Евангелие от Егория

Де­ла Ии­су­са про­цве­та­ли, его су­ве­рен стал, бла­го­да­ря уме­ло­му управ­ле­нию Ии­су­са, еще бо­га­че преж­не­го. Ии­сус на­столь­ко по­лю­бил­ся Сноф­ру, что тот не скры­вал сво­его на­ме­ре­ния от­дать за не­го дочь свою, кра­са­ви­цу Анат. Анат бы­ла уже со­всем взрос­лая де­вуш­ка — ей ис­пол­ни­лось че­тыр­на­дцать лет. Же­нив­шись на Анат, Ии­сус ста­но­вил­ся бы пря­мым на­след­ни­ком Сноф­ру, у ко­то­ро­го не бы­ло сы­но­вей.

Где-то в глу­би­не ду­ши, Ии­сус под­да­вал­ся со­блаз­ну ти­хой и спо­кой­ной жиз­ни с мо­ло­дой же­ной, при­над­ле­жа­щей к та­ко­му вид­но­му ро­ду. Но он ото­гнал это ис­ку­ше­ние: он ви­дел иное свое пред­на­зна­че­ние. В гран­ди­оз­ные пла­ны Ии­су­са, ко­то­рые, нуж­но при­знать, еще не бы­ли чет­ко оп­ре­де­ле­ны им са­мим, не вхо­ди­ла пер­спек­ти­ва об­за­вес­тись се­мей­ст­вом и пус­тить кор­ни в гос­те­при­им­ной стра­не.

Ии­сус по­ни­мал, что его от­каз от же­нить­бы бу­дет вос­при­нят Сноф­ру как боль­шая оби­да, на­не­сен­ная ему не­бла­го­дар­ным ино­зем­цем. Ко­гда ему бы­ло сде­ла­но не­дву­смыс­лен­ное пред­ло­же­ние его бла­го­де­те­лем при­нять еги­пет­скую ре­ли­гию, по­сколь­ку ина­че он не мо­жет вы­дать за не­го сво­ею дочь, Ии­сус не от­ка­зал­ся, но по­про­сил раз­ре­ше­ния по­ехать на не­де­лю в пус­ты­ню, что­бы по­след­ний раз по­мо­лить­ся сво­ему Бо­гу и по­ка­ять­ся. В этой прось­бе ему от­ка­за­но не бы­ло, и он в со­про­во­ж­де­нии двух слуг, ко­то­рые бы­ли при­став­ле­ны к не­му Сноф­ру для слеж­ки за ним, от­пра­вил­ся на Вос­ток.

Три всад­ни­ка ска­ка­ли и ска­ка­ли на Вос­ток, ос­та­нав­ли­ва­ясь толь­ко в ред­ких оа­зи­сах что­бы по­пол­нить за­па­сы во­ды. Один из тай­ных страж­ни­ков Ии­су­са как-то за­ме­тил ему, что они уже в двух днях ез­ды от Пер-Бас­те­та, а Ии­сус до сих пор еще не вы­брал мес­та для мо­ле­ния. Они ос­та­но­ви­лись, на­ко­нец, в од­ном оа­зи­се и при­го­то­ви­лись к но­чев­ке: Ии­сус ска­зал, что зав­тра ут­ром он нач­нет свое по­след­нее по­ка­ян­ное бо­го­слу­же­ние.

Ко­гда утом­лен­ные дол­гой и тя­же­лой до­ро­гой, страж­ни­ки ус­ну­ли глу­бо­ким сном, Ии­сус по­ти­хонь­ку под­нял­ся, рас­тре­но­жил всех трех ко­ней, ос­та­вил спав­шим без зад­них ног егип­тя­нам про­ви­ан­та на па­ру дней, а сам на­лег­ке по­ска­кал, при­хва­тив и двух дру­гих ко­ней, что бы­ло мо­чи на Вос­ток, по­даль­ше от Пер— Бас­те­та. Его рас­чет был прост: ко­гда страж­ни­ки очу­ха­ют­ся и пой­мут, что Ии­сус ис­чез, им по­на­до­бит­ся не­де­ля, не мень­ше, что­бы спе­шен­ны­ми до­б­рать­ся до Пер-Бас­те­та. Он был уве­рен, что Сноф­ру сна­ря­дит за ним по­го­ню. Но в это вре­мя Ии­сус бу­дет уже да­ле­ко— да­ле­ко. Как го­во­рят, ищи сле­ды вче­раш­не­го са­му­ма в бес­край­ней пус­ты­не!

Ко­неч­но, он со­гре­шил, ук­рав ко­ней, на­ру­шил Мои­сее­ву за­по­ведь: "Не ук­ра­ди". Но ведь и кра­жа кра­же рознь! По­че­му бы ни рас­смат­ри­вать этих ко­ней как скром­ное воз­на­гра­ж­де­ние за труд? К то­му же цель у Ии­су­са бы­ла свя­тая, а ра­ди свя­той це­ли раз­ве не сто­ит слег­ка под­пра­вить прин­ци­пы?

КРИТ

Дос­тиг­нув пер­во­го же пор­то­во­го го­ро­да, Ии­сус вы­год­но про­дал трех пре­крас­ных араб­ских ска­ку­нов и по­спе­шил най­ти ко­рабль, от­прав­ляв­ший­ся на Крит.

Толь­ко ко­гда сел он на ко­рабль, то по­чув­ст­во­вал се­бя в безо­пас­но­сти. Ус­тав­ший от до­воль­но дол­го­го бег­ст­ва из Егип­та, Ии­сус за­снул сном пра­вед­ни­ка. На­ут­ро он про­снул­ся в бла­го­душ­ном на­строе­нии и, по­мо­лив­шись, снял с се­бя грех кра­жи: в кон­це кон­цов, он ос­та­вил у Сноф­ру столь­ко сво­его до­б­ра, что оно сто­ри­цей оку­пит этих ска­ку­нов. Это не об­ман — это про­сто об­мен!

Че­рез не­сколь­ко дней ко­рабль при­швар­то­вал­ся в пор­ту сто­ли­цы Кри­та — слав­ном го­ро­де Кнос­се, рас­по­ло­жен­ном на се­вер­ном по­бе­ре­жье ост­ро­ва.

Ост­ров ока­зал­ся чу­дес­ным ме­стом — про­сто зем­ной рай да и толь­ко! По­го­да весь год за­ме­ча­тель­ная, те­п­лое мо­ре, без­об­лач­ное не­бо... Толь­ко жар­кий ве­тер си­рок­ко ино­гда при­но­сит ту­чи мель­чай­ше­го пес­ка с юга, из пус­тынь Егип­та. Буд­то злит­ся ис­су­шен­ная аф­ри­кан­ская зем­ля, что не дос­та­лось ей от Гос­по­да та­кой бла­го­да­ти, ка­кая да­на Кри­ту.

Не­спро­ста имен­но Крит стал ко­лы­бе­лью пре­крас­ной эл­лин­ской куль­ту­ры. И в ос­но­ве этой древ­ней куль­ту­ры, как и в Егип­те, бы­ла ре­ли­гия. Но эл­лин­ская ре­ли­гия бы­ла дру­гой, от­ли­чаю­щей­ся от еги­пет­ской. Ви­ди­мо, сыг­ра­ли свою роль и бла­го­дат­ная при­ро­да Кри­та и да­же уди­ви­тель­ная жи­во­пис­ность это­го ост­ро­ва: об­ры­ви­стые ска­лы у мор­ских бе­ре­гов, ве­ли­че­ст­вен­ные го­ры в цен­тре ост­ро­ва, пло­до­род­ная зем­ля, на ко­то­рой рас­ки­ну­лись олив­ко­вые ро­щи и ви­но­град­ни­ки. Вся при­ро­да пря­мо-та­ки при­зы­ва­ла лю­дей при­ду­мы­вать кра­си­вые ми­фы-сказ­ки о бо­гах, ге­ро­ях и смерт­ных, ко­то­рые бы­ли рав­ны им.

Ии­сус по­ни­мал, что по-на­стоя­ще­му уз­нать жизнь лю­дей, их ве­ру и их обы­чаи мож­но толь­ко рас­тво­рив­шись в этом на­ро­де, пре­вра­тив­шись на вре­мя в од­но­го из обыч­ных жи­те­лей стра­ны, как это уда­лось ему в Егип­те. В Егип­те он ока­зал­ся од­ним из са­мых ум­ных, а что де­лать здесь, где все са­мые ум­ные?

Бла­го­да­ря сво­ему до­маш­не­му вос­пи­та­нию, Ии­сус не чу­рал­ся ни­ка­кой ра­бо­ты. Он бы­ст­ро уст­ро­ил­ся по­ден­щи­ком со­би­рать олив­ки. Но и здесь его тру­до­лю­бие бы­ст­ро вы­де­ли­ло его сре­ди ум­ных кри­тян, ко­то­рые — как боль­шин­ст­во ум­ных лю­дей — бы­ли дос­та­точ­но ле­ни­вы. Его бы­ст­ро за­ме­тил хо­зя­ин олив­ко­вой план­та­ции, Те­ле­мах, и по­ста­вил над­смотр­щи­ком над дру­ги­ми по­ден­щи­ка­ми. Но как и в Егип­те, Ии­сус стал не над­смотр­щи­ком, а фак­ти­че­ски управ­ляю­щим. Он опять де­ли­кат­ны­ми и ра­зум­ны­ми при­ка­за­ми спо­кой­но и в то же вре­мя же­ст­ко ру­ко­во­дил ра­бот­ни­ка­ми, не брез­гуя ино­гда по­ка­зать и на лич­ном при­ме­ре, как на­до ра­бо­тать.

Те­ле­мах по­лю­бил при­ят­но­го в об­ра­ще­нии мо­ло­до­го че­ло­ве­ка, при­бли­зил его к се­бе, сде­лав поч­ти чле­ном сво­ей се­мьи. Ему очень нра­вил­ся этот еще со­всем мо­ло­дой свет­ло­во­ло­сый кра­са­вец: ум­ное ли­цо, вы­ра­зи­тель­ные го­лу­бые — под цвет ла­зур­но­го крит­ско­го мо­ря — гла­за, ко­сая са­жень в пле­чах.

Вско­ре Те­ле­мах по­зна­ко­мил его со сво­им бра­том, Фи­лок­те­том, ко­то­рый был слу­жи­те­лем Хра­ма Зев­са, рас­по­ло­жен­но­го по­бли­зо­сти от той глу­бо­кой пе­ще­ры в го­рах, где по пре­да­нию был ро­ж­ден Зевс-Гро­мо­вер­жец. Во вре­мя пе­ре­ры­вов ме­ж­ду сбо­ра­ми уро­жая, ко­то­рый со­зре­вал на ост­ро­ве три раза в год, Ии­сус стал гос­тить у Фи­лок­те­та, чи­тая древ­ние ма­ну­ск­рип­ты и бе­се­дуя с ним на ре­ли­ги­оз­ные те­мы.

Крит­ская ре­ли­гия, ос­но­ва той, ко­то­рая впо­след­ст­вии пе­ре­ки­ну­лась и на ма­те­ри­ко­вую Гре­цию с ок­ру­жаю­щи­ми ее ар­хи­пе­ла­га­ми, име­ла так же, как и еги­пет­ская, мно­же­ст­во Бо­гов. Эл­лин­ские Бо­ги жи­ли со­всем, как лю­ди: лю­би­ли, мсти­ли друг дру­гу, вое­ва­ли, бо­ро­лись за власть.

На­ча­ло воз­ник­но­ве­ния ми­ра в гре­че­ских ми­фах до удив­ле­ния на­по­ми­на­ло то, ко­то­рое опи­са­но в то­ре. Ии­сус да­же по­ду­мал, что ви­ди­мо, дей­ст­ви­тель­но, Бог у всех един — и у ев­ре­ев, и у егип­тян и у гре­ков. Про­сто ка­ж­дый на­род до­бав­ля­ет удоб­ных для се­бя до­пол­ни­тель­ных Бо­гов и Про­ро­ков, что­бы ре­ли­гия наи­бо­лее ор­га­нич­но со­че­та­лась с на­род­ны­ми тра­ди­ция­ми, с хра­ни­мы­ми и пе­ре­да­вае­мы­ми из по­ко­ле­ния в по­ко­ле­ние, с ис­то­ри­ей на­ро­да, от­ра­жен­ной в его ми­фах и пре­да­ни­ях ста­ри­ны.

Как ви­де­ли гре­ки про­ис­хо­ж­де­ние ми­ра? Да поч­ти так же, как и ев­реи! Вна­ча­ле был Ха­ос. Это бы­ло тем­ное ни­что, про­сти­рав­шее­ся без гра­ниц и су­ще­ст­во­вав­шее веч­но.

Ведь ес­ли есть гра­ни­ца ми­ро­зда­ния, то воз­ни­ка­ет во­прос: а что за этой гра­ни­цей? Ес­ли за этой гра­ни­цей есть что-то, то и это вклю­ча­ет­ся в ми­ро­зда­ние. Зна­чит, мир бес­пре­де­лен. Это не­воз­мож­но пред­ста­вить, но это так!

Ес­ли мир су­ще­ст­во­вал не веч­но, то что же бы­ло до то­го, как он поя­вил­ся? А ес­ли что-то бы­ло до на­ча­ла, то это "то" долж­но бы­ло иметь на­ча­ло? Нач­нем счи­тать вре­мя от то­го но­во­го на­ча­ла... Но что-то бы­ло и до это­го "на­ча­ла"! Зна­чит, мир ве­чен. Это не­воз­мож­но пред­ста­вить, но это так!

Столь же веч­но в этом ми­ре был за­клю­чен и ис­точ­ник жиз­ни, ко­то­рый то раз­го­рал­ся, то за­ту­хал на­дол­го. И вот в один из мо­мен­тов из той са­мой веч­но­сти ни­от­ку­да воз­ник­ла Гея — Бо­ги­ня Зем­ли. Но она не мог­ла су­ще­ст­во­вать од­на и по­ро­ди­ла Ура­на — Бо­га Не­ба, ко­то­рый во­ца­рил­ся во всем ми­ре. Взял Уран се­бе в же­ны свою мать Гею, и ро­ди­лись у них шесть сы­нов и шесть до­че­рей. Раз­гне­вав­шись од­на­ж­ды на них, Уран за­то­чил их об­рат­но во чре­во их ма­те­ри Геи. Страш­но да­ви­ло это бре­мя и му­чи­ло Гею. Умо­ля­ла она сво­их де­тей вос­стать про­тив жес­то­ко­го от­ца и сверг­нуть его. Но толь­ко Кро­нос — Бог Вре­ме­ни по­шел на это. И он по­бе­дил: ведь ни­что и ни­кто не мо­жет ус­то­ять про­тив не­удер­жи­мо­го вре­ме­ни!

Стал Кро­нос пра­вить ми­ром. Взял он се­бе в же­ны се­ст­ру свою, Рею. Все­гда пом­нил он судь­бу сво­его от­ца, ко­то­ро­го сам же он сверг. И на­чал он то­же бо­ять­ся соб­ст­вен­ных де­тей: ко­гда же­на его да­ва­ла жизнь оче­ред­но­му ре­бен­ку, он от­би­рал его у ма­те­ри и про­гла­ты­вал. Ко­гда Рея но­си­ла во чре­ве сво­ем оче­ред­но­го мла­ден­ца, то по со­ве­ту ма­те­ри сво­ей Геи она уда­ли­лась на ост­ров Крит и там, в глу­бо­кой пе­ще­ре да­ла жизнь сы­ну — Зев­су. Му­жу же сво­ему, Кро­но­су, да­ла она про­гло­тить про­дол­го­ва­тый ка­мень, за­вер­ну­тый в пе­лен­ки. Так был спа­сен Зевс от не­ми­нуе­мой смер­ти.