и недостатки тех политических систем, по которым живут наши государства. — Отмахнулся благородный оу Биилеег, разливая по чашам остатки вина из кувшинчика. — Этот спор длится уже не один век, и как правило — не имеет смысла. По крайней мере — для людей практичных и разумных. Давайте лучше подумаем, как прекратить эту войну.

— Ваши предложения? — Спокойно спросил герцог Могшее.

— Вам придется удовлетворить кое-какие требования наших вояк. Но в первую очередь — дабы выбить оружие из их рук — необходимо устранить саму причину этих войн — Независимость герцогства Орегаар!

Книга ??

Глава 1

— Ну, и как твои ощущения, мысли, планы? — Поинтересовался Готор, после того как приятели наконец встретились почти после полугодовой разлуки, и обменялись первыми приветствиям и новостями.

...Они как раз сидели на кухне своего дома в столице. (Готор почему-то очень любил устраивать посиделки именно там у горящего очага, а не в роскошной столовой зале), активно опустошая кувшинчики молодого вина, и тарелки с закусками.

— Ты о чем? — Чуть удивленно спросил Ренки.

— Ну, у нас теперь мир... — Чуть задумчиво ответил Готор. — Так что, боюсь, генералом тебе в ближайшее время не стать...

— Ну, мир... — Беспечно... возможно даже чуть более беспечно чем следовало бы, ответил Ренки. — Мир — такая штука, что даже во время мира, где-нибудь да идет война! Так что...

— Кстати, как там было в Орегааре?

— А-а... — Махнул рукой Ренки. — Главная сложность — это местные дороги, которых практически нет. — Сплошные горы и тропинки между ними. Там даже руду со многих рудников вывозят во вьюках на ослах, потому что даже пройти не могут.

А воевать — нам в общем-то практически и не пришлось. Едва орегаарский герцог, услышал о том что кредонцы его предали — он сразу послал к нам навстречу своих людей, договариваться о почетной сдаче. Выторговал для себя королевское прощение, право разрабатывать кое-какие рудники, и даже печатать золотые монеты.

— Весьма милостиво, со стороны короля... — Слегка удивленно заметил Готор.

— Ну-у... — Объяснил Ренки. — Во-первых, когда произошел мятеж, нынешний герцог Орегаарский, еще не родился, как впрочем и его отец. А во-вторых... — видел бы ты крепости, что стоят на тех тропинках через горы! Почти сто лет — герцогство готовилось отбиваться от нас — возводили стены, копили оружие.

— Так чего же тогда так просто сдались?

— Как я понял... — Пожал плечами Ренки. — Эта подготовка всех уже достала, так как отнюдь не способствовала богатству и процветанию. Да и герцогство "освободившись" от нас, фактически попало в кабалу к кредонцам, которые продавали им все, даже не втридорога, а по десятикратной цене. Буквально все — начиная от зерна, которое в горах вдосталь не растет, и до пушек, которые буквально обходились им на вес золота!

Если король — присоединив герцогство к своей короне, — обязан заботиться о своих подданных, защищать их, оберегать. То кредонцы — имели полное право выжимать из них все соки. Так что — даже потомки былых мятежников, уже начали задумываться, насколько правильно поступили их деды.

Мне показалось, что герцог Орегаар даже вздохнул с облегчением, когда его принудили покончить с самостоятельностью и вернуться в лоно королевства. Да и народ... оказалось что там живут вовсе не сплошь мятежники и преступники, как мы думали. — Вполне обычные крестьяне да рудокопы, которые вовсе не грезят ночи напролет суверенностью своего края. Зато очень хотят, чтобы их миски, и миски их детей, всегда были наполнены по самый край. В общем — обычные люди. Не без своих странностей конечно... но где ты видел людей без странностей?

— Хм... в принципе этого следовало ожидать. — Рассмеялся Готор, разлил по бокалам очередную порцию вина и торжественно произнес тост — Ну — За победу! — Выпил залпом, зажевал особой рыбкой, и спросил уже деловым тоном — Кстати, что теперь будем делать с нашими пиратами? Наш драгоценный оу Риишлее тебе об этом ничего не говорил?

— Говорил... Но весьма туманно. — Немного подумав, ответил Ренки. — Я так понял, что с одной стороны, он вроде как требует чтобы мы прекратили всякие набеги на кредонских купцов. ...А с другой... мне кажется он хочет чтобы они продолжались, но уже не от имени Тооредаана, а как бы сами по себе.

— А сам что думаешь? — Внимательно глядя на Ренки, спросил Готор.

— Это наши люди. — Твердо ответил тот. — И мы не можем их предать, просто уйдя с Литруги, разрушив форт, и забрав пушки. В конце концов, в битве у пролива — многие из них проявили верность, и вправе ожидать от нас того же!

— Что ж... Согласен с тобой. — Довольно кивнул Готор. — Я тут уже забросил удочки, насчет создания Торгового Дома. Он будет находится под покровительством Фаарконских Вождей, платить налоги королевству Тооредаан, но располагаться на Литруге. Дгай, довольно разумный мужик, так что думаю сообразит, что торговать его соплеменникам будет куда выгоднее чем отбиваться от кредонского флота, который придет на остров наводить порядок.

Опять же — все корабли, что литругцы захватили за тот год своей охоты — остаются у них. Так что, у нашего многомудрого оу Риишлее всегда под рукой будет козырь на случай обострения отношений с республикой, или каким-нибудь другим государством. Можно так же предложить ему, использовать "литругских купцов" для своих тайных операций. — Думаю, стоит ему все это предложить на ближайшей встрече, он не может не оценить выгоды подобного предложения!

— Но ведь там есть не только литругцы. — Согласно кивнув на предложение Готора, тем не менее счел должным заметить Ренки.

— Те, кто соизволил взять каперский патент... смогут войти в долю, коли проявят умеренность и разумность в своих требованиях. А те кто предпочитает самостоятельность... Возможно, капитан Дгай не откажется навести среди них порядок, как мне кажется он и сам несколько недолюбливает этих "дикарей".

— Бывший пират станет воевать с другими пиратами? — С сомнением произнес Ренки.

— В моем мире, такое бывало сплошь и рядом. — Махнул рукой Готор. — За редкими исключениями — пираты преданны только самим себе.

— А как нынче дела в Фааркооне? — Осторожно поинтересовался Ренки, которого, надо признаться, этот вопрос несколько беспокоил. — Ты ведь разговаривал с герцогом Моорееко, он не собирается прикрыть наш проект?

— Напротив! — Довольно улыбнулся Готор. — Герцог полагает что сейчас настал самый подходящий момент, чтобы проводить реформы, и клетка с лабораторными крысами, ему еще понадобится. Так что думаю — ближайшие лет десять, с этой стороны нам ничего не угрожает. Да и реформы на флоте и в армии, едва ли прекратятся с восстановлением мира. Так что думаю — через наши учебные роты, прогонят еще немало офицеров и унтеров. Так что — с этой стороны тоже все в порядке.

Недовольно бурчат, разве что только купцы которые снимали сливки с пиратской добычи, потому что теперь им былых барышей не светит. Но с другой стороны — мы открыли для них безопасную торговлю со всем миром! И если они не смогут воспользоваться открывшимися возможности — значит хреновые они купцы.

Наша хитроумная Одивия например, уже заложила на своих верфях несколько кораблей "мирного времени", сочетающих скорость и вместительные трюмы за счет почти полного снятия вооружения. А так же — отправила в Срединное море уже пять или шесть караванов. Первый — вышел из Фааркоона, кажется когда еще возле пролива гремели пушки. Зато — она первой успела "отжать" у кредонцев некоторые рынки. ...Знаешь — эта девица, через пару-тройку лет, вероятно станет одним из самых богатых людей королевства!

Гы-гы... Дроут, который все еще присматривает за ней, сообщил что ее дом уже начал подвергаться настоящей осаде армии потенциальных женихов. Так что — настоятельно рекомендую, если у тебя есть какие-то...

— Готор! — Рявкнул Ренки. — Вот не хватает мне еще и от тебя выслушивать все это! — Я конечно весьма ценю достойную Одивию Ваксай. Но...

— Ну и дурак... — Спокойно оборвал его Готор. — Такая замечательная девушка!

— Вот сам бы и попробовал бы... набиться в женихи к этому дракону в юбке. — Ехидно ухмыльнулся Ренки. — Кстати, и правда... Ты так нахваливаешь ее всякий раз, но сам почему-то предпочитаешь держаться общества дам не столь талантливых и предприимчивых, сколь легкодоступных!

— Так ведь я... — Тяжело вздохнул Готор. — У меня, сам знаешь — особый случай. Я ведь еще до сих пор не утратил надежды вернуться домой. Так что — заводить серьезные отношения, а уж тем более — семью... это будет не совсем правильно.

Настроение как-то резко испортилось — иногда им удавалось забыть про иномирность Готора, его возможное исчезновение из жизни Тооредаана, и связанный с этим разрыв столь крепкой дружбы, но тем не менее — все это висело над ними тяжким грузом, и обрушивалось на головы подчас в самый неподходящий момент. Они немного помолчали, думая каждый о своем, потом Готор сходил в винный погреб и достал еще один кувшинчик, разлил по чашам, и молча опустошил свою.