Добрая сказка про футбол 1

Покинув стол вождей, генерал Маргелов хотел было присоединиться к своим, но Василий Сталин настойчиво потянул его в сторонку.

— Слушай, Василий Филиппович, тут такое дело. Повиниться хочу. Расколол меня отец до самой жопы. Все, что знал, я ему про Волкова рассказал. И Борджигина у меня ГСО* изъяло.

*ГСО — вновь созданная Государственная Служба Охраны, под командованием генерал-лейтенанта Власика

— Рассказал — и правильно сделал. От Него тайн быть и не должно. А вот с Борджигином нехорошо получилось. Что-то у меня только что чуйка возникла, что ждет нас сейчас большой сюрприз. Пойдем-ка к моим поближе.

Однако, когда генералы подошли к 'десантному' столу, Волкова там уже не было. О чем-то весело спорили новопредставленные дважды Герои СССР, гвардии генерал-майор Иволгин и гвардии подполковник Зайцев, оба улыбаясь о чем-то, шептались Рыжов с Исмаиловым, а Рашидов молча, восхищенно разглядывал банкетный зал.

Волкова не было. К удивлению Сталина-младшего, Маргелов дернул на разговор именно восторженно блуждающего взглядом, старшину узбека. Дернул именно взглядом, старшина напоровшись глазами на Маргелова, вдруг преобразился и тихо покинул стол, не тревожа остальных.

— Куда бежать, Василий-баши?

— Расслабься, Рашидов и не привлекай внимание. Где Зверь?

— Он с генералом ушел. Очень важный, очень-очень важный генерал. Направление десять-сорок пять, дистанция двадцать шесть метров, который высокий.

Маргелов, не поворачивая головы, чуть скосил взгляд в указанную сторону. 'Власик... твою же мать...'

— Давно?

— Минут двадцать уже, как только вы отошли. Зверь его увел, не он Зверя. Не тревожься, Василий-баши...

— Этого еще не хватало, — генерал-лейтенант Маргелов с большим трудом подавил в себе желание облегчить душу специальной фразой, он только тихо зарычал и вопросительно взглянул на Сталина-младшего. Тот пару секунд подумал, молча кивнул и направился к отцу. Что-то пошептал ему на ухо, потом утвердительно кивнул, отошел в тихий угол и поманил к себе десантника. Через пару минут к ним присоединился Сталин-старший и тут же возник, сразу заметивший нештатную ситуацию, начальник ГСО, генерал-лейтенант Власик. К нему то и обратился Иосиф Виссарионович.

— А куда вы увели рядового Волкова, товарищ Власик? Я, помнится, ничего такого не приказывал.

Всегда внешне невозмутимый Власик, вдруг уставился на Сталина так, словно с ним заговорила внезапно ожившая 'статуя Командора'.

— Так точно, товарищ Сталин, не приказывали. Он сам меня попросил.

— Как попросил?

— Сказал, что не пьет и попросил проводить.

— И ты?

— Я и проводил, товарищ Сталин.

— Куда проводил?

— К вам в приемную.

— А что, молодец! Проявил смекалку. Теперь приведи туда-же Васькиного колдуна. Товарищ Маргелов, проводите меня.

— А я?

— А ты празднуй, Вася. С тобой завтра поговорим.

Спорить с отцом, Василий Иосифович, разумеется не стад, хоть и было ему очень любопытно при таком разговоре поприсутствовать. Маргелов вернулся часа через полтора.

— Меня тоже отшили, тезка. Зайцева вызвали, а меня отшили... Давай праздновать, что ли...? Вот ведь говнюк, такой праздник испортил... Ну, за ВВС!

— За ВВС и ВДВ! Так команду и назовем 'ВВС-ВДВ'*. Зверь ведь говорил, что после солнцестояния придет время говорить о футболе. Я ему верю. О, смотри, Власик Судоплатова увел. Не печалься, тезка, такие разговоры нам лучше не слушать. Наше дело — приказ, устав, 'давай-давай'.

*Спортивный клуб Василия Сталина назывался 'ВВС МВО'.

Дважды Герой Советского Союза, генерал-лейтенант, Василий Филиппович Маргелов сначала нервически усмехнулся, потом расслабленно хохотнул и наконец в голос заржал.

— Футбол. 'Давай-давай'. Господи, куда я попал...!?!

* * *

31 марта 1953 года,

Кабинет Сталина, три часа спустя.

— Готово, товарищ Сталин. Борджигин говорит, что лечить вам сначала нужно руку. В этом я с ним полностью согласен. Отвлекать он вас не будет, с иголками можно спать, поэтому просто зовите его перед отбоем, а к подъему он уже все снимет. Вы с ним отлично поладите, я в этом уверен. А вы просто поверьте — Борджигин за нас.

— Просто поверить, товарищ Волков?

— Шура. Зовите меня Шура, товарищ Сталин. Борджигин за нас. и в этом нам сильно повезло.

— Хорошо, товарищ Шура. Я вам поверю, что с Борджигином нам повезло. А с вами, товарищ Шура нам повезло? Согласно данным из достоверных источников, Борджигина обучали именно вы. Кроме того, есть совершенно антинаучное экспертное заключение, что вы обладаете способностью предвидеть будущее. Антинаучное, но при этом от очень компетентных экспертов. Вы знаете мой следующий вопрос, товарищ Шура?

— Знаю, товарищ Сталин. Вы хотите спросить про одно странное письмо, написанное вашей собственной рукой. Но будущего я не знаю. Для меня — это прошлое. Одно из моих прошлых. Мы это письмо с вами уже несколько раз обсуждали. Я не могу объяснить вам природу его происхождения, но я к нему точно не причастен. Я никогда не видел такого будущего. И про Хрущева никогда не слышал. Разве что краем уха. Ну, застрелился какой-то очередной говнюк, мало ли их пострелялось...

— Прошлое? Одно из?

— Так точно, товарищ Сталин. Одно из прошлых. Это письмо мы с вами уже десяток раз обсуждали. Я тут у вас непонятный феномен, вроде 'Вечного жида'. Как только одна жизнь заканчивается, я снова становлюсь одиннадцатилетним пацаном. Апрель сорок второго. Поворинская колония строго режима. 'Крытка для малолеток'. И все по новой. Новый круг. Кац, Зайчик, Дядя Вася, Борджигин, Вы с письмом... Но иикогда еще не было никакого марта пятьдесят третьего.... Борджигин говорит, что меня создали те же Силы, что и написали вам это письмо.

— Он что, тоже знает?

— В этой реальности, пока нет. А в прошлых квестах, мы это конечно обсуждали. И с ним, и с Кацем.

— Квестах? Что это значит?

— Так я свои прошлые жизни называю, товарищ Сталин. Этот термин еще не вошел в обиход. Надеюсь, на этот раз и не войдет.

— Чудеса... А знаете, я начинаю к ним привыкать, товарищ Шура. И много у вас уже этих... квестов?

— Шура, просто Шура, и на ты, товарищ Сталин. Поверьте, вам и самому так будет привычней. А квестов было много. Очень много, много больше тысячи, я давно сбился со счета. Я только возле того брода, перед Лещевкой, где Зайчика, то есть младшего лейтенанта Зайцева, повстречал, больше ста раз погибал. В Гонконге раз двадцать. Раз сто доживал до глубокой старости. И все время это, так называемое будущее, было разным. То есть, чем дальше мы удаляемся от точки начала квеста, тем хуже я знаю 'будущее', тем сильнее его вариативность. Но Бормана мы с Зайчиком точно поймаем. Два раза уже ловили, правда оба раза деньги этих упырей прошляпили, но в этот раз у меня появилась новая идея, авось повезет.

— Больше тысячи... Больше сотни раз до старости... 'Вечный жид'. Я тебе верю, Шура, но пока никак не определюсь, завидовать тебе, или сочувствовать.

— Вы тоже больше тысячи раз в этих квестах участвовали, товарищ Сталин. Просто вы этого не помните, а я помню.

— Я как раз про память и говорю, Шура. Каково это, помнить тысячи лет?

— С точки зрения удовлетворения собой, разницы нет — помнить десятки лет, или тысячи. Примерно половиной жизни доволен, половиной — нет. Наверное, это свойство каждой человеческой натуры. Вы ведь своей памятью тоже не вполне наслаждаетесь, товарищ Сталин. Особенно за сорок первый — сорок второй. Хотя и вины лично вашей, в этой катастрофе не так много. Вы просто не учли, что Гитлер сойдет с ума. Этого, на вашем месте, почти никто бы не учел, а совесть все равно гложет, правда ведь?

— Правда. Гложет, Шура. Должен был предусмотреть.

— Все предусмотреть невозможно, товарищ Сталин. Тот же Гитлер, с гораздо большей долей вероятности мог быть свергнут 'старыми баронами рейхсвера', или сдохнуть от дизентерии, чем сойти с ума. С гораздо большей вероятностью — поверьте мне на слово. Я этот вопрос изучал очень внимательно. Все произошедшее в сорок первом — сплошная цепочка чудес. И все они были против нас. Как и в русско-японскую. Ожидать вам тогда такого поворота событий, было сродни ожиданию вмешательства разумных марсиан в дела наши грешные.

— Утешил, спасибо. Разумных марсиан, как я понял, не существует?

— Совсем разумных не существует. Но относительно разумные уже есть. В письме вашем один из них как раз упомянут — Гагарин Юрий Алексеевич. Он и будет нашим первым марсианином.

— Шура! Ну зачем нам этот Борман? Это ведь уже кусок тухлого мяса. Пошлем судоплатовских волкодавов, пусть тренируются. Поймают — не поймают, но жить ему спокойно точно не дадут. Ты, с твоей головой, мог бы возглавить ГОСПЛАН.

— Возглавлял уже, товарищ Сталин. И даже 'Орден Сталина' возглавлял. Тогда это было вроде нынешнего Генсека ЦК, то есть Государь-Император, коим вы сейчас, по факту являетесь. Это было давно, очень давно, еще в самом начале. Самые первые мои длинные, до старости, квесты, я пытался изменить ваш материальный мир. Но примерно сто квестов назад, я наконец отчетливо осознал, что весь ваш материальный мир — не более, чем иллюзия. Никакой материи не существует, все это просто натуральная иллюзия. Существует только сознание...

— Шура! Материя это ты, материя — это я. Мы с тобой, две материи, сейчас общаемся друг с другом. Ты реально можешь это опровергнуть?

— Легко, товарищ Сталин.. Я последние примерно полсотни квестов доживал в различных монастырях, так что и аргументы, и логику, я представить вам смогу, только ни к чему вам пока это. Просто имейте в виду, что даже к две тысячи двадцатому году, ученые так и не смогли научно доказать существование материи. Не смотря на все совершенствование техники и всеобщий прогресс, ни одной частицы 'материи' они так и не нашли. Они о ней только мечтают, ибо если материю они не найдут, то какие они тогда ученые? Барыги и шарлатаны, некоторым из которых удалось понять некоторые звенья цепочки замысла Создателя.

Товарищ Сталин одарил оппонента недоверчиво насмешливым взглядом и принялся неспеша набивать трубку.

— Зачем искать то, что каждый может увидеть своими глазами и потрогать своими руками. И даже эту материю покурить.

— Все это не материя, товарищ Сталин. Это застывшая в разных формах энергия. И не исключено, что существует она только в нашем сознании.

— Для чего моя трубка существует в твоем сознании? Или ты ее не видишь? Кстати, а почему ты всем советуешь отказаться от табака, а мне нет?

— Вам уже поздно, товарищ Сталин. Вреда, от такого отказа, может получиться больше, чем пользы. А насчет трубки... Как бы вам попроще это объяснить... Это, примерно, как в кино, все зрители видят одно и то же. Вот и мы с вами находимся внутри такого трехмерного кино. Видим все одно и то же, но оцениваем это по-разному. Реально только наше сознание, но его Природа мне пока непонятна. Ничего пока непонятно. Я с вами говорил сотни раз, но этого вопроса мы никогда не затрагивали. Вы всегда пропускали его мимо ушей. Значит, меняюсь не только я, но меняетесь и вы. И Кац, и Зайчик, и Борджигин, и все, с кем я постоянно контактирую. Об этом буду думать.

— Думай, конечно, но про трехмерное кино ты меня не убедил. И про застывшую энергию тоже. Но даже если допустить, что то энергия застыла в материю, то как это отменяет научный материализм? Застыла то ведь она давно. Это теперь данность и мы в ней существуем.

— Теперь это данность, с этим согласен. Вы ведь, в общих чертах, в курсе теоретических изысканий физиков? Сейчас, по их мнению, материя состоит из атомов, которые в свою очередь состоят из ядра и летающих вокруг него электронов. Вот представьте, что этот глобус ядро атома, тогда его электроны будут летать примерно по орбите Бульварного кольца, а может и Садового. Все остальное внутриатомная пустота. Но и ядро — это тоже не материя. Это как та матрешка, внутри ядра новое энергетическое взаимодействие, уже протона и нейтрона.

Вы, своим коммунизмом-атеизмом, навязали бедным ученым научный материализм. Но по-настоящему в него верят только гуманитарии. Спросите того де Курчатова — почему взорвалась атомная бомба? Знаете, что он вам ответит? Скорее всего, что по воле Творца всего сущего, а нам просто, почти случайно, удалось понять некоторую часть кода Всеобщего. Все физики верят в Творца, в Создателя. Без этой Веры, даже Луна вокруг Земли летает неправильно. Вопреки законам той же физики.

По физике англичанина Ньютона, Луна просто обязана летать вокруг Солнца, поэтому другой физик, американец Эйнштейн, попытался подставить своей науке подпору, в виде 'Теории Относительности', которая предполагает искривление пространства под действием гравитации. Но эта теория никак не объясняет, почему в свою очередь у Луны нет своих спутников. За столько миллионов лет, она наловила бы себе на орбиту сотни астероидов, впрочем, как и Земля. Вывод тут простой, гравитация воздействует не на все объекты, а очень избирательно.

Это я еще не упоминаю про то, что объект Луна имеет устойчивую пространственную ориентацию, которой можно добиться только неким лунным аналогом прибора гироскоп, в соответствующих сему объекту масштабах.

Словом, в Создателя-Творца у нас не верят только политики, согласно принятой у нас политической доктрине, гуманитарии, присевшие на кормушку к этой доктрине, и идиоты, в исконно латинском понимании термина. Я их называю подледными рыболовами. Они верят в то, что сказали с утра по радио. Никакой материи нет, товарищ Сталин, все это — иллюзия!

Товарищ Сталин отложил свою погасшую трубку и с минуту молча на нее смотрел.

— Допустим, все это так. Но что же тогда делать, Шура?

— Создавать новую религию, товарищ Сталин. Без Веры люди жить не могут, без нее могут жить только людские крысы. Это деяние гораздо важнее, чем просто добить 'англичанку'. Ее, кстати, отлично добьют и без вас, а новую религию создать больше некому.

— Религию? Ты серьезно? А как ее создавать и какую? Где та гора, с которой мне спустят скрижали Завета?

— Не знаю, товарищ Сталин. Давайте пока возьмем паузу для размышлений. Вот Бормана поймаем, тогда еще разок встретимся, и эту тему обсудим, а пока будем думать.

* * *

Днём позже, наедине, отец и сын Сталины говорили в том числе и об этом. Сталин старший поделился впечатлением от первого сеанса иглоукалывания, на вопрос о Волкове, ожидаемо посоветовал не лезть не в свое дело, а как и договаривались, думать только о службе. Однако, только о службе Василию не думалось, слишком уж расширились, за последнее время, рамки его сознания.

— ...британцев без сомнений остановим, мы ведь у них в Азии лучшие силы уже повыбили, а сами только опыта набрались. Не хотел бы я командовать этой операцией с их стороны — никаких шансов, гарантированный вылет в один конец. Можно ли мне получить доступ к космической программе?

— На этом этапе — нет.

— А на каком будет можно?

— Когда будет формироваться отряд космонавтов, тебя известят. Думай о деле, тебе поручено очень ответственное задание, чтоб ты знал — я в этот день в убежище спускаться не собираюсь, буду ждать новостей в своём кабинете.