Неприятности по алгоритму

— Тогда можно я к тебе потом приду?

Хотелось состроить зверскую рожу и рявкнуть 'НЕТ!', но малявка умела давить на жалость получше боевой машины космопехоты.

-Пожа-а-а-луйста— поскуливающие нотки в голосе мелкого царского величества могли превзойти по трагизму и надрыву арию ростовщика, в одночасье потерявшего все состояние — я на корабле никому не нужна, а как на Танэкт прилетим, так вообще бросят...

Я слегка опешила:

— Как бросят?

— Я разговор мамы с секретарем подслушала — меня везут туда как подарок что ли, я толком не поняла, но то, что там и оставят — это точно.

Понятно, малявка, как дочь венценосной особы, — гарант мира между двумя расами, залог дружественных отношений, чтоб их. Мда, а я еще жаловалась, что мое детство было не ахти. Меня хотя бы любили, а тут с малых лет привыкаешь чувствовать себя вещью.

— Ладно, можешь приходить, когда захочешь, все равно ведь универсальный ключ есть, но сейчас иди к себе, пока на корабле тревогу не подняли по поводу поисков тебя, деловой шуршалки.

Малышка важно кивнула, будто на приеме, и этот метр недоразумений, с задранным вверх носом-кнопкой, выгнутой чуть назад спиной и оттопыренной попой, величественно потопал к двери.

Старт прошел жуликовато-идеально, что заставляло ожидать очередной подлянки от мошенницы-судьбы, которая любит играть с людьми в наперстки.

После того, как линкор вышел из оживленного сектора космоса, сердитое урчание двигателя перешло в почти неслышное воркование. Рорк, отключившись от порта, еще раз осмотрел маршрут и начал ввод вычисленных навигаторами координат основного курса. Мы с Браеном внимательно следили за всеми его манипуляциями. Пока введение данных трека нам не доверяют, но как только путь будет полностью загружен в систему пилотирования, Дранго сменит наставника за пультом управления. Вилерне в чем-то повезло — пространственная воронка была не так далеко от орбиты планеты, что значительно сокращало время многих межгалактических перелетов.

Пространственные воронки, они же по-научному проколы аэротории, были открыты три века назад. После исследования сего феномена космоса оказалось, что это своего рода аномалии, представляющие перемычку между галактиками. В космосе таких было не много, но прохождение через них значительно сокращало расстояние полета. Хотя были и особенности. Так, внутри воронки существовало коркат-излучение, способное убить представителей большинства рас, исключение составляли немногие, например те же кеярцы, относящиеся к небелковым формам жизни. Поэтому проходить через воронки без ущерба для экипажа могли только большие корабли с толщенной обшивкой и дюжиной энергетических щитов. Попытку преодолеть такой портал на шаттле или штурмовике можно было приравнять к самоубийству.

Пока Рорк вводил данные, в голове крутились мысли о фразе отца. Перечитав кучу мифов, я была уверенна, что он говорил об Одине. Но причем тут все это?

— Что ты привязалсь к ОБДИНу? — прошептал над ухом Браен.

— Ты это о чем? — Ответила я с таким же шипением проколотой гвоздем шины. Похоже, задумавшись, произнесла имя скандинавского бога вслух и не раз, не задумываясь о его созвучии с одной из аббревиатур.

— Я ни о чем, а вот ты что забыла в объединенной базе данных и информационных носителей?

Нестабильный ген, вот что имел ввиду отец!

-Ты гений! — Вырвалось у меня на тон выше положенного.

Улыбаясь от уха до уха, повернулась к блондину и добавила:

— Не будь ты Браен Дранго, я бы тебя расцеловала.

— А может тогда меня поцелуете? — Насмешливый голос Рорка подпортил эйфорию, напомнив где мы.

— Простите, этого не повторится.

— То-то же, внимательнее, стажеры.

Пилот, подключив порт, начал выводить корабль на проложенный курс.

Вдруг линкор тряхнуло, да так, что пол и потолок поменялись местами, а я, впечатавшись лопатками в стену, таки вспомнила пару трехэтажных выражений, столь любимых механиками. Хотя обычно данные словесные конструкции являлись своего рода фанфарами, звучавшими после перебора двигателя, когда на полу оставалась пара лишних деталей. Из соседнего угла донеслись сдавленные комментарии, и стало ясно, что Браен тоже близко знаком с ребятами из ремонтного, я аж заслушалась уникальным соитием фольклорных элементов, да таким, что камасутра отдыхает.

Попытка отскрести себя от стенки не удалась по причине того, что после секундного затишья началась такая болтанка — впору завидовать мумиям в саркофагах, тем более, что землисто-зеленоватый цвет лица уже в наличии. Но замаскироваться под мирно почивающий засушенный труп не удалось. Взревела тревожная сирена, светомузыкой к ней в придачу замигало аварийное ядовито-красное освещение.

Браен, изображая перекати-поле, добрался-таки до пилота, заглядывая тому в лицо. Судя по всему, Рорк подал ему какой-то знак, потому как Дранго заметно успокоился. Расслышать же что-то в сюите верещащей тревожки было, мягко говоря, проблематично. В довершение всего на браслет пришел приказ о боевом вылете и не мне одной — Браен тоже дернулся к выходу. Но ему это было сделать сложнее, как-никак от заветных створок его отделяло шагов десять, не меньше, в то время как я расположилась со всеми возможными в этой ситуации удобствами аккуратно рядом с проходом.

До ангарного отсека мы добирались как две наевшиеся инсектицидов моли: зигзагами, периодически пускаясь в короткий полет между полом и потолком, при этом хаотично балансируя руками, как крыльями, когда корабль особенно сильно трясло, и короткими перебежками, когда Рорку удавалось стабилизировать гравитационную систему. Но все когда-нибудь заканчивается, наша одиссея тоже. Когда мы добрались до разгонной площадки, оказалось, что все одноместные штурмовики с JT разъемом уже в космосе, остались лишь двухместные, менее маневренные, зато энергетические щиты гораздо надежнее. Так что выбор был невелик, либо с полным подключением к системе управления, но Браеном в комплекте, либо одноместка, но на ручном управлении. Блондин видимо подумал о том же.

— Я веду, ты атакуешь — оценивая ситуацию, на ходу бросил он.

— Лучше ты на торпедный садись. Я стреляю неважно — пришлось пойти на хитрость. Предпочитаю самостоятельно управлять если не своей жизнью в целом, то хотя бы ключевыми ее моментами, а сейчас, задом чую — один из таких.

— И чему вас только учили в этой гребаной космоходке? — В сердцах бросил блондин, впрочем, усаживаясь на место ведомого и подключаясь напрямую через порт к орудийной системе.

— Добиваться своего и выживать — на уровне инфразвука процедила я, благо мой атакующий этого не услышал.

Вместе с нами в экстренном порядке к взлету готовились еще около полусотни штурмовиков. До того момента, когда створки шлюза медленно поползут в стороны, позволяя выйти в открытый космос, оставались считанные секунды. Мы были третьими в очереди вылета.

-Плохо, что третьи, как вылетишь, сразу уходи вниз, чтобы не подстрелили на взлете.

И вздохнув, что, мол, с новичка возьмешь, пояснил:

— В первый обычно не стреляют, его только заметят, на втором — наводят прицел, а третий чаще всего сбивают. Потому и вылетают короткими сериями по пять штурмовиков с небольшими интервалами из трех шлюзов по очереди.

Я лишь кивнула, понимая, что сейчас наши жизни зависят от моей реакции и выдержки.

Пара секунд на запуск двигателя. Сопла рассерженно фыркнули и взревели во всю недюжую мощь своих хромированных газовых каналов. Взяв резкий старт и отрываясь от разгонной полосы на выходе из линкора, я резко ушла вправо, а не вниз и как оказалось — вовремя: был дан двойной залп, рассчитанный как на прямую траекторию вылета, так и на то, что пилот резко уйдет вниз.

Один-ноль в этой игре со смертью в нашу пользу. Пока в нашу. Браен не растерялся и тут же ответил очередью по атакующему разведчику мирийцев, а это был именно их корабль, по виду напоминавший ланцет. Такой же узкий, вытянутый, с хвостовой частью специфической формы. По прямой от такого было не уйти, но зато на поворот такому требовалось значительно больше времени. Достигли ли плазменные ракеты цели, увидеть не удалось. Потому как передо мной встал выбор: любоваться красиво полыхнувшей (а может, и нет) громадиной или резво удирать от враждебно настроенного штурмовика, и я выбрала второе. Браен скрипел зубами на мгновенно меняющийся сектор обстрела, а я выполняла главную свою задачу: нас пока не подбили, хотя большинство истребителей были уже изрядно потрепаны или живописными кучами покорёженного металла иллюстрировали, возможно, и наше скорое будущее. Из поднятых по тревоге истребителей в бою осталось меньше половины. Основную часть методично расстреливали на вылете, тех, кому удавалось прорваться — просто-напросто загоняли. Вот и у меня на хвосте сидело двое, и по курсу был еще один.

— Мутировавший ген, откуда их здесь столько? — Вырвалось непроизвольно.

— Похоже, из прокола. Будто поджидали специально — зло бросил Браен. Он, как и я, видел, что нас сейчас просто расстреляют в лоб. Вон, орудийные башни уже развернули. Напарник, не говоря больше ни слова, активировал по максимуму энергетические щиты, дорого собираясь продать свою жизнь.

Уходить было некуда: с одной стороны воронка, манящая своим коркат-излучением, с другой — три вражеских истребителя. Смысла идти на таран не было: до штурмовиков долетят разве что ошметки нашей обшивки, а уйти они просто не дадут. И тут я решилась: между гибелью абсолютной — от плазменной ракеты — и призрачной возможностью проскочить по кромке воронки, выбрала второе. Героизм героизмом, но лучше быть живым трусом, чем храбрым трупом. Резко развернув корпус штурмовика, задала предельный угол крена.

Проскочить не удалось, нас начало стремительно затягивать, вращая штопором. Последняя связная мысль была о том, что стоило все же выбрать лобовую атаку. Хотя бы мучилась недолго, а сейчас, как только выкинет на другой стороне, подыхать не меньше трех суток будем, если, конечно, на выходе не ожидает столь же дружественный прием.

В момент перехода нам в хвост ударило с такой силой, что казалось, истребитель развалится. Однако щиты, которые Браен держал до последнего, компенсировали большую часть заряда. Мы и так шли на предельной скорости, но внезапная атака придала такое ускорение, что в итоге прокол мы преодолели с невероятной скоростью. Пространство за миг резко сжалось, что ни я, ни Браен этого уже не увидели.

Глава 5

Резвая реабилитация

Ветер, что дует с моря,

Горы в тумане сером

Вечер плащом укроет

Город на побережье.

Танец с вытертой шалью,

Искры костра степного

Вольно живут на Аргуле

И умирают — вольно.

Не признают законов,

Дети дороги дальней

Ловко крадут и гадают,

В жизни покоя не зная,

И не боятся запретов,

Что Союз навеки сковали,

Лишь сердцу дают обеты

Космические бродяги.

Солнечные зайчики медленно вальсируют на стене, исподволь спускаясь к лицу в такт нежному шепоту ветра из распахнутого настежь окна. Не открывая глаз, понимаешь, что утро уже прокралось в спальню и мягко принуждает проснуться, словно котенок, настойчиво тычущийся усатой мордочкой в щёку.

— Просыпайся, соня, пора завтракать. — мамин голос, такой родной, такой любимый.

Так и хочется пробормотать: 'Проснусь, если обнимешь', но я все еще в мире грез и до границы с явью далеко, а потому мысль ускользает раньше, чему успевает окончательно сформатироваться, подменяясь новым видением.

— Просыпайся, ну давай же, очнись — резкий, но не сильный удар по щеке и мамин голос изменяет тональность с сопрано на взволнованный баритон.

С трудом открываю глаза. Ощущения такие, словно накануне на душе скребли, во рту переночевали, уходя — нагадили...зачем-то. А в черепной коробке партизаном засел дятел-стахановец, рьяно взявшийся выстукивать трель, да так, что голова раскалывается. В общем, как говорится, получите и распишитесь: полный аттракцион удовольствий после изрядной дозы коркат-излучения.

Поднимает настроение лишь землистый цвет лица напарника (всегда становиться чуть лучше, если знаешь, что кому-то может быть так же плохо, а в идеале и еще хуже чем тебе). Браен, сумевший выползти из своего кресла и буквально ввинтиться между моим и приборной панелью, опускает руку, занесенную для еще одного удара. Изверги-инженеры, создававшие данную модель штурмовика, продумали многое, но никак не рассчитывали на то, что пилоту или стрелку понадобится выбираться из кресел во время боя. Поэтому пространства внутри кабины было катастрофически мало, только чтобы сесть.

-Очнулась? А я думал ты уже все... — разочарованный вздох Браена вкупе с его гримасой а-ла утро первого января так и навевали мысли о какой-нибудь мелкой пакости.

— Как видишь, пока не намерена тебя радовать своей добровольной экспедицией к праотцам. — топорный сарказм, но хотя бы таким способом доказать себе, что еще живая, что еще могу не только дышать, но и думать. Хотя последнее — весьма относительно.

Поняв, что задорная компания моего трупа напарнику пока не светит, Браен попытался вернуться на свое место, но его нога за что-то зацепилась. Меня вдавило всей внушительной массой блондинистого тела в кресло.

— Раз переход не убил, решил лично придушить — сдавленно прохрипела я в район ключиц напарника. То ли мой ворчливый голос придал Дранго ускорения, то ли он сам захотел оказаться подальше от зомбиобразной меня, но он, особо не выбирая, куда упереться, чтобы оттолкнуться, положил одну руку мне на грудь. Искренне хотелось поверить, что так вышло случайно, но самодовольная ухмылка, на мгновение скользнувшая по лицу Браена, световой гранатой выжгла зародившееся ростки сего наивного чувства. Блондин в своем репертуаре — даже подыхать будет не абы как, а в стиле а-ля мачо.

Перебравшись на свое место, напарник решил рассмотреть, за что же зацепился его ботинок, и наклонился в прогал между креслами. Сочный комментарий, и на свет появляется скорее серая, чем смуглая ручонка, а вслед за ней и бессознательная обладательница оной с такими знакомыми льняными хвостиками.

— Думала, что хуже уже не будет

— Я тоже — ну хоть в чем-то мы с этим заразой единодушны.

Как малышка умудрилась забраться в истребитель, нам знать наверное уже не доведётся. И что не сиделось крохе на своем месте? Дыхания не чувствуется, лишь мерцание яркости пигментного рисунка, который то слегка проступает, то вновь сливается с кожей, свидетельствует — Таира пока еще жива.

Вот так быстро и бесцеремонно обрываются три нити жизни — за раз, и даже не известно, в каком уголке бескрайней вселенной суждено нам провести последнюю пару суток. Уверенность в том, что мы не в расчетной точке выхода, заложенной для линкора, подтверждалась картой звездного неба. На ней созвездия Змеи не было и в помине. Впрочем, искин, в своей урезанной версии помогающий осуществлять управление истребителем, помог удовлетворить мое любопытство. Все еще связанная с кораблем через шину, я посылала запрос на сканирование соответствий.