— Ну, попробую. — Ответил я, хотя почему-то не был уверен в том, что это получится. Я напрягся изо всех сил, попытался представить, что кулаки у меня воспламеняются, но ничего не получилось. Я совершенно не был зол на эти стены, а тогда кулаки у меня загорелись именно из-за того, что я был просто в ярости, да и как-то уж очень глупо было злиться на стены. — Не получается. — Грустно признался я.

— Серега, а сможешь залезть? Ты ведь вроде как рептилия! — Предложил наш многомудрый грызун.

— Я — змея, а не геккон! Может, вс-се-таки ты попробуеш-шь взлететь, ты же с-с-с крыльями! — Огрызнулся змей.

Ванька все понял и больше никаких предложений не делал. Он направился к стенам, и начал деловито ощупывать камни, заглядывать везде, и вообще делать вид, что он чем-то может быть полезен.

— Так, что же мы будем делать? Нам все равно надо проникнуть внутрь! — Сказал я.

— А зачем, с-собс-ственно вс-сем?

Мы уставились на Серегу, а его морда начала растягиваться в улыбке. Не люблю я таких вот его улыбочек!

— Туда может проникнуть кто-нибудь один, и прос-сто открыть нам ворота изнутри. По-моему, логичщ-щненько.

— Да, но кто туда проникнет? — В ответ на мой вопрос Серегина улыбка растянулась еще больше.

— Ты. — Коротко ответил Серега.

Теперь я наверняка знаю, почему так ненавижу Серегины улыбочки! Потому, что когда он так улыбается, козлами отпущения оказываемся или Ванька или я. А, так как единственный рогоносец в этой компании — я, то и отдуваться именно мне!

— И как? — Резонно спросил я.

— Телепортация!!! — Прокричал Ванька, на бегу к нам, и размахивая всеми лапками! — Я все понял, Митяй телепортируется на ту сторону стены, и мы все окажемся внутри! Потому, что мы...

— Гений... — Зло прошипел Серега.

— А вдруг я... — Хотел, было опротестовать скоропалительное решение я, но меня нагло прервал Сергуня.

— Так, Митяй, не отмазывайс-ся. Одной ногой тут, другой там, и назад. У тебя, надеюс-сь рас-стяжка х-хорош-шая.

Я поник, закрыл глаза, и начал представлять, как я оказываюсь на той стороне стены.

Знакомо запахло сероводородом...

* * *

Честно признаться, я никогда не думал, что могу производить столько шума. Я, если говорить прямо, рухнул с потолка на какую-то меблю, судя по всему это был стул. Стул не выдержал. Нет, мой то стул был в полном порядке, а вот мебля, стоявшая внутри комнаты, в которой меня угораздило оказаться разлетелась в дребезги. Ну, кто придумал потолки на уровне земли?! А точнее, чуть выше ее уровня.

И так, я развалился на полу, изображая упавшую звезду, и мысленно начал проверять себя на наличие переломов. Так, переломов вроде бы нет, но шевелиться, когда дыхание самым наглейшим образом выбило из тела, почему-то не хочется. Интересно, почему это? Я немного полежал, приходя в себя, а заодно дожидаясь, когда придет в порядок зрение. Мне составило огромных усилий заставить себя сесть, а голова все еще шла кругом.

Приземлился, так приземлился! Я даже начал понимать, почему товарищ Люцифер такой злой. Вот не скинули бы его с небес, а спустили бы на лифте, так возможно и не было бы на земле такого обилия зла! Но в те времена о лифтах даже не подозревали, и посему нынче творится такое бесчинство!

На Серегу я был зол как десять Люциферов вместе взятых. Это ж из-за него у меня сейчас все болит, как будто я только с милицейского допроса.

Я осмотрелся. Вокруг хлама — мама не горюй. Надо ж было так загадить все вокруг! В основном это — поломанная мебель и просто прогнившие доски, все затянуто густой паутиной, пол и хлам покрыты толстым, мягким слоем пыли. А если такое творится во всех комнатах здания, то я не удивлюсь, что тут могли пропадать люди. Тут ведь черт ногу сломит, слава богу, меня эта участь обошла стороной.

Прямо передо мной дверь, если я все правильно понимаю, то мне нужно идти вправо, как только я из нее выйду.

Я кое-как поднялся на ноги и начал продвигаться к выходу. Нога у меня сильно болела, и поэтому я вспомнил всю родословную Сереги, и заодно, почему-то, Ванькину. Дверь поддалась с трудом, и открылась настолько, что я смог протиснуться в проем лишь боком.

Когда я вышел, ожидаемого прохода направо я не обнаружил, (вот же ж блин!) только влево вел длиннючий темный коридор. Мне сразу стало не по себе!

В голове тут же всплыли истории о привидениях, которые звенят цепями и ужасающе воют в проклятых замках. Насколько я понимал, ни одно из этих привидений не может причинить человеку никакого вреда, но это человеку, а я — черт!

Я медленно двинулся по коридору, другого выбора у меня не было. Если бы я вдруг решил телепортироваться обратно, то, кроме того, что на всю оставшуюся жизнь прослыл бы трусом, мог бы еще и под землей оказаться, чуть-чуть не рассчитав место приземления. А это, скажу я вам, гораздо хуже, чем вариант первый! Да к тому же, я бы тут такой пожар устроил, вокруг ведь все сухое, как специально для пожара собрано, и воспламениться может даже от небольшой искры.

Во времени я окончательно потерялся, когда перед глазами показалась лестница ведущая наверх. К тому же, там, наверху явно было светло, точнее, гораздо светлее, чем в подвале. Как все-таки хорошо, что у нечисти типа меня есть ночное зрение. Иначе я тут просто с ума бы сошел в полной для человеческого зрения темноте.

Я поднялся по лестнице и оказался в небольшой комнатке, которая скорее напоминала предбанник, но зарешеченное окно тут все-таки было, а помимо того из этой комнатки вели две двери, обе сделаны из грубо обструганных досок. Одна вела прямо, другая направо. Окно было слева.

Я посмотрел в окно, но честно признаться, не понял в какую сторону мне нужно идти. Там было чистое поле. Я мог оказаться в любой части монастыря, ибо проход, из которого я только что вышел, петлял так, как будто его строил пьяный крот. А через полчаса такого блуждания становится совершенно не понятно где, все-таки, скрывается Юг, и чем он в данной ситуации отличается от Севера.

Из чувства противоречия, не знаю уж кому, я пошел прямо. Тут и дверь не так скрипит. Да и как-то не по чертовски идти направо.

Как только я открыл дверь, прямо на меня глянуло злое, но в тоже время напуганное лицо молодой девушки. От неожиданности у меня перед глазами помутнело и все приняло расплывчатые формы. А в лицо больно ударил каменный пол.

Глава 12

Первое что я увидел, когда открыл глаза, это снова — то же лицо. Мне захотелось снова обратно в обморок. Нет, она была не настолько страшной, как вы могли бы подумать. Скорее даже наоборот. Большие зеленые миндалевидные глаза смотрели на меня с жесткостью и немым вопросом. Красивые идеально очерченные губки были поджаты, а темно-русые волосы были туго затянуты в хвостик, и только две пряди впереди выбились, и мешали ей строить из себя бесстрашного палача, который и глазом не поведет, чтобы перерезать мне горло.

Кстати, про горло, в него уперся короткий, что не делало его менее острым, элегантный дамский кинжал с двухсторонней заточкой. Та-а-ак, шевелиться не стоит, а то сам себе горло перережу, а она потом в суде будет хлопать глазками, и говорить — "это он сам, я не виновата!"

— Кто ты? — Спросила она голосом, который не терпит пререканий. Но этот голос был таким мелодичным и звонким, что я совершенно не в тему спросил:

— Ты — Ангел? Я что уже умер?

— Если тебе этого так хочется, то я тебе помогу! Я далеко не ангел!

— Как видишь я тоже... — Сказал я и, насколько мог, мило улыбнулся.

— Вижу... — Холодно ответила она, и я почувствовал, что нож вдавился мне в шею настолько, что тонкая струйка крови щекотно побежала мне за шиворот.

— Дмитрий. — Вякнул я, и попытался протянуть ей руку. Ну, типа, познакомиться. В ответ на это она больно придавила коленкой мои пальцы к каменному полу. Готов поспорить, что я даже услышал, как они хрустят.

— Что "Дмитрий"? — Совершенно бесстрастно сказала она. Я даже подумал, что, наверное, стоит все-таки ее испепелить, но потом вспомнил Элли, и резко передумал!

— Дмитрий. — Снова прохрипел я. — Зовут меня так. Дмитрий Донской. Друзья зовут Митя, или Митяй.

— И? — Спросила она, но давление ножом на шею слегка уменьшилось, что позволило мне сглотнуть.

— Ты же сама спросила кто я! — Не выдержал я, она же вроде не блондинка. Хотя может крашеная?

— Мне не интересно, как тебя зовут! Я спросила кто ты! — Блин, она опять нажала на нож! Что за манеры?

— Человек. — Прохрипел я. — Но если так будет продолжаться дальше, то это будет уже не важно... Не дави так сильно...

— Что-то не похож ты на человека... — Сказала она, а в глазах появилось что-то такое инквизиторское-инквизиторское.

— Ты когда-нибудь видела нечисть, которая падает в обморок? — Это был мой последний аргумент, но, как ни странно, он подействовал. Она задумалась. А потом убрала нож и встала.

Знаете, мне захотелось полежать еще немного.

Она была идеальна: точеная фигурка затянута в некое подобие корсета, который делает ее грудь очень... как бы так выразиться, выразительной, на плечи накинута коротенькая накидка с капюшоном, длинные ноги в сапогах выше колена из мягкой темной кожи, но что меня поразило больше всего так это мини-юбка! Неужели они тут уже есть? Тогда мне уже начинает нравиться этот мир.

Девушка медленно засунула кинжал в ножны на поясе. Огляделась и снова посмотрела на меня. Я тут же сказал ей, попытавшись принять как можно более непринужденную позу.

— Я-то представился. А тебя как зовут?

— А это что — так важно?

— Собственно говоря — нет... Буду звать тебя Ангелом.

— Нет уж. — Сказала она, и что-то промелькнуло в ее глазах, но я не успел понять что. — Я — Мари.

— Чудесно!

— Слышишь ты, чудо, вставай, давай! — Иногда обращение "чудо" звучит очень даже приятно, но из ее уст это прозвучало даже обидно. — Мне нужно идти, а ты закрываешь собой единственный выход!

— А у тебя неплохая кофточка, она изящно подчеркивает линию гру...

— Так!!! — Ей явно не понравился мой комплимент. И я даже снова почувствовал у горла нож.

— Что? — В этот мой вопрос я попытался вложить как можно больше невинности и непонимания. А помимо того снова улыбнулся во все тридцать два зуба. — Я просто хотел пройтись с тобой по этому чудесному памятнику архитектуры, пообщаться на тему искусства и э-э-э... погоды, а ты...

— Если ты не перестанешь говорить, я оставлю тебя здесь.— Сказала — как отрезала. Все они такие.

— Ладно — молчу! Больше ни слова! Вот честное слово, ты больше от меня даже звука не услышишь, даже не пискну!

Мари так зло посмотрела на меня, что дальнейшая тирада по поводу молчания застряла у меня в горле, и я чуть было не подавился. Я поднялся на ноги, которые у меня уже успели затечь, попрыгал на месте, чтобы кровь распространилась по телу, приоткрыл дверь, и поклонился, приглашая ее пройти вперед.

Она фыркнула, но все-таки пошла в открытую дверь.

Кстати, это обратно к подземному ходу.

И еще, вот что мне интересно, каким образом она оказалась в этой комнате? Тут и правда всего одна дверь. И именно в нее вошел я...

Странное дело, как только я попал сюда, в смысле в монастырь, меня обуревал страх перед монстрами и духами, скрывающимися в этом здании. Но как только я встретил Мари, у меня этот страх куда-то пропал, а точнее трансформировался в нездоровый героизм. Хотя, вдобавок к героизму, у меня появилась раздражительность, направленная на все ту же Мари. Когда я слышал про стервозных девушек от моих друзей, то считал, что это все зависит от правильного подхода, но когда я встретился с этой — понял, подход не всегда помогает. Этой особе могли бы позавидовать все феминистки моего мира. Ей ведь слова не скажи. Она все воспринимает как прямой наезд и ущемление ее женских прав.

Мы шли молча уже около получаса, она впереди, а я как хвостик позади. Мне ведь всего-то надо открыть ворота ТриГаде, и попасть на ту сторону монастыря, что ведет к лестнице. Но я боюсь даже спросить у этой, не буду выражаться, где тут выход к воротам. Да и не очень-то хочется ее тут оставлять одну. Она ведь откажется от помощи такой нечисти как мы. А потом просто погибнет в лапах какого-то особо оголодавшего монстра. А гибель таких вот симпатичных особ ведет прямиком к деградации человечества в целом. Генотип становится все более и более уродливым. И мы имеем то, что сейчас происходит в странах, где наиболее зверствовала инквизиция. Там ведь теперь красивая девушка на вес золота!

Что это я, собственно говоря, про генотип и его деградацию? Мне ведь не страну жалко, и не человечество, а эту симпатичную стервочку, которая поверила в то, что я человек, даже не смотря на наличие у меня рогов, и прочих чертовских атрибутов, которые к моему счастью сейчас скрыты под одеждой, или тщательно задрапированы.

Мы шли через множество комнат, комнатушек, залов и коридоров. Наши шаги гулко отражались от каменных стен, либо тонули в толстом слое пыли. В основном Мари шла непоколебимо, даже не пытаясь посвятить меня в то, куда мы идем. Хотя пару раз, когда перед нами было несколько дверей, она останавливалась в раздумьях, я пытался ей подсказать что-то, и она делала все строго наоборот. В конце концов я не выдержал.

— Ну и как тебя после всего этого называть? Дура! Самонадеянная дура! Ой... это я сказал?

Она посмотрела на меня как на врага народа.

— Ты же меня игнорируешь на каждом шагу!!! Я, между прочим, изо всех сил пытаюсь тебе помочь! Вот, например дверь.

— Ну и что? Если ты не заметил, этот монастырь просто напичкан дверьми! — Теперь настала ее очередь выйти из себя. — И вообще, скажи спасибо, что я не убила тебя, как только встретила! Не в моих правилах оставлять в живых такую нечисть как ты!

— Я НЕ НЕЧИСТЬ!!!— Заорал я и нелепо замахал руками. — Я, блин, жертва ситуации! Меня заколдовали!

— Наверняка было за что! — Нагло оборвала меня Мари и принялась осматривать комнату, в которой мы оказались.

Я в ответ надулся и тоже начал исследовать все вокруг, демонстративно выискивая что-нибудь интересное в противоположной Мари стороне. А как только она пересекала невидимую границу, я сразу же шел на противоположную сторону, давая ей понять, что и сам могу найти что-нибудь полезное.

Тут мой взгляд уперся в большой кусок сыра, который так неосмотрительно был оставлен его хозяевами на столе! Хотя, кто тут его сопрет, кроме случайно попавших сюда нас?

— О, смотри! Это же сыр! Давай с собой возьмем немного! А лучше весь кусок!

— Не стоит... — Вполне миролюбиво ответила Мари.

— Почему? — Негодующе сказал я. — Я, между прочим, ничего не ел целых три дня. — Тут я, конечно, преувеличил, но нужно же было как-то убедить ее, что это правда, и я демонстративно откусил огромный кусок, начав интенсивно его жевать. На вкус он оказался вполне приемлемым, если не сказать большего. Такого сыра я не ел никогда в жизни. Он был просто божественно вкусным. Я спешно проглотил то, что уже жевал и откусил снова. А потом, вспомнив, что я тут не один, протянул сыр Мари. Она брезгливо отвернулась и сказала.