Злая классика

Ну ладушки. Я потеребил свою чахлую бородку.

Ага, вот!

У корней здоровенного ветвистого ясеня, там, где не росла трава, я выбрал местечко.

Снял пояс и передал его на хранение Эверарду.

Смахнул в сторону старые листья и прочую труху.

Соскреб верхний слой почвы, не обращая внимания на землю, лезшую под ногти.

Попрыгал, плотно утоптал тот пятачок, которому предназначалась роль моего будущего "холста".

Отломил ветку с куста, ободрал место слома, заострив ее таким образом.

Ну что ж, приступим, как говорил один мой знакомый по универу.

Сперва я осторожными штрихами обозначил торбу. Небольшую, жадничать ни к чему.

Приделал к ней лямку.

Откатанную горловину.

И вот в ней!

Да!

Целую уйму серебрянных кругляшей — на земле не разойдешься, но я-то знал, что это серебро! Некоторым я даже попытался придать вид истертых временем монет.

Насколько возможно, отобразил тень на мешке. Внутреннюю и падающую.

Аккуратно сдул зернинки земли, выдавленные наружу в процессе.

Слегка притрамбовал рисунок рукой.

Гордо обернулся на волшебника. Сейчас загуляем!

И щелкнул пальцами.

Меня тотчас передернуло. Не как это бывает от резкой перемены температуры, а как-то... Неприязненно как-то, как тогда, в морге, когда видел труп после автокатастрофы.

И сразу за этим прямо над макушкой хрустнули ветки.

Повинуясь рефлексам, я задрал голову.

На меня летел...

На меня падал крупный темный обьект.

Прямо на меня, прямо в лицо.

С коленей я встать не успел, зато успел откатиться в сторону, выронив свое самодельное "перо".

Пфшлякс!!

И лицо мне окропило брызгами.

А потом даванул запах, как взрывная волна, распространяясь от упавшего мешка.

— Фу, блиа-а-а... — я поднялся на ноги, прижимая рукав к носу.

Эверард уже заглядывал в мешок, сделав лицо похожим на чернослив. Я имею в виду не цвет, а морщины. Но думаю, он и почернеть смог бы, будь он чуть впечатлительнее.

Я тоже подступил на шажок.

Мешок наполняло говно. Отходы, экскременты, гуано, навоз, сранье, дерьмо, кака.

Не берусь классифицировать — в сортах говна я разбираюсь плоховато — но по-моему в торбе лежал весь ассортимент, какой только можно собрать из-под местной фауны.

Я натянул ворот своей робы на нос.

Вот тебе и серебро.

Хм, хорошо еще золото не принялся изображать. Ах, ну да! Вот откуда берет происхождение слово "золотарь".

Эверард посмотрел на меня, я — на него поверх рукава, показал глазами: идем, мол, отсюда.

Ох и взгрею я тебя однажды, старый ты мой хрен. Ведь знал, знал, гад! Я видел по его глазам, он скептически относился к моей затее, куда только его многословие подевалось!

Но не сказал ничего, паразит!

Ничего, зато я сам знаю теперь. Деньги — табу. По какой причине вот только?

Может... Может, есть тут...

Видно, бог таки есть. Может быть и не какой-то непостижимый творец всего сущего. Всего лишь местный. Локальный, выражаясь иноземным словом.

Кабы не он, любой человек с магическим даром уже бы нашел способ обогатиться в обход всяких существующих человеческих рамок.

— Слушай, старый ты хр... Х-х... Хкрыжовник! Ты что ж мне раньше не сказал? — я утер брызги нечистот с лица. — Ты ведь знал! Точно знал!

Эверард промолчал с умным видом.

— Ага, не хочешь признаваться? Ну что мне с тобой делать? — я покосился на мешок с дерьмом. — Ладно, веди дальше, придумаем что-нибудь.

Ну а что еще делать?

Придумаем, куда денемся.

Глава 13

Я выпутался из кустов.

На пересохшей ветке сидел... этот... как его... У нас в Москве такие не водятся, только за городом. В Кусково, например.

Дрозд, во!

Здоровенный, темненький.

Я даже засмотрелся.

Дрозд принялся отряхиваться, на пару секунд превратившись в ком бурого цвета, с мелькавшими вокруг протуберанцами перьев.

И снова успокоился.

Я неспешно двинулся в его сторону. Туда вела тропа.

Непуганный птах вздернулся и принялся рассматривать меня то одним, то другим глазом, вертя головой.

— Пссссиу! — я непроизвольно свистнул сквозь зубы. Ну такой у нас, москвичей, рефлекс — шугать все живое на своем пути. Когда-нибудь я от этого отделаюсь, есть надежда.

Дрозд, заполошно гомоня, сорвался с ветки и унесся в заросли.

— Что-то тут у вас слишком спокойно, — я обернулся к волшебнику. — Дичь какая-то... Это... Человека не видели никогда, что ли?

— То есть правда, отрок. Тут леса что ни на есть дремучие, заповедные. Редко чья нога ступает.

— Ого!

— Ты ж сам меня просил провести глухими местами, аль не так?

— Все так, все так. Но тропинка эта — откуда она?

— Охотничьи тропы то.

— Понятно.

Без Эверарда я бы заблудился, это точно.

На развилках он ненавязчиво подталкивал меня в ту сторону, куда следовали идти.

Один раз, на склоне холма мы натолкнулись на стаю диких свиней.

Матерый кабан, возможно даже и не один, я не успел рассмотреть. Взрослые свиньи образовывали полукруг, заслоняя кучку поросят.

Блин, с такими опасно сталкиваться, даже имея при себе "калаш", насколько я знаю.

Но мой волшебник прищелкнул пальцами и вся эта свинина послушно затрусила вниз под горку, похрюкивая и удаляясь от нас.

Я уже было задолбался. Носки вымокли от пота, торба нещадно терла спину.

Но на очередном пригорке Эверард опередил меня.

И мягко остановил меня, ладонью. Упертой в грудь.

— Что такое?

— Прибыли мы, отроче. Поглядь-ко вон туда.

Я проследил за его пальцем, указывающим направление.

В самом деле!

За кронами деревьев виднелись крышы хаток.

Я бы их не разглядел, уж больно здорово они влились в пейзаж, какой-то местный мастер колористики постарался.

Обычные крестьянские домики. Только одно строение гордо выпирало свои три или четыре этажа, не разглядеть отсюда.

Деревня Голохуевка. Хотя, была бы церковь или как тут у них это называется? Капище? Тогда это уже поселок сельского типа. Какие-нибудь Нижние Говнищи. Ага.

— Стало быть, Эви, мы туда идем? — и сейчас он мне ответит "воистину", хрен старый.

— Воистину, отрок.

Ну вот, пожалуйста. Еще несколько дней и я смогу им манипулировать!

— Прекрасно же! Пойдем.

— Пойдем, но! — Эверард внезапно словил меня за ворот. — Там зело опасно нам пребывать. Могут злые люди наехать!

— Наехать?

— Да! Прибудут в село люди Тонгреда, что тогда?

— А, ты в том смысле, что понаедут? Приедут, то есть? Ну это я понял. А то "наедут", скажешь тоже...

— Уразумел ты меня, отрок, вот и добро.

— Да я-то уразумел, но спать где-то надо?

— Спать нам надобно, но в селе много опаснее.

— А, знаешь... — я глубоко выдохнул. И махнул рукой в буквальном смысле. — Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Ты великий маг. Да и я не лыком шит. Рискнем?

— Пожалуй.

Село действительно представляло из себя Нижние Говнищи.

Ух!

Не могу сказать, что соскучился по пасторалю. У нас была дача в Подмосковье. Вроде не деревня, но мама моя родная! Неуловимое сходство, неотразимое обаяние, невыносимый запах!

Хорошая, добротная грязюка, вымешанная десятками ног. Свиных ног.

Обветшалые заборы с кувшинами на самых длинных жердинах.

Чумазые ребятишки, гоняющиеся друг за другом.

Торопящиеся туда-сюда стада гусей.

Куры, копошащиеся в пыли.

Полная иддилия.

А самое прекрасное в том, что никому нет дела до старика с посохом и идущего с ним рука об руку детины в костюме батрака, но опоясанного мечом. Вот у меня бы диссонанс возник сразу, хоть я и не из этого времени. Меч всяким смердам да холопам не полагается. А этим людям до балды. Должно быть, не первый раз видят похожее. Хм...

— Я видел многоэтажное здание с холма.

— Ась?

— Говорю, я видел высокий дом, оттуда, сверху, — я дружелюбно улыбнулся крестьянке с коромыслом. Перешел на шепот. — Ты сам не видел что ли?

— А что?

— Вот ты... Это отель местный, тфу, что я несу! Таверна там, скорее всего! Корчма, — припомнил я родное слово. — Постоялый двор! Эви, ты, пока прятался в своей пещере, уже совсем позабыл, как человеческий мир выглядит?

— Да, да. Все так, отрок. Я одичал. Но самую малость лишь.

— Все, молчи. Вот он, постоялый двор, — я ткнул пальцем в высокое строение посреди сельской площади.

— И что?

— Это ты меня спрашиваешь? У нас есть деньги, мало, но есть. Переночуем. Потом решим, что делать.

— Борзо мыслишь, отрок!

— Я тебе не отрок, сколько можно повторять? — я взял Эверарда за ворот и посмотрел ему в глаза очень серьезно. — Для тебя я Иван. Понятно, нет? — и встряхнул волшебника так, что меч хлопнул меня по ноге. Ну задолбал он уже, в конце-то концов своими "отроками".

— Борзо, борзо, — маг покачал головой. — Но будь по-твоему. Иван.

— Вот и зашибись. Выучил, наконец. Пойдем, поищем ночлегу.

В нос ударили запахи перегара и жареной пищи.

Я слапал Эверарда и ткнул пальцем в угол.

— Там садись и не свети, окей?

— Сяду там, ежели твоя воля... — Потянул меня за рукав. — Коли случится неподобь какая, отрок, только крикни.

— Договорились.

Я поперся прямо к стойке, со свойственной мне наглостью вклинился между завсегдатаями. Почувствовал спиной гадкие взгляды.

— А вот нам, хозяин, поесть бы!

Здоровенный бычара, очевидно, хозяин, нехотя обернулся.

— Здравствуйте.

— У меня только медь, хозяин.

— Да, жизнь — такая сука, понимаю, — осклабился здоровяк. — Выкладывай сюда.

Я послушно высыпал медяки из кулака.

— О, так это недурно, — бугаище сгреб все за прилавок. — Накормлю!

Мне досталась баранья нога, Эверарду — ребра. И еще целое блюдо, наполненное луковицами и вареными картофелинами. Отчего я слегка опешил. Это же привезено из Америки по идее.

Попробовал на вкус картофелину.

Вполне нормально.

Интересный мир, черт возьми, очень интересный.

Мне бы вернуться да засесть за диссертацию, я ж с ума всех сведу.

Хм...

В том и беда, пожалуй. Сведу. Никто ж не поверит.

Когда огромный трактирщик принес нам пиво, я поймал его за рукав.

Гости шумели вовсю, кто-то уже начал драться кружками, кого-то волокли на второй этаж под микитки. Эверард жевал картофелину, похрустывал луковицей.

— Чего угодно, юноша?

— Угодно знать мне одно, — я повертел в пальцах серебрянную монетку.

— А именно? — бугай мгновенно сбросил громкость на несколько тонов.

— А именно такое: часто ли бывают здесь люди Тонгреда? И если бывают, то с какой целью? И все их помыслы мне тоже интересны, — я отдернул руку с монетой от хватки здоровяка. И блефанул. — У меня еще есть. Но мне нужно знать. Наверняка.

Трактирщик посмотрел на меня. Я — на него.

Я не стушевался. Я поглядел на него так, будто он — следующая жертва. Еще момент — и он свои ноги увидит.

И тогда стушевался он.

— Солдаты были здесь утром. Люди Тонгреда, я не ошибаюсь. Ищут парня какого-то, якобы сбежал с вещью, что Тонгреду принадлежит, ага.

— Продолжай, — я побарабанил пальцами по столешнице, стараясь не выдать возбуждение.

— Так это... Они уже который день наведываются, я и счет потерял. Видать, важна та вещь.

— Видать, важна, важна, — понимающе стянул я губы в трубочку и закивал, как бы невзначай пощупав амулет на груди.

— Ну дык! Все село перетрясли, в дома заходили, у меня вон, — голос трактирщика задрожал от праведного гнева. — У меня в погребе ковырялись, все перевернули кверху дном!

— Чудные дела творятся, воистину чудные, — пробормотал Эверард, не отрываясь от еды.

— Так а я что говорю!

— Понятно, какие еще новости?

— Ну... Вон Лагда, жена колесника, рожает. Скоро разрешится. Купцы еще остановились проезжие, с юга-то. Это я к чему — мест у нас нет свободных, только если в пристройке. Ежели вы ночевать удумаете, господа.

— Ладно. Заночуем, где бог послал. — Серебрянная монета перекочевала из моих рук к здоровяку. — Завтра получишь остальное, договорились?

— Угу, — корчмарь ловким движением спрятал денежку. И через полминуты подтащил нам еще пива.

Я некоторое время глодал бараньи кости — очень непривычная трапеза, надо признать. Постоянно приходилось сплевывать жилы, хрящи и жир, закусывать овощами. Увлекшись, я и не заметил, как глаза волшебника загорелись азартом.

А когда заметил, было поздно.

— Ты чего это, Эви? Сам на себя не похож?

— Отрок, ты же сам...

— Так! Мы же договорились!

— Ох, сам себе попеняю, — старикан хлопнул ладонью по лбу. — Иван, ты же сам слышал, что этот негодяй рек?

— Э-э-э... Почему негодяй?

— Корчмари — сплошь все негодяи, поверь мне. Так ты слышал, аль нет?

— Что именно-то?

— Купцы здесь остановились.

— Ну и что?

— А вот сие! — Эверард с торжествующим видом выудил из кармана своего хомяка. — Мню я, есть у нас средство дабы обрести денег малость.

Бедный Мартус с перепугу выпустил длинный виток кожуры, который до этого, очевидно, сосредоточенно точил и попытался удрать по рукаву волшебника.

Трюк не прошел, он был немедленно водворен на место.

Эверард гордо распрямился.

Прошествовал к одному из столиков, что перед барной стойкой.

Я наблюдал за ним, склонившись в проход.

— Ученый хомяк! Обученный всему! Узрите и да не оскудеет ваше любопытство! Продлится ваше восхищение! Не бысть конца вашему изумлению!

Эви ссадил питомца на стол, который мгновенно расчистили от кружек, объедков и прочей лабуды.

Вокруг моментально собралась толпа зевак. Даже драка кружками прекратилась.

Волшебник примостился на табурете. Хомяк застыл на столе, словно испугавшись публичности.

— Давай, Мартус!

Хомяк совершил кувырок через голову, как человек.

Я не выдержал, встал из-за стола и подошел поближе. Хотелось поглядеть.

— Мартус, уважь посетителей!

Грызун пробежался по периметру, кивая головой, словно кланяяась всем зрителям по очереди.

— Молодец, маленький мой!

Мартус заработал орешек от мага, но есть его не стал, а завалился на спину и принялся подбрасывать свою награду то передними лапками, то задними.

Народ бурно ржал, гоготал, хлопал в ладоши и выказывал свое возбуждение другими знаками, которые я перечислять не берусь. Ну Средневековье, что с них возьмешь?

— Так, умничка! А теперь лови!

Хомяк рванул за каштаном, который Эверард метнул на другой конец стола.

Поразительно, как быстро этот домашний питомец умеет носится!

— Хорошо! А теперь еще раз лови!

И хомяк — вот уж не поверил бы никогда, если б не видел своими глазами — взмыл в воздух, как белка и поймал кусочек ореха передними лапками.

Только сейчас я заметил, что Эверард держал одну руку под столом.

— Земляки, кому любо сие, скиньте по медяку. Завтра продолжу действо, коли хозяин не возражает.

На столе не осталось свободного места от монет, даже Мартус запутался, пока волшебник не угостил его найденным огрызком моркови и не упрятал в карман.