Целься в сердце

-Будем считать, что я тебе поверил.

-Яр, мне нужен адрес Германа. Срочно. В долгу не останусь.

-Кая, даже боюсь спросить, зачем?

-Вот и не спрашивай, а найди. Знаю, только, что частный дом, за городом.

-Повиси на линии пару минут, — как-то быстро сдался мужчина.

-Ок. Жду.

Через пять минут, я крепко держала листочек с адресом Германа.

Я стояла голая перед зеркалом, и рассматривала свои ожоги. Как таких уродов земля носит? Тело все ныло от боли. На такую красоту, Герман вряд ли поведется. Но, стоит рискнуть. Может, я ему все-таки не безразлична?

Привела себя в более менее божеский вид. Порылась у Ани в комнате в поисках денег на такси. Наверное, это судьба. Денег было только на одну поездку.

В такси меня начало знобить. Не от болезни, а от страха. Как он меня встретит? Может вообще пристрелит к чертовой матери за такие выходки.

Вот я стою около ворот. Как и ожидалось, они были закрыты. На заборе было что-то вроде домофона. Нажала, кнопку, стала ждать. Калитка разъехалась. На ватных ногах я подошла к дверям. Открыла дверь. В холле меня встретил хмурый мужчина. Если не ошибаюсь вроде как начальник охраны.

-Здравствуйте, — пискнула я, — а Герман дома?

Почувствовала себя маленькой девочкой, которая зашла за подружкой, чтобы поиграть во дворе.

Мужчина усмехнулся.

-Тебе больше делать нечего?

-В смысле?

-Зачем пришла? Если не ошибаюсь, ты сильно рвалась на волю. Ты ее получила.

-Я хочу увидеть Германа, — стояла я на своем.

-Не стоит.

-А я думаю, стоит.

-Далеко пойдешь, — сказал он, и жестом показал в какую сторону идти, — проходи, — так же холодно сказал он, и открыл дверь кабинета.

Увидев Германа, сердце мое ушло, как говорится, в пятки. Точно влюбилась. Мужчина поднял глаза, и во взгляде его я не увидела ничего хорошего. Там больше не было той нежности, с которой он на меня смотрел перед отъездом в командировку. Там была злость, грусть, и пустота.

-Чего пришла? — Грубо спросил Герман.

-Прости, — тихо сказала я.

-Будем считать, что простил. А теперь, до свиданья. Дверь закрой с обратной стороны.

-Герман, ну зачем ты так? — На глазах наворачивались слезы.

-Как? Как Кая? — Мужчина встал, и начал расхаживать по своему кабинету.

-Вот так. Я уже тысячу раз пожалела о том, что так поступила.

-Кая, да мне плевать, как ты поступила, — жестко проговорил Герман, — ты мне посторонний человек. Сбежала? Ну и, скатертью дорога. Флешку я нашел. Смысла в твоем заключении больше нет. Я бы приехал и сам тебя отпустил бы.

Я стояла опешив. Неужели, для него это все игра была? Мой разум точно отключился. Я еще никогда не унижалась ни перед кем. А тут язык сам мелет какую-то чушь. Может потому что я никогда не любила?

-А как же мы? — Господи, зачем я это спросила?

Герман расхохотался. А мне было просто больно. Дико больно.

-Мы? Ты действительно настолько глупая, или прикидываешься? Нет никаких "мы", и никогда не было. И быть не может.

Я наверное дура. Но я не верила ему. Не может быть все так. Пусть он мне ничего не обещал, но я чувствую, что сейчас в нем говорит обида. Глубоко вздохнув, я подошла к нему. Он не шевелился. Рукой я начала гладить его по щеке.

-Прости меня. Я действительно не хотела сбегать. Хочешь, мори меня голодом неделю, две, сколько хочешь. Запри в подвале, где живут крысы. Все что угодно, только позволь мне остаться с тобой, — произнесла я, и приблизилась к его губам.

Этот поцелуй не был похож на те, что были раньше. Это был жесткий, требовательный поцелуй, и не менее страстный. Мое тело пробирала дрожь от возбуждения. Я уже хотела большего. Я хотела Германа. Но, мужчина отстранился от меня, и начал смотреть мне в глаза. Я зыком провел по моим губам, которые были припухшие от его поцелуя.

-Ммм, сладкая, — нежно сказал он, и, взяв меня за руку, больно сжал ее, — а я не люблю сладкое, — засмеялся он, и оттолкнул меня от себя.

Что происходит? Зачем он так со мной?

-Кая, ты еще не поняла? Пошла вон! — Выкрикнул он, и буквально силой выпихнул меня из кабинета.

Еле сдержала слезы обиды и горечи. Козлина. Ну и я тоже хороша. Ничего, это еще не конец. За свою любовь я буду бороться, заодно придумаю, как Аню спасти.

Где там моя комната?

Глава 23

Анна.

За день я трижды пожалела, что согласилась остаться в его комнате. Ощущение что надо мной тактично издевались и проверяли степень моей сдержанности.

Как еще объяснить поведение Рамира?

Мои вещи он переносил лично. Было забавно смотреть на его лицо, когда вместо дюжины чемоданов с пожитками я протянула только зубную щетку. Ха, он наверно думал у меня тут вещей море. Да я, между прочим, каждую ночь тихо сатанела, придумывая себе весь позор из-за нижнего белья, которое в это время сушилось, что бы мне было комфортно днем.

Так вот, он решил пополнить мой гардероб. И нет взять и съездить в магазин, приобрести все необходимое, он принялся снимать с меня мерки. Угу, с помощью ленты и самолично.

Ленту прикладывали через каждый миллиметр, и снятие мерок превратилась в настоящую пытку. И все это под горячее и щекочущее дыхание прижимающего ко мне мужчины. Дышал он с каждым разом все тяжелее, а ленту стали заменять поглаживания по выпирающим местам.

Пару раз я его одергивала, злясь и, нетерпеливо пыталась вырваться из его жадных рук. В ответ только довольная улыбка и прижатие к его груди.

Вторым испытанием стал приказ приготовить ему какую то фигню, название которой напрочь отказалось заселиться в моем мозгу.

Да и что это могло быть? Можно посмотреть и в интернете, что это за зверь, только готовить я ничего не собиралась. Я согласилась на спальню, но не в рабство.

Ну, а третьим стало объявление войны.

Эти два гада меня покрасили!

В каштановый цвет. Инициатором был Джамиль, это он привез краску для волос и в присутствии меня, подарил её Рамиру.

Короче козлы они, в общем!

Справились со мной слабой и беззащитной, в четыре руки меня удерживать и красить.

Ложилась я спать злая и обиженная, но жадная. Плед подмяла под себя весь, пусть мерзнет ночью.

— Хомячок, — протянул он смеясь, в упор наблюдая за моим куколкованием.

— Бобёр, — мрачно огрызнулась, рвано поправила подушку и села.

— Я же любя, — продолжал он издеваться надо мной.

— А пыхтя не пробовал? — Заводилась еще сильнее.

— С тобой хоть на край света.

— А можно без меня?

— Нет.

— Вот и вали отсюда, делай свои дела, — и повернулась к нему попой. Смех стал сильнее, его забавляла вся ситуация.

Он ушел, и тишина стала давить.

Заснуть не получалось никак, чего то не хватало. Каждый поворот тела приносил злость, что не выдержала и, отбросив плед, потопала босоногая в поисках Рамира.

Дом опять был пуст. Не было даже охранника как в прошлый раз. Последнее было подозрительно. Глупо надеяться, что мне стали доверять, оставив одну. В это не верилось, скорее у них срочные дела, а меня посчитали уснувшей.

Пойти на кухню что ли, кажется, там бутылка масла была, ну и в прачечную загляну. Уверенна Джамилю понравится. И почему губы так нагло разъезжаются в коварной улыбке?

Как приехали машины — я не слышала, а вот шаги, тяжелые не торопливые по этажу как мышь хомячавшая сухарик на кухне в ночи.

Я уже уверенно могла сказать кто это, но что-то напрягало, а именно как звучали шаги. Однозначно шли, медленно стараясь не шуметь, с усталостью что ли?

Рамир вошел тихо, не до конца открывая дверь. И не включил свет, по темноте потопал в ванну, иначе заметил меня сидячую и укутанную в плед по-уши. Дверь в ванну он закрыл не до конца и сейчас луч света спокойно проходил в спальню и освещал угол.

Любопытство грызло посмотреть хоть глазком на него в душе, должен же он хоть немного соответствовать мачо из моего сна, но я обиделась.

И посидела вот так завернутая пока он не вышел бы из ванны, но его стон и шипение изменили мое мнение.

Подскочила я живо, даже и, не заметила, что плед упал на пол.

Картина голого стоящего под душем мужчины взбудоражило воображение, и я согласилась с собой, мол, да, он соответствует. А вот когда он повернулся и на груди, чуть ниже соска стала видна рана, из которой вода сейчас смывала кровь, окрашиваясь сама, мозг выдал только одно.

Добью!

— Где аптечка? — Слишком громко и зло прозвучало в ночной тишине, аж сама устыдилась.

Рамир тоже вздрогнул, резко дернувшись в мою сторону, но осекся, прикрывая рану. Лучше другое прикрыл.

— Не спишь?

— Где аптечка? — Нехорошо прищурила глаза.

— Это царапина, но если хочешь поиграть в спасительницу, то там же где и в прошлый раз. Бинты есть и в шкафу, — смилостивилось.

Гад он. Голый, невоспитанный негодяй. Я его спасаю, переживаю, а ему смешно. Вижу же что ему больно, рана хоть и не глубокая, но задела нервные окончания.

Перевязывала молча, сопя и молча, игнорируя его подколки и подшучивания.

А перевязав пулей, вылетела в спальню, забралась на свою половину кровати и завернулась в плед. Рамир даже прикрыться не удосужился, вышел в чем мать родила, прикрытый бинтом, и не там где надо.

Кто же девушек таким пугает? Смешно ему, а я смущаюсь. Плед что ли кинуть? Нет, не отдам, пусть лучше голый будет.

— Не сопи.

Молчу, укуталась еще сильнее в плед, невольно косясь на Рамира, похоже он сегодня одеваться и не собирается. Я же не выдержу! Сама ему трусы принесу, и он оденет, даже если они окажутся и не его, вон Джамиль уже обладатель всех грязных. Ой, не о том я.

— Обиделась?

Молчу, от дела не отвлекаюсь, пересчитывая кубики. Один, два, три, шесть, но подкачать стоит.

— Сильно?

— Да, — не стала скрывать правду.

Конечно, сильно, все обитатели дома лишились своих носков и трусов, разве это не показатель?

— Хочешь, завтра поедем на пикник?

Скосила на болезненного глаза, лежит, лыбится, меня рассматривает. А ведь он заметил как я на его, то есть него смотрю. Тьфу, надо было еще тогда с ним переспать и сейчас такой озабоченной не быть. Странное противоречие, не хочу, а интересно.

— Без твоих амбалов, — я пока не согласилась, но условие то хорошее. Если он их возьмёт, то меня убьют по-тихому и ему не признаются, обставят все как шла, шла и бах, упала сломав себе шею.

— Джамиля возьмем, — да он издевается.

Не поверю что он не понял про кого я сказала об амбалах.

— Мне гранату для личного пользования тоже, — мрачно буркнула, решив обижаться дальше.

— Ну, хорошо, поедем вдвоем, но ты за рулем, — согласился он после долгого затишья и моего нарочно громкого сопения.

Утром, едва начало вставать солнышко, и мы уже загружали в машину нужное, точнее я, на двор выбежал Джамиль в одних трусах, но тело его блестело. И пёр он на меня, с легкостью оттолкнув Рамира, попытавшего заступить ему дорогу и все выяснить.

Пискнула, поняв, что меня не спасет Рамир, выронив на землю коробок с приправой, побежала, не забывая противно визжать.

Перебуженные моим криком из дома повалили еще двое, тот раскорячка вчера танцующий на яйцах и Исламчик.

— Лови ее, — поддержал дуэт Джамиля, еще сильнее подгоняя меня.

Двор, усеянный постройками и милые собачки, мирно спавшие до моего визга, зарубили побег на корню. Меня загнали в угол за домом и постройкой.

Я отступала спиной к забору, следя за каждым шагом садиста. Страшно? Нет, я скорее была разочарована в Рамире и была уверена, что ничего мне сейчас не сделают кроме как напугают.

Почему? Да потому что если хотели выбить силой или отомстить, висеть мне, а не Каи в том подвале.

Если Рамира я могла сравнить с гепардом, таким быстрым и ловким, то Джамилю больше подходило — медведь. Мощное тело, мышцы перекаченные жгутами перекрученные под кожей. А кубики пресса и черная дорожка от пупка до резинки плавок, будоражили воображение напрочь.

Только уговоры, что это не картинка в журнале и не фотомодель, а самый настоящий бандит, охладили мою расшатавшую гормональную революцию.

— Гордая, не прощающая обиды? — Подошел он в плотную, не предпринимая попыток притронутся до меня. Просто стоял и смотрел мне в лицо.

— Если и так, что отшлепаешь за плохое поведение? — Не показывая страха, гордо посмотрела на него.

Да и не посмеет, сомневаюсь, что он пойдет против указа Рамира не трогать меня.

— Нет, скорее напомню одно. Мы тоже очень гордые и всегда мстим за обиду. Теперь подумай об этом и не шути со мной, — зашипел он, наклоняя голову чуть в бок, неотрывно смотря на мои губы. Непроизвольно облизнула, и он поддался вперед. Только окрик злого Рамира не дал состояться этому поцелую.

— Отойди от нее, — и он отступил, разворачиваясь, так что бы я прошла.

—

Удачного отдыха, — ехидное в след и так, что бы слышала только я.

Рамир.

Нужно у Джамиля потом узнать, что она натворила. Наверно что-то очень стоящее, видели же её глаза, когда втирали краску в ее волосы и держали. Надо было заподозрить сразу, что она не ругалась как обычно, а молча сносила наши издевательства.

Подозреваю и мне бы перепало, не задев меня на стрелке ножом. Определенно ее стоит любить за один только воинственный характер. А вот с Джамилем стоит поговорить, но сначала с Аней.

Если не получится по-хорошему, поставлю перед фактом, ну или заставлю. Ладно, посмотрим и пойдем по течению, будем отправляться от разговора.

Пока Джамиль отвлекал Нюрку, я парням приказал двигаться за нами на расстоянии, так что бы она их не увидела, но не дали ей сбежать там. Хотя я и сам справлюсь, царапина мне не помеха, но ей-то знать не нужно.

А флешку она рано или поздно отдаст, мне эта информация не нужна, а остальным она не достанется, даже у моей сладкой её не будет.

Она уже доказала что не смотря на крашеные волосы, ум в его головке есть, но что стоит ум, если хозяин ничего не ведает.

— Долго еще? — Моей птичке надоело быть таксистом.

Ммм, какая нетерпеливая, совсем нет, мы могли быть на мести еще полчаса назад, сверни еще на третьим кольце, а не продолжив путь прямо.

Не мог отказать себе и посмотреть её выдержку, насколько её хватит.

— Километров пять до нужного поворота, — смягчил голос, получая удовольствие от поездки. А ножки у нее ничего, интересно, они такие же упругие, как и на вид?

— Рамир, — прикрикнула она, скидывая мою ладонь со своей коленки.

Ну — ну, я тебе не мальчик, бегать за тобой и выполнять указания, если захочу, тут же воспользуюсь тем, что мое. А ты — моя. Сама на это подписалась.

— Сворачивай, — указал пальцем, на поворот, с узким спуском вниз. Этой дорогой редко кто ездит, она ведет в лесок, а потом уже и к небольшому прудику.

Ей понравилось здесь, запомню на будущее. Теперь бы решить, когда поговорить, до купания или после. Ладно, пусть искупается, а потом и поговорим. Мне по понятным причинам купание противопоказано.

Так что будем наблюдать за русалкой в нижнем белье.

Глава 24

Кая.

В комнате моей совсем ничего не изменилось. В шкафу так же лежали вещи и нижнее белье, которое купил мне Герман. Почему я тогда сбежала? Может это был принцип сбежать? Кого я обманываю? Я тупо сбежала от своих чувств. Я никогда никого не любила. А теперь... теперь я схожу с ума от одного взгляда Германа. Безумно люблю его, и я добьюсь его доверия, чего бы мне это не стоило.